В ЕВРОПЕ ПРОТИВОРЕЧИЯ МЕЖДУ КАТЕГОРИЯМИ «СТОЛИЧНОСТИ» И «ПРОВИНЦИАЛЬНОСТИ» БЛАГОПОЛУЧНО УПРАЗДНЕНЫ

Сразу после премьеры на Дягилевском фестивале было объявлено, что в Москву на «Маску» спектакль не повезут: пятидневный монтаж сложного уилсоновского света исключил возможность приема «Травиаты» любым из московских оперных театров. Повторился опыт прошлого года, когда награжденную Аспецпризом «Маски» в номинации «Эксперимент» детскую оперу-бродилку Петра Поспелова в постановке Вячеслава Игнатьева и Маши Литвиновой из-за не поддающихся транспортировке декораций два жюри — драматическое и музыкальное — смотрели и оценивали непосредственно в Перми.

Тем, что «гора идет к Магомету», на Урале никого не удивишь. Такая ситуация, впрочем, на руку не только руководству Пермского театра оперы и балета, но и краевым властям, которые свыкаются благодаря Теодору Курентзису с репутацией города, ставшего «уральским Зальцбургом», а также благодаря руководству «Золотой маски». Именно в Перми при поддержке генерального спонсора — Сбербанка России — «Маска» открыла новый дискуссионный цикл «Есть ли театр за МКАД?». В его фокусе — тактики и стратегии по-современному привлекательных региональных театральных проектов.

Стартовую конференцию, на которой нашлось место, к примеру, таким медиаперсонам, как Ксения Собчак и Алена Долецкая, онлайн транслировала Afisha.ru. Обсуждали региональные ресурсы и их возможности в общероссийском и европейском контекстах. О децентрализации театральной жизни и разгорающихся фестивальных очагах в Воронеже и Костроме, Новосибирске, Красноярске и Ярославле рассказала Мария Ревякина, директор «Золотой маски». Менеджменту Пермской оперы в аспекте его европейской и мировой уникальности посвятил выступление гендиректор театра по развитию Марк де Мони, приглашенный с аналогичными лекциями в Сорбонну.

В выступлении режиссера знаменитого московского ТЮЗа Камы Гинкаса внятно звучала мысль, что современной провинции нужны люди не его возраста, а «молодые, талантливые и в хорошем смысле агрессивные». Марина Давыдова, главный редактор журнала «Театр» и первый российского происхождения худрук фестиваля Wienеr Festvochen, подметила, что постановка вопроса «Есть ли театр за МКАД?» скорее сигналит о провинциализме мышления: в Европе противоречия между категориями «столичности» и «провинциальности» благополучно упразднены.

Включение Роберта Уилсона по видеомосту из Осло, где он работает над постановкой «Старшей Эдды», донесло воодушевленность режиссера маэстро Курентзисом, хотя перспективу дальнейшей работы в российской провинции Уилсон с вежливой осторожностью предпочел обойти. Сам Курентзис, начав парадоксалистским скепсисом по поводу любых форм «новаторства» («За последние 4,5 тысячи лет люди не изменились, назовите мне современного поэта, который лучше Софокла, и современного драматурга и актера, который лучше Эсхила?..» — говорил он), под конец выступления сильно, зато эффективно смодулировал. «Если нашему театру в Перми не построят новую сцену, — сказал он, — я просто отсюда уеду». Понять, что в этом случае будет потеряно музыкальным обществом России, помог визит на «Травиату».

В ВОЛШЕБНОМ СВЕТЕ СМЕРТИ

Припарадившийся пермский оркестр MusicAeterna еще допивал свой чай в театральном буфете, а съезд гостей в театральном фойе уже напоминал соответствующую сцену из балета «Щелкунчик». На втором этаже за час до спектакля штатный музыковед театра Анна Фефелова рассказывала о постановке Уилсона членам клуба друзей Пермской оперы и слушателям «Лаборатории современного зрителя» — ее Курентзис инициировал в этом сезоне исходя из убеждения, что театр будущего создает еще и зритель. Среди слушателей оказались и члены жюри «Золотой маски» — патриарх, историк балета Вадим Гаевский и музыкальный критик Наталья Зимянина. Происходящему совершенно не мешали причудливые декорации «Джамблей», в которых накануне статусного открытия «Маски» показывали спектакль, адресованный не твердо стоящим на ногах, а то и попросту сидящим у мам-пап на ручках зрителям и зрительницам.

Предваряя показ «Травиаты», тогда еще губернатор Пермского края Виктор Басаргин, видимо, это была одна из его последних публичных речей в подобном статусе, поднял зал на минуту молчания: в этот день пришло грустное известие о кончине президента «Золотой маски» Георгия Тараторкина. На звуках увертюры взорам открылся переливающийся сине-голубым объект, гигантским подобием сердца поднявшийся за колосники. Как добрый зритель в седьмом ряду оперу слушала Эльвира Набиуллина, а в первом — Зельфира Трегулова. Публика, забившая театр под завязку, кажется, не дышала, глядя на сцену, где в сверхтехничных световых потоках драма из жизни парижского полусвета не просто обретала актуальную остроту — чем-то живым очень больно затрагивала душу. 

К рецензии на страницах «БИЗНЕС Online» по следам летней премьеры стоит добавить, что ни одной зазубрины в перфектной работе Пермского театра не обнаружилось. Картинные — даром, что без декораций — мизансцены с хором и без, с одиночными солистами и ансамблевыми группами шли как по маслу, донося самой главной ценностью блистательно безупречный вокал, словно впаянный Курентзисом в слои оркестра. В таком звучании беспредметная, играющая персонажами-марионетками режиссура Уилсона предстала эталонным оперным объектом нового поколения.

После Патриса Шеро, который байройтской постановкой «Кольца нибелунга» на рубеже 1960-х надолго перевел оперные стрелки с историко-костюмной парадигмы в актуально-современную, Уилсон с Курентзисом в пермской «Травиате» вообще оторвали оперу от какой-либо конкретики, кроме музыкальной, чем до неузнаваемости изменили прежде всего видовые и вкусовые качества самого Верди. В освобожденной от оперного «быта» музыке вдруг заработало самое главное, чем ценна 400-летняя оперная культура — волнующая адресация звукового послания каждому из нас — слушателй.

История, ступив в которую, как в крестильную воду, преобразилась Виолетта Валери, из сторонней, вдруг приблизилась вплотную, стала цеплять чем-то невероятно важным человечески. Как и героиня Верди, преображенная мучительным даром любви, постановка эта никогда не сделает прежними тех, кто хоть раз ее увидел. Были одними, стали бесповоротно другими. Прямо по Музилю, который на вопрос «Что вы больше всего цените в театре?» отвечал: «Себя. Изменившегося». В непохожем на реальность музыкальном мире вердиевской оперы Уилсон и Курентзис открыли огромный, как никогда ранее, весьма современный смысл.

В гениальном исполнении пермской дивы Надежды Павловой трагедия куртизанки потеряла привязку к какому-либо иному времени, кроме стремительно настигающего ее героиню — как и всех нас — времени смерти. Каждое событие в партитуре Верди благодаря подробному слуху Курентзиса работает счетчиком времени, схлопывающегося вокруг Виолетты. Слушая такое, буквально становится трудно дышать. Но самое трудное — представить, что жизнь надо продолжать по-вердиевски жертвенному образу и подобию. На всю оставшуюся смерть. Прощая и любя.

ФЕСТИВАЛЬНЫЕ ДЕЛИКАТЕСЫ ПО-ПЕРМСКИ

Абсолютно верно использовав приток культурных туристов и искушенных визитеров, в день масочной «Травиаты» Пермский театр оперы и балета успел провести пресс-конференцию, где обнародовал планы предстоящего Дягилевского фестиваля. Он пройдет с 14 по 25 мая не только на театрально-концертных площадках Театра оперы и балета, Органного зала, Частной филармонии «Триумф» и Дягилевской гимназии, но и — дважды в день — на улицах города: в рамках Новой программы немецкая группа Rimini Protocoll будет осуществлять акции Remote Perm, на которых публике, управляемой электронным гидом из наушников, будут предложены маршруты по знаковым точкам города.

В тех же Новых форматах ожидается концерт AquaSonic: музыканты этой группы поют в установленных на сцене аквариумах, используя специальные вокальные техники и инструменты, способные звучать в воде. Оппонировать новым технологиям на Дягилевском фестивале призваны итальянские старинщики: Ensemble Micrologus исполнит театрализованные мистерии с музыкой ХII - XV вв.

В концертных программах, кроме пианистов Алексея Любимова, Антона Батагова, публику ждут встречи с виолончелистом Брюно Коксе и этническими музыкантами — азербайджанским мугамистом Алимом Касимовым и индийским фьюжн-музыкантом Пандитом Чаурасией.

Из премьер текущего сезона фестивальную сцену увидят Cantos — мистерия Алексея Сюмака на стихи Эзры Паунда и «Свадьба» — балет Антона Адасинского на музыку Анны Соколович. А под занавес фестиваля дадут премьерную тройчатку одноактных балетов Игоря Стравинского в постановке петербуржца Владимира Варнавы («Петрушка»), екатеринбургского хореографа Вячеслава Самодурова («Поцелуй феи») и пермского хореографа Алексея Мирошниченко («Жар-птица»).

Как всегда в рамках Дягилевского фестиваля будут проводиться дискуссионный клуб и лекции образовательной программы, на которую из Москвы приглашены Алексей Парин и Левон Акопян, а из Петербурга — Ольга Манулкина.

Что касается XXXV Шаляпинского фестиваля в Казани, то вчера на нем давали пятилетней давности «Турандот» Пуччини в режиссуре Михаила Панджавидзе. В качестве образовательной программы — антракт под Чардаш Монти и другие шлягеры в бессмертном исполнении квартета Захара Штейнберга...