После референдума о выходе из ЕС британская элитно-бюрократическая машина со скрежетом и скрипом стала разворачиваться в указанном ей народом направлении, — пишет Александр Виноградов «После референдума о выходе из ЕС британская элитно-бюрократическая машина со скрежетом и скрипом стала разворачиваться в указанном ей народом направлении», — пишет Александр Виноградов ©Алексей Витвицкий, РИА «Новости»

ЭТО ЯВНО НЕ ТОТ СЛУЧАЙ, КОГДА НА ГЛАС НАРОДА МОЖНО БЫЛО МАХНУТЬ РУКОЙ

Для революции недостаточно того, чтобы низы не хотели жить, как прежде. Для нее требуется еще, чтобы верхи не могли хозяйничать и управлять, как прежде.

В.И. Ленин

Нешуточной важности события сейчас разворачиваются в Великобритании, где в деле выхода из Евросоюза лондонская коса в очередной раз напоролась на брюссельский камень, да так, что пошла спиралью и теперь видом своим напоминает скорее штопор.

Казалось бы, какое нам тут до них дело, своих проблем хватает. Так, резко активизировались слухи об опале Сергея Кириенко, который в аппарате президента ответственен за внутреннюю политику, в то время как ведомство Алексея Кудрина (Счетная палата) нацеливается на заметное расширение своей зоны ответственности, предполагается, что аудиту будут подлежать «дочки» таких госкорпораций, как ВЭБ, «Роскосмос», «Ростех», «Роснано» и «Росатом». Параллельно стоимость барреля нефти заметно подросла на фоне сокращения добычи в КСА и обвала ее в революционной Венесуэле, а аналитики компании InfraOne обнаружили у РФ забалансового госдолга на $7 млрд, что довольно существенно. Кроме того, российский экспорт вооружения за последние пять лет свалился на 17% по сравнению с предыдущей пятилеткой, хотя второе место на этом рынке все еще сохраняется. Иначе говоря, жизнь в стране продолжается, это не может не радовать, но определенные параллели между британским провисшим Brexit и российскими делами провести все же стоит.

Напомним историю вопроса. Сам референдум о выходе из ЕС произошел в июне 2016-го, почти три года назад. Тогда поражение сторонников отделения предсказывали около 90% наблюдателей, но это оказался случай массовой же ошибки: на референдуме 51,8% голосовавшего населения высказалось за выход из состава ЕС, а 48,2% — против него. Результаты эти (довольно любопытный вопрос распределения голосов за и против по регионам Соединенного Королевства оставим пока за скобками) повергли британскую элиту в шок, даже с учетом того, что итог референдума никак не означал быстроты и неотвратимости выхода из Евросоюза. Подобная демократия в Великобритании имеет несколько избирательный характер: по британскому законодательству, такого рода народное волеизъявление не означает, по сути, ничего, оно носит рекомендательный характер для парламента страны. Другой вопрос, что депутатам надо бы прислушиваться к мнению жителей своих регионов, поскольку это прямо влияет на их шансы на переизбрание, но прямого принятия решений, да еще обязательных к исполнению, референдум никак не дает.

Это, однако, явно был не тот случай, когда на vox populi — глас народа (который, как известно, суть vox Dei: «Глас народа — глас божий») — можно было бы махнуть рукой. Помешала сама экзистенциальная сущность вопроса, и даже относительно небольшое преимущество сторонников отделения не стало помехой. Британская элитно-бюрократическая машина со скрежетом и скрипом стала разворачиваться в указанном ей народом направлении, параллельно пытаясь для себя решить один столь же критически важный вопрос: «Что же нам теперь со всем этим делать?»

РЕНЕССАНС СТАРЫХ ДОБРЫХ ВРЕМЕН «ИМПЕРИИ, НАД КОТОРОЙ НИКОГДА НЕ ЗАХОДИТ СОЛНЦЕ»

Проблема для лондонских элит заключается в том, что они весьма существенно завязаны на работу с континентом. Напомню, что еще в 80-е годы прошлого века реформы Маргарет Тэтчер резко сократили присутствие государства в экономике и снизили регуляторные барьеры в финансово-банковском секторе, который принялся закономерно расти. Его взрывной рост был поддержан стремительно развивавшимися IT-технологиями. Все это в совокупности привело к повышению роли Лондона как одного из ключевых финансовых центров планеты. В каком-то смысле это был ренессанс старых добрых времен «империи, над которой никогда не заходит солнце». Параллельно шло развитие европейских интеграционных структур, которые в начале 90-х годов обрели нынешнюю форму, с германо-французским блоком как мотором всей системы, развитым Севером, развивающимся Югом, суровой брюссельской бюрократией и т. д.

Но торгово-финансовый центр не может существовать сам по себе, вся эта деятельность по сути своей является обслуживающей по отношению к промышленности, сельскому хозяйству, строительству и прочим неторгуемым секторам экономики... Специализация Великобритании на финансовых услугах упрочила ее экономическое положение и увеличила поступающие доходы, но она же закрепила привязку экономики данной страны к, скажем так, более традиционным в этом отношении странам Европы и не только. Ситуация, когда британский банк вместе со своим партнерским немецким банком кредитуют немецкого же производителя и греческого потребителя, была вполне нормальной. И было хорошо, пока податной британский электорат внезапно (даже экзитполы говорили о провале сторонников отделения!) не высказался за Brexit.

Тогда, в 2016 году, не было понятно, когда и как будет происходить этот процесс. Сами переговоры между Лондоном и Брюсселем начались ровно год спустя после референдума, 19 июня 2017-го. Тем не менее отдельные наиболее осторожные граждане Великобритании и ЕС еще до начала всех переговоров начали готовиться к этому разводу. Так, некоторая часть финансового сектора Великобритании, как раз и ориентированного в первую очередь на работу с континентом, уже в 2016 году начала рассматривать запасные варианты, связанные с перемещением в страну, которая точно останется в ЕС. Собственно, о своем желании дать пристанище данному бизнесу прямо заявили Париж, Франкфурт-на-Майне и Дублин. С другой стороны, в Великобританию вырос поток мигрантов из Европы, в частности румын, — и чем активнее велись переговоры о «разводе», тем более заметным становился этот поток.

ПРЕДПОЛАГАЛСЯ ИМЕННО ЧТО ВЫХОД СТРАНЫ ИЗ ЕС, С НЕЗАВИСИМОСТЬЮ ОТ БРЮССЕЛЬСКОГО ДИКТАТА В КОНЦЕ

Лондон мужественно терпел этот набег, утешая себя тем, что скоро все кончится. И в декабре прошлого года было наконец-то достигнуто соглашение между правительством Великобритании и Еврокомиссией, в котором были прописаны все протоколы и условия «развода». Кабинет Терезы Мэй (т. е. исполнительная власть) таким образом успешно завершил свою работу, решения были приняты, соответствующие договоры заключены. Хотя при этом кабмин понес определенные потери: из-за несогласия с проектом договора в отставку ушли министр труда Эстер Маквей, министр по делам Северной Ирландии Шейлеш Вара и министр по вопросам Brexit Доминик Рааб. Дело было за малым — ратификацией подготовленного документа в британском парламенте, после чего, в конце марта 2019 года, предполагался именно что выход страны из ЕС, точнее, начало 21-месячного переходного периода с независимостью от брюссельского диктата в конце.

Но именно здесь возникли проблемы. В январе 2019 года депутаты прокатили это соглашение. Кабинет Мэй в пожарном порядке подготовил новый вариант данного документа и в начале марта (до дедлайна, напомню, остается меньше месяца) вновь внес его на голосование в парламент. Тот на голосовании 12 марта отверг и эту версию. День спустя депутаты высказали свое нет и варианту «жесткого Brexit», без какого-либо договора, который хоть как-то смягчил бы острые углы развода. Еще через день парламентариев хватило на консенсус — они постановили попросить у Брюсселя отсрочку, дополнительное время на подготовку хоть какой-нибудь бумажки, которую можно было бы считать договором. Наконец, законотворческая неделя завершилась тем, что депутаты с огромным перевесом отвергли предложение о проведении еще одного референдума по выходу из ЕС с вопросом вроде «Граждане, а вы точно этого хотите?». Видимо, британская элита все же решила не позориться окончательно.

Реакция Брюсселя на это пока неизвестна — просьба об отсрочке будет рассматриваться на саммите 21–22 марта. Причем сохраняется вероятность того, что Великобритания «вывалится» из Евросоюза сама по себе, если хотя бы одна из 27 стран ЕС попросту ветирует данную просьбу об отсрочке. Мол, ничего вам не дадим, скатертью дорога, вперед и с песней.

ФАКТИЧЕСКИ МЫ ВИДИМ ПРЯМОЙ ФУНДАМЕНТАЛЬНЫЙ КОНФЛИКТ — МЕЖДУ НАСЕЛЕНИЕМ ВЕЛИКОБРИТАНИИ И ЕЕ ЭЛИТАМИ

Выглядит это все достаточно забавно, но я бы эксплицитно отметил лейтмотив всей сложившейся ситуации, отойдя от драпировки вроде «недостаточной проработки вопроса границы между Ирландией и Северной Ирландией». Фактически мы видим прямой фундаментальный конфликт — между населением Великобритании и ее элитами. Элитам Brexit, понимаемый как дурная блажь британского глубинного народа, не сдался абсолютно. Они, несмотря на все политическое многообразие и вроде как различные идеологические платформы, вполне довольны сложившимся status quo, в основе которого лежат прочные экономические связи между Островом и Континентом. Хуже того, за истекшие без малого три года, несмотря на явные экономические риски в результате Brexit, не произошло никакой интенсификации торгово-финансового взаимодействия между Великобританией и США, которое могло бы нивелировать возможные потери. Фактически никаких торговых договоров, включая хотя бы частную (между США и Великобританией) версию замороженного ныне TTIP (Трансатлантического торгово-инвестиционного партнерства), сейчас в работе нет. Из подвижек в этом направлении можно отметить лишь достигнутое в прошлом декабре соглашение NAFTA 2.0, к которому Великобритания отношения никак не имеет. Иначе говоря, от заокеанских союзников, «таких же англосаксов», толку никакого нет, а через пролив сидит вполне разозлившийся из-за этого демарша Брюссель, с которого станется «наказать» Великобританию, решившую, так сказать, отведать независимости. Мол, хочешь свободы — бери, а что у тебя в результате этого доходы упали — твои проблемы.

Комичность ситуации усугубляется тем, что британская экономика с точки зрения устойчивости к кризисам, на мой взгляд, все же покрепче европейской. Но в мире очередной кризис пока не наступил, резкая интенсификация тех же проблем итальянских банков и французских долгов на фоне политического кризиса в обеих странах никак не реализовала себя.

Вообще говоря, это вопрос интернациональный. Всегда и везде для устоявшихся элит любое изменение ситуации есть априори дело ненужное и вредное. Если ситуация устаканена, народ спокоен, а элиты рулят ситуацией и богатеют, то зачем что-то менять? Более того, зачем что-то менять, даже если народ неспокоен, но это не выливается как минимум в многотысячные уличные демонстрации, коих, очевидно, в Великобритании не наблюдается? Это верно и с другой стороны: если народ хочет чего-нибудь от своей элиты добиться, уж неважно, чего именно и насколько это мудро или ошибочно, он должен либо создавать элите проблемы, либо угрожать создать проблемы — достаточно глянуть на те же самые «желтые жилеты» во Франции. Соответственно, те элиты, которые поумнее, институционализируют и поддерживают в социуме механизмы обратной связи и своего обновления, а те, что нет, обрубают их, параллельно карая за недостаточную почтительность. Вот только долго такой безглазый и безухий кадавр существовать не может. Рано или поздно он будет вынужден трансформироваться — либо под прямым воздействием тех или иных внешних сил, даже необязательно враждебных (напомню, что вся «арабская весна» прошла на фоне экстремальной дороговизны продовольствия, что стало результатом большого количества природных катаклизмов в 2010 году), либо в результате внутриэлитного конфликта.

А Британия — что нам Британия? Действительно, и здесь своих проблем хватает…

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции