Владимир Гундаров: «Идем по пути Сталина, готовимся к крупной глобальной войне»

Владимир Гундаров: «В целом линия фронта нестабильна и все время меняется. Меняется, впрочем, в лучшую для нас сторону» Фото предоставлено Владимиром Гундаровым

«То, что задумали генштаб ВСУ и генерал Сырский, не вышло»

— Владимир Александрович, какова ваша оценка состояния линии боевого соприкосновения?

— Противник наступает в Курской области, на покровском направлении он ведет сдерживающие бои — там, наоборот, наступаем мы. Однако с начала этой недели наше продвижение несколько замедлилось, но, видимо, это связано с особенностями местности и не имеет принципиального значения.

Южнее мы вернули себе острова в устье Днепра, которые ранее занимали ВСУ, но продвижение на правый берег, скорее всего, не предусмотрено. А вот продвижение в сторону Херсона оставили на перспективу. Основные события я бы описал так.

В целом линия фронта нестабильна и все время меняется. Меняется, впрочем, в лучшую для нас сторону. Изменения линии фронта проходят на уровне тактических положений, то есть мы улучшаем свои позиции с точки зрения господствующих высот, секторов обстрела. Линия фронта буквально живая, изменения происходят каждый день. Как следствие, говорить о чем-то стабильном тут не приходится.

В перспективе же эти тактические улучшения отражают нашу общую стратегию специальной военной операции и ведут к улучшению положения войск в целом.

— Ваше мнение относительно событий в Курской области — что там противник хотел, а что получил?

— На мой взгляд, все было понятно с самого начала. Мы видим, как ВСУ проводят свою спецоперацию, а это именно она. Мы можем сказать, что они не достигли поставленных целей. Недавно стала известна информация, что у наших военных появились документы, согласно которым ставилась задача на четвертый день натиска овладеть Курской АЭС. Может быть, это уловка генштаба ВСУ, такое уже было. Они и раньше подбрасывали нам документы, содержащие ложные сведения.

Например, так было накануне начала специальной военной операции, буквально 21–22 февраля 2022 года в руки российских военных попало боевое распоряжение о переброске войск ВСУ и формировании ударной бригады, которая якобы должна была до конца февраля находиться на полигоне во Львовской области, а реально, когда СВО началась, эта бригада находилась в районе населенного пункта Алешки в Херсонской области, на левом берегу Днепра. Зачем она там была — можно легко догадаться. Это ударная бригада, предназначенная для прорыва на полуостров Крым.

Здесь тоже могли подбросить документы, но это не факт. Безусловно, это предположение. В любом случае этого у противника не вышло. Кроме того, у них не получилось оттянуть наши войска с самого сложного участка, из-под Покровска, Часова Яра, Угледара. Те резервы мы подтянули в Курскую область, а это было сделано, они были сняты не с ЛБС, а были собраны из иных мест, в том числе взяты бывшие ЧВК Вагнера, ныне относящейся к министерству обороны. Говорят, что их передислоцировали из состава Африканского корпуса.

Поэтому то, что задумал генштаб ВСУ и генерал Сырский, не вышло. Другое дело, что у них получилась медийная, пиррова победа. Они действительно прогремели на весь мир, доказали, что они вроде как могут вести боевые действия на старой территории России, еще одна красная линия пройдена, и вот теперь просят дальнобойное оружие. В этом смысле у них есть некий успех.

Однако дальнейшие события показывают, что проект под названием «Украина» постепенно заканчивается. Об этом говорит не только госпожа Мелони (Джорджа Мелони — глава правительства Италии — прим. ред.), а многие политики на Западе. Это немыслимо, чтобы Украина могла победить Россию. Просто по ресурсам, по обеспечению, по людям — это нереально.

«Наши части пытались по всей линии обороны действовать, перепробовали массу участков, и вот слабым звеном в цепочке обороны врага оказался именно покровский участок» Фото: © Михаил Воскресенский, РИА «Новости»

Почему так успешно проявляет себя группа армий «Центр»

— Мы наконец-то вышли на правый берег канала Северский Донец – Донбасс, это под Часовом Яром. Насколько это важно для ситуации на фронте?

