В Концертном зале им. Сайдашева в среду стартовал VIII Международный фестиваль современной музыки Concordia им. Софии Губайдулиной В концертном зале им. Сайдашева в среду стартовал ХIII международный фестиваль современной музыки Concordia им. Софии Губайдулиной Фото: Анастасия Попова

По приглашению Сладковского

Стартовый концерт Concordia в этом году получился необычным. Самый передовой музыкальный фестиваль Казани открылся без участия ГАСО РТ — накануне оркестр Александра Сладковского как раз давал заключительное выступление на гастролях в Китае. Вместо «татарстанских симфоников» по приглашению маэстро Сладковского на сцену ГБКЗ им. Сайдашева вышел оркестр центра современной музыки Софии Губайдуллиной — опытный, привыкший работать с самой разной музыкой коллектив. К нему присоединились Государственный камерный хор РТ под управлением Миляуши Таминдаровой и капелла Дмитрия Железнова.

Экспериментальная программа вечера объединила популярные, редкие и новые образцы музыки ХХ–ХХI веков. К первым относятся рондо и прелюдия из 1-го Concerto Grosso Шнитке, где солировали скрипачи Азат Нургаянов и Анастасия Каткова. Графичный квазибарочный зачин и броское танго помогли публике не потеряться среди многослойных кластеров и контрапунктов солистов и оркестра. Концерт Стравинского для камерного оркестра Dumbarton Oaks, напротив, звучал предельно прозрачно, заставив следить за изящными переплетениями мелодических линий и тембров. В том же ключе выполнен завершивший вечер Arrecife Габриэлы Ортиз для струнного оркестра.

Главной приманкой концерта-открытия стала мировая премьера симфонической поэмы Миляуши Хайруллиной «Поэт» («Шагыйрь») для оркестра и хора Главной приманкой концерта-открытия стала мировая премьера симфонической поэмы Миляуши Хайруллиной «Поэт» («Шагыйрь») для оркестра и хора Фото: Анастасия Попова

«Где бы я ни жила, продолжу работать в русле национального искусства»

Но главной приманкой концерта-открытия стала мировая премьера симфонической поэмы Миляуши Хайруллиной «Поэт» («Шагыйрь») для оркестра и хора. Имя этого молодого татарского композитора знают уже не только в Казани, но и в Москве. В прошлом году с оперой «Кави – Сарвар» Хайруллина победила в престижном московском конкурсе «Партитура», затем силами ГАСО РТ произведение исполнили в Казани, а с этого года автор «Кави – Сарвар» обучается композиции в Московской консерватории. Перед концертом «БИЗНЕС Online» расспросил Хайруллину о ее новом сочинении и творческих планах.

— Я попыталась отразить путь татарской поэзии с конца XIX века до наших дней, показать, пусть и выборочно, ее творцов, — так говорит Хайруллина о своем «Поэте». — Вообще, конечно, название «Поэт» и заданная тематика всех частей подразумевает под собой не просто поэта — человека, пишущего стихи, а художника в самом обобщающем и высоком смысле. Так скажем, мои музыкальные рассуждения о судьбе творческого человека. В поэме 6 частей, и в каждой используется стихотворение одного из национальных поэтов — Габдуллы Тукая, Дэрдменда (Закира Рамиева), Мусы Джалиля, Хасана Туфана, Радифа Гаташа и Луизы Янсуар. Каждый из них — представитель определенного поколения татарской интеллигенции. Нельзя сказать, что каждое стихотворение выражает архитему всей жизни какого-то поэта, я старалась раскрыть авторов разнообразно, возможно где-то с неожиданной стороны.

Например, Мусу Джалиля мы привыкли видеть поэтом-героем. Но я захотела представить его пылким юнцом и взяла стихотворение «Льды уплывают», которое Джалиль написал в 17 лет. Оно максималистское, пропитано духом того революционного времени, наполнено верой в новое, светлое будущее. Музыка в этой части приподнятая, немного наивная, это такие «вешние воды», вовлекающие все в свой водоворот, несущие очищение и обновление. Но все мы знаем, что с Джалилем случилось потом. Мне показалось, что, если рассуждать контекстно и драматургически, Джалиль в поэме должен быть именно таким. Возможно, эта горячая молодость и жажда жизни, вера в свою страну сплавились потом в тот мужественный стержень, который помог Джалилю стать именно поэтом-героем, бесстрашно вести свою деятельность и оставить после себя вечное наследие — «Моабитские тетради»… В этой джалиловской части в конце начинает звучать малый барабан, он разгоняет скорость этого потока вешних вод, он здесь такой увлекающий за собой! Но символически мы понимаем, что звук малого барабана ассоциативен со звучанием войны. Войны, которая потом случилась в судьбе поэта.

Также для меня была важна работа со словом. Я одновременно стремилась рельефно передать текст и сделать его удобным для хорового, вокального исполнения. Я рада, что моя творческая дружба с Государственным камерным хором РТ и оркестром центра современной музыки Софии Губайдулиной крепнет и для них получилось создать такое сочинение. Огромная благодарность Ляйле Ильдаровне Гарифуллиной и Миляуше Амировне Таминдаровой за доверие и возможность работать с этими прекрасными коллективами. И, конечно, дирижеру Дмитрию Железнову. Музыканты и дирижер сегодня главные на сцене.

— С этого года вы обучаетесь композиции в Московской консерватории. Планируете ли обосноваться в столице? Каким композитором вас вскоре нужно будет называть — татарским или московским?

— Сложно сказать. Сейчас я живу на два города, совмещая учебу с творческой работой. Для меня это сверхнагрузка. С одной стороны, хочется не подводить своих педагогов и достойно держаться в ряду студентов консерватории, с другой — не отказываться от практики, так как она очень важна. Можно сколько угодно прилежно учиться, но когда композитор на репетициях в зале слышит свою музыку, обсуждает ее с музыкантами и редактирует, то сразу видит свои ошибки и совершенствуется. Поэтому, когда мне выпадает шанс провести подобные премьеры, я не могу его упустить.

Не знаю, как дальше сложится моя жизнь, но, даже если я продолжу работать на два города, в этом нет ничего такого. Современный мир очень гибкий. Еще три года назад мы не могли представить, что можем дистанционно что-то решать, а сейчас многие люди успешно трудятся удаленно. Границы уже стерты, и я не могу сказать, что буду жить только в Казани или только в Москве. Я, как и любой композитор, человек мира.

Но, где бы я ни жила, продолжу работать в русле национального искусства. Это то, что меня действительно волнует. Да, есть своя специфика — морально-духовная и технологическая, но это логичные ипостаси, и я могу попробовать все, работать в разных направлениях. Есть некая мудрость в том, что можно переключиться с одного языка на другой, исследовать разные культуры. Может, в будущем у меня случится опыт написать музыку для жителей Чувашии или Марий Эл? Я с радостью окунусь в культуру этих народов, я для всего открыта.

— Как вы для себя определяете понятие «национальное искусство»?

— Об этом можно говорить долго. Но в целом мне хочется стереть границы между национальной и современной музыкой. И я думаю, сегодня это получилось, ведь на фестивале современной музыки имени Софии Губайдулиной звучит сочинение, которое можно назвать национальным. Но разве написанное сегодня национальное произведение не является современным? Для меня это просто премьера моего нового сочинения — оно относится и к современной музыке, и к национальной. Звучание на сегодняшнем концерте фестиваля для меня новый важный сигнал, которому я очень рада.

«Она войдет в историю»: «Кави – Сарвар» – новая татарская музыка

— В апреле 2024 года по инициативе Госоркестра РТ и его художественного руководителя Александра Сладковского меломаны еще раз, причем дважды, услышат вашу оперу «Кави – Сарвар». Это вновь будет концертное исполнение или нечто иное?

— Не могу обещать чего-то принципиально нового. «Кави – Сарвар» прозвучит в ГБКЗ имени Сайдашева, все, что можно было выжать из этой площадки, мы сделали прошлой зимой. Я планирую отредактировать некоторые музыкальные номера. Возможно, будут новые мизансцены, но принципиально картину это не поменяет. Вряд ли зритель заметит, что на премьере Кави Наджми пел на балконе, а в апреле споет в партере. Главное сейчас — так же ярко передать музыку.

Разговоры о постановке «Кави – Сарвар» идут, но это небыстрая история. Такие крупные жанры, как опера, могут ждать театральной премьеры несколько лет, и это нормально. Я спокойна и очень рада, что получится организовать еще одно концертное исполнение «Кави – Сарвар». Меня постоянно спрашивают, когда можно будет вновь услышать эту оперу. Поэтому всех приглашаю в апреле, а дальше вместе с Ирадой Хафизяновной Аюповой и министерством культуры РТ будем думать.

— Ирада Аюпова также ранее публично обмолвилась, что чуть ли не в сезоне 2024/2025 в театре имени Джалиля поставят еще одну вашу новую оперу…

— Разговор с руководством театра был, но пока не могу объявить, что в таком-то сезоне будет премьера. Все находится на стадии переговоров и моих рассуждений, о чем и как писать. Чтобы взяться за крупный проект, нужно дозреть, духовно наполниться, найти в себе силы сказать что-то новое и достойное в жанре оперы. Пока я коплю силы.

В центре «Поэта» — судьба художника: мечтателя и пророка, обреченного на одиночество В центре «Поэта» — судьба художника: мечтателя и пророка, обреченного на одиночество Фото: Анастасия Попова

Судьба художника в 6 частях

Вчера виновницу торжества чествовали овацией стоя. Слушая пронзительную, философскую, вселенскую музыку «Поэта», сложно поверить, что ее автору всего 27 лет. По художественной силе высказывание Хайруллиной не уступает любому из избранных ею стихотворений, а по языку наследует лучшие достижения отечественного симфонизма. С каждой премьерой все больше хочется назвать Хайруллину «казанским Шостаковичем»: ее последние партитуры олицетворяют летопись советской эпохи, пусть и на материале татарской культуры. А национальное в них за счет глубины подачи становится общемировым.

В центре «Поэта» — судьба художника: мечтателя и пророка, обреченного на одиночество. Этот образ композитор последовательно собирает из 6 ключевых фигур в поэзии Татарстана (их портреты можно было видеть на боковых экранах), каждого наделяя индивидуальной музыкальной характеристикой. Тукай с его рефлексией о молодости духа представлен почти экспрессионистской вокально-оркестровой фреской. Дэрдменд, запечатлевший плач мечты, пленэрной лирикой с вкраплением щемящей кантилены. Окрыленный Джалиль — ликующим гимном оркестра и хора в традиционных платьях, костюмах и тюбетейках. Туфана, воспевающего женщину, олицетворяет экспрессивное соло тенора и сопрано. Наших современников, Гаташа — сдержанно-ироничный рассказ об одиночестве поэта, Янсуар — пронизывающий апофеоз с участием оркестра, смешанного и детского хора.

Для русскоязычной публики предусмотрен перевод текстов на боковых экранах, однако носителям языка он не нужен — настолько ярким и выпуклым предстает слово в музыке. Хайруллина облекает его то в протяженный синхронный напев, то в хоровые переклички, то в аскетичную речитацию… В цельное синтетическое полотно поэму превращают краткие музыкальные интерлюдии. Они служат послесловием к отзвучавшим текстам («Поэт» Тукая) или зачином к будущим («Поэт» Янсуар).

Стройность композиции подчеркивают богатство инструментовки и фактуры. Полнозвучные тутти в узловых местах поэмы Хайруллина чередует с рельефными тембровыми соло, синхрон — с имитационными фугато, обеспечивающими эффектные звуковые нарастания. Все это композитор умещает в полчаса, облекая масштабный замысел в лаконичную форму. Благодаря этому зритель прослеживает эволюцию национальной поэзии и проникается ее красотой, но не успевает устать.