Руслан Айсин Руслан Айсин

«КАЗАНЬ ПОЛУЧАЛА УСТОЙЧИВЫЙ ФАКТОР РЕГИОНАЛЬНОГО ВЛИЯНИЯ, А МЕСТНЫЕ ТАТАРЫ — ОПОРУ В ЛИЦЕ СВОЕЙ ДУХОВНОЙ РОДИНЫ»

Любая нация в своем развитии опирается на некие институты, не всегда государственные, которые выступают ее двигателем, генератором идей, организатором общественных процессов. На такое звание, статус у татар претендует, пожалуй, всемирный конгресс татар (ВКТ). Он и замышлялся как трансграничная антропоструктура, которая выступит организатором общественно-политической и культурно-просветительской жизни большой татарской диаспоры.

Лихие 90-е

Дело в том, что Татарстан, хотя по собственной Конституции и обозначивший для себя право помощи татарам, проживающим за пределами республики, не всегда мог и может открыто представлять всех татар на федеральном уровне из-за специфики политической ситуации. Эту роль на общественном уровне с выходом на политическую плоскость должен был играть всемирный конгресс татар.

Задача важная и актуальная, учитывая, что лишь 25% татар проживает в политическом и культурном центре нации — Татарстане. Остальные — рассеяны жемчужинами порванного ожерелья по регионам России и странам мира.

В начале 90-х годов Татарстан ярко заявил о себе как о лидере федерализма. Татары, будучи второй по численности нацией, должны были выступать опорой республики в местах своего компактного проживания — в основном в Волго-Уральском регионе. И первое десятилетие деятельности ВКТ, выпавшее на последнее десятилетие ХХ века, прошло под эгидой строительства сетевой общественной татарской структуры. Татарские общины институтализировались и оформлялись в различные объединения и вливались в головную структуру — ВКТ. Казань получала устойчивый фактор своего регионального влияния, а местные татары — политическую, местами финансовую, методологическую, культурную, организационную опору в лице своей духовной родины.

Девяностые — это время надежд, романтических устремлений и реализации самых несбыточных идей. Татары тоже мечтали о том, что они смогут всецело обрести свои национальные права на получение образования на родном языке (прописанном, кстати, в российской Конституции), на удовлетворение своих духовно-культурных потребностей. Быстрой рывок часто приводит к потере темпа в середине дистанции. Процессы, идущие на общественном уровне, неотделимы от того, что происходит в политической сфере и в сознании элит. Россия — страна парадоксов: здесь темное прошлое зачастую выступает в образе светлого будущего. Прошлое является ключом к открыванию любых смысловых дверей в «завтра». Но, впрочем, оставим эти пространственные рассуждения...

«В ЭПОХУ ПУТИНА ТАТАРСТАН ВОШЕЛ НА ПИКЕ СВОЕГО ВЛИЯНИЯ, НО ПОСТЕПЕННО МОСКВА ЭТО ДОСТИЖЕНИЕ СТАЛА НИВЕЛИРОВАТЬ»

Суровые 2000-е

В эпоху Путина Татарстан вошел на пике своего влияния, но постепенно Москва это достижение стала нивелировать: политико-идеологический статус республики как главного из национальных субъектов РФ был скорректирован. Казань долго упиралась, но постепенно отступала, замыкалась, уходила в пределы границ республики. ВКТ здесь и должен был выступить авангардом, который брал на себя бремя борьбы за права Татарстана и татарского народа в условиях, когда республика вынужденно ушла в политическую тень, а заодно стать лидером, показывающим на своем примере, как надо грамотно организовывать национальное общественное пространство для других народов России.

На это время приходится и попытка федерального центра раздробить татарский народ во время переписи населения в 2002 и 2010-м годах, и отмена этнорегионального компонента в образовании, фактически оставляющая за бортом многочисленные татарские школы в регионах России, и введение в систему школьного обучения предмета «Основы православной культуры» и многое другое.

ВКТ, как мог, участвовал на переднем краю этой идеологической борьбы. Но силы были не равны. Татарстан политически, как мог, подпирал.

И вот теперь мы вошли в новую эпоху. Многим наблюдателям она представляется чертой, за которой открывается новая историческая перспектива. Четверть века прошло с того дня, когда был созван первый конгресс татар и учрежден ВКТ. По сути, сменилось одно поколение, и ему на смену пришло новое. Но так ли это в случае с конгрессом татар, который является представительным органом более чем семимиллионной нации? Готов ли ВКТ к вызовам современности, к новой геополитической и геокультурной реальности? Вопросы эти далеко не праздные, они живые, вибрирующие. И мы вправе спросить сегодня: «Камо грядеши, ВКТ?»

«НАСТАЛО ВРЕМЯ ПЕРЕМЕН. ИХ НЕЛЬЗЯ БОЯТЬСЯ, ВОСПРИНИМАТЬ ВРАЖДЕБНО, ЭТО НЕИЗБЕЖНОСТЬ, ЭТО ЕСТЕСТВЕННЫЙ ХОД ВЕЩЕЙ»

Да, конгресс во многом успешно выполнял поставленные перед ним задачи. Старался не отставать от поступи современности, как мог, организовывал духовную и культурную жизнь диаспоры. Но, как мне представляется, настало время перемен. Их нельзя бояться, воспринимать враждебно. Это неизбежность, это естественный ход вещей.

Споткнулись о Сабантуй в идеологической борьбе?

С болью в сердце я наблюдаю полемику вокруг парижского Сабантуя, в организации которого деятельное участие принял всемирный конгресс татар. Многие упрекнули руководство ВКТ в том, что оно профинансировало участие совершено посторонних лиц в Сабантуе в столице Франции, тогда как видные представители татарского национального движения в Европе остались за бортом праздника. А из Казани на праздник вообще полетело 500 человек (!), включая сотрудников аппарата ВКТ, артистов, чиновников разного ранга.

Многие задаются вопросом: почему ВКТ уделяет столь пристальное внимание проведению Сабантуев в странах зарубежья, где татар уж совсем мало: Берлине, Софии или на Мальте? Конгресс вяло парирует что-то вроде о «важности пропаганды татарской культуры». Этот аспект, естественно, имеет место быть. Но нельзя упускать из виду тот факт, что бóльшая часть Сабантуев или татарских зарубежных европейских сходов проходит под кураторством агентства «Россотрудничество». Учитывая нынешний уровень дипломатических отношений между Россией и странами Европы, стоит понимать, что это одно из орудий идеологической борьбы. На парижском Сабантуе вполне можно было бы сказать по этому поводу: a la guerre comme a la guerre («на войне, как на войне»).

Татарский мир встроился в общероссийский внешнеполитический вектор построения «русского мира». Таковы реалии. Татарский мир как самостоятельный субъект большой политики перестает играть одну из ведущих ролей с уходом старой волны татарской эмиграции. Пришла новая — в большинстве своем ориентированная на структуры МИД РФ. Она, как и ВКТ, следует в фарватере той политики, которую сегодня проводит Москва.

«НИ РЕСПУБЛИКА, НИ ВКТ ПРОБЛЕМАМИ 1,5 МИЛЛИОНА ТАТАР БАШКОРТОСТАНА ЗАНИМАТЬСЯ НЕ СПЕШАТ»

Переориентация с внутрироссийской повестки на внешнеполитическую для ВКТ — это веяние времени с одной стороны, с другой же — имиджево смотрится более выигрышно. На внутренней арене у татар слишком много проблем. Возьмем хотя бы тот же Башкортостан, где проживает 1,5 млн татар. Их проблемы очевидны, известны всем, о них трубят не один десяток лет. Но всерьез ни республика, ни ВКТ ими заниматься не спешат: слишком много издержек, требуется сосредоточенное погружение в проблематику, нет достойного кадрового и аналитического ресурса и так далее.

Виртуальный конгресс

Говоря об аналитической составляющей, нельзя обойти стороной важнейшую — а где-то и ключевую — тему информационно-аналитического обеспечения деятельности ВКТ и татарского мира. Такая работа велась силами ряда ученых и интеллектуалов, но почему-то она не стала достоянием широких кругов, вовлеченных в проблематику татарской нации. Концепции или проекты, направленные на решение вопросов по организации этнонациональной жизни татар, так и остались уделом узкого круга лиц.

Вот и сегодня, накануне очередного, шестого по счету, всемирного курултая татар широкая общественность мало осведомлена о том, какие проблемы будут обсуждены на этом важнейшем сходе, какие стратегические документы (если таковые будут) развития татарской нации планируется принять и так далее. Ведь, по сути, курултай выполняет функцию высшего представительного института татарской нации. Но ощущения грядущей масштабности и грандиозности мероприятия у меня, по крайней мере, пока что нет. Может, я чрезмерно строг и критичен?

Или информационная волна о предстоящем курултае в эпоху развития информационных коммуникаций меня не до конца захлестнула? Значит, здесь тоже есть поле для работы. В ситуации, когда три четверти татар проживает за пределами Татарстана, сам бог велел ВКТ использовать современные возможности и технологии массовой коммуникации для того, чтобы создавать единое информационное и культурное поле. Решение этой задачи частично снимает остроту ряда проблем: возможность дистанционного обучения татарскому языку, истории, проведение селекторных совещаний, интернет-конференций и многое другое, чем пользуется сегодня продвинутый мир. Конечно, виртуал никогда не заменит реальной плоти, но надо использовать все возможности.

Попытка создания подобного информационного центра была — проект «Татар иле», который планировал выступить в роли своеобразного конгресса татар в виртуальном пространстве, но проект провалился. Однако актуальность формирования гомогенной татарской информационной среды только возросла.

Продолжение следует.

Руслан Айсин

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции