Российская Федерация гарантирует всем ее народам право на сохранение родного языка, создание условий для его изучения и развития

Конституция РФ, ст. 68, п. 3

Айрат Файзрахманов сокрушается, что, пока национальные мечтатели и убеленные сединами эксперты ищут свой ответ, кто-то умело выбивает государственные деньги и выдумывает велосипед Фото: «БИЗНЕС Online»

«НАЦИОНАЛЬНЫМ ПРИОРИТЕТОМ НОМЕР ОДИН ДОЛЖНА БЫТЬ ИМЕННО ШКОЛА С ТАТАРСКИМ ЯЗЫКОМ ОБУЧЕНИЯ»

Ситуация с преподаванием татарского языка в школах Татарстана, конечно, по-разному повлияла на национальную общественность. Кто-то еще больше уверился, что татар ждет скорый «инкыйраз» — мол, язык исчезает, национальное самосознание у народа не то, нет лидеров, нет новых писателей, молодежь не знает классиков, национальную прессу читает все меньше людей, а за 10 лет количество знающих татарский язык сократилось на 1 миллион. Получается какое-то самопрограммирование на скорую смерть. Но на национальное вырождение сетуют не только татары, даже титульный народ в России называет схожие проблемы. Некоторых татар языковая ситуация, наоборот, встряхнула. Только в одной Казани один за другим стали проводиться разговорные клубы, национальные вечера.

Но у всех один вопрос: как быть дальше, какой должна быть национальная стратегия? Пока национальные мечтатели, интеллигенция, журналисты, меценаты, убеленные сединами эксперты, ученые из недр Академии наук, ответственные чиновники и простые люди каждый в отдельности ищет свой ответ. Кто-то умело выбивает под это государственные деньги, кто-то ищет свои источники, кто-то придумывает свой велосипед, кто-то так и останется со своими нереализованными мечтами на уровне общих рассуждений.

В целом движение стало поактивнее, и это уже радует. Главное — не потерять темпа и по возможности сообща определить если не стратегию, то хотя бы приоритеты и конкретные действия. Что-то уже можно и нужно делать прямо сейчас.


Убежден (и не только я): национальным приоритетом номер один должна быть именно школа с татарским языком обучения, и под этим утверждением есть научная база и международный опыт. Любая теория наций вам укажет, что школа — это один из главных механизмов институализации и развития этничности. 20 лет назад такое понимание было и у общественности, и у татарстанских властей, но создается впечатление, что сейчас мы отдалились от такого понимания. Иначе чем можно объяснить, что в публичном поле такого приоритета нет и в помине?! В этом вопросе национальная интеллигенция пеняет на чиновников, чиновники переводят стрелки на родительское сообщество, которым якобы школа с татарским языком обучения не нужна. Хотя на этот счет нет социологических данных. Нет изучения спроса, нет желания повлиять на этот спрос, показав обновленный образ татарской школы.

У татарской творческой интеллигенции есть острое ощущение того, что вскоре производимый ими культурный продукт будет не востребован у большей части народа. Приходилось слышать, что даже популярным татарским певцам не удается собрать нужное количество зрителей в некоторых регионах, где живет много татар. Через 20 лет у нас будет то же самое. Чувствуют опасность и ищут какие угодно причины, но в их списке нет татарской школы.

«Любая теория наций вам укажет, что школа — это один из главных механизмов институализации и развития этничности» Фото: «БИЗНЕС Online»

«ВОЗМОЖНО, РУКОВОДСТВУ ВСПОМНИЛОСЬ, ЧТО ДАЖЕ ПРИ ПОЛЮБИВШЕМСЯ СНОВА СТАЛИНЕ ПОЧТИ КАЖДЫЙ НАРОД В СССР ИМЕЛ СВОЮ МАССОВУЮ НАЦИОНАЛЬНУЮ ШКОЛУ»

Итак, что можно делать уже сейчас, сегодня? С 1 февраля традиционно началась запись будущих первоклашек в школы. Хотелось бы призвать родителей-татар отдавать детей в школы с татарским языком обучения. Нужно за это взяться всем миром — благо узнаваемых авторитетов, популярных деятелей культуры у нас еще много. Просить, требовать возвращения татарских гимназий, школ к татарскому языку обучения. Это наше конституционное право, и никто это право реализовывать не мешает. Все зависит от нас: от родителей, от общественности.