— Это очень важно просто потому, что в лоб форсировать канал Северский Донец – Донбасс нереально. Там очень крутые покрытые бетоном берега. Туда ни технику не подогнать, ни понтоны поставить. Единственный способ обойти — взять Часов Яр с флангов, что сейчас и происходит. Та группировка, которая нависает с севера, очень успешно продвигается и развивает наступление с расчетом перерезать рокадную дорогу, отрезать Часов Яр от тыла. Грубо говоря, перерезать пути снабжения боеприпасами, водой и эвакуации раненых, тем самым вынудить киевские войска отступить. Весь вопрос в том, чтобы решение об отступлении ВСУ было принято своевременно, по крайней мере это говорят на Украине, чтобы это не превратилось в паническое бегство с оставлением на поле боя боевой техники и вооружения.

— Насколько Часов Яр важен для противника?

— Он является одним из укрепленных пунктов на линии Константиновка – Дружковка – Краматорск – Славянск. Это очень хорошо укрепленный населенный пункт, его готовили к длительной обороне начиная с 2014 года. Все это время его только укрепляли, поэтому оставить данный район для ВСУ означает, что они теряют важный элемент обороны. С его падением вышеназванная линия обороны может буквально посыпаться.

— Группа войск «Центр», наверное, показала наиболее значимый результат на фронте. Почему именно у них получилось лучше всех?

— Они наступают на том участке, где у Киева оказались самые неподготовленные войска. Наши же в свою очередь долго к этому готовились. Наши части пытались по всей линии обороны действовать, перепробовали массу участков, и вот слабым звеном в цепочке обороны врага оказался именно покровский участок.

— Но ведь первый город, который взяли перед наступлением, Авдеевку, брали очень долго и с большими трудностями. Это был очень мощный укреп.

— Да, там вся линия обороны очень мощная, ибо строилась целое десятилетие. С другой стороны, командующий этой группой войск, проведший наступление и взявший Авдеевку, 48-летний генерал-полковник Андрей Мордвичев — один из самых молодых командующих и, на мой взгляд, наиболее перспективный для дальнейшего продвижения по служебной лестнице. Видимо, это его стратегический замысел и план наступления был разработан под его руководством. Да, это оказалось тяжело, сложно, тем не менее победа не дается легко никогда.

«В то время как мы увеличивали свою численность, прошу отметить, мы не устраивали тотальной мобилизации, у нас все, кроме тех, кто был призван осенью 2022 года, — добровольцы, сами пришедшие и подписавшие контракт» Фото: «БИЗНЕС Online»

«Процесс заключения контрактов управляемый»

— Есть предположение, что у противника большие проблемы с личным составом. Насколько в целом Киев испытывает трудности с резервами?

— Ходят различные разговоры о том, сколько у Украины есть резервов в личном составе, по количеству войск. Есть оценки, что это около четырех бригад, есть оценки в 10 бригад. Известно, на данный момент в Европе и Канаде находятся части и подразделения ВСУ, которые проходят тренировку. В Европе это Польша и Германия, а в Канаде тренируют летчиков на F-16.

Сколько европейских «студентов» — сказать сложно, была озвучена цифра в 60 тысяч человек, но это фантастическая цифра. Это минимум 15 бригад. В Европе нет такого количества учебных центров, чтобы их всех обучить. Реально же, я думаю, там на обучении одна-две бригады, если брать бригаду военного времени полного состава. Это четыре-пять, может быть, 8 тысяч человек. Но фактически украинская бригада насчитывает сегодня в лучшем случае 4 тысячи, а в худшем — 2 тысячи человек. Это примерно 2,5 батальона военного времени.

Но и говорить, что в резерве у ВСУ остались четыре бригады, тоже неправильно. На небоевых направлениях, а это прежде всего белорусское и приднестровское, Киев держит порядка 14 тысяч военнослужащих. Держат их там на случай предполагаемого наступления наших войск с тех участков, поэтому они вынуждены их там держать. И вот это их самый главный резерв.

