Рево Идиатуллин Рево Идиатуллин рассказывает, как Казань встречала Новый год в послевоенное, и несколько позже — в мирное советское время Фото: Олег Маковский

«ТРОФЕЙНАЯ ПЕПЕЛЬНИЦА БЫЛА ЕЛОЧНОЙ ИГРУШКОЙ»

— Рево Рамазанович, что для вас Новый год?

— Для меня этот праздник, как для любого человека, — это ожидание чего-то более светлого, более лучшего, более радостного. Ну а для людей моего возраста (в минувшем году Рево Рамазанович отметил свое 80-летие — прим. ред.) — прежде всего, конечно, здоровье; стараюсь сохранить хотя бы то, что на сегодня есть.

— Вы коренной казанец, причем из самого ее центра, с улицы Парижской Коммуны. Помните ли вы те новые года, года вашего детства — послевоенные?

— Послевоенные новые года — да, немного помню, расскажу сейчас. У нас была коммунальная квартира, после войны нас в одном дворе жили 29 семей, я уже как-то говорил об этом, и все были как одна семья. В одной из квартир каким-то образом появлялась елка, игрушек, правда, на ней не было. Готовых тогда не продавали, мы их собирали, мастерили, что называется, всем миром. Так что на елке висели игрушки самодельные, за нитки привязанные. Запомнилось, что однажды как-то даже одна заграничная, трофейная, наверное, пепельница висела. Ну а самые любимые игрушки были, конечно, — конфеты и мандарины в подарке-пакетике. Или даже апельсины. Мы их по новогоднему запаху определяли.

— После войны были мандарины?

— Нет, конечно, это было позже. Еще я помню, что папа на Новый год обычно покупал какую-то новую обувь и чулки, носков тогда еще не было. И даже мальчишки — все мы тогда носили чулки. И когда мы, дети, утром просыпались, видели какие-то маленькие сандалики и эти самые чулки. Пусть даже и зима стояла, но новая летняя обувь тоже была хорошим подарком.

Не помню в то время такого обычая — находить подарки под елкой, они были аккуратно сложены на кровати. Но это тоже была радость, и родители как-то старались эту радость нам доставить, покупали, доставали эти вещи. Они вроде бы даже какие-то привозные были — тогда еще какая-то американская помощь была.

Уже позже, в школьные годы, когда мы стали повзрослее, родители куда-то уходили в гости (у мамы жили в Казани много сестер), и помню, как они ушли на всю ночь, а мы, мальчишки, допоздна гоняли в хоккей. Но какой тогда хоккей был? Вместо клюшек мы играли палками, а вот насчет шайб — отдельная история. Напротив нас, недалеко, располагался Дом колхозника, там останавливались крестьяне, которые приезжали в город из соседних деревень. И там стояло много лошадей, после них оставалось на снегу много катышков — вы понимаете, о чем речь? На морозе они превращались в твердые такие кругляши — чем не шайба? Или твердый мячик? Так что игра наша больше напоминала хоккей с мячом.

По своему детству помню, что как таковой центральной общегородской елки вроде бы не было, но папе как-то раз удалось достать билет на праздничную елку во Дворец культуры имени Менжинского: вот это было огромное впечатление!


«ЛЕД ЗИМОЙ ИНОГДА СТАНОВИЛСЯ ГЛАВНЫМ ДЕФИЦИТОМ»

— На должностях сначала районного, потом городского и республиканского руководителя вы ведь не только справляли, но и, видимо, организовывали Новый год? Чем новогодняя Казань того времени, на ваш взгляд, отличалась от сегодняшней?

— Я пока еще не весь город объездил и далеко не все елки видел — успел посмотреть на улицу Баумана, Булак, некоторые другие места — и должен признать, что сегодня, конечно, город оформляется гораздо богаче, гораздо красивее, чем это было в наше время. Оно и понятно — время на месте не стоит, появились какие-то новые материалы, новые идеи, новые возможности. А сейчас на Казань посмотреть — это красота, конечно. Во мне даже какая-то белая зависть говорит.

Ведь тогда не было всех этих коммерческих заведений — кафе, ресторанов, катков и так далее. Все было организовано за счет предприятий. Скажу сразу, что в мою бытность председателем Казанского горисполкома мы деньги из городского бюджета на организацию елок не тратили, этим занимались предприятия, районные и городской комитет партии.

Накануне самих праздников, помню, собирались у секретаря Казанского горкома партии по идеологии Алии Кадыровой, я тогда работал у нее заведующим отделом; мы подводили какие-то итоги, но это было не совсем официально — все было в устной форме, никаких документов на сей счет не оформлялось и не принималось.

Райисполкомы в какой-то мере в этом, конечно, принимали участие, но никакой «новогодней» строки, никакой «новогодней» статьи ни в их, ни в городском бюджете не было. Повторю, что этим занимались исключительно предприятия, их парткомы, а также райкомы партии; они очень хорошо знали эту свою нишу, доставали необходимое оборудование, для того чтобы оформлять елки около своих дворцов или домов культуры, и потом хранили его целый год, пока оно не дождется своей очереди. В определенное время поступала команда, и устроители начинали свои новогодние хлопоты.

Помню, что большой проблемой было достать лампочки накаливания для елочных гирлянд. Хотя елки тогда не были такой величины, как сейчас, тем не менее этих лампочек требовались сотни, тысячи, и в одно время их на всех не хватало. А еще иногда большим дефицитом становился такой, казалось бы, самый зимний и самый доступный материал, лед! Из него и сейчас делают всякие городки, лабиринты, замки. Я помню, как в один Новый год именно к праздникам наступила оттепель, и уже сооруженные вот эти самые замки и городки просто потекли — огорчение было большим, все настроение было испорчено.

