Раузил Хазиев vs ТАИФ: «Мы решили идти до конца…»

Раузил Хазиев (справа): «Выручка ГК за прошлый год составила 28 миллиардов, из них почти 20 миллиардов ушло за газ, мазут, уголь. Остальные средства идут на модернизацию, содержание станций, налоги, зарплату. Брешь в 3,5 миллиарда существенно ударила по компании»

СДЕЛКА БЫЛА ОБРЕМЕНЕНА УСЛОВИЯМИ, КОТОРЫЕ НЕ ВЫПОЛНЕНЫ

– Раузил Магсумянович, публикация в нашей газете статьи об иске Генерирующей компании к ТГК-16 вызвала шквал откликов со стороны читательской аудитории. Согласитесь, ситуация выглядит несколько двусмысленно: сначала госкомпания совершенно добровольно продает две свои станции частной структуре, а спустя три года инициирует иск о признании этой сделки ничтожной. Хотелось бы прояснить ряд вопросов (в том числе и от наших читателей), которые остались за «кадром» опубликованной статьи. Что подтолкнуло вас обратиться в суд? Со времени передачи станций ТАИФу что-то кардинально изменилось?

– Прецедентов этой истории в татарстанской энергетике не было, да и в российской, полагаю, тоже. Исковое заявление в полной мере раскрывает суть наших претензий. Основное в том, что сделка была обременена рядом условий, которые по факту второй стороной выполнены не были.

– Но в ТАИФ считают, что компания не обязана выполнять условия, которые законодатель прямо не прописывает…

– Соглашаться при покупке станций на условия, при которых они могут быть проданы, и ссылаться потом, спустя время, на их незаконность, согласитесь, по меньшей мере, неправильно.

Есть проблемы и с толкованием законодательной базы. Давайте обратимся к истокам конфликта. В марте 2003 года был принят федеральный закон «Об электроэнергетике», который декларировал разделение генерации, сетей и сбыта. Таким образом появились наша компания, Сетевая компания и «Татэнергосбыт». Регионы с нетерпением ожидали принятия закона о теплоэнергетике, который, по логике вещей, должен был воспроизвести положения 35-ФЗ в части аналогичного разделения генерации, сетей и сбыта. Но закон «О теплоснабжении» был принят только спустя 7 лет, в июле 2010 года! И совсем не в той трактовке, которая предполагалась. Мало того, закон, регулирующий важнейшую отрасль жизнеобеспечения, не был своевременно наполнен подзаконными актами, в том числе и по перекрестному субсидированию.

Однако Татарстан, как и любой другой регион, не мог столь длительное время находиться в правовом вакууме, поэтому были приняты упреждающие меры. До выхода закона в теплоэнергетике была проведена реформа по аналогии с электроэнергетикой. Таким образом, появился «Таттеплосбыт», на который возложили функцию оператора между поставщиком энергии, сетевиками и потребителями. Сегодня невозможно ликвидировать одномоментно компанию, которая ведет работу по пяти тысячам договоров! В любом случае кто-то должен вести операционную работу. То же самое и с «перекресткой»: в законе отсутствовали подзаконные акты – как решить этот вопрос, какими методами. И в этот момент ТАИФ уходит на прямые договоры.

ТАИФ ВОСПОЛЬЗОВАЛСЯ БРЕШЬЮ В ЗАКОНЕ

– Вы хотите сказать, что ТАИФ просто удачно воспользовался правовым вакуумом?

– Так оно и есть. Постановление правительства РФ №808 «Об организации теплоснабжения в Российской Федерации и о внесении изменений в некоторые акты правительства Российской Федерации» было принято спустя два года после принятия основного закона. В этом постановлении, наконец-то, было четко прописано – если от станции в регулируемый период уходит потребитель, то именно он компенсирует ту часть затрат, которую должен был нести по «перекрестке». Поясню: когда принимаются тарифы, делается тарифно-тепловой баланс с учетом перекрестного субсидирования. Если вдруг сегодня, нарушая тарифно-тепловой баланс, кто-то уходит, он перечисляет убыток, что ложится на генерирующую или теплосетевую компанию. Это совершенно логично и правильно.

ОАО «ТГК-16» сегодня говорит, что в законе ничего не говорится о «перекрестке», и это не проблема бизнес-единицы. Но населению-то другой закон не позволяет поднять тариф! И мы попали в эту «вилку»: и решение не можем принять, и уйти от перекрестного субсидирования тоже не можем. В 2012 году в Татарстане решили вопрос с перекрестным субсидированием.

– Если из общего котла «перекрестки» ушло предприятие, и появилась «дыра», она обязательно должна кем-то закрываться?

– Закон четко определяет: кто уходит, тот и закрывает. Он должен заплатить, потом уже уйти. А следующий тарифно-тепловой баланс примут без его участия, и «дыры» не будет. Но ТАИФ ушел раньше, чем было принято это постановление.

Мне бы хотелось, чтобы вы поняли, никаких личных претензий ни к кому мы не предъявляем. Мы никуда не пишем и не жалуемся. Просто наша компания подала иск. Предприятия ТАИФа ушли на прямые договора, а генерация и тепловые сети, которые принадлежат государству, потеряли при этом больше 6 миллиардов рублей. Из этой суммы 3,5 миллиарда – наши. Остальные – Казанской теплосетевой компании и Набережночелнинской теплосетевой компании.

– Они тоже остались в убытке?

– Конечно! Но у них ситуация другая. Пример в сослагательном наклонении: если бы эти средства ими были получены, предприятия поменяли бы пять километров сетей, а без них – только два. Просто пришлось сократить объемы ремонтных работ.

Что касается Генерирующей компании: из наших доходов 76 процентов уходит на газ. Ремонт у нас – миллиард рублей в год. И если бы мы даже остановили весь ремонт, расходы на него все равно не покрыли бы расходы за газ. Нужно ли говорить, что, если мы не оплатим газ, станции встанут. А права остановить поставку тепла у нас нет. Поэтому нам пришлось буквально выкручиваться из этой ситуации. Вы посмотрите, у нас выручка за прошлый год составила 28 миллиардов, из них почти 20 миллиардов ушло за газ, мазут, уголь. Остальные средства идут на модернизацию, содержание станций, налоги, зарплату. Брешь в 3,5 миллиарда существенно ударила по компании.

Мы вели переговоры с ТАИФом о предоставлении в период подготовки к зиме мазута на миллиард рублей в рассрочку. Компания хотя бы таким образом могла компенсировать наши убытки. Но ни на какие уступки ТАИФ не пошел.

– То есть вы пытались договориться с ТАИФом?

– Да, мы пытались договориться по мазуту. Решение вернуться к документу о продаже станций возникло не сразу. Я хочу сказать, эта сделка не уникальна. По всей России продавались станции, это обычный процесс. Сети – под контролем государства, генерирующие компании конкурируют на оптовом рынке. Но здесь есть один существенный момент: стоимость проданных ТАИФу станций значительно ниже стоимости аналогичных имущественных комплексов. И это не случайно. Все станции, – и проданные, и наши – нуждаются в глубокой модернизации. Мы уже сегодня не покрываем дефицит казанского энергоузла.

А стоит ли напоминать о темпах, с которыми растет энергопотребление республики – региона с высоким коэффициентом инвестиционной привлекательности, на территории которого планируется проведение мероприятий мирового уровня? Да ваша же газета писала, что правительство обратилось с просьбой к предприятиям ограничить энергопотребление на время проведения Универсиады. В условиях договора купли-продажи четко прописано, что компания, приобретающая станции, обязана проводить их модернизацию, потому что существует огромный дефицит мощности в регионе.

«ТАТНЕФТЬ» УСЛОВИЯ ВЫПОЛНИЛА

– А разве ТАИФ не проводил модернизацию своих энергетических объектов? Часть наших читателей в комментариях как раз убеждала в обратном…

– Оборудование для ТЭЦ – это не такая вещь, которую каждый день приобретают, и это не то оборудование, которое незаметно можно установить. Это же миллиарды рублей! Если бы модернизация проводилась, знали бы все, и вы в том числе. Кстати, «Татнефть», которая на таких же условиях выкупила Нижнекамскую ТЭЦ-2, эти условия неукоснительно выполняет.

– Сколько «Татнефть» вложила в модернизацию?

– Они вложили в станцию уже 8 миллиардов рублей и, насколько мне известно, планируют довести инвестиции до 20 миллиардов. Мало того, компания строит когенерацию в Альметьевске, чтобы сдерживать рост стоимости тепла для населения. Это огромная работа. И потом, давайте сравним размер уставного капитала ТГК-16 и ТЭЦ-2. У первой компании – 10 миллионов рублей, у второй – 2,5 миллиарда. ОАО «Татнефть» купило энергетическое хозяйство, чтобы его развивать, и это видно. Какие могут быть к нему претензии со стороны государства?

– В комментариях к статье несколько раз было отмечено: ТГК-16 в ультимативной форме заявляла, что отключит нижнекамских потребителей от тепла. Это правда?

– Да. Они официально предупредили нас, что прекращают подачу тепла. ОАО «ТГК-16» предъявило иск «Таттеплосбыту» на 471 миллион рублей. Мы оспариваем этот иск и даже предложили воспользоваться положением Гражданского кодекса, которое позволяет до решения суда разместить спорные суммы на депозите. Та сторона, что выиграет суд, сможет получить эти средства. Но ТГК-16 не стала дожидаться решений суда и объявила, что прекращает подачу тепловой энергии в Нижнекамске. Хорошо, что там есть татнефтевские источники и уже наступила весна.

У нас 86 процентов потребителей – население, и мы тоже имеем задолженность с его стороны, но при этом сегодня ни у кого мысли не возникает о возможности отключения.

– Значит, именно ситуация с отключением потребителей от источников ТГК-16 и стала катализатором для подачи иска?

– Энергетика – это отрасль жизнеобеспечения, и здесь нельзя играть в одни ворота. Нельзя торговать теплом точно так же, как полиэтиленом. Когда речь пошла об ограничениях населению, мы решили идти до конца. Конечно, если смотреть на ТГК-16 сугубо как на бизнес-единицу, наверное, она права, защищая интересы аффилированных предприятий. У них нет задачи субсидировать население.

Но я считаю, что энергетика не может быть высокорентабельной. Что такое высокорентабельная энергетика? Чем выше прибыль у энергетика, тем беднее потребители. И сегодня нельзя говорить о том, что отмена «перекрестки» – это манна небесная. Население потребляет всего 28 процентов. Так что отмена субсидирования не сильно отразилась на экономике предприятий.

ТАК ДЕНЬГИ ИЛИ СТАНЦИИ?

– Все же поясните свою позицию: вам нужны станции ТАИФа или компенсация убытков от перекрестки в 3,5 миллиарда рублей?

– В иске все четко изложено. Окончательное решение примет суд. Если произойдет возврат станций в единое управление, мы только «за». Почему? Приведу примеры из российской действительности. Крупнейшие компании «ИнтерРАО», «РусГидро», «Газпромэнерго» имеют по 20 - 30 станций в активе. А чем больше станций у компании, тем выше возможность держать самый экономичный режим выработки энергии. А оптимальные режимы – это столп экономики в энергетике.

– А 3,5 миллиарда убытка «перекрестки» вы тоже предполагаете получить?

– Те убытки, которые понесла Генерирующая компания, должны быть возвращены. Эти средства необходимы, чтобы достроить парогазовые установки (ПГУ), снизить в Казани энергодефицит и обеспечить надежность теплоснабжения населения.

– Если ТАИФ вернет эти средства, то они будут пущены на КТЭЦ-2?

– 100 процентов. Скажу больше, они будут размещены на депозите с целью обеспечения их максимальной прозрачности. Чтобы не говорили, что их «съели» энергетики большими зарплатами и вертолетами. Кстати, все, что можно продать непрофильное, мы уже продали.

– Некоторые наши читатели интересовались: куда пошли деньги, которые ТАИФ заплатил за станции?