Если считать по чисто военным категориям, то это даже не оперативный резерв, а просто тактический. Оперативный — это порядка 60 тысяч, а стратегический намного больше 100 тысяч. Так вот, у Киева нет ни стратегического, ни оперативного. Вернее, оперативный они с натяжкой смогут наскрести, возможно с тыловыми частями, но они все размазаны тонким слоем по всем участкам.

Под Покровск они отправили отдельный полк «Айдар» (террористическая организация, запрещенная в России, — прим. ред.) национальной гвардии Украины. Этот полк якобы начал сдерживать натиск российских войск, хотя это версия противника. На мой вкус, это совпадение, а украинская сторона пытается поднять боевой дух своих частей и населения, придать им долю оптимизма. Особенно это важно в преддверии зимы, которая для них будет действительно тяжелой впервые. И вот как ее будут переживать — неясно.

— У нас же с этим как-то получше?

— С точки зрения списочного состава войск, участвующих с обеих сторон в боевых действиях, с российской стороны дела, конечно, обстоят гораздо лучше. Например, украинский генерал Александр Сырский в июле дал большое интервью, в котором оценил количество наших войск в 500 с лишним тысяч, а к концу года оно должно будет достичь численности 690 тысяч человек личного состава. Для сравнения: в конце прошлого года численность группировки была 617 тысяч человек, эти данные озвучил Верховный главнокомандующий.

В то время как мы увеличивали свою численность, прошу отметить, мы не устраивали тотальной мобилизации. У нас все, кроме тех, кто был призван осенью 2022 года, — добровольцы, сами пришедшие и подписавшие контракт. В это же время Украина провела уже 9 волн мобилизации, не может восполнять свои потери уже и на уровне генштаба, и командиров бригад, это говорит о том, что нужно снижать призывной возраст. Призывать не только 25-летних, но и моложе. Но даже если начать призывать с 20 лет, то потенциальный мобилизационный ресурс не превысит 1,8 миллиона.

Из этого будет довольно трудно набрать хотя бы 200 тысяч человек. Без проведения дополнительной волны мобилизации этого просто невозможно добиться. Потери у них с начала мая идут очень существенные. Только в мае, по данным нашего министерства обороны, Киев потерял 33 тысячи человек личного состава. Это существенно больше, чем они теряли во время зимней кампании, например когда мы взяли Авдеевку.

Зимой им требовалось ежемесячно пополнять группу войск на 20 тысяч. А только в мае — 33 тысячи, летом же, после начала наших активных действий, и того более. Если западные институты оценивают необходимые людские ресурсы в 200 тысяч, то это получается около 35 тысяч ежемесячно, но что-то мне подсказывает, что реально там еще больше теряют.

Соответственно, тут возникают проблемы, людей буквально нужно отлавливать на улицах, врываться в дома, искать «захистников». Как следствие, КПД такой деятельности не очень высокий и поставленная планка нереальна.

Хотелось бы напомнить, что депутат Рады Марьяна Безуглая, замечательная дама, которую я с удовольствием читаю, любит резать правду-матку в интересах, понятно, главы офиса президента. Она пишет, что была на линии боевого соприкосновения и в отдельных местах, в частности под Покровском: буквально пустые окопы — нет людей. Кризис.

У нас такого кризиса нет, несмотря на то что в первом полугодии количество желающих заключить контракт с министерством обороны сократилось в 1,5 раза — это по официальным данным, которые приводил Дмитрий Медведев, а также бывший министр обороны Сергей Шойгу. По их информации, в прошлом году на пункты призыва ежедневно приходили порядка 1,5 тысячи человек, а в 2024-м приходят около тысячи. При этом Медведев, когда проводил совещание по вопросам доукомплектования Вооруженных сил в центре обороны Российской Федерации, отметил, что, несмотря на то что количество желающих уменьшилось в первом полугодии, было подписано около 190 тысяч новых контрактов. Это без добровольцев, которые идут по другой статье в различные ЧВК, добровольческие отряды. Они без подписания контракта с министерством обороны служат.

