Евгений Спицын: «Сталин сказал: «Товарищ Хрущев, уймитесь! Не в ту дуду дудите!»

Иосиф Сталин и Никита Хрущев приветствуют участников первомайской демонстрации на трибуне Мавзолея Ленина. 1951 год Фото: © РИА «Новости»

«Идейным троцкистом Хрущев никогда не был — хотя бы в силу своей убогости и непонимания теории «перманентной революции»

— Евгений Юрьевич, в эти дни исполняется ровно 60 лет с момента вынужденной отставки Никиты Хрущева, который был подвергнут остракизму и снят со всех постов на специальном пленуме ЦК КПССС в октябре 1964 года. Так закончилась знаменитая хрущевская оттепель. Между тем термин «оттепель», которым обычно принято характеризовать время правления Хрущева, говорят, был позаимствован из одноименной повести Ильи Эренбурга, опубликованной в 1954 году. А как сам Хрущев относился к тому, что его эпоху называли оттепелью?

— Я думаю, что, несмотря на многообразие трактовок по этому вопросу, сам Никита Сергеевич относился к термину «оттепель» положительно. Вспомним, что окружение его детей составляла советская золотая молодежь довольно либерального пошиба: деятели культуры, искусства, живописцы, режиссеры, актеры, журналисты и так далее. Рада Никитична и Сергей Никитич, как известно, принадлежали к той же элитарной группе. Безусловно, в этом ряду стоит упомянуть и Алексея Аджубея, хрущевского зятя. Думаю, что все вместе они ему наплели и «насвистели», как это почетно и здорово — быть отцом оттепели.

Что касается термина «оттепель», то да, согласно установившейся традиции, его появление в лексиконе 50–60-х годов обычно связывается с одноименной повестью Ильи Эренбурга, увидевшей свет в 1954-м. Однако на самом деле примерно за два года до творения Эренбурга вышла повесть другого советского писателя, которая тоже так и называлась — «Оттепель». Поэтому еще большой вопрос, кто же на самом деле положил начало популярности этого термина в отечественной политике.

— Ваша книга «Хрущевская слякоть», посвященная истории хрущевской эпохи, вышла в 2019 году. Между тем еще за 10 лет до этого Владислав Сурков (в то время — первый замглавы президентской администрации) заявил, что «не стоит ждать оттепели» в российской политике или «какой-то другой политической слякоти». Вы опирались на этот сурковский термин, когда готовили собственное исследование?

— Честно говоря, я не слышал этих слов Владислава Суркова. Впрочем, мне говорили, что еще до меня кто-то из советских писателей называл хрущевское правление «слякотью» — насколько помню, это был Михаил Шолохов. Дескать, вот Спицын на самом деле «украл» свое название у Шолохова. Да что тут говорить! Если бы я слышал что-то подобное ранее, то сразу признал бы факт заимствования. А так — клянусь своим здоровьем, что это название пришло мне в голову спонтанно, по мере того как я работал над книгой. Впрочем, то, что еще до меня кто-то мог называть хрущевскую эпоху «слякотью», я совсем не исключаю — это слово так и просится на язык при изучении советских 60-х.

— Существует несколько расхожих мифов о Хрущеве. К примеру, говорят, что, несмотря на все свои недостатки, Никита Сергеевич всю жизнь оставался правоверным коммунистом. Некоторые называют его троцкистом, другие — последним революционным романтиком. Где тут правда?

— То, что Никита Хрущев якобы был троцкистом, — полнейшая ерунда. В молодости — да, пожалуй. И то он не столько увлекался идеями троцкизма, в которых вряд ли разбирался, сколько личностью самого Льва Троцкого. Лев Давидович считался оракулом революции, создателем Красной армии и пользовался немалой популярностью в молодежной (особенно в студенческой) среде. Скажем, тот же Иосиф Сталин в первой половине 1920-х годов, а также в какой-то степени и во второй половине мало был известен широкой партийной массе. По степени популярности он значительно уступал и Льву Троцкому, и Николаю Бухарину, и даже Григорию Зиновьеву. Так что увлечение молодого Хрущева Троцким следует рассматривать именно в этом контексте. Тем более что сам Лев Давидович в это время не считался оппозиционером, а наоборот, занимал крупные посты в военной и партийной иерархии.

Но надо признать, что Хрущев достаточно быстро распрощался с троцкистскими идеями, потому что осознал, куда ветер дует. Так или иначе, идейным троцкистом Хрущев никогда не был — хотя бы в силу своей убогости и непонимания теории «перманентной революции». Ведь многим и сейчас неясно, чем эта теория отличается от теории Маркса и Ленина о мировой революции.

Это первое обстоятельство. Второе: когда Никита Хрущев начал реализовывать свою внутриполитическую программу, то некоторые элементы из троцкистской доктрины были взяты им за основу. Но опять-таки это была не его инициатива. Это свора хрущевских помощников, так называемые научные консультанты, подбрасывали ему ту или иную идею в виде аналитических записок и прочего. А Никита Сергеевич эти инициативы принимал на ура, поскольку объективно они носили антисталинский характер.

Надо отметить, что, став во главе государства, Никита Хрущев во многом действовал по принципу императора Павла I. Как мы помним, Павел ненавидел свою мать, императрицу Екатерину Великую. Отсюда многие его начинания были лишены элементарной логики, поскольку главной их движущей силой было одно — переделать все, что прежде было сделано матерью. Так же поступал и Хрущев. По отношению к сталинскому наследию он старался все делать наоборот. Главным мотивом многих его решений явился именно этот фактор.

Еще одно важное обстоятельство: Никита Сергеевич был очень манипулируемым человеком. Недавно я был в гостях у писателя Николая Старикова — так вот, он все никак не может понять, кто же был организатором антисталинского курса, возобладавшего в хрущевское время. Мне кажется, что я нашел этих людей. С одной стороны, это, безусловно, Отто Куусинен, влиятельный советский политик финского происхождения, секретарь и член президиума ЦК КПСС. С другой — это Михаил Суслов, партийный идеолог. Однако не меньшую роль в этом сыграл и Анастас Микоян, представитель старой большевистской гвардии. Анастас Иванович был очень грамотным политиком — и теоретически, и практически. К тому же могла сыграть роль его личная обида на Сталина, особенно из-за погибшего в результате репрессий Алексея Кузнецова, бывшего первого секретаря ленинградского горкома и обкома ВКП (б). Как раз к концу 1940-х годов семейство Микоянов породнилось с Кузнецовыми: как известно, младший сын Анастаса Ивановича, Серго, женился на дочери Кузнецова Алле. А когда в августе 1949-го Алексей Кузнецов был арестован в рамках «Ленинградского дела», Анастас Микоян вынужден был скрывать Аллу у себя на даче. Говорят, они там чуть ли не в подвале жили.

Семья Хрущевых (слева направо): Юлия, Никита Сергеевич, Нина Петровна с Радой на руках, Леонид. 1929 год Фото: Н.С. Хрущев «Воспоминания». — М., Вагриус, 1997 — ISBN 5-7027-0415-0, Public Domain, commons.wikimedia.org

— А у самого Никиты Хрущева имелась личная обида на Сталина? Существует версия, что он мог мстить за своего сына Леонида, военного летчика, который то ли просто погиб в 1943 году в воздушном бою, то ли попал в немецкий плен, а после освобождения был расстрелян за предательство.

— Да, существует такая версия, о том, что старший сын Хрущева Леонид не просто погиб, но якобы был расстрелян по приказу Сталина за совершение военного преступления. Но это версия достаточно экзотическая. Гибель Леонида Хрущева до сих пор окутана тайной, что там произошло на самом деле — неясно. На мой взгляд, вся эта история с мнимым расстрелом Леонида Никитича — чистой воды лажа.

Хотя надо сказать, что у Хрущева все-таки случился напряженный конфликт со Сталиным в 1950 году. Когда в конце 1949-го Никиту Сергеевича снова перевели в Москву на должность первого секретаря столичного горкома и обкома партии, он выступил с инициативой строительства агрогородов и развития социальной инфраструктуры на селе. Но Сталин сказал ему примерно следующее: «Товарищ Хрущев, уймитесь! Вы не в ту дуду дудите! Для нас сейчас главная задача — рост общественного производства. Мы не глупее вас и понимаем, что надо поднимать социальную сферу села. Но сейчас наша важнейшая задача — обеспечить село необходимым количеством электроэнергии, передовой техники и прочего, чтобы могли многое производить у себя, а не зависеть от импорто-экспортных поставок». Отсюда — сталинский «план преобразования природы», в частности о высадке в степных и лесостепных районах Советского Союза крупных лесных полос общей протяженностью более чем 5,3 тысячи километров.

А Хрущев предпочитал действовать как популист. В связи с этим Иосиф Сталин дал задание Георгию Маленкову, а тот в свою очередь Фролу Козлову (на тот момент заведовал сельскохозяйственным отделом ЦК) — подготовить постановление по этому вопросу. Сохранились проекты постановления — я читал их. Особенно первый проект — очень жесткий. По сути, это могло поставить крест на всей политической карьере Хрущева. Однако Никита Сергеевич написал покаянное письмо Сталину (его я также читал), и Иосиф Виссарионович над ним сжалился и дал указание Маленкову подготовить новый проект постановления в более мягкой форме. Однако в любом случае по Хрущеву тогда прошлись здорово — его судьба буквально висела на волоске. Я не исключаю, что с тех пор он в самом деле мог затаить обиду на Сталина. Более того, думаю, что первый инфаркт он получил именно тогда. Конечно, это не афишировалось.

Оснований опасаться за свою судьбу у Хрущева было более чем достаточно. В 1949 году возбудили «Ленинградское дело», почти сразу за ним — дело Госплана. Из сталинского ближайшего круга были выхвачены такие влиятельные люди, как Алексей Кузнецов и Николай Вознесенский (председатель Госплана СССР — прим. ред.), невзирая на их былые заслуги и личные симпатии вождя. Арестовали и стали раскручивать уголовное дело, которое закончилось их расстрелом. И в это же время (разве что чуть позже) начинаются накаты на Никиту Хрущева. Понятно, что он ужасно испугался. Еще через какое-то время, в ноябре 1951 года, появляется «мингрельское дело», направленное против Лаврентия Берии. Так что сами понимаете, какая складывалась обстановка…

Никита Сергеевич Хрущев и Нина Петровна Кухарчук. Украинская ССР, 1924 год Фото: Khruschev’s family archive, Public Domain, commons.wikimedia.org

«Никита Сергеевич питал особую слабость к Украине и украинцам, любил украинскую кухню»

— Некоторые историки считают, что Хрущев был этническим украинцем и практически первым представителем украинского клана в советской правящей верхушке. Между тем, согласно официальной биографии, Никита Сергеевич являлся уроженцем Дмитриевского уезда Курской губернии, а это и тогда, и сейчас — коренные русские территории. Так был ли Хрущев украинцем?

— Начнем с того, что Хрущев был далеко не первым представителем украинского клана в пестром по национальному составу советском правительстве. Это первое. Второе: когда он родился в 1894 году, такого понятия, как «этнический украинец», вообще не существовало. В переписи населения Российской империи, произведенной в 1897-м, употреблялся термин «малоросс», причем это относилось к языку, на котором разговаривал человек. Вопрос стоял примерно так: «Каким языком вы владеете?» И подданные империи отвечали: великоросским, малороссийским, белорусским и так далее. В зависимости от того, носителем какого языка являлся человек, определяли его национальность. Хотя надо заметить, что в царской России главной считалась не этническая принадлежность, а конфессиональная. Соответственно, человек был либо православного вероисповедания, либо иноверцем, а значит, инородцем. Причем инородцами называли всех исповедующих другую религию, независимо от того, было ли это католики, или протестанты, магометане, или иудеи, или же буддисты. То есть всех, кто не исповедовал православие в принятой тогда трактовке. Неслучайно в имперском уставе о воинской повинности было записано, что на военную службу призываются только подданные российской короны православного вероисповедания. Исключение представляла лишь так называемая «Дикая дивизия», созданная по личному распоряжению Николая II из представителей мусульман — как кавказских, так и азиатских народов. А до этого момента на службу в императорскую армию неправославных людей просто не брали.

Если же человек называл себя православным, он мог быть любым по своим этническим корням — например евреем. Соответственно, при этом он выпадал из-под действия закона о черте постоянной еврейской оседлости и мог проживать в любом городе большой страны, включая обе столицы — Петербург и Москву. Если же человек был иудеем по своему вероисповеданию, то он жил исключительно в черте оседлости.

Теперь об еще одном важном обстоятельстве: знал ли Никита Сергеевич малороссийский язык? Насколько можно судить по воспоминаниям его современников и по документам, малороссийским наречием Хрущев не владел. Единственное, что было ему доступно, — всевозможные шутки-прибаутки на украинском языке, но не более того. В отличие, кстати, от его жены Нины Кухарчук. Известно, что она владела четырьмя языками: русским, украинским, польским и французским. Впоследствии она самостоятельно изучила английский язык. Многие, кто бывал вместе с ней в зарубежных поездках, отмечали, что у Нины Петровны было довольно хорошее, классическое произношение, причем как на английском, так и на французском языках. И это можно объяснить: в отличие от Хрущева, Нина Петровна окончила полный курс царской гимназии в Люблине. Причем она училась хорошо, преподаватели отмечали ее способности. Так что Нина Кухарчук была гораздо образованнее своего высокопоставленного мужа, несмотря на весь свой кажущийся простецкий вид.

В этом смысле Никита Хрущев являлся, что называется, подкаблучником. Нина Петровна считалась исправной хозяйкой, в хрущевском доме она организовывала весь быт, распорядок дня и тому подобное, а Никита Сергеевич в этих вопросах ей беспрекословно подчинялся.

Также отметим, что Нина Кухарчук была уроженкой Холмской губернии. Ныне это территория Польши, а в то время Холмщина входила в состав Российской империи.

— А как Хрущев относился к такому явлению, как украинство? Ведь в 1920-е годы оно уже было распространено в Украинской ССР и сам Сталин неоднократно высказывался по этому поводу.

— Нет никакого секрета в том, что Никита Сергеевич питал особую слабость к Украине и украинцам, к их традициям, привычкам, манерам общения и поведения. Это было заметно не только по его поведению, но и по мемуарам, которые он надиктовал в конце жизни, будучи «пенсионером всесоюзного значения». Время от времени в своих воспоминаниях Хрущев ссылался на украинский опыт, которого у него и его коллег было в избытке: все-таки на протяжении без малого 10 лет, с 1938 года, Хрущев являлся первым секретарем ЦК КП (б) Украины.

Неудивительно, что, проведя столько времени на Украине, Хрущев любил украинскую кухню, традиционные блюда вроде борща или картофельной похлебки с пшеном, галушки, пампушки, сало, горилку и прочее.

Никита Хрущев во время испытания картофелесажалки на поле одного из колхозов на Украине Фото: © РИА «Новости»

«Часть украинских сепаратистов имела довольно большую поддержку среди оппонентов Сталина внутри политбюро»

— Скажите, а в период правления Хрущева на Украине продолжала осуществляться так называемая украинизация?

— Нет. Потому что на Советской Украине было только две волны украинизации. Первая реализовывалась примерно с 1923 по 1933 год, то есть охватывала практически 10 лет. И то последние лет 6 из этого десятилетия она шла существенно пониженными темпами. Наиболее активный период украинизации пришелся на 1923–1926 годы, когда Украиной руководил Лазарь Каганович. Весной 1925-го в Харькове даже состоялся пленум ЦК КП (б) Украины, который принял постановление с весьма говорящим названием: «Об украинизации». Постановление, в частности, предусматривало принудительное внедрение украинского языка, тем более в среде партийного и советского аппарата; а также предлагало подбирать и продвигать партийные кадры из рабочих и трудового крестьянства украинской национальности. Попутно оговаривались следующие меры: перевести все партийное просвещение на украинский язык; осуществлять преподавание во всех средних и части высших учебных заведений только на украинском и так далее. Причем это не были пожелания или рекомендации, вовсе нет. Предлагаемые требования считались обязательными к исполнению всеми партийными, государственными и хозяйственными органами республики.

Однако надо отметить, что украинизация проводилась не коммунистами, а так называемыми боротьбистами — бывшими членами левоэсеровской партии, базировавшейся на территории Малороссии. Эта партия возникла в 1917 году на волне известных революционных событий. У себя на родине они издавали газету «Боротьба» (то есть борьба), что и дало название всей партии. Однако как организация «Боротьба» просуществовала всего три года, после чего самораспустилась. Большинство ее бывших членов при этом вступили в РКП (б). Недавно я смотрел документы III конгресса Коминтерна (проходил в Москве 22 июня — 12 июля 1921 года — прим. ред.), и там в качестве одного из пунктов значилось требование о ликвидации этой партии. Так что «боротьбисты» просто исполнили решение исполкома Коминтерна. В то время Коминтерн еще рассматривался как штаб по подготовке мировой пролетарской революции. Как раз на предыдущем конгрессе Коминтерна было утверждено знаменитое «21 условие», чье соблюдение требовалось для того, чтобы партию считали коммунистической. За этим жестко следили, чтобы не было противоречия между правилами и установками какой-либо партии, претендующей на участие в коминтерновских заседания, и выдвинутыми критериями. Поэтому «Боротьба» была вынуждена самораспуститься.

Однако люди, составлявшие ее ряды, никуда не исчезли. Войдя в РКП (б), они предприняли украинизацию на своеобразный рогульский манер (рогулями, или рагулями, обычно называют неотесанных сельчан, «деревенщин». Также это слово считается синонимом западных украинцев — прим. ред.). Кто этим занимался? Наверное, можно назвать заведующего отделом печати ЦК КП (б) Украины Андрея Хвылю, заместителя председателя СНК и председателя Госплана УССР Григория Гринько, наркома юстиции и прокурора УССР Николая Скрыпника, наркома финансов УССР Михаила Полоза, наркома просвещения УССР Александра Щумского и председателя киевского губисполкома Панаса Любченко.

Вспомним, что именно тогда Иосиф Сталин пишет письмо «Тов. Кагановичу и другим членам ПБ ЦК КП (б)У». Там, в частности, говорилось: «Нельзя украинизировать сверху пролетариат. Нельзя заставить русские рабочие массы отказаться от русского языка и русской культуры и признать своей культурой и своим языком украинский. Это противоречит принципу свободного развития национальностей. Это была бы не национальная свобода, а своеобразная форма национального гнета…» Более того, по мнению Сталина, такая политика способна породить в пролетарских массах антиукраинский шовинизм.

Хрущеву в одном из украинских колхозов вручают венок из кукурузы. 1963 год Фото: © РИА «Новости»

И дальше главное положение этого письма: «При слабости коренных коммунистических кадров на Украине это движение, возглавляемое сплошь и рядом не коммунистической интеллигенцией, может принять местами характер борьбы за отчужденность украинской культуры и украинской общественности от культуры и общественности общесоветской, характер борьбы против „Москвы“ вообще, против русских вообще, против русской культуры и ее высшего достижения — против ленинизма».

Так что в отношении украинизации благодаря Сталину наметился некоторый встречный поворот, но осуществлялся он довольно медленно. Одна из причин этого кроется в том, что часть украинских сепаратистов имела довольно большую поддержку среди оппонентов Сталина внутри политбюро, в частности в лице того же Николая Бухарина. Между прочим Бухарин всегда разыгрывал сепаратистскую карту в борьбе со своими оппонентами, не исключая и самого Сталина. Однако когда последовательно были разгромлены несколько оппозиционных платформ — троцкистская, зиновьевская и бухаринская, то процесс свертывания украинизации пошел гораздо более быстрыми темпами. По сути, к 1932–1933 годам первая волна фактически завершилась.

Никита Хрущев и Петр Шелест наблюдают за сбором урожая кукурузы. 1963 год Фото: Фотохроника ТАСС

«Шелест активно поддерживал украинских националистов из Академии наук и даже шел на открытый конфликт с Леонидом Брежневым»

— Хорошо, ну, а вторая волна была как-то связана с Хрущевым? Или у нас напрасно накрепко связывают Никиту Сергеевича с бандеровцами?

— Что касается второй волны украинизации, то она пришлась на период правления на Украине Петра Шелеста. Это было уже ближе к окончанию хрущевского времени: Петр Ефимович Шелест был назначен первым секретарем ЦК Компартии республики 2 июля 1963 года, причем по предложению Никиты Хрущева. Таким образом, Шелеста можно считать хрущевским протеже.

