«Пройти кровь, пот и слезы»: Георги Смилевски – младший о казанском «Билли Миллигане»

«С Ивенко мы сразу нашли общий язык» Фото: «БИЗНЕС Online»

«На мою роль Олег больше никого не рассматривает»

— Георги, уже через несколько дней казанская публика увидит вас на сцене театра имени Джалиля в полновечернем спектакле «Личности Миллигана». Легко ли вы согласились на участие и как вам работается над новым балетом?

— Работается замечательно! В прошлом году я совершенно случайно узнал об этом проекте и написал Олегу Ивенко в соцсетях. Он искал танцовщиков для «Личностей Миллигана», и я спросил, подхожу ли я для этого балета. Олег сказал, что идеально, и я быстро согласился, хотя не представлял, каким окажется спектакль (тогда он еще готовился). После премьеры первого акта я уже знал, что будет продолжение и с удовольствием в нем участвую. Тем более на мою роль Олег больше никого не рассматривает, по крайней мере сейчас.

В августе я на неделю приезжал в Казань на репетиции. Мы отрабатывали и сцены из первого действия, и второй акт. В плане атмосферы мне все нравится. С Ивенко мы сразу нашли общий язык. С хореографом Олегом Габышевым тоже приятно работать, хотя его лексика довольно непривычна для меня. В МАМТ я танцую немало современной хореографии, но у пластики Габышева есть уникальные особенности (например, в заостренной работе рук), и, конечно, они давались не сразу.

— В прошлом году зрители видели первый акт балета, в этом увидят уже полноценную двухактную версию. Как изменилась за этот год история Билли, появились ли в ней новые герои и сюжетные линии?

— Да, во втором акте балета появляется новый персонаж — Доктор, а само действие происходит в клинике, где Билли лечат от душевного расстройства. Зрителя ждет много интересного, но пока не буду раскрывать всех карт.

«Наш балет о не о том, что Миллиган — психопат и преступник, а том, почему это произошло с ним» Фото: «БИЗНЕС Online»

— В прошлом году перед самой премьерой «Личностей Миллигана» случился скандал — защитники традиционных ценностей в соцсетях минкульта РТ требовали отменить спектакль об американском преступнике-психопате. Как вы к этому отнеслись и чем может заинтересовать зрителя подобный сюжет?

— Видимо, кто-то не хотел, чтобы премьера состоялась, не знаю почему. Недоброжелатели писали, по-моему, неаргументированные комментарии о том, почему спектакль нужно запретить. Наоборот, с помощью искусства можно рассказать о важной проблеме взаимоотношений в семье. Наш балет о не о том, что Миллиган — психопат и преступник, а том, почему это произошло с ним. Билли погубила нехватка родительской любви. Насилие поломало его детскую психику, и в этом виноват отчим героя. Мы хотим напомнить зрителю, что семья для ребенка — самое важное, и призываем родителей любить своих детей. Но люди начали приплетать темы ЛГБТ, писать, что Билли — маньяк, и в какой-то момент я и правда подумал, что спектакль могут запретить. Хорошо, что премьера состоялась, пусть возрастной ценз и подняли до 18 плюс.

Монстры внутри: «Личности Миллигана» – гуманистический триллер-балет в Казани

Надеюсь, в этот раз будет все в порядке. Я не понимаю как люди давали комментарии, даже не видев балет: ведь не факт, что вещи, описанные в известном романе Киза или снятые в художественных фильмах о Миллигане, покажут на сцене. Но, как известно, черный пиар тоже пиар. Думаю, те, кто хотел прийти на спектакль в прошлом году, пришли, и, судя по реакции зала, он удался. Нам аплодировали стоя.

— В «Личностях Миллигана» вы исполняете роль Алена, расскажите о вашем герое.

— Это реальная личность. Ален очень проворный, хитрый и коммуникабельный персонаж, он выходит в так называемое пятно и заменяет сознание Билли, когда нужно взаимодействовать с людьми. Вместе с Томми (еще одной личностью Миллигана) они больше всего владеют сознанием героя.

«Габышев давно работает с Борисом Эйфманом, и, конечно, это влияет на его пластику» Фото: «БИЗНЕС Online»

«Если завтра дать казанцам танцевать Форсайта, скорее всего, у них не получится»

— Для своих авторов «Билли Миллиган» стал фактически дебютом — композитор Эльмир Низамов впервые попробовал себя в жанре балета, Олег Габышев впервые серьезно заявил о себе как хореограф. Насколько они справились с задачей?

— Все получилось. Музыка прекрасно вписывается в сюжет и эмоциональную атмосферу балета. Думаю, Эльмир уже работал с готовым либретто, как это делали композиторы в XIX веке, но его партитура новаторская и очень театральная. Даже если просто слушать музыку, в голове возникают образы, которые мы потом видим на сцене. Музыка наталкивает нас, ведет в верном направлении и под нее удобно двигаться.

Габышев давно работает с Борисом Эйфманом и, конечно, это влияет на его пластику. Иначе и быть не может. Но думаю, у Олега уже сформировался свой стиль и он успешно развивается как хореограф. Кажется, в конце ноября у Габышева будет премьера трехактного балета («Рахманинов. Симфония длиною в жизнь» в уфимской Башопере — прим. ред.), хотелось бы ее увидеть. Это интересно.

— Сегодня балеты, созданные в содружестве композитора и хореографа, рождаются не так часто. Можем ли мы говорить о появлении нового творческого тандема Низамова и Габышева?

— Такие коллаборации очень нужны, они позволяют максимально сохранить цельность спектакля: либретто, музыка и танец работают как единый механизм. А когда хореограф берет готовую партитуру и вкладывает в нее свой смысл, часто бывают нестыковки. Большинство музыкальных произведений так или иначе известны, на них ставили разную хореографию, и далеко не все из этого получилось гармоничным. Поэтому тандем композитора и балетмейстера по-прежнему актуален, и здорово, что в «Личностях Миллигана» он есть. О сотрудничестве Эльмира и Олега — почему бы и нет? Сейчас у них все получилось, а получится ли в следующий раз, не узнаем, пока они не попробуют.

— В этом году спектакль хотели исполнить с оркестром ТАГТОиБ имени Джалиля, но не смогли из-за плотного репертуара у коллектива.

— У нас в МАМТ все классические балеты идут с оркестром, а все современные — под запись, так как чаще всего это электронная музыка или, как у Акрама Хана, буддистские темы. Для меня разница танца под живой оркестр и под запись огромна. В записи я точно знаю, каким будет темп, а оркестр — это живой организм: каждый спектакль он играет абсолютно по-разному. Для танцовщиков это сложнее, потому что мы должны слушать музыку. Но живое исполнение делает спектакль более красочным.

Олег Ивенко в роли Билли Миллигана (слева) и Вагнер Карвальо Фото: «БИЗНЕС Online»

— Надеетесь ли вы на дальнейшую жизнь «Личностей Миллигана», кроме единичных показов? Может ли спектакль вписаться в репертуар ТАГТОиБ и стать шагом на пути труппы к постижению современного танца?

— Хочется, чтобы так и случилось. Это будет прекрасная практика для танцовщиков театра, так как танец модерн очень хорошо развивает артиста. Освоив в МАМТ много современной хореографии, я стал лучше танцевать классику, по-другому ощущать и понимать свое тело. У каждого хореографа есть своя философия танца, которая побуждает нас думать иначе. Для зрителя это тоже будет здорово: в прошлом году «Личности Миллигана» многим понравились, думаю, сейчас будет так же.

— Что думаете о казанских танцовщиках? Кто-то считает, что многие из них не готовы к исполнению современной хореографии. Вы согласны с этим?

