«При артиллерийском обстреле осколок может быть всего один и в одном месте, а при кассетном — большая площадь поражения, с головы до ног» «При артиллерийском обстреле осколок может быть всего один и в одном месте, а при кассетном — большая площадь поражения, с головы до ног»

«У кассетных боеприпасов огромная площадь поражения, осыпает как дождем…»

— Расскажите немного о себе и том, какой была для вас первая заброска.

— Я нахожусь в батальоне с первых дней его формирования и последующего пересечения границы, где мы слаженно и совместными усилиями защищаем нашу страну. Когда мы только зашли, попали недалеко от Гуляйполя (город в Запорожской области — прим. ред.) — для нас это был первый серьезный боевой опыт, где мы впервые столкнулись с артиллерийским обстрелом, очень тяжелыми минно-взрывными травмами. Жили в окопах в лесополосе, оттуда же эвакуировали раненых в медицинские госпитали. Вывозили на легковом транспорте, на большом крупногабаритном было просто невозможно, потому что сразу попадали под непрекращающиеся обстрелы.

После Гуляйполя были другие направления: Пятихатки и Жеребянки (села в Запорожской области — прим. ред.). Там обстановка, я вам скажу по характеру ранений, также ничем не отличалась. Но уже стали активно применять кассетные боеприпасы, которые наносили более тяжелые травмы.

— Почему? В чем особенность таких кассетных боеприпасов?

— При артиллерийском обстреле осколок может быть всего один и в одном месте, а при кассетном — большая площадь поражения, с головы до ног. Эти шарики мелкого размера — до сантиметра или 7 миллиметров — проникают настолько глубоко, что могут моментально повредить жизненно важные органы.

«На этапе поступления раненого бойца в медицинский батальон все идет уже по накатанной. Если у него ранение легкое, то поступает к нам, в медгоспиталь, который развернули для таких. Либо он эвакуируется в Российскую Федерацию, туда, где осуществляются более квалифицированные помощь и лечение» «На этапе поступления раненого бойца в медицинский батальон все идет уже по накатанной. Если у него ранение легкое, то поступает к нам, в медгоспиталь, который развернули для таких. Либо он эвакуируется в Российскую Федерацию, туда, где осуществляются более квалифицированные помощь и лечение»

— Вы многое повидали, расскажите на каком-нибудь примере о ваших рабочих буднях как медика.

— Пример? Когда был в районе Гуляйполя, эвакуировали раненых бойцов прямо с позиций. У нас был легковой транспорт, вывозили на «буханке» («УАЗ»). Все было в доступности: имелась радиосвязь, в течение двух-трех минут мы приезжали, забирали раненых, оказывали медицинскую помощь.

Когда оказались уже в районе Работино, то осуществляли эвакуацию на мотоциклах. Там открытое пространство и невозможно подойти на крупных машинах. Мотоцикл приезжал к бойцу с уже оказанной помощью. Я с начала формирования провожу обучение по тактической медицине — все наши военнослужащие прекрасно владеют этими навыками, потому все раненые попадают на эвакуацию уже «готовые». Если что-то нуждается в корректировке, то это делаю я или мои подчиненные из медицинского взвода. Стабилизируем состояние солдата, а уже потом отправляем в медицинский батальон. Все происходит очень быстро и в кратчайшие сроки: где-то 20 минут занимает все вместе с эвакуацией и доставкой раненого. Перемещаемся очень быстро, нет времени останавливаться. Во время эвакуации противник видит нас с дронов, отслеживает и начинает обкладывать кассетными боеприпасами, у них огромная площадь поражения, осыпает как дождем.

«Никто не сказал, мол, оставим и сам «дойдет»: репортаж «БИЗНЕС Online» из госпиталя на линии фронта

На этапе поступления раненого бойца в медицинский батальон все идет уже по накатанной. Если у него ранение легкое, то поступает к нам, в медгоспиталь, который развернули для таких. Либо он эвакуируется в Российскую Федерацию, туда, где осуществляются более квалифицированные помощь и лечение.

«Здесь главное — оказать вовремя помощь, чтобы уменьшить ущерб здоровью» «Здесь главное — оказать вовремя помощь, чтобы уменьшить ущерб здоровью»

Контрнаступление ВСУ в Работино и психологическая разгрузка

— В Работино вы попали прямо в активную фазу контрнаступления?

— Работа велась, трудностей не было. Противник слабый духом. Безрезультативное у них наступление [получилось] абсолютно, не могут они продвинуться, слабые воины. Если у них идет наступление, то сразу же быстро откатываются. Их надолго не хватает, сразу затихают. А у нас потенциал побольше, причем по всему.

— Каков процент минно-взрывных, осколочных, пулевых ранений?

— Все зависит от длительности наших наступательно-оборонительных действий. Это непредсказуемо, и невозможно составить какие-то проценты. Здесь главное — оказать вовремя помощь, чтобы уменьшить ущерб здоровью. Статистику мы не ведем, у нас другие цели и задачи.

«Парень молодой, красавец – может быть звездой Playboy. И встает вопрос: спасать ему ногу или жизнь?»

— Психологически медикам тяжело?

— Конечно. Когда ты выбираешь путь медика, то должен быть изначально, прямо с рождения, подготовлен. Нужно проще смотреть на все, не пропуская ничего через себя. Помнить, что ты к этому готовился. Многое зависит от темперамента, склада личности, отношения к жизни. Мы тяжело переживаем за каждого, но умеем с этим справляться. На своем опыте я, например, напряжение [после рабочего дня] снимаю тем, что выхожу на полигон и выпускаю три рожка. Из меня все выходит сразу, мне так проще.

— Алкоголь?

— Тут категорически запрещен, неприемлем. Если есть какие-то единичные вспышки приема алкоголя, то они сразу останавливаются и пресекаются гуманными способами. Да и сам боец понимает, что пьяный солдат — угроза для всех. Мы здесь не выпиваем, это как роскошь. Только если уже дома, в отпуске.

— А вы были уже в отпуске?

— Да, когда приезжал домой, ходил в бассейн. У каждого свое: копишь-копишь в себе, а потом, как появляется возможность, отвлекаешься, выплескиваешь. Нет определенного способа выпустить пар, стандарта, как справиться с тяжелыми переживаниями.

«Когда ты выбираешь путь медика, то должен быть изначально, прямо с рождения, подготовлен. Нужно проще смотреть на все, не пропуская ничего через себя» «Когда ты выбираешь путь медика, то должен быть изначально, прямо с рождения, подготовлен. Нужно проще смотреть на все, не пропуская ничего через себя»

— Мирным часто приходилось помогать?

— Конечно. Здесь мы помогаем медикаментами, они бывают в дефиците у гражданских, в аптеках ничего нет. Мы всегда помогаем. Так же и по ранениям. Мирные жители тоже страдают. Мы не сортируем, военнослужащий к нам попал или мирный житель — всем оказываем помощь. Там, где мы сейчас стоим, есть населенный пункт — туда дважды прилетел HIMARS. Мы всем подразделением выдвинулись, когда поступил сигнал, что есть раненые. Вышли и все сделали.

— А в целом мирные жители как к вам относятся?

— Они нас уже приняли за своих. Воспринимают нас с хорошей стороны — отзывчивые, общительные. Негатива к нам нет. Был только тогда, когда мы зашли. Это, может, зависит и от территории, где мы располагаемся. Если взять направление Гуляйполя, то там действительно было все против нас, постоянно вступали в конфликты. А здесь же этого нет.

В целом люди видят, что русский солдат пришел помогать, поэтому относятся с таким пониманием. У них нет какой-то обиды или злобы. Они сами к нам обращаются не только как к медицинской службе, а именно как к военнослужащим. Общаются с нами, вступают в диалоги. У них положительные эмоции, когда видят нас. Здесь порядок, ни один военнослужащий не ведет себя аморально. Он знает, зачем пришел сюда, какие у него цели, и делает все во благо. Ни мародерства, ни криминала. Не даем никакого повода [для ненависти]. Мирные жители воспринимают нас адекватно, любят нас.