Алексей Соловьев: «Я татарин, для жителей Москвы и Петербурга это неожиданно и смешно»

Алексей Соловьев: «Раньше были «микрофоны», где выступаешь по три минуты, сейчас, если я иду выступать, проверять шутки, это минут 10 хотя бы» Фото: Мария Семенова

«Повезло, что именно тем летом в Набережных Челнах начали организовывать «Открытые микрофоны»

— Алексей, вы можете себя назвать самым известным российским стендап-комиком родом из Татарстана?

— Все-таки не могу сказать, что самый известный. Еще есть ребята… Артур Шамгунов и Тимур Хамадуллин. Зависит от того, как смотреть, потому что есть комики, которые внутри нашего комедийного сообщества известны больше, чем среди зрителей, а это тоже важную роль играет, например, когда где-то выступаешь. Есть комики, которые на телевидении больше бывали, кто-то еще свои шоу снимает — по-разному. Но из Татарстана, наверное, я да, один из известных.

— Вам скоро исполнится 25 лет. Как молодой человек из Елабуги к этому возрасту добился статуса в индустрии комедии?

— Путь такой. Учился в Елабуге в общеобразовательной школе, а потом КФУ открыл в Казани IT-лицей в 2012 году, я туда поступил в первую волну. Под конец учебы казалось, что программирование будет моей профессией, тем, что нравится. И университет я выбирал соответствующе, обсуждал с друзьями (многие из которых тоже пошли потом в сферу IT), что в Санкт-Петербурге один из лучших IT-вузов. Там университет ИТМО (Санкт-Петербургский национальный исследовательский университет информационных технологий, механики и оптики — прим. ред.), откуда Павел Дуров, мы так смотрели на это.

А параллельно в 16 лет, в конце 10-го класса, я впервые записался на «Открытый микрофон». А до этого, в 13-летнем возрасте, начал играть в КВН на школьном уровне. Мы даже один раз в молодежном центре «Ак барс» были, по-моему, на этом ШТК («Шаяннар һәм тапкырлар клубы» — Татарская лига КВН — прим. ред.). Вышло шоу «Стендап на ТНТ», самое первое тогда, это все набирало популярность, а потом и YouTube-блогеры стали стендапом заниматься, например Данила Поперечный* все больше давал концерты. Вот это меня вдохновило, с детства нравилось шутить, чужие миниатюры повторять, КВН мы смотрели с семьей, так постепенно все шло.

И вот мне 16 лет, и я уже сильно вдохновился ТВ-стендапом. И тогда загуглил: «„Открытый микрофон“, стендап, Казань». Увидел, что делают ребята в каком-то антикафе мероприятие. Записался туда, выступил. И это было очень плохо, гробовое молчание. Еще нужно понимать, что раньше были «микрофоны», где выступаешь по три минуты, сейчас, если я иду выступать, проверять шутки, это минут 10 хотя бы. А тогда три минуты и если очень смешно, то еще одну минуту можешь получить. Но вот что случилось: через три минуты меня «отбивают». А дальше я иду грустный, растерянный, красный. Но мне все равно очень-очень понравилось.

Это было в конце учебного года. Потом лето, я возвращаюсь в Елабугу из Казани. И мне хочется еще раз выступить, я выбросил все, что было на первом выступлении, и написал с нуля новое. Тогда мне просто повезло, что именно тем летом в Набережных Челнах начали организовывать «Открытые микрофоны». Я просто записался, выступил, стало намного лучше. И так мы начали, я чуть ли ни каждую неделю ездил выступать. И все лето мы обменивались нашим начальным опытом, помогали друг другу писать шутки, Ильяс Хасанов (основатель стендап-движения в Набережных Челнах погиб в 2019 году в автокатастрофе — прим. ред.) — они очень поддерживали, хотя все были постарше на два-четыре года. К слову, в Татарстане мы даже в Деревне Универсиады делали «Открытый микрофон», было кафе, где каждый месяц выступали. Получается, что занимаюсь стендапом с 16 лет и на данный момент уже 8 лет в этой сфере.

