Олег Лундстрем: «Для России я готов играть любую музыку»

Олег Лундстрем в 1970-е

ЗАЧЕМ ОРКЕСТР ПОМЕНЯЛ ОБЖИТЫЙ ШАНХАЙ НА ДК В ЗЕЛЕНОДОЛЬСКЕ

— Большим поклонником и джаза в целом, и Лундстрема в частности был наш не менее знаменитый земляк писатель Василий Аксенов...

— Василий Павлович много написал про «шанхайцев», про Казань, про Лундстрема, но это все литература. Понимаешь, есть какая-то основа — то, что было в действительности; и есть второе — то, что происходит в мозгах у людей, которые пишут беллетристику. Так вот я сейчас ее отделяю от того, что было на самом деле. Меня как историка джаза, которым я сейчас начинаю становиться, интересует подлинная «шанхайская» история.

— Собираете материал для книги о «шанхайцах»?

— Да, материал для книги сейчас, в принципе, есть. Участвую в проекте не только я. Лариса Черникова встречалась в 2001 году с Лундстремом в Шанхае, его туда привозили, когда снимали фильм о нем. Она востоковед, в свое время преподавала в уфимском вузе, сейчас — в Москве. Она знает прекрасно, что такое восточная культура, что такое Шанхай 30 - 40-х годов, всю эту диаспору — Харбин, потом Шанхай. У нее есть несколько публикаций, она мне прислала гранки своей книги о Лундстреме. Так что я в курсе того, что тогда было с Лундстремом, с шанхайскими музыкантами до 1947 года, до того, как они приехали в Казань.

Олег и Игорь Лундстремы в первом классе харбинской гимназии

— А можно в двух словах...

— В двух словах нельзя. Эта история связана с трагедией людей, которые вернулись сюда, в Россию, и достойна развернутой публикации. Итак, Олег Лундстрем (кстати, правильнее его фамилию называть с ударением на первый слог — он сам мне об этом говорил, об этом говорят также все материалы и фильмы, которые удалось прочитать и посмотреть). Его появление в Казани связано с чем-то мистическим. Еще его прадед в Казани уже бывал. У нас в консерватории была дипломная работа, был собран материал, выяснилось, что еще в начале XIX века прадед Олега Лундстрема привозил системы парового отопления из Швеции в Петербург и там их устанавливал, а потом каким-то образом попал в Казань. И здесь он тоже этим делом занимался. Потом дед по мужской линии Франц Лундстрем, закончив в Петербурге какой-то лесотехнический — не знаю уж, как он точно назывался, — в общем, по лесу институт, потом работал в Казани, а затем его отправили в Читу. И вот там у него родился сын Леонид. Леонид Лундстрем — это отец Олега и Игоря Лундстремов. Олег родился в 1916-м, 2 апреля, Игорь родился в 1917-м. И с 1921 года вся их семья жила в Харбине. Отец был преподавателем физики в русской гимназии. Вообще, Харбин был в то время русским городом, потому что там жили работники КВЖД (Китайско-Восточная железная дорога — железнодорожная магистраль, проходившая по территории Маньчжурии и соединявшая Читу с Владивостоком и Порт-Артуром; в те годы принадлежала России и обслуживалась ее гражданами — прим. ред.).

У многих, кстати, были советские паспорта, в том числе и у Олега с Игорем. То есть им было проще вернуться сюда. У тех, у кого таких паспортов не было, при переселении в Россию возникали проблемы. В 40-х годах те, кого называют «шанхайцами», получили советские паспорта (тогда они назывались то ли справками, то ли свидетельствами о том, что поданы заявления о советском гражданстве). В 1947 году весь этот оркестр с женами (а Лундстремы — даже с матерью) направился в Советскую Россию.

Лев Главацкий, 1949

— На свой страх и риск?

— Это была сложная, запутанная история. В 1934 - 1935 годах в Харбине существовали белогвардейские организации, была даже организация фашистская, которая, по-моему, называлась Всероссийский фашистский союз. В 1930-е годы в Советской России к фашистам отношение было совсем другое, чем позже. У меня есть материалы (я через местную ФСБ получил доступы к делу), где говорится, что в оркестре был один человек, саксофонист Лев Главацкий, которого в 1949 году посадили по 58-й статье. Одно из обвинений, которые ему предъявили, — что он был членом вот этой организации. Его реабилитировали в 1956 году.

— Сколько всего оркестрантов приехало из Шанхая с Лундстремом?

— 19 человек с семьями. Фамилии, наверное, все перечислять не надо. Это был полный оркестр — биг-бенд (большой джаз-оркестр; первые биг-бенды появились в 1920-х годах в США; часто обозначаются по имени их руководителя — прим. ред.). С костюмами, с пюпитрами, с инструментами — ты представляешь, какое это было богатство! В Шанхае они были одним из лучших оркестров. А по составу — 5 труб, 4 тромбона, 5 саксофонов, а также ритм — гитара, фортепьяно, барабан, бас. 19-м был дирижер и организатор всего этого дела Олег Лундстрем. Есть разные сведения, но я выяснил — они приехали в Казань в ноябре 1947 года, из Казани их должны были отправить в Бугульму. Там для них уже было приготовлено место — какой-то Дом культуры. Но по приезде в Казань они дали концерт, и когда их увидели деятели нашей филармонии, где художественным руководителем был композитор Александр Ключарев, когда поняли, что за люди к нам приехали, решено было оркестр оставить. Но в Казани их просто негде было сразу поселить, и их в этих же вагонах перегнали в Зеленодольск. В местном ДК имени Серго (сейчас — ДК «Родина») они и жили в конце 1947 - начале 1948 года.

Отцы-основатели джазового оркестра Олега Лундстрема, 1934 год

— И долго?

— Как сказать...Проблемы были и с работой, и с жильем. Дальше началась интересная история. Чуть позже часть из оркестрантов Лундстрема проникла-таки в Казань вместе с Московским театром оперетты. Когда москвичи приехали выступать в Зеленодольск и узнали, что здесь есть такие вот исполнители, то часть музыкантов оркестра просто взяли да и включили в состав театра оперетты. И с ними «шанхайцы» уже переехали в Казань. Я точно знаю, что среди них были Игорь и Олег Лундстремы, еще несколько лучших музыкантов. А потом подтянулись и остальные, устраивались на работу. В основном первая работа была — ресторан. Оркестрантов всегда поддерживал Ключарев. Он им сказал, что надо получить высшее образование, так как в основном у всех у них было среднее специальное музыкальное образование, на уровне нашего музучилища. «Ребята, вы все высококлассные музыканты, но, чтобы тут для вас была работа в театре, в филармонии, нужно высшее музыкальное образование». И в 1948 - 1949 годах поступили в нашу консерваторию 13 человек. Эти все документы в консерватории подняли, потому что во главе организации фестиваля и конференции по Лундстрему встал ректор Рубин Абдуллин, за что я ему очень благодарен... Из остальных двое уже имели высшее музыкальное образование, и их сразу взяли на работу в театр оперы и балета. В частности, Олег Осипов, у него диплом был еще «оттуда». А 13 человек во главе с Олегом Леонидовичем учились в консерватории по 1952 - 1953 годы. Причем после окончания консерватории некоторые из них осталась там преподавать. В том числе Игорь Лундстрем. А Олег, который до этого работал в оперном театре, стал в 1953 году руководить музыкальной частью в Качаловском театре. То есть к этим годам они уже были пристроены. Играли в ресторане «Казань» (5 человек во главе с Виктором Дерингом), столько же — в ресторане «Татарстан» (это на Кольце; потом он назывался «Чулпан», ну представляешь, наверное, с балкончиком такой). Остальные работали в театре оперы и балета. Короче говоря, люди не пали духом.

Козлов, Деринг, Лундстрем, Шанхай, 1943 год. Музыканты подрабатывали в порту, потому что у них не было денег: немцы запретили играть джаз

ПОЧЕМУ КАЗАНЬ НЕ УДЕРЖАЛА «БРИЛЬЯНТ»

— А было от чего?

— Знаешь, какая сложилась ситуация. Они приехали в ноябре 1947 года, а буквально через 4 месяца, в феврале 1948 года, вышло постановление Политбюро ВКП(б) «Об опере Вано Мурадели «Великая дружба», которое осуждало формализм в музыкальном искусстве, потакание Западу и т. д. и т. п. И джаз туда тоже «воткнули». После этого постановления джаз лет на пять в Советском Союзе был неофициально запрещен. Оркестр Лундстрема до этого сначала хотели сделать джазовым оркестром Татарской филармонии, но после такого постановления стало понятным, что с джазом ничего не выйдет. Но в эти годы (с 1948-го по 1953-й, пока Сталин не умер) Александр Ключарев, художественный руководитель нашей филармонии, давал «шанхайцам» возможность все-таки время от времени выступать. Поэтому считается, что и в эти годы оркестр Лундстрема существовал. Почему это важно? Потому, что уже в конце 1990-х годов его признали самым долгоживущим джазовым оркестром (в российской книге рекордов Гиннесса оркестр Лундстрема зафиксирован как самый «долгоиграющий» биг-бенд в мире; оркестр Каунта Бейси, например, был создан на год позже — прим. ред.).

У меня есть пластинка, которая записывалась в 1955 - 1956 годах еще тут, в Казани, и на ней значился «Татарский эстрадный оркестр Олега Лундстрема», хотя официально они нигде не были оформлены под этим именем. Их просто надо было как-то назвать — ну и назвали! И на этой пластинке вышли мелодии татарских композиторов в обработке. Это сыграло, кстати, большую положительную роль, потому что Дмитрий Шостакович в 1955 году, когда послушал эти записи, на совещании в редакции журнала «Советская музыка» сказал по поводу оркестра Лундстрема и развития эстрадного искусства: «Вот это путь, которым должна идти советская легкая музыка».

В 1955 году оркестр подготовил джазовую программу, и летом они дали в Казани 10 концертов. В это время Олег Леонидович работал худруком в театре имени Качалова. Он на концертах значился как дирижер оркестра. Я видел афишу «Летний театр Качалова», но до сих пор так и не смог выяснить, где это и что это было. Но, так или иначе, 10 концертов прошло. Наверное, не в самом театре имени Качалова, а, может быть, в парке имени Горького, на других каких-нибудь летних площадках. Был полный аншлаг, билеты все были проданы, и им разрешили дать 11-й концерт, который в конце лета прошел в цирке.

Концерт в казанском цирке, после которого оркестру сделали предложение перебраться в Москву, 1955 год

— Площадка что надо.

— Да, действительно, с этим «сверхплановым» концертом снова связано невероятное стечение обстоятельств. На него попал Михаил Цын, администратор московской организации «Росгастрольбюро». Он привез в Казань каких-то вокалистов, они здесь выступали. После концерта Лундстрема он пришел за кулисы и сказал: «Ребята, вы уровень не для Казани. Вам здесь делать нечего. Надо перебираться в Москву». Ну они ему ответили: «А как перебираться? Мы из Шанхая, из-за этого — сплошные проблемы...» А у них уже у всех были семьи — жены, дети, у многих — по двое. В общем, они ему не поверили. Но Михаил Цын был тот еще Ильич — мужик со связями, обладающий хорошей проникающей способностью. Он поехал в Москву. Рассказывают, что большую роль в этой истории сыграл Сергей Михалков, как ни странно. Цын пришел к нему и сказал: «Я нашел в Казани оркестр». Михалков усомнился: «Откуда в Казани взяться джазовому оркестру?» На что Цын ему ответил: «Я же вам не г... предлагаю». Эта фраза передается в семействе Лундстремов как легенда, об этом рассказывал в одном из интервью племянник Олега Леонидовича. Михалков опешил: «Ну привози их, послушаем». И в 1956 году их вызвали в Москву. Они приехали, сыграли для московского начальства, показали себя, и в ноябре 1956 года официально — приказом — создают Эстрадный оркестр Москонцерта — так теперь звучало его название. Под руководством, естественно, Олега Лундстрема.

Михаил Цын и Олег Лундстрем, 1965 год

— Как сложилась их столичная жизнь?

— В 1957 году они играют на всемирном фестивале молодежи и студентов в Москве, производят очень хорошее впечатление, потому что там было много иностранцев, а оркестранты Лундстрема умели играть рок-н-ролл. Он не был в официальной программе, потому что тогда пока еще считался «не нашей музыкой», но они играли его на конкурсе танцоров. Иностранцы привезли этот танец и хотели его показать, а им говорят: «Но у нас же никто не играет рок-н-ролл». А лундстремовцы там были и говорят: «Отчего же? Мы сыграем». Рок-н-ролл — не что иное, как ритм-энд-блюз, его вариант. Ну они им и сыграли, произвели впечатление, и дальше все пошло по нарастающей. Интересно отметить, что в 1956 - 1957 годах в оркестр в основном входили те, кто приехал из Шанхая в Казань, их было примерно человек 15. Но уже к началу 1960-х годов, а точнее в 1962 году, их осталось всего 6 человек, которые получили московскую прописку.

В 1957 - 1959 годах у Лундстрема была программа, которая состояла из двух частей — джазовой и эстрадной. И оркестр поэтому и назывался сначала эстрадным. У него там была пара танцовщиков с комическим номером; постоянно работали эстрадные певцы. В принципе, музыканты, конечно, были джазовые, но народу тогда была ближе эстрада. Но где-то году в 1972 - 1973-м он полностью перестроил программу. Оркестр стал играть только джаз и всю эту эстраду выкинул. В это время, конечно, снизилась посещаемость его концертов, но они стали играть настоящую джазовую музыку. В это время выходили и их джазовые пластинки, коллектив стал называться «Джазовый оркестр под управлением Олега Лундстрема».

Афиша фестиваля «Джазовый перекресток»

«В КАЗАНИ СМЕНИЛСЯ МЭР — И «ДЖАЗОВЫЙ ПЕРЕКРЕСТОК» УШЕЛ В ИСТОРИЮ»

— Сколько «шанхайцев» осталось в Казани?

— 13 человек. Из них один — Жора Баранович — уже был на том свете к началу 60-х, в течение 1960-х еще двое умерли — Маевский и Козлов. Короче говоря, в Казани продолжали делать свой вклад в музыкальную культуру 9 человек. Прежде всего это, конечно, Виктор Деринг. В 1964 году они работали в оркестре Госкино, который к тому времени организовали. Работали в кинотеатрах, перед началом сеансов. Вот такая печальная история — не смог Лундстрем сохранить весь коллектив. Но причина тому — множество объективных обстоятельств, самое главное из которых то, что большинство из «шанхайцев» КГБ просто-напросто не пропустил, когда решался вопрос с московской пропиской. Они поначалу жили в Москве, в гостиницах, но многие уже поняли, что у них не получится, и вернулись в Казань. Второй момент: джаз изменился. Лундстрем понимал, что нужны новые музыканты. Те, кто был в Казани в течение этих 6 лет, довольно сильно отстали. Поэтому нужна была молодая кровь. Первым «со стороны» пришел в оркестр в 1958 году Георгий Гаранян, который, по сути дела, вытеснил Деринга. Потом другие вновь пришедшие тоже стали вытеснять «шанхайцев». И уже к 1963 году их осталось всего шестеро.

— А в казанский период никто из местных музыкантов не вытеснял «шанхайцев» из оркестра?

— Нет, конечно. Но интересно, что несколько казанских музыкантов из известного в свое время каишного СТЭМа работали в оркестре Лундстрема. Например, Валерий Песельник — певец, который, окончив КАИ, несколько лет пел у Лундстрема, причем тогда, когда в оркестр пришла Алла Пугачева (Орбакене). Она пела там около года. Певица только-только начала подниматься, это было в начале 1970-х годов. У Лундстрема вообще было много известных вокалистов — Ирина Отиева, Ирина Понаровская, Валерий Ободзинский, Майя Кристалинская, Аида Ведищева и другие.

— Покинув Казань, Олег Леонидович здесь больше не бывал?

— Казанский фестиваль «Джазовый перекресток» приглашал в Казань Лундстрема два раза. В 1994 году он приезжал сюда со своим другом, тоже «шанхайцем», трубачом Алексеем Котяковым. В 2001 году Лундстрем приехал вместе с оркестром, но он уже был старенький; вышел, немножко подирижировал. В 2005 году фестиваль «Джазовый перекресток» мы провели уже после его смерти. Лундстрем умер в октябре, а в ноябре мы провели этот фестиваль, оказавшийся прощальным не только для Олега Леонидовича. В Казани сменился мэр — и «Джазовый перекресток» тоже ушел в историю.

— Приходилось слышать и не раз читать о некоем противостоянии прозападного Лундстрема и нашего, советско-утесовского джаза...

— Ты знаешь, такого противостояния не было и быть не могло. Есть материалы о том, что Олег Лундстрем и Леонид Утесов встречались. Тот был уже стариком, и Лундстрем сказал, что он продолжатель традиций Леонида Осиповича. Дело в том, что Утесов вырос и развился еще до того, как у нас в Советском Союзе появились настоящие джазовые оркестры. По сути, он был такой синтетический артист; в 20 - 30-е годы он соединял все: и элементы какой-то пантомимы, и цирковое искусство, и музыку. Все это в смешанном виде присутствовало на эстраде, и он всем этим инструментарием владел. Джаз в стране стал появляться к концу 30-х годов. У нас появился Кнушевицкий, в 40-е годы — оркестр Цфасмана, другие... Но потом наступили репрессии, их всех пересажали, когда в 1948 году началась борьба с влиянием Запада. Все джазовое было закрыто.

Утесов со своим оркестром все-таки сохранил джазовых музыкантов. А у него работали очень хорошие музыканты. Лундстрем с большим пиететом с Утесовым разговаривал, потому что Утесов — это в любом случае великий музыкант, кстати, не джазовый. Но он понимал, что джаз — это часть музыкальной культуры, причем очень важная, и он его поддерживал.

Что касается «шанхайцев» — несмотря на то что с ними произошла такая печальная история, люди не пали духом. Они пошли в консерваторию, стали играть академическую музыку. Это было кредо Лундстрема: «Мы играем то, что нужно народу». Все они были патриотами, вернулись сюда после Великой Победы и просто хотели участвовать в жизни своей страны. Не нужен джаз? Хорошо, мы будем играть что-то другое. Это была их позиция, потому что они были Музыкантами.