«Непросто быть татарином, не владеющим родным языком. Для кого-то это душевная травма...»

Руководитель языковой школы «Умарта» Лилиана Сафина

«У МЕНЯ ВСЕ НАЧАЛОСЬ СО СЛОВА «БАЛЫКЧЫЛАРЫБЫЗНЫҢ»

— Лилиана, как вы пришли к преподаванию татарского языка?

— По образованию я филолог и специализируюсь на обучении русскому и татарскому языкам. Русский язык преподаю иностранным студентам в одном из технических вузов Москвы, а в свободное от работы время помогаю москвичам овладеть татарским языком.

Смешно, наверное, звучит, но после окончания средней школы я поехала в Москву учиться на татарского филолога. В свое время на филфаке МПГУ было татарское отделение. Оказавшись в Москве, с удивлением для себя обнаружила, что здесь есть потребность в изучении татарского языка, и уже на первом курсе получила первый опыт в его преподавании. А в 2003 году дом Асадуллаева передали региональной татарской национально-культурной автономии Москвы (РТНКА), и я пришла сюда. И вот уже на протяжении 13 лет делюсь своими знаниями в этих стенах.

— Не сложно было изучать премудрости сразу двух языков, да еще обучать им? Они настолько разные.

— Учиться было несложно, потому что мне это было интересно. А постигать сразу два языка вдвойне интереснее. Появляется возможность их сравнивать, а через это постигать их глубинную природу. Люди, в совершенстве владеющие двумя языками, намного лучше понимают их тонкости.

Что же касается обучения, то методика одна и та же. Я обучаю людей языкам, которыми они не владеют. Здесь нет разницы, русский язык я преподаю иностранцам или татарский — русскоговорящим. Мои успехи на профессиональном поприще в вузе, где я обучаю русскому языку, связаны во многом с тем, что я имею солидный опыт преподавания татарского языка.

— Но родным языком для вас все-таки является татарский. Наверное, любовь к филологии началась с него?

— Я выросла в татарской семье, а когда постоянно говоришь и думаешь на родном языке, то не замечаешь его красоты. Чтобы по-настоящему полюбить родную речь, мне пришлось оказаться в Москве. На первой консультации при поступлении в МПГУ покойная Алия Абдуллаевна Баранникова написала на доске слово «балыкчыларыбызның», что по-татарски означает «у наших рыбаков». Слово должно было продемонстрировать сидящим абитуриентам весь строй татарского языка, но во мне оно пробудило еще и дремавшую страсть к родной речи. Теперь, объясняя своим ученикам строй татарского языка, я всегда пишу это слово на доске и вспоминаю с благодарностью Алию Абдуллаевну. Так что у меня все началось со слова «балыкчыларыбызның». Поэтому вы абсолютно правы, моя первая любовь — это татарский язык, потом, изучая нюансы русского языка, я влюбилась во второй раз.

— Как вам удается донести любовь к языкам до своих учеников?

— Невозможно человека научить любить — это внутреннее состояние. Надеюсь, что они, постигая красоту и своеобразие того или иного языка, влюбляются в него так же, как это было когда-то со мной. Но я все-таки ремесленник. Моя задача — сделать так, чтобы ученик за короткий срок научился понимать и говорить. И знаете, у меня это получается! Люди, которые приходят на занятия, уже через несколько месяцев говорят на бытовом уровне. Сейчас у меня ученики не только в Москве, они разбросаны по всему миру. Благодаря Skype я обучаю языкам жителей Татарстана, Марий Эл, Башкортостана, Швейцарии, Латвии. У меня есть ученики в Благовещенске, Нижневартовске и в других городах России и зарубежья.

— Успех, видимо, пришел не сразу. А как вас приняла Москва?

— Сначала было очень тяжело. Я, молодая девушка, оказалась одна в огромном городе, вдали от своих родных, друзей и односельчан. Тосковала по своей родной деревеньке. Она находится в очень красивом месте — в Кайбицком районе Татарстана на берегу небольшой речки Ырым. Помню, как я рыдала, когда, шагая по столице, встречала на пути заправки «Татнефти». В такие минуты вспоминались вспаханные поля, наш родник с чистейшей и самой вкусной водной на земле.