— Дальше вы поехали в Питер, а потом в Москву перебрались еще молодым, но уже достаточно известным стендап-комиком.

— Да, в Петербурге я учился в университете, до сих пор учусь на заочном уже отделении, у меня в декабре защита диплома. Перевелся и переехал в Москву. В Москве весь движ, грубо говоря, все крупные съемки проходят тут. Это побудило, плюс в Петербурге застагнировал, не понимал, что делать: вроде бы и стендап пишется, но куда дальше расти, что я хочу сделать, не понимал. А аудиторию хотелось набрать. В Москве же на тот момент было больше тогда в разы такой возможности. Просто где-то сняться, выступить на аудиторию, чтобы тебя запомнили, потенциально пригласили потом куда-то на корпоратив или сняться куда-нибудь.

Мне еще комик Кирилл Сиэтлов предложил работу в Москве. Писать креативный сценарий для видеоплатформы. А в Петербурге у меня не было работы, был самозанятым, но постоянной работы не имелось, и я решил, что это хорошее предложение. Я и так хотел в Москву переезжать, но думал еще полгодика подождать, а тут Кирилл позвонил и сказал, что надо срочно начинать. Приехал и так остался в Москве.

— Но коллеги по цеху вас тут уже знали?

— В Москве меня комики и организаторы, которые внутри индустрии, знали, но среди зрителей был не так известен. Так проще, потому что если тебя как комика знают, то будут чаще звать на мероприятия, ведь часто же сами комики и выступают организаторами концертов, либо последние следят за тем, над кем смеются, кто и где мелькает. И если ты уже зарекомендовал себя как хороший комик, то есть шансы. Я приехал и сразу написал знакомым: «Можно ли попасть на какое-нибудь платное мероприятие?»

— Долго были комиком на разогреве?

— Очень долго. Когда переехал в Петербург, довольно быстро получилось подружиться с комиками, понравиться аудитории. Как раз открыли там первый стендап-клуб, сейчас их уже парочка. И так получилось, что я почти сразу смог там стать резидентом, это было в 2018-м, и три года практически я разогревал концерты приезжих комиков из Москвы и этим зарабатывал.

— Было удивлением узнать, что, оказывается, в качестве «разогревающих» комиков могут выступить и настоящие звезды цеха.

— Может быть такое, что какой-то именитый комик на разогреве… Если, допустим, вы друзья, то так делают. Я видел, приезжают, допустим, одновременно Саша Малой и Александр Долгополов, у них концерты одновременно начинались, и один разогревал другого, а потом они перебегали в разные залы.

«Мы постоянно вспоминаем Татарстан в разных контекстах. Хочется в детство немножко вернуться, вспоминаем свои первые «микрофоны» Фото: ru.freepik.com

«Я татарин, но Алексей Сергеевич Соловьев — очень русское имя»

— Ваш отец — кряшен, а мама — татарка, у вас и шутки есть на эту тему. Часто в Москве национальное происхождение вызывает вопросы и интерес у новых знакомых?

— Обычно люди не понимают, кто такие крещеные татары. Приходится говорить, что это социокультурная народность отдельная, что это не просто кто-то решил покреститься. А так на самом деле часто смеются. Шутки эти были написаны в начале карьеры, когда цепляешься за более простые вещи. И тут еще я это сравниваю с тем, как шутят другие комики, например якутские, очень много православных среди них и очень много имен русских. Из-за этого возникает такой диссонанс.

А здесь, получается, я татарин, но Алексей Сергеевич Соловьев — очень русское имя. И, конечно, для жителей Москвы и Петербурга это неожиданно и смешно.

— Часто сегодня приходится вспоминать свое татарское происхождение?

— Конечно, бывает часто, когда мы думаем с девушкой, что покушать, вспоминаем что-нибудь из Татарстана, например талкыш. Причем я никогда не видел, как бабушка его делала. Еще у меня переехали друзья, с кем мы еще в Челнах начинали: Андрей Серебренников, например, сейчас в Москве живет, Илья Смирнов в Петербурге. Ну и мы постоянно вспоминаем Татарстан в разных контекстах. Хочется в детство немножко вернуться, вспоминаем свои первые «микрофоны». Очень много разговоров о стендапе, иногда даже, если честно, надоедает. Есть ощущение: неужели, кроме стендапа, ни о чем не думаю? А потом понимаешь, что много о чем думаешь на самом деле помимо этого, просто действительно тут огромная часть жизни.

И еще, когда снимали жилье в Петербурге на Комендантском проспекте, то не покидало ощущение, что мы в Татарстан вернулись, там эта зеленая мелкая плитка, которой облицованы дома, один в один, как спальный район где-нибудь в Челнах или Елабуге.

— На татарском языке не хотите выступить? В Казани это набирает популярность.

— Я довольно плохо знаю татарский язык. Могу читать на татарском, но, если говорить, у меня не происходит переключения кодов свободно, приходится думать, какие-то слова вспоминать, беглости в речи точно нет. В отличие, например, от моей сестры, немножко даже стыдно, она вообще шикарно говорит по-татарски, а также мама и папа.

Когда жил в Татарстане, точно говорил лучше, постоянно была практика. То есть бабушка, например, у меня по-татарски говорит в основном.

И я ее понимаю спокойно, переводчик не нужен. Но вот так же успешно и развернуто ей ответить, к сожалению, не смогу. Мама со мной разговаривает на смеси языков. И еще в свое время, когда возле дома построили детсад, меня туда перевели, а он был исключительно русскоязычный.

— Но если подтянуть свой татарский…

— Кстати, выступления на татарском были даже в Челнах какое-то время. Знаете, думаю, я бы смог на самом деле, но нужно для этого выступления конкретно подготовиться, подучить какие-то вещи. Но каких-то слов я наверняка даже не знаю, мне явно не хватит лексики, чтобы так же им пользоваться, как во время выступления на русском.

— Чем бы отличалось выступление на татароязычную аудиторию, другим был бы выбор шуток?

— Отличия больше были бы связаны с языком, потому что русский допускает очень много инверсий, можно переставлять слова как хочешь, а в татарском глагол всегда в конце. Ну разве что в стихах можно так не делать, но я же не с поэзией выступать буду. Какие-то шутки придется переписать с учетом этого. Восприятие точно будет другим.

У западных комиков есть такая полушутка, полуслух, полуправда, что из Германии совсем нет комиков. Потому что немецкий язык очень строгий, то есть там практически нельзя переставлять никак слова местами и из-за этого шутить тяжело. И шутки на другом строятся, на визуале, а не на словах. Сам я пару раз выступал на английском, но там вообще с листа читал, заранее себе дома напечатал, как-то перевел с помощью переводчика.

«Как минимум среди моего окружения, коллег многие скажут, что Луи Си Кей — очень смешной комик, несмотря на все скандалы, которые с ним были» Фото: CC BY-SA 2.0, https://commons.wikimedia.org/...

«Про отношения с Богом трудно шутить»

— Вы много смотрите зарубежный стендап?

— Да, я смотрю. Из последних, кто мне сильно понравился, были Рори Сковел и неожиданно Майк Бирбиглия. Он вообще-то возрастной комик, рассказывает о том, как женился, как не хотел жениться, мне это незнакомо, в том плане, что у меня такого опыта личного нет, он так ярко об этом рассказывает. Я советую, есть группа AllStandUp в разных соцсетях, и они переводят стендап, делают озвучку или субтитры. И почти все, что они переводят, — по запросам, а спонсируют группу стендап-проекты или отдельные комики.

— Один из обязательных вопросов: сильно отличается российский юмор от западного?

— На самом деле, с одной стороны, очень много похожего, потому что формат стендап-комедии пришел в Россию из Штатов и Англии. Наши равнялись на тот стиль. Юмор немножко грубее, скажем, формат «Прожарки на ТНТ» — это же тоже пришло из Америки. Может быть, небольшое отличие в том, что к такому пропесочиванию на Западе относятся проще, возможно, чуть-чуть там у них можно быть грубее.

— А у нас за такое помидоры могут полететь?

— Да или не воспримут. На самом деле грубость трудно подать, чтобы тебя называли комиком, а не обычным грубияном. И банально на Западе есть темы, которые не близки россиянам. В Америке много будут шутить о мормонах, баптистах или адвентистах седьмого дня…

А так опять-таки сужу по тому, как легко переводится стендап. Имею в виду, что он легко воспринимается в переводе, понятное дело, что некоторые шутки нельзя перевести из-за игры слов, но очень многое доступно и смешно. Поэтому думаю, что западному зрителю тоже было бы забавно и смешно познакомиться с нашей стендап-комедией.

Мне еще ни разу не удалось, но ребята из московского «Стендап-клуба №1», ТНТ, я знаю, ездят на фестиваль Fringe, который в Шотландии проходит, в Эдинбурге. Вообще, он очень долго длится, там чуть ли не целая неделя посвящена только стендапу. Так вот, они ездили с шутками про нашу повестку российскую и наш быт и говорили, что был нормальный смех у людей, это заходило. Люди же в целом в быту с одним и тем же сталкиваются.

Еще хочу сказать, что как минимум среди моего окружения, коллег многие скажут, что Луи Си Кей — очень смешной комик, несмотря на все скандалы, которые с ним были. Был еще Джордж Карлин, такая комедийная икона на Западе, и у нас тоже о нем принято говорить хорошо.

— А есть какие-то темы, на которые шутки плохо пишутся?

— У меня почему-то не получается никак написать о школе-интернате. Я же очень долго там жил, пять лет учился, подростковый возраст прошел именно там. Какие-то микромоменты получается обшутить, но цельный блок написать не выходит. Какие-то темы просто сами по себе тяжелые, например про отношения с Богом трудно шутить…

— А есть какие-то личные табу, о чем шутить вообще не стоит?

— Конечно, есть какие-то вещи, над которыми не стал бы шутить, например над инвалидностью. Не буду шутить над тем, что традиционно считается тяжелыми вещами.

— Кажется, у вас сейчас и о татарах шуток не стало.

— Но у меня же не было никогда о татарах оскорбительных каких-то шуток. Конечно, на эту тему тяжело шутить, когда есть какая-то игра на стереотипах — кто-то может не так воспринять. Я понимаю, если ты шутишь о своей национальности — нужно это делать с долей уважения.

«Когда я начинал и переезжал в Петербург, стендап-клуб был только в Москве и, по-моему, еще где-то в Подмосковье. Теперь в каждом крупном региональном центре таковой имеется» Фото: «БИЗНЕС Online»

«Сейчас в целом много внимания к «говорящим головам»

— Наверняка вам и такой вопрос задают: как написать шутку?

— Какое-то же все равно есть чувство юмора, которое сложилось за жизнь, на него надо опираться. Когда я начинал заниматься стендапом, была популярной книга Джуди Картер «Библия комедии». Там упражнения по написанию юмора, общие способы, оттуда мы что-то почерпнули. Но, конечно, книга слишком механически описывает процесс написания шутки, как математику, поэтому учиться писать шутки можно в основном методом проб и ошибок. И я до сих пор так работаю. Пишу новую шутку, иду на «Открытый микрофон», проверяю. Если она там плохо работает, переписываю, может быть, вообще не работает. Бывает такое, что мы пишем с друзьями, это называется комеди-бади, товарищ по юмору. Но, например, иногда то, что нас искренне веселит, зрителей не радует, приходится выкидывать. И помогают это понять «Открытые микрофоны».

А вообще, у всех по-разному: кто-то говорит, что днем обязательно исписывает две стороны листа, чтобы выписать мысли, и потом над ними думает. Кто-то, например, как я, просто копит идеи и заметки. Ну просто идешь по улице, какая-то мысль пришла, что-то увидел, случилось, вот рефлексируешь перед сном —  прошлый день или неделю вспоминаешь и находишь что-то как минимум забавное, просто то, что тебе хотя бы чуть-чуть кажется интересным. А потом, когда есть настроение писать, или один, или с камеди-бади садимся и пишем монологи, помогаем дописывать.

Я слышал, что кто-то сравнивает стендап с ловлей рыбы. То есть, когда кто-то узнает, что ты стендап-комик, обычно просят пошутить «здесь и сейчас». Но на самом деле нужно сесть, закинуть удочку, подождать и поймать эту рыбу. А шутить на месте — это способность человека к импровизации.

— Как реагируете на критику в интернете?

— Даже сейчас мне все равно тяжело бывает, неприятно. Равнодушным это меня не оставляет, но, конечно, я намного спокойнее, чем раньше.

— А что делать с «холодной» аудиторией или с тем, что выступление не задалось?

— Бывает, хочется спрятаться. Особенно так бывало на начальных этапах, если были плохие выступления. Сейчас я понимаю, что самое главное — не дать понять зрителю, что все идет плохо. Зачастую бывает такое, что на самом деле зрители смеются, а ты привык, что, например, над этой шуткой смеются сильнее. Или у них в целом такое настроение сегодня, то есть люди смеются, им хорошо, но они не громко смеются. А тебе со сцены кажется, что что-то не так, на тебя мониторы направлены, ты сам для себя очень громко звучишь, а в зале будто бы тихо или зрители вообще разговаривают между собой.

Но даже тогда нужно продолжать выступать и слушать, смотреть на аудиторию: по реакции понятно, что им может тема не нравиться в этой шутке или она просто не близка сама по себе. И переключиться, рассказать хорошую шутку. Зрительское внимание возвращается хорошей, крепкой шуткой.

— А что насчет политики в российском стендапе?

— Это ниша же отдельная — политическая сатира… Мне комфортно в той зоне юмора, в которой я нахожусь, плюс для политической сатиры нужен опыт, понимание за плечами иметь, чтобы об этом уметь шутить, а у меня как будто недостает знаний каких-то.

— Но сейчас время, наверное, неподходящее для политической сатиры.

— Ну да, некоторые комики стали иноагентами. Еще бывает, что периодически на мероприятиях появляются люди со штативами, которые целиком снимают мероприятие. В такие моменты, конечно, смотришь: а что они делают? Зачем снимают? Центр «Э»?

Сейчас в целом много внимания к «говорящим головам». И это, я думаю, закалит как раз таки сатириков — такие ситуации, когда тяжелее шутить на какие-то темы, просто нужно быть аккуратнее. Это как советские эстрадные монологи, когда артисты умели донести смелые мысли иносказательно.

— Как изменилась российская стендап-сцена за время, что вы в индустрии?

— Российская стендап-сцена, конечно, изменилась. Во-первых, она просто стала очень популярной, а еще вышла за рамки телевизионного проекта. То есть сначала был «Стендап на ТНТ», теперь все знают, что это такое движение, что почти в каждом городе сейчас есть. Как минимум это изменилось.

Когда я начинал и переезжал в Петербург, стендап-клуб был только в Москве и, по-моему, еще где-то в Подмосковье. Теперь в каждом крупном региональном центре таковой имеется: в Казани, Новосибирске, Екатеринбурге. И просто стало много комиков. Это даже по фестивалям просматривается: на каком-нибудь первом фестивале регистрировались 500 человек со всей России, а теперь там 1,5 тысячи и не хватает мест. Ну и для меня изменилось многое, я начал этим зарабатывать и жить полностью. То есть сначала было только как хобби, а теперь и хобби, и профессия одновременно.

— Можно нормально зарабатывать в стендап-комедии или это касается только первых звезд?

— Комики могут зарабатывать действительно нормально. Но это потом, не сразу, я имею в виду, конкретно своими выступлениями. А начинаешь, как я, когда писал всякие креативы для видеоплатформ, рекламу периодически пишу для стендап-клуба, из этого тоже складываются деньги, моя зарплата. И когда я шел этим заниматься, то не думал, что так будет, просто было классное времяпрепровождение и какие-то деньги круто было выиграть. Сейчас тоже есть такое, типа популярного формата «мани-майк», когда выступают комики, а в конце зрители по аплодисментам выбирают, кто им больше всего понравился, и тот забирает деньги.

— Комиков больше стало. Нет перенасыщения рынка? Не стало тяжелее зарабатывать, продвигаться?

— Точно стало сложнее записываться на мероприятия, потому что, когда я только начинал, достаточно было написать ведущему. Если места есть, то приходишь и выступаешь. А сейчас комиков очень много. Может быть, перенасыщение и случилось, не готова была индустрия к такому большому количеству новичков. Им негде выступать, потому что все равно старички между собой «законсервировались» и выступают. Поэтому сейчас начинать труднее, но и легче, с другой стороны, по той причине, что больше стендап-клубов.

— А вас конкуренция не смущает?

— Да она в общем-то довольно здоровая, эта конкуренция, потому что мы же в интернете выкладываемся, не нужно за телевизионные рейтинги биться, например. То есть, если мы в одно время выпускаем шоу, например, сейчас снимаем шоу «Подземелье драконов», а есть похожее по формату «Подземелье чикен энд карри». Это две разные аудитории, но спокойно может быть смесь: сначала посмотрят их, потом нас. И то же самое с комиками внутри индустрии, конкуренция есть, но она подстегивающая к работе, ты постоянно слышишь свежие какие-то смешные шутки.

Допустим, в Челнах было нас пять комиков, и, если бы мы не уехали, мы бы между собой не конкурировали, мы просто пятеро примерно одинаковых по опыту артистов. А тут постоянно новые люди, и, когда кто-то из начинающих комиков очень хорошо шутит, думаешь: блин, а почему я такую шутку не придумал? Это просто заставляет работать.

Бывают и моменты яркой конкуренции, но это уже от формата зависит. Например, когда 200 тысяч разыгрывается на фестивале, и там ты, конечно, уже злой, там конкуренты, да. Или на проектах, которые подразумевают победу…

«Стендап — это комедия более грубая, все-таки она подразумевает, что исполняется в барах» Фото: Мария Семенова

«Все немножко выпили, может быть, всем 18+, и все готовы слушать»

— Вернемся еще раз на малую родину. Недавно комитет РТ по туризму в рекламе звал туристов в Елабугу, потому что там побывала Марина Цветаева. Кринжово?

— Это не кринжово! У меня были шутки про это, в этом есть, наверное, чуть-чуть издевки или гротеска…

— Но она ведь в Елабуге покончила с собой. Для вас Цветаева в Елабуге — это предмет гордости?

— Гордость трудно испытывать, но это интересный исторический факт и хорошее место паломничества для поклонников творчества Цветаевой. В этом плане имеется гордость за то, что есть такое место. И музей там очень интересный. Я все школьные годы в этот музей ходил. И всегда что-то интересное… Плюс, я думаю, хорошая реклама и для других музеев же тоже. Тут и художник Шишкин, и кавалерист Дурова. Кстати, люди больше на Шишкина реагируют почему-то, а когда говорят о Цветаеве, то удивляются, мол, где она только ни была.

— Сейчас на Шишкинских прудах проходит каждое лето большой фестиваль «Летние вечера в Елабуге», в прошлом году Эмир Кустурица приезжал. Не хотели бы вы со своим стендапом выступить там перед несколькими тысячами людей? Приглушили бы мат, взяли темы 6+…

— Наверное, я бы хотел на такую аудиторию выступить. Но на этом мероприятии, я думаю, формат стендапа не подойдет… Стендап — это комедия более грубая, все-таки она подразумевает, что исполняется в барах, где все немножко выпили, может быть, всем 18+ и все готовы слушать. А тут можно кого-то расстроить чем-то или просто слушать не будут, поэтому… А там все-таки музыка — это другое. Но мне папа все уши прожужжал концертом Кустурицы и The No Smoking Orchestra. Я люблю это все, почти каждый год езжу на Спасскую ярмарку.

— Но в этому году не попали.

— В этом году состоится фестиваль комедии «Панчлайн» в Москве. Я на нем занят, веду, награждаю. Но в августе поеду домой к маме на день рождения.