— А мы что, были готовы? Конечно же, нет. Моим первым современным спектаклем была «Вторая деталь» Форсайта. На первых репетициях мы все двигались как деревяшки, но с каждым разом лучше понимали, что и как. Это приходит только с опытом. Если завтра дать казанцам танцевать Форсайта, скорее всего, у них не получится: чтобы освоить танец модерн, нужно пройти кровь, пот и слезы. А также верить в себя, ведь на самом деле мы всё можем!

Я видел первый акт «Личностей Миллигана» в записи, и артисты ТАГТОиБ смотрелись хорошо. Ивенко великолепно справился с ролью Билли, Александра Елагина и Вагнер Карвальо тоже интересно двигались. Я бы отметил заслугу Габышева. Он долго с нами работал, и результат все видели.

Георги Смилевски – младший, Олег Ивенко, композитор Эльмир Низамов и ведущий солист Театра балета Бориса Эйфмана Олег Габышев (слева направо) Фото: «БИЗНЕС Online»

«Хочется, чтобы #StagePlatforma проходила не 1, а 2 раза в год»

— Как вы оцениваете фестиваль Ивенко #StagePlatforma — один из немногих оазисов современного танца в Казани? И достаточна ли для местной публики такая локальная двухдневная порция современного танца?

— Олег делает колоссальную работу, и его фестиваль нужен, так как он знакомит зрителя с современной хореографией. В репертуаре театра имени Джалиля ее практически нет, поэтому для зрителя это глоток свежего воздуха. О #StagePlatforma как минимум знают во всех театрах России и, думаю, за рубежом тоже. Я благодарен Олегу за возможность участия в премьере. Ивенко — большой молодец, вся хореография, которую он показывает, довольно интересна, и я желаю ему не останавливаться. Хочется, чтобы такой фестиваль проходил не 1, а 2 раза в год и неизменно радовал зрителя.

«Хотелось сделать триллер-балет»: Олег Ивенко сыграет в Казани знаменитого психопата

Да, в этом году у нас всего два дня, но зато мы показываем полноценный двухактный балет. Если в тот же вечер дать еще гала-концерт, зрителю будет тяжеловато. Лучше увеличивать частоту и продолжительность форума. Если сейчас все получится (а я уверен в этом), «Личности Миллигана» покажут еще не один раз. А если провести фестиваль еще и весной, Олег может сделать гала-концерт из ярких современных номеров, пригласить артистов из разных театров страны.

— Нынешняя политическая ситуация повлияла на театральный репертуар, топовые западные хореографы уже не приезжают к нам ставить свои балеты. Кто из российских мастеров в этих условиях может громко о себе заявить?

— Увы, ситуация коснулась и театра: большинство зарубежных хореографов отменили свои контракты в России, лицензии на уже поставленные спектакли не продлевают. В МАМТ за последние 1,5 года должны были перенести еще один балет Форсайта и поставить спектакль Хофеша Шехтера. Также к нам приезжала ассистентка Шарон Эяль, которая должна была ставить новый балет на нашу труппу; мы ждали Андрея Кайдановского для продолжения «Пижамной вечеринки». К сожалению, все это не состоялось, но мы не теряем надежду и хотим, чтобы намеченные спектакли появились в репертуаре. Сейчас МАМТ возобновляет балет «Минус 16», к нам уже приехал ассистент Охада Нахарина. Но всегда хочется большего.

Нынешняя ситуация действительно дает почву для развития молодых российских хореографов — Максима Севагина, Павла Глухова, Максима Петрова, Олега Габышева, Ксении Тернавской, Константина Семенова (я назвал только тех, с кем работал). Все они очень перспективные и в отсутствии давления опыта западных мастеров могут проявить себя.

Олег Ивенко в роли Билли Миллигана в сцене из балета «Личности Миллигана» в рамках фестиваля современной хореографии #StagePlatforma Фото: «БИЗНЕС Online»

— Хочется, чтобы все эти имена чаще вспоминало руководство театра имени Джалиля, где не признают эксперименты современных передовых мастеров. А каким, по-вашему, должно быть соотношение классики и современной хореографии в государственном театре оперы и балета?

— Думаю, нет правильной формулы. Все индивидуально и зависит от репертуарной политики театра. Если сравнить наш театр и, скажем, Большой, то в МАМТ больше современной хореографии. ГАБТ при всей своей открытости пестует академические спектакли, а наш театр более экспериментальный, здесь всегда ставили что-то эдакое. Даже классические балеты у нас идут в необычных редакциях — к примеру, «Лебединое озеро» Владимира Бурмейстера есть только в МАМТ, Гранд Опера и Ла Скала.

Театры, специализирующиеся на классике, тоже имеют право на жизнь. Здесь многое зависит от посещаемости. Я не знаю, какие экспериментальные постановки были в ТАГТОиБ и шел ли на них зритель. Но на форум Олега Ивенко билеты расходятся сразу. Это значит, что людям интересно, и, возможно, ТАГТОиБ стоит начать осваивать современный репертуар. В региональных театрах по традиции идет больше классики, и изменить ситуацию можно только методом проб и ошибок. Но также я понимаю, что в регионах у театров иной бюджет, и, если столичные коллективы могут позволить себе промахнуться со спектаклем, в провинции все может быть сложнее.

«Я получил «Золотую маску» за роль в его балете Максима Севагина, для меня это очень хороший опыт» Фото: © Илья Питалев, РИА «Новости»

«Богомолов показывает зрителю неприглядную изнанку жизни»

— Как сейчас выстраивается репертуарная политика в театре имени Станиславского и как вам работается с 26-летним художественным руководителем балета Максимом Севагиным?

— МАМТ по-прежнему насыщает репертуар современными спектаклями. Через месяц у нас будет премьера «Снежной королевы» с моим участием, и вы увидите хореографа Севагина с неожиданной стороны. С Максимом работается прекрасно. Я получил «Золотую маску» за роль в его балете, для меня это очень хороший опыт (смеется). Да, Максим пришел на место Лорана Илера, человека с именем, но в данной ситуации, это было правильно. Любой руководитель со стороны привнес бы в труппу небольшой хаос (связанный с ротацией артистов и тому подобным), а нам удалось все сохранить без сильных колебаний.

Севагин по-своему развивает лучшие традиции МАМТ и не пытается походить ни на кого из предыдущих руководителей. Его молодость тоже играет в плюс: Максим умеет быстро меняться под ситуацию. Молодой ум более подвижен и быстрее адаптируется к событиям — сегодня это очень важно. Максим в силу возраста не так четко следует личным уставам (как, возможно, Лоран), а может смотреть на ситуацию с разных сторон.

— Есть ли у Севагина авторитет в труппе?

— Разумеется. За дверями театра он может быть Максимом, но в театре — всегда Максим Андреевич. Неважно, что это наш бывший коллега и мы общались с ним теснее, чем с кем-либо из руководителей. Субординацию соблюдают все, хотя для многих артистов-ветеранов Максим — молодой мальчик. С этим нет никаких проблем.

Георги Смилевски во время спектакля «Ромео и Джульетта» Фото: Артем Геодакян / ТАСС

— «Золотую маску» вы получили за партию Меркуцио в балете «Ромео и Джульетта», который Севагин поставил вместе с Константином Богомоловым. Как вам работалось с одним из самых ярких театральных постановщиков страны и зачем балету нужен режиссер? Ведь в современной практике это не первый случай.

— «Режиссерских» балетов немного, но они есть — это тоже часть эксперимента и эволюции жанра. Для «Ромео и Джульетты» был выбран такой путь, но с самим Константином мы не работали. Хореографию нам показывал Максим, он же самостоятельно работал с Богомоловым, который создал либретто балета. Константин был на всех генеральных прогонах и на премьере. Мы прекрасно общались, но он не делал нам замечаний (возможно, решив, что не имеет на это права). При этом я уверен, что Богомолов передавал свои пожелания через хореографа.

В «Ромео и Джульетту» Богомолов привнес свой взгляд. Он рассуждает о том, могла ли быть такая история в XXI веке, смог бы сегодняшний Ромео покончить с собой из-за любви. А Джульетта? Константин, как и всегда, отталкивается от горячих проблем современного общества. Он придумал драгдилера Меркуцио, вынужденного выживать, роскошные балы Капулетти, олицетворяющие нашу богему. В его балете Ромео и Джульетта не умирают, потому что, по мнению режиссера, сейчас это невозможно.

Богомолов показывает зрителю неприглядную изнанку жизни, не зря его называют скандальным режиссером. После премьеры многие кричали: «Как он посмел трогать Шекспира?» Думаю, потому что люди узнали в балете себя. А спектакль, кстати, популярный, на него всегда ходит публика.

«Важно знать одно правило: все родственные, любовные и дружеские связи остаются за дверями зала» Фото: «БИЗНЕС Online»

«В Болгарии, к сожалению, система балетного образования чуть хромает»

— В МАМТ служит ваш дядя и полный тезка — премьер, педагог-репетитор труппы Георги Смилевски. Помогает ли он вам в театре и не путают ли вас поклонники?

— Важно знать одно правило: все родственные, любовные и дружеские связи остаются за дверями зала. В зале есть педагог и артисты, и если ты чей-то родственник, это не значит, что можно халтурить на репетиции, — все работают на 100 процентов. С Гошей нас никогда не путали, мы очень разные и внешне, и по характеру. Гоша — перфекционист и очень дисциплинированный человек, я более живой, эмоциональный. У нас разный рост и конституция тела (Гоша высокий, я средний), поэтому наши партии в театре сильно отличаются. Гоша — Принц в «Лебедином озере», я Шут, и никогда не будет иначе, потому что в балете есть свои каноны.

В классе мы с Георги почти не репетируем. Он не делает мне замечаний, чтобы вокруг не судачили, мол, учитель работает с родственничком. Во время моей учебы в Московской академии хореографии многие говорили: «Ой, это все по родственным связям». Так же было и у старшего сына Гоши Дмитрия, и у младшего Александра (один сейчас служит в Большом театре, второй учится в МГАХ). Мы каждый день доказываем, что успешны благодаря своему таланту и труду, а Георги не мешает нам в этом. Он хочет, чтобы мы развивались самостоятельно. Я репетировал Шута и Скомороха (герой балета «Снегурочка» — прим. ред.) со своим дедушкой Михаилом Крапивиным, но только потому, что он ведет эти партии в театре.

— Вы родились в Софии, но бо́льшую часть жизни прожили в Москве. Сейчас мыслите себя русским или болгарином?

— Да, я приехал сюда еще юношей. Год проучился в Софийском хореографическом училище, потом запись экзамена посмотрел Георги с Михаилом Вольевичем, и они сказали, что у меня неплохо получается. Мы решили, что я должен учиться в стране, где балет развит на высочайшем уровне. В Болгарии, к сожалению, система балетного образования чуть хромает, у нас больше развиты национальные танцы, где успешно выступает моя сестра. Балет есть, но не на таком уровне, как в России. Так сложилось исторически.

По мироощущению я, конечно же, болгарин и ощущаю связь с Родиной, особенно когда приезжаю в Софию. Да, тут все не так дорого-богато, как в Москве, на улицах всегда что-то отваливается (смеется). Но это мой дом.

— Не спрашивали ли вас европейские коллеги, почему вы по-прежнему работаете в России?

— Пока я не думал об отъезде и меня никто не спрашивал о нем. Все же театр — отдельное «государство», и мы стараемся не обращать внимания на то, что происходит вокруг. Часто на это просто нет времени. Я не хотел бросать родной коллектив в такой ситуации. Где я буду танцевать через пять лет, никто не знает, возможно, в Болгарии или Америке. Но сейчас я счастлив здесь.