«Люди, которые приходят на занятия, уже через несколько месяцев говорят на бытовом уровне»

«МНОГИЕ ЧЕРЕЗ ИЗУЧЕНИЕ ТАТАРСКОГО ЯЗЫКА ПЫТАЮТСЯ ОБРЕСТИ УТРАЧЕННЫЕ КОРНИ»

— За те годы, что вы преподаете в доме Асадуллаева, желающих изучить татарский язык стало больше?

— Учеников становится больше с каждым годом. Сначала их было всего 10 - 12 человек. Это были взрослые состоявшиеся люди, они очень серьезно относились к учебе. В то время о языковой школе «Умарта» при РТНКА Москвы мало кто знал. Сейчас нас находят через друзей и родственников, а также через группы в социальных сетях «ВКонтакте» и «Фейсбук». В этом году на курсы записались 82 человека. Пришлось поделить их на три группы: «нулевики» — это те, кто вообще не владеет языком, группа второго и третьего годов обучения и говорящая продвинутая группа.

В этом году самому старшему из учеников 74 года, а самому младшему — 14 лет. Впрочем, основная масса — это молодежь. Но среди слушателей есть люди старшего возраста и пенсионеры.

— Чем в основном объясняют желание изучать татарский?

— Среди татар, изучающих язык, немало тех, кто родился и вырос в смешанной семье. У кого-то один из родителей татарин, у кого-то бабушка или дедушка, а общение при этом было на русском языке. Повзрослев, многие из них через изучение татарского языка пытаются обрести утраченные корни, постичь родную культуру. Видимо, татарская кровь дает о себе знать. Есть и те, кто вырос в чисто татарской семье, но родители не сумели передать им родную речь.

Некоторые иногда сами не понимают, насколько для них это важно, но интуитивно записываются на курсы. Одна из девушек со словами благодарности написала, что за пару уроков я пробудила в ней любовь к татарскому языку, чего не могли сделать бабушки и дедушки. Теперь, по ее признанию, слушая татарские песни, она обливается слезами и добавила: «Жан тартмаса да, кан тарта» (тат. — «Даже если душа не захочет, то кровь все равно возьмет свое»).

— А в чем проблема? В Москве можно прожить и без знания татарского языка.

— Прожить-то можно. Родители моих учеников, видимо, тоже так и думали. Но когда у тебя татарское самосознание и ты не владеешь родным языком, сложно чувствовать себя цельной натурой. В большинстве случаев к нам приходят с желанием разобраться в самом себе, привести свой внутренний мир в порядок, разрешить терзающие душу противоречия. Это очень непросто быть татарином, не владеющим родным языком. Для кого-то это душевная травма на всю жизнь.

Так что для татарина изучение родного языка — это не просто приобщение к родной культуре, это нечто большее. Мои ученики, понимая ошибку своих родителей, часто говорят, что пришли сюда для того, чтобы разговаривать на родном языке с родственниками и передать его своим детям. Но приходят сюда не только татары. Через курсы прошли и русские, и чуваши, и марийцы, и евреи, представители многих народов России и даже зарубежья.

— А у них какой интерес?

— Одна русская женщина сказала, что побывала в Казани, там услышала татарскую речь и ей понравился этот язык. Хотя, я думаю, что без любви тут не обошлось. Девочки, как правило, просто так язык не изучают, чаще им хочется лучше понять своего возлюбленного. А бывает и такое: «В прошлой жизни я был татарином», — так сказал мне один из моих учеников. Он просто влюблен в язык, он знает татарские песни и стихи. С ним мы часами говорим не только о татарском, но даже о старотатарском языке, на котором писались литературные произведения в прошлую эпоху.

Перед Универсиадой, которая проходила в Казани, ко мне обратилась целая группа евреев с просьбой обучить татарскому языку. Я их спросила: «Зачем это вам нужно»? Они ответили: «Лилиана, какой глупый вопрос. Вы же знаете, что чем больше языков мы знаем, тем больше имеем ключей от замков».

«Чтобы по-настоящему полюбить родную речь, мне пришлось оказаться в Москве»

«В МОСКВЕ МАЛО ЧИТАЮТ И ПИШУТ ПО-ТАТАРСКИ»

— Есть ли разница в преподавании языка русскоязычной аудитории и тем, кто имеет небольшую языковую базу?

— Если честно, то с «нулевиками» работать легче. Для них у меня есть пошаговая методика, и я знаю, когда и на какой уровень они выйдут, и уверено веду к тому, чтобы через 3 - 6 месяцев они заговорили. А когда человек пришел с какой-то базой, мне приходится постоянно выявлять речевые ошибки, не просто бывает понять реальный уровень владения языком. Потом приходится переучивать, а это сложнее. В таком случае мы пополняем словарный запас, работаем над произношением.

— К концу первого года обучения что могут ваши ученики?

— Они понимают речь, могут изъясняться на бытовые темы и читать. Но в любом случае татарский, как и любой язык, нужно учить минимум два года и самостоятельно заниматься. За один час в неделю я не могу все дать. Я их направляю, а они идут дальше. На курсы татарского языка приходят, как правило, интеллектуалы, одаренные люди, умеющие ставить перед собой цели. А те, кто твердо решил изучить родной язык, уже полшага в овладении языком сделали.

— Многие ли приходят на второй год?

— Да, многие. А бывают и такие, которые по 10 лет ходят. Из «Умарты» навсегда никто не уходил — это больше, чем просто курсы. Это настоящий клуб. Раз в месяц мы устраиваем открытые уроки, когда любой человек может прийти и пообщаться на татарском, например, о литературе, обсудить пословицы, сказки, да что угодно. Иногда на такие встречи приглашаем историков и филологов.

— В Москве нет языковой среды, а ваши встречи — это капля в море. Что же делать?

— Выход — чтение. Однако я заметила, что в Москве мало читают и пишут по-татарски. Есть целый пласт людей, которые говорят на неплохом татарском языке, но не могут прочитать ни слова, а если прочитают, то не поймут. К сожалению, некоторые из них даже не знают, кто такой Габдулла Тукай. Даже «Туган тел» не знают. А язык у человека, который не знаком с литературой, очень бедный. Мы на курсах заполняем эти пробелы в образовании.

Раз в год обязательно пишем диктант. Я заметила одну любопытную особенность: человек, который пришел учить язык с нуля, пишет диктант намного грамотнее, чем человек, который пришел с разговорной базой. Это удивительно. А дело в том, что когда человек учил язык на слух, он не задумывался об окончаниях. А тот, кто учил с нуля, у него визуально закреплялись окончания и суффиксы. Вот почему я говорю, что важно читать и писать.

«Есть целый пласт людей, которые говорят на неплохом татарском языке, но не могут прочитать ни слова, а если прочитают, то не поймут»

«НА МИШАРСКОМ ДИАЛЕКТЕ НЕ ТОЛЬКО МОЖНО, НО И НУЖНО ИЗДАВАТЬ КНИГИ»

— Имеются ли особенности преподавания языка для проживающих за пределами Татарстана?

— Безусловно. В Москве основная масса татар — нижегородские. Они говорят на западном диалекте и для них важно говорить именно на нем. Я веду обучение на литературном языке, но обязательно указываю на особенности мишарского диалекта. Даю слово на казанском диалекте и тут же вариант на нижегородском. Объясняю те или иные особенности. У каждого есть возможность выбрать для себя то, что ему ближе.

Самый показательный пример — слово «колесо». Нижегородцы говорят «куляса», в то время как казанские татары — «тәгәрмәч». В западном диалекте много заимствований из русского языка. Кроме того, у них другая интонация. Есть еще одна немаловажная особенность. В литературном языке глагол-король всегда в конце предложения: «Я музей в иду». А татары-мишари скажут: «Я иду в музей». Построение предложений у них примерно такое же, как в русском языке.

Сложность заключается еще и в том, что литературный язык развивался на основе казанского диалекта, а письменной нижегородской культуры не сложилось. Из-за отсутствия образования на родном языке нижегородским татарам тяжело воспринимать литературную речь, и для них это серьезная проблема. Но есть и те, кто специально приходит изучать нормы литературного языка. Это не значит, что они расстаются со своим диалектом. Приезжая в родную деревню, они говорят на нем, а литературный язык используют для публичных выступлений и общения в городской среде.

— Насколько диалекты отличаются друг от друга? Есть расхожее мнение, что в Германии представители разных диалектов могут не понять друг друга. Может, есть смысл создать литературу на западном диалекте?

— Татары понимают друг друга, на каком бы диалекте они не говорили. У нас общее литературное наследие, которому более 1000 лет. Эта культурная традиция объединяет татарский народ в единое целое. Но на мишарском диалекте не только можно, а даже нужно издавать книги, которые полезны в быту. У меня есть опыт перевода книг на западный диалект. Дело в том, что, помимо преподавательской деятельности, я занимаюсь еще профессиональными переводами с русского на татарский и с татарского на русский языки.

Как-то ко мне поступил необычный заказ — перевести книгу Алена Карра «Легкий способ бросить курить» на нижегородский диалект. Пришлось вникнуть во все тонкости западного диалекта татарского языка, сравнить произношение тех или иных звуков в разных селах Нижегородской области и обобщить эти знания. Работа над переводом заняла очень много времени. Текст постоянно приходилось переписывать, но теперь есть книга, где отработана грамматика западного диалекта татарского языка. Надеюсь, что эта книга приносит пользу тем, кто хочет избавиться от курения.

— Часто приходится заниматься переводами?

— Да. Я перевожу детские сказки, официальные документы, готовлю выступления на татарском языке для различных мероприятий. Также в качестве переводчика меня приглашают на судебные заседания. Здесь мне приходилось переводить речь подсудимых не только с татарского, но и с других тюркских языков.

«Я стараюсь добиться от своих учеников, чтобы они выражали свои эмоции татарскими междометиями и словами. Татарин, если расстроится, то даже вздохнет по-татарски»

«ВСЕМУ, ЧТО Я УМЕЮ, НАУЧИЛИ МЕНЯ УЧЕНИКИ»

— Насколько я знаю, за годы преподавания в Москве у вас появилась уже своя методика.

— Моя методика преподавания отличается от той, которую используют в Казани, поскольку аудитория иная. В Татарстане есть среда, где можно практиковать язык, а в Москве ее нет. И у нас все-таки на курсах взрослая аудитория.

— А какими секретами преподавания вы могли бы поделиться с нашими читателями?

— Например, я стараюсь добиться от своих учеников, чтобы они выражали свои эмоции татарскими междометиями и словами. Татарин, если расстроится, то даже вздохнет по-татарски. Если он радуется, то скажет: «Абау!» На уроках мы пишем письма любимому человеку. Нравятся ученикам скороговорки и чистоговорки, песни, шутки, анекдоты. Я учу их поздравлять так, как это делают татары. Объясняю, что мы желаем людям «белого счастья», как белые цветы черемухи.

Мы обсуждаем особенности татарской речи. Моих учеников забавляет, что татары говорят не «по телефону», а «от телефона» — «мин телефоннан сөйләшәм», или «я боюсь от собаки», «я иду от дороги», «я держусь от руки». Эти тонкости важны, а поскольку они смешно звучат на русском языке, то вызывают интерес и легче запоминаются.

— А как вам удалось разработать эффективную методику преподавания?

— Я умею слушать своих учеников. Восприятие татарского языка русскоговорящим человеком отличается от того, как чувствует его носитель языка. Мне приходилось подолгу вникать, что же является сложным в понимании татарского языка, и находить формулы для объяснения тех или иных нюансов. И я честно признаюсь, что всему, что я умею, научили меня ученики. Помогали их вопросы.

— Может, вам написать учебник татарского языка?

— Я интегрирована в научную среду Татарстана, участвую в конференциях, посвященных проблемам преподавания татарского языка, слежу за новинками учебно-методической литературы. Многие идеи, услышанные в Казани, внедряю в учебный процесс. Но для московской аудитории действительно нужен свой учебник, и я планирую взяться за его написание. Начну с учебника для первого года обучения. Дело в том, что ребятам приятнее читать тексты о родных и знакомых местах в городе. Учебного материала для изучающих татарский язык за пределами Татарстана у меня более чем достаточно: отработанные упражнения, тексты. Кроме того, мои ученики, как правило, знают английский, немецкий или французский языки. Поэтому учебник должен быть сопоставительным. Но пока что не хватает времени, я сильно загружена в вузе.

— А ваша языковая школа имеет государственную поддержку? Все-таки вы занимаетесь развитием татарского языка, да еще и за пределами Татарстана.

— Языковая школа «Умарта» — это небольшая часть того, чем занимается РТНКА Москвы. Дом Асадуллаева — это целый островок татарского мира в центре столицы. Здесь постоянно собираются представители нашей дружной татарской общины, которая объединилась вокруг Фарита Фарисова и Анвера Хусаинова. Многое здесь делается энтузиастами, но содержание огромного здания и творческих коллективов без помощи государства невозможно. Нас поддерживают правительства Москвы и Татарстана. Лично я благодарна полномочному представителю республики в РФ Равилю Ахметшину. Наше взаимодействие с Татарстаном происходит через него, в том числе по линии министерства образования РТ. С какой бы просьбой я не обратилась в представительство, всегда нахожу понимание, и в первую очередь благодарна за информационную поддержку. Значит, понимают важность нашей просветительской миссии, которую мы несем москвичам.

«Языковая школа «Умарта» — это небольшая часть того, чем занимается РТНКА Москвы»

«РАСШИРЕНИЕ СФЕР ПРИМЕНЕНИЯ ТАТАРСКОГО ЯЗЫКА НЕ ОБОЙДЕТСЯ БЕЗ ПОМОЩИ РУССКИХ ЛЮДЕЙ»

— Наши читатели порой спорят о том, надо ли преподавать татарский язык в школах Татарстана.

— Надо, потому что нельзя человеку запретить думать на родном языке. Меня беспокоит, что происходит сужение сферы его применения. На заре перестройки в Татарстане даже по техническим специальностям некоторые ученые защищали диссертации на родном языке, а сейчас есть дети, которые не знают, как по-татарски будет «корень квадратный».

— А если это русский человек? Есть среди них те, которые, живя в Татарстане, так и не выучили татарский язык в школе. В чем причина: не было желания или их плохо учили?

— Наверно, не было мотивации. Мне проще, так как я обучаю татарскому языку только тех, кто этого действительно хочет. Среди моих учеников есть люди разных национальностей, которые раньше вообще не слышали татарскую речь, а пройдя курс обучения, научились бегло говорить. Но я бы не сказала, что в Татарстане все так плохо. Есть хорошие примеры. Знаю, что в Казани есть русская девушка, которая преподает татарский язык в школе. Она изучила его на уроках татарского языка, потом окончила вуз, теперь обучает русскоговорящих детишек.

— Некоторые наши читатели в комментариях к текстам, посвященных языковому вопросу, указывали на то, что нет хорошей методики для преподавания татарского языка русскоязычной аудитории. По вашему мнению, существует такая проблема?

— Да, проблема есть. В Татарстане в конце 30-х годов прекратилось преподавание татарского языка для детей нетатарской национальности. В результате был утрачен опыт. Отсутствие методики преподавания татарского языка русскоговорящим детям — это проблема, над которой бились филологи Татарстана два последних десятилетия и наконец-то смогли сдвинуться с мертвой точки. Сейчас появились неплохие учебники.

— Наверное, вы знаете, как Владимир Жириновский не раз кричал с трибуны Госдумы о том, что не стоит русских заставлять учить национальные языки в республиках. Мы об этом писали в «БИЗНЕС Online». Те материалы вызвали очень бурную дискуссию. Что в таких случаях делать?

— Мне не нравится слово «заставляют». В учебной программе много предметов, которые могут не нравиться ученикам. Есть стандарты образования, и они едины для всех. Татарстан — это особый регион, где уже нет ничего татарского или русского — здесь все общее. Праздники общие, спортзалы общие, трудовые коллективы общие, и дети ходят вместе в одни и те же школы вне зависимости от национальности. Вместе учат математику, физику, русский и татарский языки.

Однако проблема существует. У русского населения в Татарстане действительно нет стремления изучать татарский язык, они не видят в нем практической пользы, а с татарами можно и по-русски поговорить — они, как правило, двуязычны. Для татар сужение сферы применения языка — это трагедия. Но в этой республике не привыкли делить проблемы на свои и чужие, там даже церкви и мечети строятся всем миром. Надеюсь, что расширение сфер применения татарского языка не обойдется без помощи русских людей. Просто всему нужно время.

Кроме того, татарская культура должна стать более притягательной, и я верю в ее возрождение. Что-то вызревает в татарском обществе, создается база для культурного рывка. Мне кажется, что совсем скоро татары смогут заинтересовать своей культурой всю Россию, и тогда интерес к языку многократно возрастет.