«ЭТО БЫЛО ПУСТЬ НЕОФИЦИАЛЬНОЕ, НО НАСТОЯЩЕЕ СОРЕВНОВАНИЕ»

— Чьи елки вам запомнились больше других?

— Мы объезжали весь город, сравнивали, какая елка, у какого предприятия красивее других оформлена. И хотя все это было неофициально, тем не менее было заметно, что все предприятия, все районы старались приукрасить каждый свою елку как можно лучше и интереснее. Это было своеобразное, пусть неофициальное, но настоящее соревнование, соперничество. Это было все равно что болеть за родную хоккейную команду.

Что примечательно, все это оформление елок ложилось на женские плечи: секретарями по идеологии были, преимущественно, женщины. В Московском районе Любовь Мишина очень активно и плотно этим занималась, район очень старался и неплохо выглядел — одна из лучших городских елок, конечно, традиционно была возле Дворца культуры химиков. Там старались не просто оформить городок, но и преподнести какой-нибудь сюрприз. В их ледовом лабиринте, например, если человек был небольшого роста, можно было и заплутать!

Красивые елки постоянно были в Советском районе, в Дербышках. Их вообще всегда мы рассматривали как какой-то городок внутри города, как некий анклав. И здесь всегда встречалось что-то очень своеобразное. Хорошо оформлялась также елка на Черном озере — это уже Бауманский район, там Валентина Липужина старалась.

Примерно 29–30-го числа был общий сбор представителей предприятий, и все оформители как-то старались уложиться к этому сроку.

«В большинстве случаев все детские представления давали самодеятельные артисты, и тогда вообще не принято было как-то аполитично высказываться» Фото: ©Дмитрий Чернов, РИА «Новости»

ПАРТИЙНОЙ ЦЕНЗУРЫ ДЛЯ ДЕТСКИХ СПЕКТАКЛЕЙ НЕ БЫЛО

— Был ли какой-нибудь партийный контроль за представлениями, спектаклями на детских елках в домах культуры?

— Нет, что вы! Никакой цензуры, по крайней мере со стороны партийных органов в сценариях этих детских представлений, не было. Ими занимались в основном профсоюзы. Какой-то централизованной системы партконтроля как республиканского, так и городского масштаба, не существовало. Ну и потом в большинстве случаев все эти представления давали самодеятельные артисты, и тогда вообще не принято было как-то аполитично высказываться.

— А кто на предприятии решал, сколько можно выделить средств из его кошелька, — директор?

— Об этом я точно сказать не могу, знаю, что некоторые предприятия, что поменьше, вроде как скидывались, распределяли обязанности. Кто-то доставал те же самые лампочки для гирлянд, кто-то занимался игрушками, кто-то привозил елочные ветки.

А сейчас, возможно, что и приглашают для новогоднего городского оформления даже каких-то заезжих, иностранных специалистов. А тогда, в мое время, Казань была городом закрытым, много производила военной продукции, и даже некоторые цеха некоторых заводов, где делали секретные изделия, приостанавливали, чтобы иностранцы не дай Бог не засекли какие-то рабочие процессы, скажем, радиочастоты. Я это помню по заводу «Радиоприбор», когда закрывали цех, производивший оборудование для системы «Свой — чужой».

— Не было ли тогда чего-то вроде прообраза сегодняшних корпоративов? На заводе, в партийных, советских органах?

— Такого как сейчас, чтобы предприятие или организация сняла какой-нибудь ресторан, пригласила звезд, чтобы шумные тосты, пляски, выпивку и все такое организовали, не было. Где-то кто-то понемногу складывался — такое, наверное, было. У нас, на «Теплоконтроле», директор Иваньшин всех приглашал к себе, говорил какие-то праздничные слова, благодарил за работу. Ну где-то можно было позволить себе рюмочку, бутербродик — не более.

«В КАЗАНИ БЫЛА ОТМЕЧЕНА ТЕМПЕРАТУРА В МИНУС 53 ГРАДУСА!»

— Какой Новый год запомнился больше других?

— 1979-й. Он «отметился» в Казани ужасным морозом. Если не ошибаюсь, то в районе «Органического синтеза» была отмечена температура в минус 53 градуса! Эти цифры прозвучали тогда на совещании в горкоме партии, которое собрал его первый секретарь Рашид Мусин. На город обрушились две проблемы, даже скорее беды. Не заводился и встал городской транспорт — и общественный, и прочий. Возникли трудности с доставкой в магазины продуктов и даже хлеба. Особенные проблемы были с машинами, которые работали на дизельном топливе. И вот тогда большую помощь оказали специалисты-моторостроители. Они подсказали: если добавить в обычное дизельное топливо немного керосина, то оно превращается в особо морозоустойчивое, вроде как арктическое. Это и спасло положение. Они же нашли в своих закромах и керосин для автотранспортных предприятий.

А вторая проблема была сохранить тепло в подъездах. Тогда не было таких плотных металлических дверей с кнопками, все двери были деревянные, некоторые вообще были сломаны. Были случаи, когда в подъездах от мороза лопались и батареи, и трубы. Так что всем жилищникам, всем домоуправлениям была поставлена строжайшая задача — следить за теплом в подъездах.

Кстати, я после этих событий взял тот новогодний опыт на вооружение уже у себя на даче: когда не заводится дизельный двигатель — разбавляю топливо небольшим количеством керосина, и все прекрасно работает!