Директор музея Великой Отечественной войны в Казанском кремле, заслуженный работник культуры РТ Михаил Черепанов Директор музея Великой Отечественной войны в Казанском кремле, заслуженный работник культуры РТ Михаил Черепанов

«СО МНОЙ РАБОТАЛ НАСТАВНИК МУХАММЕД АЛИ»

Чистополец Файзрахман Галимов в своей книге «Дороги солдатские» (Казань, 1998), в документальном очерке «Белое солнце иранской пустыни» описал реальное начало нашего южного похода.

«Эта неизвестная война по иронии судьбы началась день в день с Великой Отечественной. Наша 83-я горно-стрелковая дивизия с 22 июня по октябрь 1941 года участвовала в военных действиях на иранской территории, а я работал в Иране разведчиком с 15 мая по сентябрь 1941 года.

Персидский и турецкий языки, география двух стран, быт их населения (вплоть до переодевания в тамошнюю одежду) — вот какие предметы преподавали нам в училище. На наши вопросы для чего все это нужно инструкторы отвечали: чтобы ловить и допрашивать перебежчиков. Полтора года учили будущих разведчиков, причем у каждого был отдельный наставник. Со мной работал майор Мухаммед Али, настоящую фамилию же его я не знал. В мае 1941-го школу подняли по тревоге и собрали в штаб округа. Был приказ отправляться на юг, в район Нахичевани.

Здесь нас стали готовить к переходу границы. В начале июня я оказался на иранской территории. Переход вовсе не был чем-то особенным, поскольку и там жили родственники, часто гостившие друг у друга. Подобным родственником я и прикинулся. Сначала я шел с удочками, будто рыболов, а когда добрался до Тегерана, стал «сапожником», неся ящик с инструментом.

В иранской столице я явился к одному купцу, работавшему на советскую разведку. Тот снабдил меня документами. Дальше путь лежал к Каспийскому морю, где была намечена встреча с бывшим наставником. Встретившись с майором, я узнал, что целью моего заброса в Иран было предупреждение возможного немецкого десанта. Агентура донесла, что немцы готовят взрывы на нефтепромыслах Баку. Проще всего добраться к ним было по морю с иранской стороны.

Наши разведчики обнаружили на берегу катер со взрывчаткой, замаскированный под рыбацкое суденышко. Выйдя на связь со штабом, получили приказ уничтожить объект, и 21 июня катер был взорван. За эту операцию по спасению нефтепромыслов меня наградили медалью «За боевые заслуги».

Но то было потом. А на следующий день, в 5 утра, когда немецкие самолеты уже бомбили советские города, 83-я горно-стрелковая дивизия пересекла границу и дислоцировалась на иранской территории.

Ввод войск был согласован с союзниками — с юга в Иран вошли англичане. Однако если официально начало этой акции датируется августом [1941 года], то фактически она началась сразу же после нападения немцев на СССР.

Наши полки шли по безводной степи, пересекали песчаные и каменистые пустыни. Некоторые не выдерживали жары и падали в обморок. Падали и лошади, задыхаясь от жажды. Среди бойцов появились больные холерой. В Тебризе, Тегеране, Куме (Моку) советских солдат встречали пустые улицы — все жители сидели дома. Ликвидируя немецкие десанты, войска вышли к берегу Каспия и ждали нового приказа, но его так и не последовало.

Поход дивизии завершился в начале сентября. Больных вывезли морем в СССР. Многие солдаты вернулись домой с различными тропическими болезнями. Я во время операции совмещал обязанности командира взвода артбатареи и переводчика у командира дивизии. Пытался наладить связь с местным населением, ходил в мечети. Успеха, однако, не достиг.

83-я горно-стрелковая дивизия была направлена в район боевых действий близ Туапсе в качестве резерва.

Долгое время о персидском походе, кроме его участников, никто не знал. Лишь много лет спустя о 83-й дивизии было скупо упомянуто в нескольких книгах. Основной же контингент советских войск пробыл в Иране до 1946 года».

Чистополец Файзрахман Галимов работал в Иране разведчиком с 15 мая по сентябрь 1941 года Чистополец Файзрахман Галимов работал в Иране разведчиком с 15 мая по сентябрь 1941 года

ВОПРЕКИ «УТВЕРЖДЕННОЙ» ВЕРСИИ

В этих событиях принимали участие и наши земляки. Так, в составе 83-й горно-стрелковой дивизии, кроме Файзрахмана Галимова, воевали Мингариф Камалов из поселка Радио Чистопольского района (он был офицером и пропал без вести в марте 1942 года); Ахматназип Камалов из села Столбищи Лаишевского района и Миргаяз Заманов из Актанышского района после иранской пустыни прошли все испытания войны и вернулись домой. Шайхенур Гараев, уроженец деревни Новое Байсарово Актанышского района, считается погибшим в июне 1941 года на территории Ирана. 20 ноября 1941 года, видимо, там же погиб младший лейтенант 24-й кавалерийской дивизии Кузьма Тавлинов из села Средний Багряж Заинского района. 15 июня 1944 года умер от ран в иранском городе Ноушехр рядовой 90-й отдельной стрелковой бригады Кузьма Колоколов, уроженец села Лебедино Алексеевского района. 1 марта 1944 года погиб связист 54-й танковой дивизии Сергей Тимофеев из села Большой Арташ Мамадышского района. 20 июня 1945 года погиб в городе Решт Василий Королев из села Тюрнясево Октябрьского района (подробности можно прочитать на сайте kremnik.ru.).

Могла ли советская дивизия по личной инициативе своего командира перейти границу Ирана без приказа? Конечно, нет. Тем не менее генерал-майор С. А. Байдалинов был арестован уже на территории Ирана 12 июля 1941 года. Ему было предъявлено обвинение в нарушении приказа и вынесен приговор — высшая мера наказания. Расстрелян комдив был незамедлительно (реабилитирован 30 октября 1958 года).

Эта страница истории Второй мировой войны замалчивалась. И понятно почему. Факт того, что советские войска вместо отражения удара фашистов летом 1941 года сами оккупировали соседнее государство Иран не укладывался в русло официальной истории. По «утвержденной» версии советские войска перешли границу Ирана 25 августа 1941 года. Вот как излагаются события в «Истории Второй мировой войны», изданной в 1975 году: «Особенно опасной была обстановка в Иране. Летом 1941 года страна была буквально наводнена тайными агентами Германии... В июле-августе 1941 года в Иран засланы сотни переодетых в гражданскую одежду немецких офицеров... В пограничных с СССР районах Ирана гитлеровцы устраивали склады оружия и взрывчатки; формировались диверсионные и террористические группы для переброски в районы бакинских нефтепромыслов и Туркменистана. 25 августа 1941 года Советское правительство направило правительству Ирана ноту о том, что деятельность германской агентуры на территории Ирана приняла угрожающий характер. Правительство СССР 26 августа 1941 году ввело свои войска в Иран».

В операции приняли участие пять общевойсковых армий РККА: 44-я, 45-я, 46-я, 47-я армии Закавказского фронта и 53-я отдельная армия. Разрабатывал операцию командующий Закавказским военным округом генерал-майор Федор Толбухин. Три армии из пяти должны были пройти от Прикаспия к Тегерану. Имеющиеся силы иранцев (три дивизии) приказано было «в случае сопротивления уничтожить...» 17 сентября 1941 года в Тегеран вступили войска ЗакВО. Две армии — 45-я и 46-я — остались прикрывать границу с Турцией.

Получается, что в конце августа 1941 года, когда немецкие танковые колонны неумолимо рвались к Москве, наше правительство приняло решение направить полмиллиона кадровых военных на поимку нескольких сот немецких агентов на территории Ирана, ну а потом обеспечить доставку грузов по Персидскому коридору в рамках программы ленд-лиза. Но! Первая колонна из 50 автомобилей послана союзниками через Иран в Советский Союз только... 23 февраля 1942 года. Не слишком ли дорого в тех условиях оценивало наше руководство безопасность южного коридора? И вообще, если бы пали Москва и Ленинград, может, эти поставки по ленд-лизу направлять было бы уже некуда и некому?

Файзрахман Галимов в своей книге «Дороги солдатские» (Казань, 1998), в документальном очерке «Белое солнце иранской пустыни» описал реальное начало нашего южного походаЧтобы открыть, нажмите

ПРОТИВ КОГО ДРУЖИМ?

С началом Второй мировой войны (1939 - 1945) нефтедобывающие регионы Ближнего Востока оказались очень важными козырями у противоборствующих сторон. «Исход войны решится на Кавказе, а не на Западном фронте». Эти слова командующего ВВС Франции в Сирии генерала Жоно, сказанные в феврале 1940 года, дают ключ к разгадке многих тайн Второй мировой и Великой Отечественной войн. Сразу после начала войны Германии с Польшей, в которой СССР принимал участие с 17 сентября 1939 года, Англия и Франция стали разрабатывать планы по вторжению в СССР через иранскую границу, вывода из строя бакинских нефтепромыслов.

В то время бакинская нефтяная промышленность давала 80% высокосортного авиационного бензина, 90% лигроина и керосина, 96% автотракторных масел от общего производства в СССР, поэтому СССР и держал на протяжении всей Великой Отечественной войны в Иране три полнокровные общевойсковые армии.

24 января 1940 года начальник имперского генштаба Англии генерал Айронсайд утверждал: «Мы сможем оказывать эффективную помощь Финляндии лишь в том случае, если нанесем удар по Баку, чтобы вызвать серьезный государственный кризис в России». Военный министр Ирана Нахджаван высказал желание закупить в Англии 60 бомбардировщиков и 20 истребителей, чтобы задействовать их для разрушения Баку. Документальные подтверждения этих планов Сталин получил от Гитлера после оккупации немецкими войсками Франции в 1940 году.

Боевые действия в районе Персидского залива начались еще в апреле 1941 года, когда британские «коммандос» захватили иракский порт Басра. В рекордные сроки там возник завод для сборки автомобилей, прибывавших из Америки готовыми комплектами, в ящиках. И все это — до нападения Германии на СССР. Но тогда кому предназначались машины? Намерения Уинстона Черчилля приоткрывает реплика, однажды брошенная советскому послу в Великобритании Ивану Майскому. Отвечая на упреки в невыполнении союзнических обязательств, премьер Великобритании огрызнулся: мол, до 22 июня он вообще не знал, на чьей стороне будет воевать СССР. Получается, что «Виллисы», «Доджи» и «Студебекеры», которые пошли нам на помощь, предназначались для войны с нами — в случае, если Советский Союз выступит на стороне Германии. Газета «Правда» в отчете о ленд-лизе отмечала, что британские поставки начались уже 22 июня 1941 года, но ведь первый ленд-лизовский американский завод заработал в Иране до нападения Германии на СССР!

В апреле 1941 года в Северной Африке экспедиционный корпус немецкого генерала Эрвина Роммеля добился серьезных успехов и быстро продвигался к границам Египта. Германия заключила с Францией соглашение о сотрудничестве, направленном против англичан. Немцы начали консультации с целью подключения Афганистана к действиям против англичан. В Германию прибыл лидер индийских националистов С. Ч. Босе (он проследовал через территорию СССР) для переговоров о подготовке антибританского восстания в Индии.

В сообщении разведуправления генерального штаба Красной Армии от 5 мая 1941 года отмечалось: «Наличные силы немецких войск для действий на Ближнем Востоке выражаются в 40 дивизиях. В тех же целях сосредоточено до двух парашютных дивизий с вероятным использованием в Ираке».

Поэтому в первые дни Великой Отечественной войны СССР и Великобритания приняли решение о вводе войск в Иран. Благодаря умелой работе штаба Закавказского военного округа, возглавляемого Толбухиным, была обеспечена полная скрытность осуществляемых мероприятий — наши части вошли в Северный Иран внезапно для сопредельной стороны, стремительно и без существенных потерь.

Многие считают, что поставки по ленд-лизу во время Великой Отечественной войны шли только через северные порты СССР. На самом деле этот маршрут был по значению лишь третьим из пяти, уступая Дальневосточному и самому экзотическому — Южному, через Персидский залив (по ним прошло соответственно 3 964 000, 8 244 000 и 4 160 000 тонн грузов). За время войны СССР получил по Южному маршруту две трети ленд-лизовских автомобилей.

«СКАЖИ МНЕ, КТО ТВОЙ ВРАГ»

Иосиф Сталин делал все, чтобы не провоцировать немцев на своих границах и всячески поощрять их внимание к Ближнему Востоку. Этими соображениями можно объяснить поведение советского лидера вечером 21 июня 1941 года на совещании в Кремле. Выслушав приглашенных военных во главе с наркомом обороны маршалом Советского Союза Семеном Тимошенко, настаивавших на незамедлительном приведении войск приграничных округов в состояние полной боевой готовности, Сталин заметил: «Такую директиву сейчас давать преждевременно, может быть, вопрос еще уладится мирным путем. Надо дать короткую директиву, в которой указать, что нападение может начаться с провокационных действий немецких частей. Войска приграничных округов не должны поддаваться ни на какие провокации, чтобы не вызвать осложнений».

Именно последней надеждой на вполне реальные договоренности по сотрудничеству с Германией на Ближнем Востоке можно объяснить тот факт, что, узнав 22 июня 1941 года о «провокациях» на западной границе, Сталин дал приказ активизироваться на границе с Ираном. Он всячески показывал Гитлеру, что готов выступить против их общего противника — Великобритании, но не на Ла-Манше, а в Иране. Через неделю стало ясно, что наш намек остался без внимания и Гитлер серьезно решил реализовать свой блицкриг в СССР. Пришлось оправдывать наши действия в Иране присутствием немецких шпионов и заботой о коридоре для английских поставок. Наш многовековой враг на южной границе — Великобритания — в одночасье стал нашим союзником. Сталин после войны явно намеревался остаться в иранском Азербайджане, однако под американским давлением вывел войска в 1946 году.

Да, в политике и на войне бывает всякое. Но это, согласитесь, многое поясняет в действиях советского руководства на иранской границе. И тем более масштаб нашего присутствия в Иране с лета 1941 года. Не глупость и не гегемонизм, а стремление защитить свои жизненно важные районы нефтяного Баку от посягательства Англии — вот конечная цель сталинской политики в отношениях с Ираном. Трагическая неразбериха на границе в июне 1941 года и наши первые ужасающие поражения и потери — это заслуга не только вероломного Гитлера, но и политиков Запада, которые всячески подталкивали его на Восток и сами планировали поставить на колени нашу страну.

Михаил Черепанов