«На минувшей неделе Китай гордо сообщил об «историческом прорыве»

Взорвано, уложено, сколото

Черное надежное золото.

В. Высоцкий. «Черное золото»

«С ХИМИЧЕСКОЙ ТОЧКИ ЗРЕНИЯ ГАЗОГИДРАТ ЯВЛЯЕТ СОБОЙ ДОВОЛЬНО ЛЮБОПЫТНУЮ КОНСТРУКЦИЮ»

На минувшей неделе Китай гордо, как это ему свойственно, сообщил об «историческом прорыве». Геологическая служба министерства земельных и природных ресурсов Поднебесной поведала urbi et orbi, что китайские специалисты, опираясь исключительно на собственные силы (это было отмечено отдельно), начали промышленную добычу газогидратов (метангидратов) с подводного шельфового месторождения, которое находится в Южно-Китайском море в 285 км к юго-востоку от Гонконга. Сама скважина более-менее стандартна для шельфовой добычи — она имеет глубину 200 м и сама расположена на глубине чуть более 1200 м от поверхности океана. Важным, по мнению китайских товарищей, является то, что добыты именно метангидраты, а не более традиционные углеводороды — нефть и газ.

С химической точки зрения газогидрат являет собой довольно любопытную конструкцию. Это вещество имеет кристаллическую структуру, при этом связанные между собой в решетку молекулы газа (в данном случае метана) располагаются в пустотах — между узлами кристаллической решетки водяного льда. С физической же точки зрения метангидрат являет собой нечто вроде комковатого рыхлого льда — и да, этот лед можно преспокойно поджигать. При этом газа в метангидрате довольно много — при нормальных условиях (т. е. при нулевой температуре и давлении в одну атмосферу) в 1 кубометре метангидрата содержится 164 куб. м метана. Из этих физико-химических свойств прямо следует, что добыча метангидратов — дело довольно нетривиальное, соответственно, именно здесь в ход вступает экономика.

При этом необходимо сразу же отметить несколько вещей.

Во-первых, метангидраты (как энергоресурс и полезное ископаемое) неоднородны, хоть и весьма широко распределены по планете. Физико-химические свойства вещества предъявляют однозначные требования к расположению залежей — либо под водой, на глубинах порядка 0,5–1,5 км, либо в условиях вечной мерзлоты. Запасы метангидратов оцениваются достаточно широко, но данная широта в любом случае попадает в рамки «очень много»; при текущем уровне потребления этих запасов хватит на десятки лет, если не на сотни.

Во-вторых, Китай в данном случае никак не «впереди планеты всей», несмотря на весь пафос своего заявления. Так, в 2008 году тестовая добыча метангидратов проводилась на канадском месторождении Маллик в море Бофорта, когда в течение 6 дней было добыто 13 тыс. кубометров газа. Другое событие — японская добыча метангидратов, которая велась в 2013 году в желобе Нанкай, чуть к югу от Японского архипелага: 300-метровая скважина была пробурена на километровой глубине. Японцы поработали несколько дней, добыли сколько-то газа, после чего свернули экспедицию и вернулись с этим проектом в лабораторию — дорабатывать технологии добычи.

«ЭКОНОМИЧЕСКИЙ АСПЕКТ ЯВЛЯЕТСЯ КЛЮЧЕВЫМ ПРИ РАЗРАБОТКЕ МЕТАНГИДРАТОВ, ШЕЛЬФОВЫХ И НАЗЕМНЫХ»

Вообще говоря, пионером в добыче метангидратов (правда, не на шельфе) был Советский Союз. Тогда это делалось, впрочем, не от хорошей жизни. Впервые технологии добычи метангидратов были опробованы еще в конце 60-х годов на Мессояхском месторождении на полуострове Таймыр, где добыча газа началась в 1967 году. Для расплавления газогидратов там использовался депрессионный способ добычи, заключающийся в искусственном снижении пластового давления посредством откачки воды из скважины. Это дорого энергетически — соответственно, изрядная часть добываемого газа потреблялась прямо на месте для того, чтобы добыть еще больше газа, а сам он в итоге является весьма дорогим.

То, что Мессояхское месторождение вообще стали разрабатывать, объясняется его расположением: оно является ближайшим (около 280 км) от Норильска, к которому в 1969 году был протянут газопровод. Увы и ах, поставлять газ на промышленные предприятия Норильска с месторождений Ямала, до которых в несколько раз дальше, было признано экономически нецелесообразным. В итоге за 40 лет эксплуатации на Мессояхском месторождении было добыто около 12,5 млн. кубометров газа, что составляет около 65% от его оценочных запасов. Объемы добычи снизились — и сейчас Норильск живет не от одного лишь Мессояха.

Собственно говоря, экономический аспект является ключевым при разработке метангидратов, шельфовых и наземных. Технологически этот процесс, как мы видим, вполне существует, но себестоимость конечного продукта — нормализованного до стандартной калорийности газа — является запредельной. Собственно, те же японцы занялись этим не от хорошей жизни; я напомню, что данное исследование 2013 года было проведено на волне очень серьезного интереса японского социума к максимальной энергонезависимости. Обусловлено оно было, в свою очередь, землетрясением и цунами марта 2011 года и последовавшей за этим аварии на атомной станции Фукусима-1. После этого все АЭС страны были закрыты, энергосистема Японии села на голодный паек, в офисах корпораций не включали кондиционеры и облегчали дресс-код, а поставляемый в Японию СПГ стоил очень серьезных денег — порядка $600–700 за тысячу кубометров. В целом всплеск интереса к метангидратам (при этом уже было известно, что рядом с Японией, в ее территориальных водах, они есть и их там действительно много) был в каком-то смысле жестом отчаяния.

Страна это все, впрочем, пережила. АЭС постепенно запускаются вновь, надзор за ними резко ужесточился, энергобаланс выправляется, а общее падение цены на углеводороды снизило цены и на импортируемый Японией СПГ. Факт, впрочем, от этого не изменился — по тогдашней оценке японских ученых, себестоимость добычи метана из метангидратов в разы выше тех денег, что приходится платить за импорт СПГ (еще по тем ценам). Относительно газа с традиционных месторождений (и даже газа из низкопроницаемых коллекторов, того же сланца) разница — более чем на порядок, но все же меньше, чем на два. Иными словами, добыча метангидратов как была в общем и целом экономически неэффективной 40 лет назад, такой она осталась и сейчас, нет оснований предполагать, что японские, канадские либо же китайские работы в обозримом будущем смогут изменить эту ситуацию.

«МЕТАНГИДРАТОВ НА ПЛАНЕТЕ ПРИПАСЕНО С ЗАПАСОМ»

Вообще говоря, здесь прямо встает вопрос неверного понимания национального богатства. Метангидратов на планете припасено с запасом: их много на шельфе, их много в вечной мерзлоте (которая, напомню, занимает две трети территории РФ), их можно добывать даже на Байкале. Проблема в том, что само по себе наличие того или иного ресурса в той или иной юрисдикции ничего не добавляет к богатству данного государственного образования. Имеет значение его стоимость: если какое-нибудь государство в рамках пассионарного импортозамещения, не обусловленного торговым эмбарго, начнет добывать собственную нефть по себестоимости, условно говоря, в $1000 за баррель (т. е. двадцатикратно дороже относительно актуальных цен мирового рынка), то ему можно только посочувствовать, поскольку оно де-факто будет закапывать деньги в землю.

Вернемся к метангидратам. По сути, для Китая данное достижение является сугубо имиджевым — показать величие, мощь и научный прогресс. Можно предположить, что неслучайно добыча (заранее названная промышленной) пошла 10 мая, аккурат под проведенный в Пекине форум друзей Китая «Один пояс — один путь». Впрочем, сообщено об этом было уже после завершения мероприятия. Это, правда, совпало с еще одним забавным событием — за один день 16 мая ЦБ КНР залил в финансовую систему страны огромную сумму в 170 млрд. свежеэмитированных юаней (порядка $24 млрд.), дабы поддержать ее, не допустив формирования острого кризиса ликвидности и массового заражения; не могу не отметить, что сравнимые суммы раздавались в США в самый острый период кризиса 2008 года, а разнообразные американские «количественные смягчения» с их $60–70–80 млрд. в месяц скромно стоят в уголке.

В любом случае в настоящий момент добыча метангидратов есть не более чем научная задача. Взлетит ли она, подобно добыче из низкопроницаемых коллекторов, которая действительно стала значимым фактором на энергорынке планеты, — вопрос открытый. Я отношусь к этому достаточно скептически. Куда более интересны перспективы возобновляемой (ветряной и солнечной) энергетики, но это отдельная история. Отмечу лишь, что, по данным Bloomberg, уже 5–6 лет инвестиции в такую энергетику в мировом масштабе примерно вдвое превышают инвестиции в добычу ископаемого топлива. Но об этом мы поговорим в другой раз.

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции