Дауфит Хамадишин: «Я не скажу, что правоохранительные органы работали и работают в легких условиях. Все время, мне кажется, было сложно, непросто работать. И после революции, и после войны, и в 80-е годы»Фото предоставлено УФСИН по РТ

«У НАС НИ ОДНОГО СПОКОЙНОГО ВЕЧЕРА НЕ БЫЛО»

—  Дауфит Закирович, как возникла идея написать книгу «Без срока давности»?

— Идея принадлежит мне. Я переговорил с сослуживцами, они поддержали, помогли. Нам, бывшим сотрудникам уголовного розыска Автозаводского РОВД Набережных Челнов, необходимо было запечатлеть то, что проходило через нас. Многие ребята, которые принимали участие в подготовке книги, должны были вспомнить эти интересные эпизоды. И многие это сделали, за что я им очень благодарен.

Правоохранительные органы работали и работают в сложных  условиях. Так было всегда: и после революции, и после войны, и в 80-е годы было очень непросто. Когда я пришел в органы внутренних дел, моя должность тогда называлась «инспектор». В угрозыске Челнов в то время были начальник, его зам и еще 10 сотрудников. Автозаводский РОВД обслуживал Новый город, все заводы КАМАЗа, промзону, стройбазу, все садоводческие общества, например вагонный поселок «Надежда». Тогда в городе проживали более 300 тысяч человек, в 90-е годы население достигло 380 тысяч человек — это был самый крупный район в Советском Союзе. Представьте, на эту территорию всего 12 оперов! Хотелось рассказать о той нашей работе, ведь о значительной ее части людям мало известно. 

В начале для книги было подобрано более 20 тем. Многие преступления ведь оставались за кадром – допустим, развратные действия в отношении малолетних детей. В течение года-полутора мы трудились над расследованием: молодой парень обманным путем заводил в подъезды девочек четырех-пяти лет, совершал в отношении них развратные действия. Я не помню ни фамилии, ни имени – это дело осталось неосвещенным, очень интересное дело, столько сотрудников работало по всему городу для того, чтобы его поймать. Преступником оказался молодой парень, 17-летний житель нового города, совершивший много злодеяний. Он попался на хулиганстве. У нас сомнений не было, что это он: след обуви совпал с изъятым с места происшествия один к одному. След был редким — он носил дорогие импортные кроссовки. Плюс было проведено опознание.

— Получается, книга — дань уважения той работе?

— Да. Время было очень сложное, конец 80-х годов... Та молодежь, «камазовские» дети уже подросли, они уже начали проблемы серьезные создавать. Система комплексов сыграла свою отрицательную роль в преступности. Они друг с другом начали враждовать, драться, вплоть до применения огнестрельного оружия. У нас практически ни одного спокойного вечера не было. Допустим, ушел в 21:00 домой, уже в 22:00 звонят — опять драка! А в 7 утра надо идти на работу. В 90-е годы, вы сами прекрасно знаете, вообще был беспредел. Я думал, что мы теряем контроль, потому что серьезной поддержки от городских властей и других структур не ощущали. Люди работали на износ, очень добросовестно. Если бы такой команды слаженной не было, мы бы едва своими силами выкарабкались. Было очень много таких резонансных, серьезных преступлений, которые, может, даже в единственном числе, уникальные. Опера их раскрывали, порой рискуя своей жизнью. Все это мы вспоминаем в книге: кто-то — этот эпизод или часть, кто-то другую часть вспоминал, кто-то фамилии помнит, кто — дату. Вот таким образом пришлось все это восстанавливать.

— Долго сидели, собирали?

— Больше года.

— Приходили и устраивали мозговой штурм?

— Да, несколько раз совещались прямо за круглым столом.

— С кем, если не секрет? Кто еще у вас там был?

— Рафис Хабибуллин, Алмаз Кашапов, Радик Хазиев, Назим Нурмухаметов, Дамир Гарипов,  Альберт Хабибуллин, Виктор Коваль, Анатолий Сикорский, да и многие другие. Оказалось, что память у некоторых очень даже хорошая. Меня это порадовало. Многие дела удалось найти в архиве, в суде. Журналист Ирина Яковлева, работавшая над текстом книги, и супруга одного из сотрудников сидели в суде, изучали дела, потому что детально надо было все восстанавливать: невозможно же все вспомнить по дням, по часам.

«Система комплексов сыграла свою отрицательную роль в преступности. Они друг с другом начали враждовать, драться, вплоть до применения огнестрельного оружия»Фото: «БИЗНЕС Online»

Что касается названия, вариантов было несколько. Кто-то предлагал назвать «Место происшествия», был вариант «Бандитские Челны», затем — «Без срока давности». На выбор мы оставили три названия — пусть созревает. Я думаю, название соответствует этой книге, этому времени. Те преступления, которые совершены, описаны в этой книге, не имеют срока давности, то есть они в памяти. И не только сотрудников, но и жителей города.

5 октября в этом году исполняется 100 лет уголовному розыску. Если бы этой даты не было, может, и книга бы не появилась. Все-таки это история. Мы эту историю начали 35–40 лет назад, то есть практически чуть меньше половины — это наша история, которую писали мы в Автозаводском районе Набережных Челнов. Книга получилась чисто документальной. Художественного вымысла в ней нет абсолютно.

— Даже диалоги?

— Как рассказывали, так и писали. Ничего выдуманного нет.

«ПОЧЕМУ ТЫ ИДЕШЬ В МИЛИЦИЮ»

— Почему вы для себя решили пойти в оперативники?

— Раньше  задавали вопрос (я к тому времени был уже членом партии): «Почему ты идешь в милицию?» Я отвечал: «Хочу быть в первых рядах в борьбе с преступностью». Это раз. Еще я учился в школе-интернате в Казани в Московском районе, там участвовал в БКД [боевая комсомольская дружина], потом был внештатным инспектором. То есть с этой работой я был знаком, она мне была по душе. Когда приехал после армии в Челны — устроился на Ремонтно-инструментальный завод. Кто-то порекомендовал, сказал: «Ты желаешь, можешь — иди в милицию».

— С кадрами тогда был голод?

— Я бы не сказал. Помню, я сидел напротив кабинета заместителя начальника УВД Ильгиза Диярова полтора месяца, ждал, пока он меня примет. Я был настойчивым, и он оказался таким же. Дияров меня не принимал и все время проходил, как будто меня не замечая. В один прекрасный день пригласил, сказал: «Иди туда, тебя там ждут».

— Сразу распределил?

— Да. Меня не сразу назначили инспектором — мест не было. Поэтому я даже числился где-то в другом месте, а работал инспектором уголовного розыска.

«ДОЛГОЕ ВРЕМЯ В СТРАНЕ НЕ ХОТЕЛИ ПРИЗНАВАТЬ НАЛИЧИЕ ОРГПРЕСТУПНОСТИ»

— В книге подробно описаны события 20–30-летней давности с участием ОПГ — не дай бог вдруг еще раз повторится. У вас нет ощущения, что все это может снова вернуться?

— Не дай бог, конечно. Это явление резко и ниоткуда само не появляется – в целом обстановка, экономическая ситуация подталкивают. Что касается Татарстана, я думаю, этого уже долго не повторится. Неплохой урок преподали преступности при министре Асгате Сафарове, его заме Ринате Тимерзянове. Тем не менее я считаю, что за этим надо постоянно следить. Многие из тех, кого посадили, уже вернулись. Они повторно едва ли пойдут на преступления, но тем не менее они могут консультировать или поддерживать новичков.

— В 90-е в Татарстане было свое ноу-хау: указ, позволявший задерживать предполагаемых участников ОПГ на срок до 30 суток. Насколько эта мера была эффективна?

— Да, она очень даже помогла сломать ситуацию. Сейчас в этом уже нет необходимости, а тогда это было очень нужно. Тогда в целом по стране приняли этот закон, потому что была доказана его эффективность.

«Тогда у нас была организована группа «Лидер», которая работала по преступлениям несовершеннолетних. Ее возглавлял Рафис Хабибуллин — ныне министр по чрезвычайным ситуациям» «Тогда у нас была организована группа «Лидер», которая работала по преступлениям несовершеннолетних. Ее возглавлял Рафис Хабибуллин — ныне министр по чрезвычайным ситуациям» Фото: «БИЗНЕС Online»

— Методику брали в Татарстане?

— «Организованная преступность» — в какой-то степени мы сами сформулировали это понятие, точнее, кое-какие элементы, характеризующие его. Долгое время в стране не хотели признавать наличие организованной преступности. Но фактически она начиналась с детской. Об этом рассказано и в нашей книге. К нам в Челны приезжал заместитель министра внутренних дел Советского Союза как раз изучать опыт работы Автозаводского РОВД. Тогда у нас была организована группа «Лидер», которая работала по преступлениям несовершеннолетних. Ее возглавлял Рафис Хабибуллин — ныне министр по чрезвычайным ситуациям.

Замминистра приезжал и изучал все вопросы, выяснял, как мы работали по этим делам. Мы определили все иерархии. Раз группировка — кто должен быть? Вожак должен быть. Активные члены и участники. Раз группа — значит, должно быть какое-то название. Кто им дал это название? Милиция дала название по комплексу, например, «29-й», «сороквосьмушники», «гэсовские» и другие — по месту их проживания в основном. Отсюда все и пошло.

Потом эти «старшаки», которые качались в подвалах, стали показывать силу, на улице начали устраивать разборки. Они вышли на улицы и начали себя показывать тем же группам ребят, только с других комплексов, били, называли себя хозяевами. Те действовали в отместку. В одной книге не опишешь того, что творилось. Например, большая группа молодых людей, взявшись за руки в колонну по 8, дошли по проспекту Мира с ГЭСа до 6-го комплекса. При этом они перекрыли правую сторону проспекта. Представляете?

Все это было вечером, в 20:00, я был на работе, будучи начальником уголовного розыска, Олег Адольфович Артелин был заместителем начальника РОВД. Вот мы вдвоем приехали, подтянули патрульно-постовую службу, а там такая огромная толпа — что делать? Разорвали, задержали. Милиция не боялась, все работали смело, хотя могли и нож в бок получить, и что угодно.

— Только после «казанского феномена» в стране открыто заговорили об организованной преступности. Считаете ли вы, что это было серьезным идеологическим упущением?

— Думаю, да. Нам, в Челнах, возможно, в числе первых пришлось использовать методы работы против ОПГ. Но их надо же было, во-первых, узаконить. Должен быть приказ, кто-то должен руководителем назначен, у него звание должно быть определено, должность. После этих событий уже ввели.

— Вместе с тем сильные ОПС существовали долго — например, «29-й комплекс».

— Конечно. Их корни оставались. Все основные активные члены группировок уехали в Санкт-Петербург, Москву. Мы знали, где они там живут, что они там делают. Было, например, известно, что в Санкт-Петербурге они жили в гостинице «Северное сияние», занимали половину отеля.

— В чем,  по-вашему, феномен «29-го комплекса»?

— В силе. Потому что, кто попадал в 29-й комплекс, целым оттуда не выходил, всех избивали. Принцип был такой — всех подчинить себе. У них было несколько авторитетов, в том числе ранее судимых, которых город в то время знал. Например, в книге мы пишем об убийстве Тяги — это был ранее криминальный авторитет не только для Челнов, но и в ближайших городах республики.

«Двадцатьдевятники» вели преступную деятельность и в Москве, и на Украине, и в других городах. Приговор по их делу можно поднять — они где только не совершали убийства! Они даже убили сотрудников главного разведывательного управления! Понимаете, до чего дошло?.. И они нашли прикрытие в Москве, имели легализованные пистолеты. Мы ехали их задерживать, а нам никто не давал это сделать.

— В какие годы вы впервые их могли задержать? Или действительно были близки к этому?

— В 2000-х годах.

«Я думаю, название соответствует этой книге. Те преступления, которые совершены, описаны в этой книге, не имеют срока давности, то есть они в памяти»Фото: «БИЗНЕС Online»

«ОДИН — ЭТО Я ОДИН»

— Как влияло на вас общественное мнение в 90-е годы, когда был разгул преступности? Насколько сильно это давило на вас?

— Проработал я продолжительное время — не чувствовал какого-то сильного коллективного давления на милицию. Люди слабо представляют, что такое уголовное дело, что такое следствие, для них разницы нет. Людей в органах в то время было недостаточно. Конечно, мы не успевали все преступления раскрывать. Например, было совершено убийство восьмилетней девочки — конечно, бросили все силы. Случилось так, что девочка выбежала из подъезда, и ее случайно убила шальная пуля. Знаете, какой был резонанс... Даже когда раскрыли, мы сразу домой не пошли.

— Почему?

— Потому что надо было найти водку и закуску. Помню, было два или три часа [утра], когда мы раскололи преступника, надо было действительно как-то это все с себя сбросить.

— А сколько тогда бессонных суток вот так провели?

— Сейчас уже точно не скажу. Но не одну и не две. Стресс колоссальный. Во-первых, ответственность — перед самой девочкой, перед ее родителями. В конце концов, весь город ждет. Моральный груз очень большой — я был начальником уголовного розыска: от меня ждут, когда это преступление раскрою, а я его не могу раскрыть...

— Когда вы вспоминаете про эти события минувших дней, думаете, что в какой-то ситуации поступили бы, например, по-другому. Есть ли такие моменты, в которых, если бы была возможность вернуться, вы сделали бы свою работу несколько иначе? Есть какие-то такие дела или, например, кадровые решения?

— Я бы не сказал, что хотел что-то поменять. Один я — это один я. Я много не сделаю, потому что решал вопросы в основном этот коллектив ребят, которые рисковали своими жизнями. Они сегодня иногда мне говорят, может быть, полушутя, но все равно, возможно, какая-то обида осталась: «Ты же меня даже на свадьбу не отпустил». Да, был такой случай. Сижу и вспоминаю — да, я не отпустил, говорю: «Давай подожди. Сейчас разберемся, вот это раскроем, поедешь». В итоге они [молодожены] вместо того, чтобы в пять часов приехать, приехали на свадьбу ночью. Были такие моменты...

Просто время такое было. Но вот такой коллектив сложился. Почему он сегодня и живой, все сотрудники горды тем, что они поработали в Автозаводском РОВД. Очень непросто было работать и непросто было туда попасть. Наверное, я играл как руководитель определенную роль...

Но тех людей, которые каким-то образом нарушали порядок, коллектив сам по себе выталкивал. Помню, был случай: 8 Марта два опера в подземном переходе взяли по три тюльпана без оплаты. Все они были строго наказаны, один уволен. Я собрал коллектив, люди все высказали и там же сами же отобрали удостоверения — и все, этот человек больше не работает.

Такие факты тоже были. Попадали к нам случайные люди, но они надолго не задерживались. Потому что те люди, которые приходят туда не работать, а непонятно чем заниматься, такой нагрузки и не выдерживают.

— В книге раскрываются какие-либо оперативные секреты? Не считаете, что преступники что-то могут из нее почерпнуть?

— Нет, ведь в книге не все раскрывается. Там пишется то, что можно сегодня в какой-то степени говорить. Раньше то, что запрещалось произносить, например слово «агентура», а сейчас, извините за выражение, везде и все –  оперативная информация... Об этих вещах раньше запрещалось говорить.

«Написать книгу о работе в системе ФСИН желания пока нет. Почему? Потому что не было таких резонансных происшествий за все эти 15 лет, которые я работал – я могу это сказать, стуча по столу» «Написать книгу о работе в системе ФСИН желания пока нет. Почему? Потому что не было таких резонансных происшествий за все эти 15 лет, которые я работал, – я могу это сказать, стуча по столу» Фото: «БИЗНЕС Online»

«Я ПРОСТО РАБОТАЛ, ДЕЛАЛ СВОЕ ДЕЛО»

— Вы с 2002 года служили во ФСИН, возглавляя татарстанское управление. Нет желания написать книгу об этом периоде?

— Понимаете, за время работы, по-моему, мне удалось многое поменять — людей, их отношение... То, что касается вопроса рукоприкладства, все люди понимают, наверное, что не лучшая категория находится там. Зачастую там уже клеймо ставить некуда. Я иногда удивляюсь, как люди выдерживают на этой работе. Когда сотрудникам ФСИН говорят: «Я тебя, жену твою изнасилую, живот у нее распорю, маму даже твою...» Человек должен выдержать все эти вещи. И потом есть такие люди, которым хоть кол на голове теши... Бесполезно! Вот в таких сложнейших ситуациях человек должен остаться человеком. Конечно, легче всего распускать руки. Да, многие вещи, которые раньше делались, просто исчезли.

— Например?

— Вредительство. Раньше совали тряпки в унитазы, забивали их специально, имущество портили. Сейчас такого уже нет. Стоят стиральные машины, раковина, туалетная бумага висит. Все это удалось сделать. То есть удалось сломать психологию.

Написать книгу о работе в системе ФСИН желания пока нет. Почему? Потому что не было таких резонансных происшествий за все эти 15 лет, которые я работал, – я могу это сказать, стуча по столу. Не было ни побегов, ни каких-то убийств. А если писать, как мы там порядок наводили, то скажут, что мы хвалим сами себя. Я просто работал, делал свое дело.

В завершение хочется поздравить своих коллег и действующих сотрудников с нашим праздником – днем уголовного розыска. Удачи, успехов в нашей нелегкой работе!