Юрий Ларионов, театр им. Джалиля: «Перекупщики – показатель нашей популярности»

«ЛИГАЙ ВСЕ РЕШИЛ ЗА ПЯТЬ МИНУТ»

- Юрий Павлович, сейчас на фасаде оперного театра висит растяжка, извещающая, что начинается месячник, когда в театр будут бесплатно приглашать ветеранов. Понятно, что вам помогли спонсоры. Где и как вы их находите?

- В 2007 году у нас появился спонсор – «Единая Россия», они нам очень помогли. Но прошли выборы, и работать с нами этой партии стало уже неинтересно. Я начал искать новых спонсоров, обратился в один из казанских банков. Там меня вежливо выслушали, пообещали помочь и…все. Дальше на мои звонки в банке переслали снимать трубку. Им тоже было неинтересно. Я  обратился на вертолетный завод и нашел полное взаимопонимание с его генеральным директором Вадимом Лигаем. Все решилось буквально за пять минут. Лигай выслушал меня и сказал: «Я согласен».

- Какие аргументы вы представили генеральному директору?

- Мы просто поговорили о наших ветеранах, о людях, которых, по сути, бросила страна. Они ходят ко мне, просят билеты, но я при всем желании не могу эти бесплатные билеты им дать, мы – государственная структура, у нас есть план. А отказывать людям, которые защищали страну, мне неудобно. Поэтому я и стал искать спонсоров. Все это я рассказал Лигаю, и он меня понял. Сейчас у нас подписан договор о спонсорской помощи до 2015 года. Кстати, когда перед Днем Победы в этом году мы показывали оперу «Джалиль» для ветеранов, мы приняли обращение к стране, чтобы люди, каждый на своем участке, доделали для ветеранов то, что еще не доделано. Грустно об этом говорить, но до очередного юбилея нашей победы доживут совсем немного наших ветеранов.

- А как выстраивается схема ваших взаимоотношений с вертолетным заводом?

- Они перечисляют нам деньги. В этом году они, например, перечислили 1,2 млн. рублей плюс еще 300 тысяч за «Джалиля». Это для театра огромная сумма. На эти деньги выкупаются билеты для ветеранов.

- И как они их получают?

- Через советы ветеранов. Их получают не только ветераны вертолетного завода, но и всего города. 

«НАШИ СПОНСОРЫ ИМЕЮТ РЕКЛАМУ»

- У вас еще есть спонсоры – крупная строительная фирма…

- Она оплачивает нам печатную продукцию – программки, афиши, буклеты, баннеры. В свое время к нам сам пришел генеральный директор «Солнечного города» Павел Кострикин и предложил помощь. Сейчас наш спонсор – строительная компания «Берег».

- А что от вас имеют спонсоры?

- Рекламу. Мы им очень благодарны. Других спонсоров у нас нет, в очередь к нам никто не стоит. Хотя мы много денег не просим и за все благодарны. Деньги в республике есть, но наш бизнес пока еще не дорос до спонсирования классического искусства, как это происходит в Москве и Санкт-Петербурге. Государство не обижает столичные театры, так  у них еще и спонсоров полно. У нас ситуация иная. Хотя нашу продукцию можно сопоставить с той, что есть в Большом театре и в Мариинском.

«У НАС НЕДОРОГИЕ БИЛЕТЫ»

- Какова сейчас ценовая политика в театре?

- У нас недорогие билеты. Недавно самый дорогой билет на рядовой спектакль стоил 400 рублей, сейчас – 500. Фестивальные билеты могут стоить тысячу рублей. Самые дорогие билеты – на гала-концерты, их стоимость 2000 - 2500 рублей. У нас щадящая ценовая политика, потому что основной наш зритель – это казанская интеллигенция. Не самые хорошо оплачиваемые люди.

- Какой процент билетов уходит через кассы и какой приходится на долю распространителей?

- Одна треть продается через кассу, остальные билеты продают распространители. По-другому не получается. Эта российская система распространителей билетов работает хорошо.

- Сколько у вас уполномоченных?

- Четырнадцать человек. Кассиры входят в их число. Впрочем, они  у нас вообще-то не кассиры, а так же уполномоченные по распространению билетов. У них ни у кого нет зарплат, все они сидят на процентах с продажи билетов. Когда я почти тридцать лет назад пришел работать в оперный театр заместителем директора,  я сразу же ввел этот принцип. Сколько продадут билетов – столько и получат зарплату. 

«ЧЕМ БОЛЬШЕ ПРОДАЖИ, ТЕМ БОЛЬШЕ ПРОЦЕНТ»

- Процент всегда одинаковый?

- Нет, он зависит от количества проданных билетов. У нас прогрессивная шкала – чем больше продажи, тем больше процент.

- Сколько ваши распространители могут заработать в месяц?

- Двадцать – двадцать пять тысяч. Был человек, который зарабатывал в два раза больше.  В принципе,  в  процентном отношении мы платим своим распространителям меньший процент, чем в других театрах. Они берут количеством. Билеты к нам в оперный всегда в дефиците, их легче продавать. К нам в театр ходить престижно. Если говорить о  кассе, то в ней все билеты расходятся еще за месяц до спектакля.  Сейчас, например, на июнь осталось всего два билета на какой-то спектакль. На июль тоже все практически продано. Поэтому думать о том, что билет на спектакль можно будет купить за день до представления – это утопия.

- Перекупщики вам не мешают дела вести?

- Есть перекупщики! Мы – единственный театр в Казани, где они появились. Это показатель, хороший показатель популярности театра. Поначалу их гонял, а потом подумал – да пусть будут. Они же работают на наш авторитет, свидетельствуют о возросшей популярности театра. 

«ЗАЛ ЗАПОЛНЯЕТСЯ ПРАКТИЧЕСКИ НА СТО ПРОЦЕНТОВ»

- Каков сейчас уровень занолняемости зала?

- Год мы закончили с цифрой 95,5 процента. По сути, это сто процентов. Потому что в любом театре бывает небольшая бронь мест.

- А входные билеты существуют?

- Существуют. Потому что строители, когда реконструировали здание, построили нам на ярусах около пятидесяти мест, на которых сидеть можно, все слышно, но не видно сцену. Мы места на них продаем как входные. На рядовые спектакли они стоят 50 рублей, на фестивальные – 100 рублей. Даже их покупают.

- Театр собирается поднимать цены на билеты? Ведь есть инфляция…

- С удовольствием бы подняли! Но у нашей творческой и технической интеллигенции, а они у нас основные зрители, доходы невысоки. Я все время мониторю: что и как происходит на предприятиях Казани. Если где-то не выплачивают зарплату, проходят большие сокращения, я уже знаю – будут проблемы с продажей билетов.

- Какова будет стоимость билетов на будущий сезон?

- Такая же, как в этом году, уже в июле мы начнем их продавать билеты на сентябрь по прежним ценам. 

«В БУДУЩЕМ ГОДУ БИЛЕТЫ НЕ ПОДОРОЖАЮТ»

- У театра, конечно же, есть финансовый план. Как вы его выполняете?

- Мы его перевыполняем. В этом году у нас, например, на 11 тысяч зрителей было больше. За год на стационаре мы должны сыграть 108 спектаклей, так и играем.

- Каким образом театр достиг таких цифр заполняемости зала? Когда вы пришли в оперный, сколько народу было в зале?

- Я пришел 15 июня 1983 года, в будущем году будет тридцать лет как я работаю заместителем директора. Конечно, народу в зале было мало. Мне тогда директор нашего театра Рауфаль Мухаметзянов говорил: «Уж четыреста человек в зале должно быть!»  Эта цифра для нас была пределом мечтаний. Как добились почти стопроцентной наполняемости зала? Театр – это живой организм. Если говорить образно, сейчас это молодой человек, он все хорошо видит, все хорошо слышит, и у него ничего не болит. Все и все работают синхронно.

- У вас в театре хорошие буфеты,  в них не протолкнуться…

- Наши буфетчики могут обслуживать кого угодно, хоть президентов. Они заинтересованы в работе. Почему? У нас аншлаги, у них - реализация товара. Они платят нам аренду. У нас есть еще один буфет – актерский, за кулисами. Там цены низкие. Это возможно потому, что прибыль делают в зрительской части, и прибыль хорошую, ведь народу на спектакли приходит полный зал. Там они убавят, здесь прибавят. Так что мы все регулируем. Но опять-таки, повторюсь, это возможно только при хорошей заполняемости зала. 

«ВОЗМОЖНО, ЕСЛИ БЫ ВОЛОЧКОВУ ПРИГЛАСИЛИ ПО ЛИНИИ ШОУ-БИЗНЕСА,
ОНА БЫ ПОКАЗАЛА КАПРИЗЫ. У НАС – НЕТ»

- Система стаджионе, то есть приглашенных солистов,  помогает?

- Естественно,  у нас в опере, например, нет своих солистов, мы их собираем на каждый спектакль. Так работает Метрополитен-опера, Ла Скала. Риск есть, но мы рискуем. Но это интересно, нам самим интересно, что за солист приедет, как он выступит. Еще одно слагаемое успеха – сценография. Опера и балет – дорогие жанры, мы денег на сценографию не жалеем, зритель должен увидеть красивую картинку.

- Когда приезжают «звезды», вам приходится ими заниматься. У «звезд» оперы  и  балета есть райдеры?

- Нет,  у нас этого вообще никогда не было. Наши «звезды» - люди скромные, хорошо воспитанные. Вот приезжал на этот Шаляпинский фестиваль дирижировать нашим оркестром Михаил Плетнев, он нас вообще ни  о чем не попросил. Пожелание было одно: гостиница поближе к театру. И все. Для него главное было – сделать работу.

- А когда приезжают такие «звезды», как скажем, Анастасия Волочкова?

- Никаких проблем! Волочкова сама долгое время работала в театре, она знает нашу специфику. Так что приехала, отработала и уехала. Возможно, если бы ее пригласили по линии шоу-бизнеса, она бы показала капризы. У нас – нет.