Что нужно делать, если в татарской школе, которую выбрали родители или там уже учится ребенок, нет обучения на татарском языке? Оказывается, по закону достаточно лишь написать заявление на имя директора школы с просьбой организовать это обучение.

Даже в обычной школе можно попросить организовать татарский класс! Копию заявления можно отправить в министерство образования и науки и роно. И, по словам специалистов министерства, директор будет обязан это сделать. Конечно, стоит это делать сообща. Вместе, как известно, чего-то добиваться легче.

Пока же среди открываемых в 2018 году новых школ Казани и Набережных Челнов не предполагается ни одной с татарским языком обучения. Не было таковых и все последние 10 лет, а одна действенная попытка в конечном счете не удалась. Что и говорить, если школы в сельской местности массово уходят с татарского языка обучения даже в начальных классах! В итоге и в районах мы получаем массового выпускника, который может прекрасно общаться на бытовом татарском языке, но не владеть литературным языком, не уметь писать тексты и понимать научную информацию на татарском языке. С таким подходом нас ждет «мордовский» сценарий.

Интересно, что даже «непримиримый» оппонент Татарстана и противник национальных школ (мол, готовят сепаратистов) Ольга Артеменко недавно высказалась за развитие «школ с родным языком обучения». Символично, что это было сделано в Йошкар-Оле. Видимо, что-то поменялось в стратегиях федерального министерства. Возможно, руководству вспомнилось, что даже при полюбившемся снова Сталине почти каждый народ в СССР имел свою массовую национальную школу и что это не мешало в Великую Отечественную войну воевать бок о бок разным народам. Это к слову о том, что в представлении Артеменко хорошее знание русского языка нужно для понимания военных команд. И это уже не говоря об опыте образовательной политики имперской России (еще один идеал современности), где татарский язык был основным языком обучения не только для татарского народа.

«Даже «непримиримый» оппонент Татарстана и противник национальных школ Ольга Артеменко недавно высказалась за развитие «школ с родным языком обучения»Фото: Алексей Белкин

«ТАТАРСКИЙ ЯЗЫК ПОКА ЕЩЕ ОСТАЕТСЯ ЯЗЫКОМ БИЗНЕСА, ЯЗЫКОМ ОСОБЫХ ДОВЕРИТЕЛЬНЫХ ОТНОШЕНИЙ В ТАТАРСТАНЕ»

Во всяком случае, у татар может быть карт-бланш на развитие татарской школы. Помнится, высказывание Владимира Путина на конгрессе татар «Полная дурь и бред, если кто-то где-то запрещает в многонациональной стране изучать родной язык или препятствует этому» звучало в контексте сохранения татарской школы в Башкортостане, не говоря уже о законе и конституционных правах.

При этом Артеменко не преминула еще раз обратить внимание на ущербный статус родных языков. В ее понимании русский и английский языки способствуют развитию экономики, а родной язык — нет. Надо сказать, это очень упрощенное видение, особенно для эксперта по национальному образованию. Например, реклама на родном языке, несмотря на то что русский язык мы можем знать лучше, вызывает больший интерес к товару. Гораздо приятнее находиться в том магазине, где все названия есть на твоем родном языке. Тема родного языка сама по себе формирует уникальный культурный кластер, есть немало товаров, связанных именно с использованием татарского языка. Ролик на YouTube с татарской песней с сотней тысяч просмотров уже приносит прибыль. Татарские музыкальные каналы и радио тоже, оказывается, могут приносить прибыль. Можно считать множество косвенных эффектов, говорить о культурном многообразии как важном двигателе развития территорий. Больше культурных кодов, реализованных через язык, — больше смыслов в дизайне, архитектуре, туризме, сфере услуг и т. д. Можно даже посчитать экономическую стоимость родного языка. Но главное — в нашем случае татарский язык пока еще остается языком бизнеса, языком особых доверительных отношений в Татарстане. Именно национальные особенности и язык могут привлекать сюда иностранных инвесторов. Надеюсь, что в скором времени бизнес на территории РТ поймет преимущества двуязычия.

Уже в 2018 году для учеников 9-х классов, которые решатся на добровольную сдачу ГИА по государственному татарскому языку, можно было бы придумать другие мотиваторы, кроме оценки в аттестате. Это мог бы быть отдельный красивый сертификат, который являлся бы частью портфолио ученика. Такой языковой сертификат мог бы быть востребован при приеме на работу в бюджетные учреждения республики, где необходимо общение с населением. Возможно, вслед за бюджетными учреждениями потянулась бы часть бизнеса. Во всяком случае, сертификат стал бы приятным бонусом и стимулом для выпускников и их родителей.

В обществе превалируют настроения, что ТНВ не под силу создать качественный телевизионный продукт, которым можно было бы хвалиться Фото: «БИЗНЕС Online»

«ЕСЛИ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ ЗАКОНОДАТЕЛЬ НЕ ПОЗВОЛЯЕТ ЧТО-ТО ДЕЛАТЬ, ТО ГДЕ НАШИ ДЕПУТАТЫ?»

В контексте национальной стратегии развитие татарского телевидения, кино, видеоконтента — это явный и неоспоримый приоритет для татарской общественности. Отсюда такое горячее обсуждение и критика проекта детского телевидения на татарском языке. С одной стороны, в обществе превалируют настроения, что ТНВ не под силу создать качественный телевизионный продукт, которым можно было бы хвалиться. С другой — возникает резонный вопрос: ну а кому еще? Монополист есть монополист. Единственный было возникший конкурент — команда КФУ — тоже тяготеет к модели интеллектуальной монополии. Получился бы обмен шила на мыло.

Возникает очередная ловушка монополистического рынка — создать качественный продукт может только тот, у кого есть «мощности» и большой штат (две-три организации на весь Татарстан), а это в дальнейшем становится причиной отсутствия конкуренции идей, форм, мнений. Потом общество в Татарстане сетует, что ни татарская эстрада, ни татарское кино, ни татарское телевидение не может выдать качественный продукт.

Какой возможный выход? Не нужно выдумывать велосипед: раздробить продукт, разнести его по небольшим лотам на госзакупках, отдать отдельные передачи, мультфильмы, подростковые сериалы, скетчи на откуп малым студиям. ТНВ стал бы оператором заказа, который собрал бы под своим крылом креативный татарский кластер. Общественность сформировала бы свой запрос, свое техзадание, и оно уже, по сути дела, есть. Экспертный совет при ТНВ, в который вошли бы журналисты, общественные организации, родительские сообщества, творческие организации, на основе четких критериев и технического задания отобрало было конкурентный продукт под брендом ТНВ. И никакой ловушки монополии, не нужно дополнительных зданий, мощностей, штата. Получился бы действительно новый инкубатор, который стимулировал бы развитие творческих студий и малого креативного бизнеса. Пока это сделать не поздно. Но, судя по тому, какое место уделяется продвижению контента ТНВ на интернет-площадках (почти никакое), нас ждет залежалый продукт.

В то же время мы теряем уже имеющийся продукт: потерянный в 2005 году татароязычный ГТРК «Татарстан», «Тартиб FM», который не удалось отстоять как отдельную FM-станцию и контентом которого пришлось заменить часть самостоятельного контента на «Болгар Радиосы»; «Шаян ТВ» будет вместо «ТНВ-Планета» (действительно ли?); или государственный телеканал «Татарстан-24», на котором не оказалось места татарскому языку. Тенденция пугает, но она не смертельна. И если федеральный законодатель не позволяет что-то делать, то где наши депутаты?

