Анжелина Швачка: «Пою Кармен в Казани не совсем здоровая…»

- Анжелина, без преувеличения можно сказать, что в Европе сегодня вы одна из лучших исполнительниц партии Кармен. Интересно узнать, когда вы впервые встретились с этим образом?

- Мне было 26 лет, когда я впервые исполнила партию Кармен. За это время я спела 153 раза эту партию, в Казани на фестивале мой 154-й выход в опере Бизе. Я участвовала в 18 постановках этой оперы, это были самые разные концепции. И традиционные, и авангардные. Авангардные чаще бывают, когда режиссеру нечего сказать, и он начинает выпендриваться.

- А самая близкая вам трактовка партии какая?

- Традиционная. Когда можно надеть черный парик и приколоть розу. Публика все-таки приходит на такую традиционную Кармен. Она ее так представляет, так и Мериме написал, и Бизе. Зритель, идя в театр на такую Кармен с розой в волосах, настраивается, а когда ему показывают что-то иное, у него возникает внутреннее противоречие. Вот вам понравится лысая Кармен в кожаных штанах, которая будет выезжать на мотоцикле?

- Нет, не понравится.

- Вот и большая часть зрителей в таком случае говорит: «Стоп, я хотел другое». Так что я больше все-таки люблю традиционные постановки. Вот на днях в моей родной Национальной опере Украины я спела такой традиционный спектакль, ночь не спала и уже в Казани сразу же провела две репетиции. На спектакле в Киеве я получила травму, и пою Кармен в Казани не совсем здоровая. Верхняя губа распухла и мне даже трудно говорить.

- Вам есть с чем сравнивать: вы пели в 18 постановках «Кармен». В Казни идущий спектакль ставил замечательный режиссер и хореограф Георгий Ковтун. Что вы можете сказать о его концепции?

- Постановка классическая, но в ней много наворотов балетных, понятно – ставил все-таки хореограф. Кое-что в мизансценах я бы поменяла, чтобы облегчить певцам дыхание. Но желание режиссера для меня – это закон. Я, например, как-то пела Кармен в Любляне, и перед премьерой у меня были уроки с женщиной – специалистом по фламенко. Она научила меня танцевать фламенко с кастаньетами, я танцевала правильно, красиво, так, как полагается. Мне это очень нравится, потому что передает дух Испании.

- В Казани «Кармен» сложная?

- Очень. Шаг вправо, шаг влево… Это не разрешено. Режиссер так видит, это его право. Можно только с его согласия чуть-чуть подкорректировать. Мне казанская постановка нравится тем, что она сложна. Петь в ней очень трудно. Когда я впервые увидела «Хабанеру», где певица ходит по рукам и падает, мне стало не по себе. Я подумала, что это для каждого человека, не балетного, просто невозможно. Но ничего, научилась и спела. Сложно, но возможно. А я к сложностям отношусь с уважением.

«ОНА ИСПОЛЬЗУЕТ МУЖЧИН»

- Ваша Кармен - далеко не жертва.

- Я раньше считала ее жертвой, думала, что во всем виноват бессовестный эгоист Хозе. Я думала, что она любила Хозе, потом думала, что она любила Эскамильо, теперь у меня новая версия.

- Какая?

- Если вы внимательно читали новеллу Проспера Мериме, то должны понять – она никого не любила и не любит. Вот такая у нее судьба. Мужчины используют ее тело, она, в свою очередь, использует их. У нее жуткое количество комплексов, и она вымещает их на мужчинах. Останься она в живых, она бы Эскамильо через какое-то время бросила так же, как и Хозе. Как бросала бы всех последующих своих возлюбленных. Я сталкивалась с такими женщинами, мне такая линия поведения знакома. Кармен сексуальна, она привлекательна, но она в действительности холодна. Все ее, казалось бы, увлечения – это игра, в глубине души она несчастна. Она стремится к свободе, но жизнь так складывается, что свободы у нее нет. В такой ситуации предпочтительнее смерть.

- Какая «Кармен» идет сейчас в у вас в Киеве?

- Нашему спектаклю 12 лет, он очень статичный. Поешь себе – и пой. Спела хорошо – молодец. Поешь сегидилью, можешь и не ходить вокруг Хозе.

Опера "Кармен". Кармен - Анжелина Швачка, Хозе - Ахмед Агади, Цунига - Владимир Васильев

В КИЕВЕ В ОПЕРЕ ВСЕ БЛАГОПОЛУЧНО

- А экономическое состояние оперы в Киеве каково?

- У нас все, слава Богу, очень благополучно. В этом году на День независимости я стала народной артисткой Украины. Я не могу пожаловаться на зарплату, у нас очень хорошие зарплаты. Их можно сравнить с зарплатами солистов в Большом театре. Я знаю, сколько они там получают, потому что пела Кармен и в Большом театре тоже. Там есть одно не очень хорошее правило: если солист, даже поющий первые партии, какое-то время не занят в репертуаре, он получает мизерную зарплату. У нас такого нет, у нас очень гуманный подход к артистам. К тем, которые работают в труппе, и даже к пенсионерам. За это я очень уважаю нашу дирекцию. В театре очень важна поддержка.

- А как происходит финансирование Национальной оперы Украины? У вас есть гранты?

- Национальная опера Украины – дотационное учреждение, нас содержит государство. Мы получаем гранты от президента страны, они даются постоянно, и эта практика неприкосновенна. Это правильно, потому что музыкальный театр – это лицо страны. Вот представьте, приезжают иностранцы в Киев. Днем их ведут гулять по городу, в Киево-Печерскую лавру, в соборы. А вечером? Конечно, в оперный театр. При всем желании они не смогут пойти в драматический театр, потому что просто не поймут спектакля. А в опере и балете у нас все понятно. Так что хороший оперный театр формирует положительный имидж страны. Поэтому Национальная опера - театр статусный, у нас все должно быть на очень высоком уровне.

- Я знаю, что у вас очень сильная труппа, ваши солисты часто приезжают в Казань.

- У нас собраны колоссальные силы. Сергей Ковнир, Сусанна Чахоян, Игорь Борко, Оксана Крамарева – это цвет нашей труппы, их хорошо знают и казанцы. У нас руководство театра держит такой курс, чтобы не давать певцам уезжать из Киева. Хотя, увы, все равно уезжают.

- У вас не было желания уехать?

- Нет, хотя вариантов было и есть очень много. Не вижу смысла. Для меня в нашем театре все такое дорогое, у нас даже запах кулис особенный. Так что я патриотка. Я в нашем театре люблю петь все – от «кушать подано» до Эболи. Все, все, все! Люблю нашего зрителя.

«ОТСУТСТВИЕМ ДЕНЕГ Я НЕ СТРАДАЮ»

- А что вас привлекает в Казани – интерес или деньги?

- Я отсутствием денег, к счастью, вообще не страдаю. Но я очень люблю казанскую публику. Есть люди, которые приходят специально на меня, и мне это очень приятно. Я, наверное, сентиментальная девушка. Не могу подвести публику.

- Ваш театр часто гастролирует по миру?

- Часто, мы, например, недавно вернулись из Японии, мы там постоянно гастролируем. Почти каждый год ездим в Данию. Балет у нас ездит чаще, чем опера. У них регулярные туры по Европе.

- Сейчас существует мнение, что молодая публика не очень расположена к опере. Как вы полагаете, это правда?

- Я с этим не согласна, мне постоянно говорят, что, например, в интернете организуются форумы, где обсуждаются наши спектакли. Так это же делает молодежь. На этих форумах бывает огромное количество отзывов, и там не только спектакли обсуждаются. Они там многие наши проблемы знают и обсуждают. Пишут, что нравится и что нет, высказывают пожелания. Естественно, что это все делают молодые люди. Старшее поколение не очень дружит с интернетом.

- Молодые зрители и публика старшего и среднего поколения различаются?

- Молодежь более требовательна. Пожилые люди прощают своим любимцам все, даже не взятую ноту, они все равно кричат: «Браво». Молодежь ничего не прощает. Если она идет на тебя, а ты спел немного не так, тебя так выставят на этих форумах! В щепки разнесут. Молодые зрители более жестокие.

- А насколько для вас важно установить взаимопонимание с режиссером и дирижером, когда вы репетируете или уже играете в спектакле?

- Это первооснова. Если не будет контакта с дирижером – все пропало. У режиссера можно попросить, предложить, где-то пропихнуть свою идею. У меня режиссерские идеи иногда просто фонтанируют. Возможно, попозже я буду пробовать ставить спектакли. А с режиссерами надо ладить, их нельзя гладить против шерсти. Режиссеры же у нас кто? Чаще всего мужчины. А мужчины – это дети. С ними надо только лаской. Сколько я ни работала в разных театрах, у меня никогда не было никаких конфликтов. С дирижерами я веду себя немного по-другому. Если у меня есть своя трактовка, своя версия, я ее стараюсь так преподнести, будто она принадлежит не мне, а самому дирижеру. Режиссеры и дирижеры – они люди амбициозные. Они кукловоды. Мы куклы. Хотя, когда выходишь на сцену, об этом забываешь. Играешь персонажа, как его чувствуешь.