– Они размещены на депозите и используются только на строительство ПГУ. Это деньги, полученные от продажи комплексов, которые возвели в советские времена на бюджетные средства и силами того поколения энергетиков. Как бы высокопарно это не прозвучало, но у нас нет морального права использовать деньги от их продажи в каких-либо иных целях, кроме модернизации энергокомплекса республики. В сложных ситуациях мы принимаем решение о кредите, но эти деньги не трогаем. Чтобы провести полную модернизацию ТЭЦ-2, необходимо более 11 миллиардов рублей. Мы строим ПГУ, уже заказали оборудование, но средств на завершение проекта недостаточно. И если ТАИФ вернет средства за «перекрестку», они также пойдут на модернизацию энергоснабжения столицы республики.

НА ЧЬЮ ШЕЮ ПОВЕСИТЬ МОДЕРНИЗАЦИЮ

– Вы говорите, что цена вопроса модернизации КТЭЦ-2 – более 11 миллиардов рублей. А в отношении КТЭЦ-1 какие-то работы ведутся?

– По Казанской ТЭЦ-1 мы еще, по сути, и не начинали. Пока говорить о чем-то конкретно рано, но есть несколько весьма реальных и перспективных для воплощения идей. Этот вопрос мы обсуждали и с чешскими коллегами во время визита нашей делегации во главе с президентом Рустамом Миннихановым в Прагу. Кстати, в Чехии расположены производства Siemens, там есть другие крупные компании, которые производят энергетическое оборудование, необходимое нам. И в то же время Чешский экспортный банк очень активно работает по энергетике, в России они уже инвестируют в три-четыре станции.

– Вопрос износа энергетических активов республики уже давно стал притчей во языцех…

– Это так. Маленький пример: электрическое КПД на старых станциях составляет 35 процентов, а то, что сегодня предлагает ПГУ, – уже более 50! Это другое поколение оборудования. И потом, ладно бы морально станции устаревали, мы не можем продлевать их физический ресурс. Вот что получилось с Уруссинской ГРЭС? Она еще работает, но ресурс ее исчерпан, и минэнрего России ее снимает с рынка по критериям надежности и цены. А если ее снимут с электрического рынка, то где же взять тепловую энергию? Котельные сейчас будем строить? На всех не построишь.

Поэтому модернизация неизбежна. Нас уже всерьез прижало всех. В энергетике есть неписаный закон: она всегда должна опережать потребление. Еще до построения дома у нас должен быть источник энергии. Республика строит 2,5 миллиона квадратных метров каждый в год. Другими словами, каждые четыре года мы строим Набережные Челны. И этому объему жилья необходимы тепло, вода, электричество. Так что мало менять старое, нужно еще увеличивать объем мощности. Иначе остановится развитие региона.

– Но где же взять средства на модернизацию энергетики? Повесить ее на шею потребителей, заложить в тариф?

– Ну что вы, за счет тарифов построить ТЭЦ или модернизировать ее невозможно! Во всем, что касается вопросов основы жизни, должен быть иной подход.

Первое – это, конечно, привлечение инвесторов. Пока сдерживает этот процесс, на мой взгляд, частое изменение правил игры в отрасли.

Второй, предложенный федеральными властями, механизм – договор предоставления мощности (ДПМ). Запуск системы, позволяющей энергетикам возвращать инвестиции в строительство новых мощностей, произошел в 2010 году. ДПМ закрепляют инвестиционные обязательства владельцев энергокомпаний по модернизации существующего и строительству нового оборудования. В перечень объектов по ДПМ предприятия Татарстана не вошли. Еще и поэтому я считаю, что проблема модернизации нашей генерации, строительства новых мощностей не должна ограничиваться решением задач по ДПМ. Нужно создать такую модель рынка, чтобы было выгодно строить там, где мощность востребована.

P.S. Газета «БИЗНЕС Online», предоставив слово руководителю Генерирующей компании, предлагает высказать свою точку зрения и второй стороне конфликта (а именно – ТГК-16 или представителям ТАИФа), которая, безусловно, имеет свои аргументы в этом споре.