Коррупция может внести элемент

конкуренции в самодостаточную

монополистическую промышленность,

и таким образом в систему оказывается

внедрена тенденция к эффективности

Nataniel Leff (Columbia University)

Политкорректное взаиморасположение незваного гостя и татарина на шкале "хуже-лучше" давало слишком упрощенную картину мира. Куда мы тут денем гостя засидевшегося? Что-то мне эти арии Московского Гостя на казавшиеся выходящими из моды темы коррупции и разные трансграничные безобразия все более напоминают изложение программы Того, Кто придет после. Только ли мне? Судя по выражению побледневших лиц - не только.

Но, как всегда, есть надежда, что меч разящий завязнет в сетях восточного гостеприимства и патоке азиатского усердия. Предложение о борьбе с коррупцией никто, полагаю, не принял на свой счет. Каждый будет пристально всматриваться в окружающее пространство в поисках этой самой коррупции. Обнаружит даже и самые гнилостные признаки ее в чужой собачьей будке, но не в подконтрольном амбаре.

Но я бы вот не клич о борьбе с коррупцией бросал, а начал санитарным образом отграничивать каждую конкретную публичную фигуру от этого явления. Под вопли о презумпции невиновности извивающегося в лапах санитара тела, конечно. Но кто сперва отскоблит самого санитара?

Всякому врачу известно, что диагнозу предшествует анамнез – описание состояния больного и истории его болезни. Сколько сил, ресурсов и энергии сбережет простое признание, что наше будущее – есть будущее сельскохозяйственной страны, бездарно и безвозвратно растратившей свой промышленный и интеллектуальный потенциал. Так и давайте перестанем впрыскивать в остывающие тела промышленных гигантов финансовый допинг, бесследно перетекающий в обнальные фирмы. Вместо этого станем развивать механизированное сельское хозяйство. Хотя бы сытыми будем. Опять коррупция все съест?

Однако, попробуем сказать несколько слов в защиту этого привычного нам явления.

Коррупция в современной нашей российской действительности – есть простейшее (и, возможно, уже единственное) средство взаимодействия между властью и подвластным субъектом. Благодаря этому взаимодействию разрешается конфликт между реальным индивидуальным интересом и виртуальным общественным благом. Точно и достоверно показывается, что и сколько у нас стоит. А нас хотят лишить этого самого достоверного в условиях несменяемости власти измерителя, то есть отнять у нас компас в мире, замутненного коммерческим ПиаРом и загрязненного общественно-политической макулатурой.

Коррупция может быть побеждена только укоренением общественных ценностей на самом верху и их девиртуализацией для низов. Без этого борьба с коррупцией обречена, более того, без этого – борьба с коррупцией вредна.

Коррупция имеет свой исток в разрыве между индивидуалистическим (исключительным) способом бытия и присущей всякому юридическому закону всеобщностью (одинаковостью, равенством). Индвидуализм всегда конфликтует со стандартом. Коррупция может предложить самый короткий путь создания особого правового положения для взяткодателя. Коррупция – есть материализованное свидетельство несправедливости или косности существующей политико-правовой системы. Поэтому и борьба с ней должна проводиться именно на политическом поле. То есть мишенью борьбы должно стать публичное должностное лицо, как об этом говорит Европейская конвенция об уголовной ответственности за коррупцию, а не гражданин-взяткодатель, как это подразумевает наш Закон и логика российской борьбы с коррупцией. Дача взятки должна быть декриминализована, так как только государство ответственно за растление населения, легко идущего на дачу взятки. Население в идеологическом и воспитательном плане брошено на произвол судьбы, поэтому за его поведение должно спрашивать с тех, кто с этим произволом не борется, а не с тех, кто выживает как может в условиях произвола.

Пренебрежение всеобщим стандартом элита нам, скажем, демонстрирует исключительным по отношению ко всем остальным уровнем потребления. Простой же народ, "задавленный" стандартом закона в обществе, пропагандирующем индивидуализм, может реализовать свое идеологически легальное стремление к превосходству над другим посредством коррумпированного аппарата. И эту возможность приобретения вожделенного неравенства за деньги (количество которых есть у нас мерило успеха) предлагается устранить грубой ее отменой.  

То есть хотят перекрыть этот – чуть не единственный оставшийся - канал функционального взаимодействия "власть-гражданин", без конкретных предложений его замены на другой вид взаимодействия. При этом никто не собирается затрагивать привилегии элиты, не желающей, как это видно, отказываться от сложившихся у нее дорогостоящих привычек. Элита не хочет прибегнуть даже к элементарным способам маскировки признаков своего успеха: недолгая история ее существования не успела еще научить нужности социальной мимикрии.

Поэтому видится, что такая борьба с коррупцией только отдалит общество от власти. В лучшем случае окажется безрезультатной, а в худшем – под разговоры о справедливости и законе окончательно законопатит бурлящий котел народного недовольства существующим положением вещей.

Ликвидация коррупции на низовом уровне не решит проблемы и не устранит причины ее, но только окончательно лишит стимула при выборе карьеры на государственной службе. Поскольку других стимулов у карьеры госслужбы реально нет, или они, по крайней мере, не признаются соискателями государственной должности,   постольку страна замрет в тисках кадрового голода, еще и не виданного доселе.

Кроме того, коррупцию намеренно сводят только к элементарной взятке (экономическая коррупция). Но гораздо опаснее коррупция политическая, или коррупция интеллектуальная, когда теоретически выборное место подолгу занимает лицо, чья состоятельность не была ни разу проверена честным соревнованием на выборах. Или когда компетентность управленца не может быть – под страхом привлечения к ответственности за клевету, оскорбление, экстремизм и нарушение общественного порядка после 23 часов – расстреляна средствами массовой информации.

Но месяц борьбы с коррупцией скоро истечет и скоро мы опять заживем каждый в своей стране со своим отдельным будущим, ничем ни с кем не связанные и ко всему готовые.

25.08.09

Эмиль Гатауллин

Родился в 1967 году. Окончил юридический факультет Казанского Государственного Университета (КГУ) в 1995 году. С 1996 года по настоящее время занимается адвокатской деятельностью. Профессиональная специализация - хозяйственно-правовые вопросы деятельности предприятий.
Автор публикаций на правовые темы и на темы юридических аспектов политической действительности в местной и федеральной печати.
В последнее время своим предметом творческого осмысления определил республиканскую и местную политику в ее самых разных проявлениях.