Я думаю, что это совещание выработало ряд конкретных мер, которые были одобрены президентом. Совещание проходило 4 июля, а 31 июля был подписан указ №644 «О единовременной денежной выплате военнослужащим, проходящим военную службу по контракту в Вооруженных силах Российской Федерации».

— Насколько важен этот указ?

— Во-первых, повышен стимул заключать контракт. Если раньше человек получал федеральную выплату 195 тысяч рублей, то сейчас она равняется 400 тысячам. Это без учета региональных выплат. А также в указе впервые было записано, стало публичным фактом, что президент рекомендует денежную выплату региональную ставить не менее федеральной. Губернаторы и главы республик должны выплачивать контрактникам столько же, сколько платит федеральный центр, а также еще должны платить на муниципальном уровне.

При этом 400 тысяч указаны в документе, но реально выплачивается в разы больше. Скажем, в Москве 1,9 миллиона, в Санкт-Петербурге — 1,8 миллиона, в Краснодаре и Сахалине — 1,4 миллиона (в Татарстане — от 2 млн рублей — прим. ред.) выплачивается при заключении контракта. Это свидетельствует о том, что главам субъектов Российской Федерации дано конкретное задание, о чем говорили и в 2022, и в 2023 году. Они буквально отвечают за комплектацию контрактниками, и мы видим, что это находит подтверждение в финансовом положении. Губернаторы должны кровь из носа привлечь людей и поставить их в армию. Поэтому они вынуждены не просто выплачивать рекомендованные региональные выплаты, но и повышать их и выплачивать гораздо больше, потому что ясно: Москва, Питер, Краснодар — это богатые регионы и там для людей обещанные 400 тысяч не представляют особого интереса.

Процесс заключения контрактов управляемый. Численность Вооруженных сил России должна к 2026 году достичь 1,5 миллиона человек личного состава. Это только военнослужащие, гражданские служащие, состоящие в министерстве обороны, к ним не относятся. В 2023-м были подписаны два указа, повышающие численность, — сначала до 1,15 миллиона, потом до 1,32 миллиона личного состава. Общая численность Вооруженных сил, соответственно, была 2,039 миллиона и 2,209 миллиона человек. При численности в 1,5 миллиона военнослужащих коэффициент соотношения военных и гражданских — 1,6 к 1, а общая численность станет 2,4 миллиона человек.

Армия растет, но связано это не только с проведением специальной военной операции, но и в принципе с общей военно-политической обстановкой. В этом смысле мы идем по пути товарищей Сталина, Ворошилова, Тухачевского.

«Обратите внимание, какой был вой по поводу зернового коридора, когда мы пошли на компромисс, разрешив функционировать этому мероприятию» Фото: © Onur Dogman / Keystone Press Agency /

«Все решится на поле боя»

— У нас сегодня есть нечто общее с преобразованиями 1930-х?

— Все так. Именно в 1936 году также было резкое увеличение штатной численности Красной армии, о чем товарищ Михаил Тухачевский на второй сессии ЦИК VII созыва, которая проходила в Кремле, объявил, что численность Красной армии будет доведена до 1,3 миллиона. Понятно почему: в то время мы уже начали подготовку к военному столкновению с фашистской Германией, об этом тогда много говорили. Это уже потом придумали легенду, что мы не собирались воевать с Гитлером. Реально же все всё понимали и начали заблаговременно к этому готовиться, в том числе увеличив численность войск РККА на 300 тысяч человек личного состава.

У нас сейчас точно такая же ситуация, мы готовимся к крупной войне, глобальной войне, и поэтому нужно увеличивать армию. Что касается увеличения численности военнослужащих, то здесь есть определенные проблемы.

Для этого нужно проводить мобилизацию, которую мы сейчас не можем провести, потому что это есть состояние войны. Однако в рамках специальной военной операции, в соответствии с 51-м уставом ООН, мы заявляем, что это не война, а всего лишь специальная военная операция с целью денацификации и демилитаризации Украины. Еще одна мобилизация означала бы переход в категорию войны, поэтому мы ее и не проводим.

Как бы наши враги ни пытались посеять панику, якобы мы не можем без нее обойтись, в этом смысле набор контрактников, а такой план спущен губернаторам и главам республик, компенсирует мобилизацию.

Скажем, в этом году вступил в силу указ президента, согласно которому повышается верхняя планка призыва на срочную службу с 27 до 30 лет, без повышения нижней планки с 18 до 21 года, это дает нам дополнительный призыв на срочную службу в Вооруженные силы порядка 240 тысяч человек. Эти силы и дополняют собой выполнение плана по доведению числа военнослужащих до 1,5 миллиона. Но это временная прибавка. Скажем, в следующем, 2025 году те, кто попал под действие этого указа, должны будут отслужить и вернуться.

Получается, что у нас число военнослужащих, списочный состав опять уменьшается до миллиона. И вот эти 500–600 тысяч, которых нужно призвать, должны будут перекрыть новые нормы денежного довольствия при подписании контракта. Вопрос, как сработают губернаторы и главы республик, при решении такой вот стратегической задачи крайне важен.

— И что наш противник собирается делать в связи с этим?

— Есть определенные красные линии, которые не хотят переходить наши западные «партнеры». С одной стороны, они хотели бы воевать и победить Россию, но это нереально. С другой — они не хотели бы проиграть на Украине. Это связано прежде всего с бизнес-интересами.

Обратите внимание, какой был вой по поводу зернового коридора, когда мы пошли на компромисс, разрешив функционировать такому мероприятию. Связано это было с тем, что все зерно на Украине принадлежит не самой Украине, а инвесторам, пришедшим из США. Это уже их зерно, поля, трактора и удобрения, элеваторы. И их корабли вывозят это зерно в их интересах. Ни о какой помощи голодающей Африке вообще речи не идет, вывезено это все было прежде всего в Европу, в Африку какие-то крохи упали.

Или, если взять корпорацию «Метинвест», считалось, что она принадлежит украинскому олигарху Ринату Ахметову, но реально он в ней только долю имеет, а основной владелец находится на Западе. Тот металл, который они выплавляли, шел не на танки и бронемашины украинской армии, а на Запад. Это очень дешевый металл, близко находится, удобно.

И вот сейчас что произошло: мы освободили единственную шахту, остававшуюся под контролем Киева, на которой добывали коксующийся уголь. Без этого угля «Метинвест» не может выплавлять металл. А если он не может с помощью своего угля, то он вынужден покупать западный уголь, который принципиально дороже, а это убытки. Сейчас они, конечно, забронировали какую-то часть работников, но их не хватает. В связи с этим председатель правления в одном из интервью обмолвился о том, что не хватает рабочих рук, отчего производство сворачивается. А это еще раз убытки акционерам, которые сидят в том же Вашингтоне.

А есть на Украине и энергетический кризис. И это тоже отражается на выработке. Тут можно много продолжать, но получается, что самые главные акционеры Украины несут убытки. Они понимают, что в случае продолжения войны их убытки продолжат расти, и неизвестно, чем это закончится, они вообще могут лишиться своей собственности.

И вот для них выгодно начинать переговоры о мире, и они эти переговоры ведут. С нашей стороны тоже засветились в этом процессе. Война становится никому не выгодной (о чем писали и американские СМИ). В момент, когда война станет невыгодной, все начнут думать о мире и переговорах. Вот это те перспективы, которые можно нарисовать для специальной военной операции и Украины.

Сейчас вопрос решается в том смысле, до какой степени будут удовлетворены наши интересы и интересы акционеров проекта «Украина». Нам обозначали, что не стоит наносить ядерные удары по объектам на территории этой страны, они ведут к разрушениям собственности господ миллиардеров. А еще, о чем на совещании в Париже заявил Макрон, — нам не надо переходить Днепр, в противном случае западным странам придется самим принимать участие в боевых действиях.

Мы требуем смены режима, политики, заключения всеобъемлющих договоров о послевоенном устройстве Европы. Вашингтон пока категорически против, уверяя, что второй Ялты не будет, но это его мнение. Все решится на поле боя.