Проводилась эта украинизация точно такими же методами, как и в первый раз: довольно топорно и вычурно. Кто за всем этим стоял? Прежде всего сам Петр Шелест, который сменил Николая Подгорного на посту первого секретаря. Между прочим и сам Подгорный негласно поддерживал эти инициативы, но в этом отношении он был гораздо хитрее. Кроме Шелеста, можно назвать также Федора Овчаренко, украинского ученого-академика и секретаря ЦК КПУ по идеологии. А первую скрипку при них понятно кто играл: «самостийщики» вроде писателей Олеся Гончара или Ивана Дзюбы. Тот же Дзюба был, пожалуй, самым рьяным бандеровцем и диссидентом, а в начале 1990-х годов за свои «особые заслуги» даже был включен в правительство Леонида Кучмы в качестве министра культуры. Плюс в Институте истории республиканской Академии наук в тот период окопалось много скрытых бандеровцев, среди них, что характерно, немало женщин. Достаточно назвать два имени — Елены Апанович (советский и украинский историк, 1919–2000) и Раисы Иванченко (тоже советский и украинский историк, писательница, родилась в 1934 году). Говорят, что Иванченко еще жива, но доподлинно этого я не знаю.

В свое время труды Апанович и Иванченко, посвященные вроде бы чисто историческим вопросам (вроде монографии «Михаил Драгоманов в общественно-политическом движении России и Украины» или «Вооруженные силы Украины первой половины XVIII столетия»), вызывали нарекания и скандалы на самом высшем уровне в Москве, а одна из книг даже обсуждалась на заседании политбюро ЦК КПСС. Удивительно, но Шелест активно поддерживал одну из этих дамочек и в связи с этим шел даже на открытый конфликт с Леонидом Брежневым.

Мне довелось лично знать Шелеста, и я могу сказать о нем откровенно: Петр Ефимович был «маненько» дуболомом, не хватало ему широты кругозора и образованности. По роду своей первоначальной деятельности он был инженером-авиастроителем, недаром в 1950–1954 годах возглавлял Киевский завод №473, имевший статус госпредприятия из сферы авиационной промышленности. Вообще, бо́льшую часть своей жизни он проработал на производстве, а уже потом волею случая оказался в киевском горкоме, стал двигаться по партийной линии и, в частности, занимал должность секретаря ЦК КПУ по промышленности. Чуть позже Хрущев неожиданно стал продвигать Шелеста как политического работника. Однако в силу ущербности своего образования и опыта работы он явно не справлялся с этой ролью: ни в каких идеологиях толком не разбирался, вряд ли читал труды Маркса, Энгельса и Ленина и прочее.

За это, кстати, он и был снят с должности первого секретаря республиканской Компартии в 1972 году. В связи с этим проводилась целая спецоперация, поскольку формально его снимать было не за что — показатели развития УССР при Шелесте были довольно приличными. Даже на общем фоне тогдашнего спада объемов роста промышленного и аграрного производства Украина жила очень неплохо. Поэтому Брежневу и его соратникам потребовалось искать объективные причины для отставки украинского первого секретаря. А поскольку таковых нашлось немного, Шелеста отставили методом повышения, как это обычно и делается, — перевели на должность зампреда совета министров СССР.

Перед тем как это произошло, в 1970 году на Украину был отправлен Виталий Федорчук — на должность председателя КГБ при совете министров УССР. Федорчук — бывший сотрудник СМЕРШ, в структуре госбезопасности он прошел все ступеньки, став незадолго до своего украинского назначения начальником 3-го главного управления КГБ (военной контрразведки). Его непосредственно курировал Георгий Карпович Цинёв, на тот момент имевший статус заместителя председателя КГБ. А кто такой Цинёв? Это, между прочим, самый близкий личный друг Леонида Брежнева. Даже Константин Черненко не был так близок к Леониду Ильичу, как Цинёв.

Таким образом, что я хочу сказать? Цинёв отправил на Украину своего протеже, и там они на пару с Владимиром Шербицким, имевшим тогда ранг председателя совета министров УССР, подготовили «спецоперацию» по смещению Шелеста. Я даже могу заподозрить, что и некоторые скандалы, связанные с «самостийщиками», были на самом деле неслучайны. У меня нет фактов, но логика вещей подсказывает, что загибы с украинизацией, предшествующие уходу Петра Шелеста, вполне могли быть результатом кагэбэшной провокации. Условно говоря, бо́льшую часть диссидентов курировал КГБ: кто надо — сидел, другие лежали в психушках, а третьих просто контролировали, давая указания, что, как и на какие темы им писать. Поэтому я не исключаю, что Апанович и Иванченко просто подставили, заверив, что в обиду их никто не даст. В результате получилось, что во всем виноват Шелест: дескать, не доглядел, не проконтролировал и так далее. Требовалось набрать компромат на Петра Ефимовича и потом сказать ему: «Слушай, товарищ! Металл — это хорошо, урожай зерна и хлеб — еще лучше. Но что у тебя творится на идеологическом фронте? Почему бандеровщина прет изо всех щелей? Значит, ты не можешь руководить такой важной республикой, как Украина. А ну-ка подвинься!»

Так и получилось, что в кресло Шелеста сел Владимир Щербицкий, а сам Петр Ефимович поехал в Москву работать ни много ни мало заместителем Алексея Косыгина. Ему доверили курировать промышленность, железнодорожный транспорт, медицину и некоторые другие сферы. Однако в столице Советского Союза Шелест затосковал и в апреле 1973 года написал заявление об уходе по собственному желанию. Что ж, Леониду Брежневу этого только и надо было.

Хрущев на одной из шахт Украины. 1959 год Фото: © РИА «Новости»

«Нынешние «деятели украинского государства» унаследовали свои околополитические игры напрямую от советской партэлиты»

— А разве вторая украинизация не стала следствием того, что в 1955 году Никита Хрущев выпустил бандеровцев из лагерей, где те отбывали наказание за свои военные преступления?

— Хрущев не просто освободил бандеровцев — он их еще и реабилитировал. Но в том процессе, о котором мы говорим, они никакой роли не играли. По сути, все это были внутрипартийные интриги и провокации со стороны КГБ. Таким способом решалось сразу несколько задач, в том числе если требовалось убрать неугодных советских и партийных руководителей. Это классика, так делается везде и всюду, но на Украине, пожалуй, это всегда делали лучше, чем где-либо. Кстати, нынешние так называемые деятели украинского государства унаследовали свои околополитические игры напрямую от советской партэлиты.

— То есть унаследовали провокативный стиль этих игр?

— Да-да. Сколько времени существует эта «незалежная Украина», столько они предают и подставляют друг друга, бегают из партии в партию, копят друг на друга компромат, в лицо улыбаются, а в спину плюют. Это своего рода родовое проклятие украинской политической элиты. Равно как и склонность к предательству. Неслучайно у них распространены поговорки вроде: «Где два хохла, там три гетьмана». Или такой анекдот: «Как будет выглядеть украинский партизанский отряд? Командир, комиссар и предатель». Украинцы сами над этим гогочут. Ведь так оно и есть. Так оно и сложилось благодаря приграничному положению Малороссии, расположенной между крымскими татарами, поляками и Россией. Им все время приходилось извиваться как уж на сковородке.

Лет 10 назад, когда я писал свой учебник по истории России, я много работал с документами и, в частности, наткнулся на доносы «многогрешного» Даниила Апостола (гетмана запорожского войска с 1727 по 1734 год — прим. ред.), а также Павлы Тетеря (был гетманом в XVII веке — прим. ред.) и прочих. Слушайте, что они (гетманы и их окружение) писали друг на друга, адресуясь в Москву и Петербург, — это просто уму непостижимо! Вплоть до того, кто по-малому сходил мимо туалета. И это я не утрирую! Тому же императору Петру этот ворох доносов до того надоел, что он наконец принял меры. Когда в 1724 году он короновал в императрицы свою супругу Екатерину I, в Питер съехалась с территории Малороссии вся полковая старшина. Когда они отгуляли и отплясали, Петр издал указ о ликвидации выборности гетмана на Украине. Отныне гетман становился «наказным», то есть назначался специальным указом императора. Позднее, в 1764 году, императрица Екатерина полностью упразднила институт гетманства, да и вообще добила всю эту систему «казацких вольностей». Особым манифестом было повелено разогнать «вредное скопище Запорожских козаков, обративших хищность и грабительство в первое свое ремесло». Летом 1775 года это екатерининское распоряжение было исполнено войсками генерала Петра Текели. Так прекратила свое существование Запорожская Сечь. Кстати, царский манифест вышел лишь некоторое время спустя и так и назывался: «Об уничтожении Запорожской Сечи и о причислении оной к Новороссийской губернии». Параллельно то же самое было сделано на Яике.

— Ну яицких казаков понятно за что наказали — за активное участие в пугачевском бунте.

— Конечно. Там была очень благоприятная среда для антиправительственного восстания. Когда восстание Емельяна Пугачева подавили, Екатерина II повелела переименовать реку Яик в реку Урал, чтобы стереть самую память о бунте. Все это я говорю к тому, чтобы мы понимали, с каким огнем шутили Шелест, Овчаренко и прочие, затевая свою очередную украинизацию.

Никита Хрущев во время выступления на ХХ съезде Коммунистической партии Советского Союза в Кремле. 1956 год Фото: Егоров Василий/ТАСС

«В Новочеркасске в июне 1962 года возмущенные рабочие несли портреты Вячеслава Молотова и Иосифа Сталина»

— Чьим выдвиженцем можно считать Никиту Хрущева, когда он оказался во главе огромной страны? Можно ли сказать, что за ним стояла партийная номенклатура?

— Партийная номенклатура Хрущева не выдвигала — это полная ерунда. Да, Никита Сергеевич опирался на партийные слои. Он делал на них ставку, потому что ему требовалось перебить влияние совета министров. В переломном для Хрущева 1957 году, когда он успешно расправился с так называемой антипартийной группой Маленкова, Кагановича, Молотова и примкнувшего к ним Шепилова, ситуация обстояла следующим образом. Семеро из 11 членов президиума ЦК КПСС являлись членами руководства Совмина. Вячеслав Молотов, Лазарь Каганович, Максим Сабуров, Михаил Первухин, Анастас Микоян, Георгий Маленков — никто из них непосредственно не работал в аппарате ЦК. Соответственно, после разгрома Хрущевым «антипартийной группы», уже в декабре 1957 года, было резко увеличено количество членов президиума до 15 человек, то есть сразу на четыре человека. При этом если в старом составе президиума наличествовало всего четыре секретаря, к которым относились сам Хрущев, Суслов и прочие, то в новом составе были утверждены уже 11 секретарей ЦК. Увеличение чуть ли не в 3 раза! Понятно, что секретарский корпус центрального комитета партии стал играть более значимую роль, чем прежде. Причем эта практика, когда количество секретарей превалировало в высшем партийном и государственном руководстве, сохранялась и при Леониде Брежневе.

При Леониде Ильиче первоначально в состав политбюро входили Алексей Косыгин, два его первых зама, Кирилл Мазуров и Дмитрий Полянский, а также Геннадий Воронов, председатель Совмина СССР. Что до секретарского корпуса, то он, как и при Хрущеве, был представлен гораздо шире. Самим Леонидом Брежневым, Михаилом Сусловым, Петром Демичевым, Александром Шелепиным и далее по списку.

— Скажите, а почему, когда Хрущев выступил на ХХ съезде партии со своим знаменитым докладом, осуждающим культ личности Сталина, и по всему Советскому Союзу начали демонтировать многочисленные монументы вождю, это не вызвало со стороны народа никакого протеста? Если, разумеется, предположить, что всенародная любовь к Сталину не была мифом.

— Публичных волнений практически не было, за исключением разве что митинга в Тбилиси 9 марта 1956 года. Однако большинство советских граждан отнеслись к происходящему крайне отрицательно. Есть работа историка Юрия Аксютина «Хрущевская оттепель и общественные настроения в СССР в 1953–1964 годах», в которой он в том числе анализирует народные письма, поступавшие в ЦК и другие органы государственной власти (как в центре, так и на местах) по этому поводу. Отсюда можно увидеть, что процент людей, возмущенных «десталинизацией», был довольно значительным. Так что скрытый, латентный протест действиями Хрущева действительно имел место и носил, насколько можно судить, повсеместный характер.

Можно вспомнить также события в Новочеркасске в июне 1962 года, во время которых возмущенные рабочие, протестующие против роста цен, несли портреты Вячеслава Молотова (который уже пять лет как был в опале), Иосифа Сталина и даже Николая Булганина. Хотя Булганин особой популярностью в народе не пользовался, но люди-то помнили, что он был главой правительства, а после, уже при Хрущеве, был отставлен.

— Для современной России, как известно, очень важен демографический вопрос. Между тем падение рождаемости в СССР отсчитывают именно от времен Никиты Хрущева. Случайно ли это?

— Тут надо понимать, что вторая половина 1950-х годов — это момент, когда городское население стало устойчиво преобладать над сельским. Это было закономерным итогом развития советской индустрии. Рано или поздно такое должно было произойти. Пик этого процесса пришелся на вторую половину правления Хрущева.

Понятно, что городской житель теряет связь с прежней традицией, в том числе семейно-брачной. Если даже в 1960-е годы в деревне иметь по трое-пятеро детей оставалось нормой, то в городе все обстояло уже совершенно иначе. Здесь были другие условия труда, да и люди требовали для себя все больше комфорта. Это предсказуемо привело к падению рождаемости в городах.

Никита Хрущев и Леонид Брежнев. 1943 год Фото: Брежнев, Public Domain, commons.wikimedia.org

«Если бы у Брежнева хватило мужества реабилитировать Сталина и при этом развязать себе руки, то ситуация складывалась бы иначе»

— Как так получилось, что собственные выдвиженцы свергли Хрущева в результате трехдневного заседания президиума ЦК КПСС 12–14 октября 1964 года? Ведь против главы советского государства и первого секретаря ЦК КПСС, как стал себя называть Хрущев, дабы отличаться от генсека Сталина, выступили Александр Шелепин, Михаил Суслов, председатель КГБ Владимир Семичастный, Алексей Косыгин…

— Споры о том, кто же стоял за организацией смещения Хрущева со всех постов, идут давно. Буквально вчера я читал книгу Ивана Смирнова «Тропы истории. Криптоаналитика глубинной власти». На мой взгляд, эта книга слабенькая. По версии Смирнова, главным организатором свержения Никиты Сергеевича являлся Михаил Суслов. Эта версия существовала и прежде, но она имеет очень мало сторонников. Каких-то новых аргументов в ее пользу Смирнов не приводит, он просто делится своей конспирологической версией, согласно которой единая команда в лице Михаила Суслова, Отто Куусинена и Юрия Андропова смогла привлечь на свою сторону Леонида Брежнева, Александра Шелепина, Владимира Семичастного, Николая Подгорного и иже с ними. Трудно сказать, где здесь правда.

Я придерживаюсь той точки зрения, что впервые вопрос об отставке Хрущева поставил Фрол Романович Козлов еще в октябре — ноябре 1962 года. Произошло это в разговоре с Николаем Мироновым (занимал пост заведующего отделом административных органов ЦК КПСС по союзным республикам — прим. ред.). Главным побудительным мотивом такой постановки вопроса являлись катастрофические темпы падения советской экономики. А вовсе не какие-то личные отрицательные черты Никиты Сергеевича, как принято у нас обычно преподносить. Однако в апреле 1963 года Фрол Козлов тяжело заболел: у него случился инсульт, и этот вопрос отодвинули, пока продолжалась кадровая перетряска. Наследство Козлова, который считался не только хрущевским фаворитом, но также «кронпринцем» и возможным преемником Хрущева, было поделено между Брежневым и Подгорным. В июле они стали новыми секретарями ЦК. При этом Леонид Ильич сохранил за собой пост председателя президиума Верховного совета СССР, а Николай Викторович (о чем мы уже говорили) специально был переведен в Москву с должности первого секретаря ЦК КПУ (ему на смену отправился Шелест). Таким образом, именно Брежнев и Подгорный стали фактически руководить работой всего секретариата ЦК и президиума в отсутствие Хрущева в Москве. А поскольку Никита Сергеевич в столице бывал редко, можно представить, какая власть упала им в руки.

Когда же кадровая рокировка благополучно завершилась, где-то на рубеже 1963–1964 годов созревает новый замысел о смещении Хрущева. Тут, по всей видимости, сошлись интересы нескольких правящих советских кланов, прежде всего Брежнева – Подгорного, а также Шелепина – Семичастного.

— В той же книге Смирнова содержится информация, что Брежнев трусил, когда «заговорщики» убеждали его позвонить Хрущеву в Пицунду, где тот находился на отдыхе вместе с Микояном, и срочно вызвать в Москву. Дескать, чуть ли не плакал, порывался пойти к Хрущеву с повинной и все ему рассказать.

— Это скорее из разряда мифов. Нечто похожее показано в фильме «Серые волки». Но это все ерунда. Незадолго до октябрьского пленума Леонид Брежнев находился с визитом в ГДР. Дело в том, что буквально накануне умер председатель совета министров Германской Демократической Республики Отто Гротеволь, и Леонид Ильич, как номинальный глава советского государства, отправился на его похороны. Когда же Брежнев вернулся в Москву, он был обязан по протоколу позвонить Хрущеву и доложить о том, как прошел его визит в ГДР, как состоялось прощание, с кем были проведены встречи и так далее. И под эту «сурдинку» позвать его в Москву для решения вдруг возникших «неотложных вопросов». Другого варианта сообщить Хрущеву о заседании президиума ЦК просто не существовало, поскольку не было заведено беспокоить главу государства и партии на отдыхе, если не возникало экстренных проблем.

Никита Хрущев и Анастас Микоян отправились в отпуск на Черное море еще 30 сентября 1964 года. Считалось, что «на хозяйстве» в правительстве Никита Сергеевич оставил Дмитрия Полянского (заметьте, не Косыгина и не Устинова, которые являлись первыми замами), а «на хозяйстве» в партии — Леонида Брежнева и Николая Подгорного как двух секретарей ЦК.

Хрущев на отдыхе Фото: © РИА «Новости»

По вышеизложенным причинам и состоялся исторический телефонный звонок из Москвы в Пицунду, и совершил его именно Брежнев, поскольку у него имелся законный повод для общения с Хрущевым. А у других такого повода не было. Как известно, Хрущев, выслушав Брежнева, сначала отказывался обсуждать «неотложные вопросы по сельскому хозяйству» и для этого прерывать свой отпуск, но затем, переговорив с Микояном, дал добро и заказал правительственный самолет. 13 октября, прибыв в столицу и угодив под шквал критики своих коллег, Хрущев еще пытался защищаться и даже вел себя достаточно самоуверенно, но потом, что называется, прекратил сопротивление. 14 октября постановление президиума ЦК зафиксировало, что «при сложившихся отрицательных личных качествах… преклонном возрасте и ухудшении состояния здоровья тов. Хрущев Н.С. не способен исправить допущенные ошибки и непартийные методы в работе», а значит, необходимо принять его заявление об освобождении со всех партийных и государственных постов «в связи с преклонным возрастом и ухудшением состояния здоровья».

— На ваш взгляд, пришедший на смену «отцу оттепели» Леонид Брежнев был своего рода «анти-Хрущевым»?!

— Нет, таковым Брежнев, конечно, не являлся. Поначалу он вообще плыл по течению. Это потом его соратники сформулировали брежневский политический курс. Однако до самого конца Леонид Ильич продолжал находиться между Сциллой и Харибдой. Он понимал, что у СССР есть проблемы, что косыгинская экономическая реформа буксует, но он не мог придумать, что же надо делать. При этом и Брежнев, и прочие партийные и государственные деятели откровенно боялись вернуться к сталинской модели экономики, чтобы их не обвинили в ревизии ХХ съезда партии. Для них это было как черная метка. Если бы у них хватило мужества реабилитировать Сталина и при этом самим себе развязать руки, то ситуация складывалась бы иначе. А так они были повязаны по рукам и ногам решениями ХХ съезда. Таким образом, внутри партийной элиты постепенно возобладал тот клан, который впоследствии привел к власти Михаила Горбачева. Хотя развилка была — она всегда есть в истории при любом раскладе, причем не двухмерная, а гораздо более объемная. Вариантов развития имелось по меньшей мере несколько, но мы, к сожалению, предпочли выбрать самый худший сценарий.