FM-станциям, телеканалам, вещающим на национальных языках, нужен особый режим благоприятствования, как, впрочем, и школам «с родным языком обучения». Татарский язык должен быть не только достоянием Татарстана, а бурятский — Бурятии, это достояние Российской Федерации. Только когда с подачи наших парламентариев, профессиональных лоббистов появятся специальные федеральные программы в этом направлении и 68-я статья Конституции РФ наполнится реальным содержанием.

«Была бы политическая и общественная воля, остальное приложится» Фото: «БИЗНЕС Online»

ПРОСЬБА ЭНТУЗИАСТОВ ПОМОЧЬ С РАЗВИТИЕМ GOOGLE-ПЕРЕВОДЧИКА, ТАТАРСКОЙ ЧАСТИ «ВИКИПЕДИИ» НАТКНУЛАСЬ НА ПОЛНОЕ НЕПОНИМАНИЕ СТАРШЕГО ПОКОЛЕНИЯ

Если продолжать разговор о стратегии развития татарского языка и культуры, то неплохо было бы осуществить аудит действующей государственной программы «Сохранение, изучение и развитие государственных языков Республики Татарстан и других языков в Республике Татарстан на 2014–2020 годы». Кстати, экватор программы уже давно пройден. К сожалению, большинство из комплекса мер мало известно публике. Уже сейчас понятно, что не хватает информационного продвижения большого объема проделанной работы, не хватает элементарной визуализации. Отсюда невысокий КПД и ошибочное мнение, что мы зашли в тупик и ничего не делается.

Нам, татарской молодежи, с этими решениями, которые принимались и принимаются без нас, жить и воспитывать детей. В тех ли направлениях шло развитие, удалось ли создать то, что было запланировано, правильно ли были установлены KPI (ключевые критерии эффективности), что оказалось наиболее действенным, какова была широта охвата аудитории, насколько эффективно были потрачены многомиллионные суммы и т. д.? Вопросов много, и без ответа на них определить грамотную и действенную стратегию не получится.

Боюсь, что и в дальнейшем академическое и бюрократическое возьмет верх над креативом и благими желаниями. Небольшой пример: весьма весомые суммы были затрачены на формирование автоматических систем перевода, однако не все могут найти их в сети. В то же время просьба групп энтузиастов помочь с развитием соответствующего Google-переводчика, татарской части «Википедии», татарских пабликов в соцсетях натолкнулась на полное непонимание старшего поколения. Запрашиваемые суммы были несопоставимы с академическими решениями (разница в сотни). Благо добровольческий сегмент развития татарского языка продолжает свою жизнь и без государственной программы. Качественный и количественный рост такого контента налицо.

Конечно, пробиться сквозь толщу незыблемых авторитетов и получить целевое государственное финансирование таким проектам очень сложно. Да и нужно ли? Такие проекты неминуемо окажутся под опекой авторитетных организаций, обрастут бюрократией и отчетной документацией. Для подобного рода национальных проектов необходим специальный грантовый фонд, именные стипендии в приоритетных отраслях — от школьного образования, науки на татарском языке до экспериментального кино и театра, интернет-проектов, small media и т. д. Большинству предложений достаточно небольших сумм. Наиболее действенной формой могло бы быть государственно-частное партнерство с отдельным экспертным советом. К тому же это не чуждо татарам: все национальное возрождение конца XIX – начала XX века строилось на поддержке энтузиастов, национального образования, талантливой молодежи, новых форм культуры, первых СМИ. Сейчас мы сильно отстали в этом деле, например, от армян, от финнов, венгров и т. д. Поддержка бизнесом национальных проектов у татар есть и сейчас, но она весьма фрагментирована, из поля зрения выпадает слишком многое, если не основное. Можно начать с малого, опробовать формат, почувствовать эффект. Была бы политическая и общественная воля, остальное приложится.

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции