«$75 за баррель – туда и обратно: как меняется нефтяной рынок?»

Если мировые цены будут держаться на уровне 80 долларов, то всё производство рухнет.

– Владимир Путин

На минувшей неделе стоимость барреля нефти Brent на короткое время перевалила показатель в $75, чего не наблюдалось с конца декабря прошлого года Фото: «БИЗНЕС Online»

С ТОЧКИ ЗРЕНИЯ КЛИЕНТОВ СИТУАЦИЯ СКЛАДЫВАЕТСЯ РАЗНОПЛАНОВАЯ

На минувшей неделе стоимость барреля нефти Brent, судя по всему, решила совершить веселую прогулку. Шалость удалась — ценник на короткое время перевалил показатель в $75, чего не наблюдалось с конца декабря прошлого года. Удержаться на этом «круглом» уровне, впрочем, не удалось — практически сразу же последовал откат на юг, цена ушла до уровня в $72, а затем спустилась и чуть ниже. Это, конечно же, флуктуация, реакция на определенные события, о которых чуть ниже, но если рассматривать ситуацию в целом, то надо сказать, что картинка на рынке нефти за истекшие полгода существенно изменилась — и про это стоит немного поговорить.

Для начала о флуктуации. Резкий рывок стоимости барреля был вызван тем, что США заявили о полномасштабном включении механизма санкций в отношении Ирана, который, как известно, является крупным экспортером этого товара. Собственно, в самих этих санкциях ничего нового нет, они уже введены в действие, было это в мае прошлого года — но пока еще в силе некоторое послабление этого режима. Речь идет о дозволении осуществлять экспорт 1 миллиона баррелей нефти в день (мбд) по адресу 8 ключевых клиентов, и сейчас США это дозволение снимают. В ответ на это Иран предсказуемо обиделся и пустил в действие традиционную уже угрозу перекрыть (с вероятным минированием) узкий Ормузский пролив, через который идет примерно третья часть мировых экспортных поставок нефти, а заодно — весь экспорт сжиженного природного газа из Катара. Данные угрозы, впрочем, стоит рассматривать как психическую атаку в стиле «держите меня семеро»; в случае ее реализации стоит ожидать довольно быстрой американской военной операции по принуждению к миру, хотя при реализации такого сценария нефть «в моменте» может убежать достаточно высоко.

При этом с точки зрения клиентов ситуация складывается тоже разноплановая. Европа импорт иранской нефти, в целом, уже прекратила — ей неохота связываться с проблемным поставщиком, а дефицита на рынке сейчас не наблюдается; впрочем, об этом чуть ниже. Южная Корея и Япония, входящие в восьмерку, импорт прекратят — и как союзники США, и из опасения попасть под вторичные санкции. Сложная ситуация у Китая: в прошлый раз, когда Иран был под санкциями, Пекин радостно выкручивал руки Тегерану, продолжая покупать нефть, но требуя при этом дисконт в 20-25% от биржевой цены, но сейчас такая практика явно испортит позицию Китая на продолжающихся торговых переговорах с США. В лучшем положении Индия, у нее нет сейчас столь острых опасений американского воздействия, и эта страна вполне может занять то место скупщика, которое было ранее у Китая. В любом случае, конечная цель американских санкций проста — лишить Ирана денег за экспорт, параллельно с чем с рынка будет убрано около миллиона мбд.

Кроме того, не стоит забывать и о прочих локально-временных факторах, снижающих мировую добычу нефти. Так, нефтедобыча в Венесуэле рухнула до каких-то совершенно неприличных уровней менее 1 мбд — что примерно вчетверо ниже пиков 1998 года. Передовые социалистические методы хозяйствования себя не оправдали, при этом американские санкции против поставок венесуэльской нефти, введенные в марте, уже в апреле де-факто были свернуты и местная тяжелая нефть вновь пошла на привыкшие к ней американские НПЗ, хотя и не в тех объемах, что годом ранее. Можно также вспомнить и ливийскую историю: добыча нефти в этой стране до сих пор на треть меньше уровней, достигнутых до начала «арабской весны» — но здесь стоит сказать, что последние пару лет добыча активно восстанавливалась. Наконец, нельзя не отметить и обещаний по заморозке и сокращению добычи, которые были достигнуты и реализуются в рамках пакета ОПЕК+; более всего свою добычу здесь сократило КСА.

Опять же, здесь можно вспомнить еще и отсутствующий уже несколько месяцев прогресс в американской нефтедобыче, она замерла на уровнях 12,1–12,2 мбд (в любом случае, это значение — самое высокое во всем мире), но это уже частность. Фактически, вся текущая ситуация с мировой нефтедобычей описывается фразой «несмотря на определенные провалы в добыче, дефицита на мировом рынке не наблюдается».

ПОВТОРИМСЯ — ДЕФИЦИТА НА РЫНКЕ НЕТ

Это фундаментальное понимание ситуации имеет достаточно серьезные последствия. Рынок нефти, вообще говоря, неэластичен, на нем нет сколько-нибудь явной зависимости потребления от цены товара. При этом повторимся — дефицита на рынке нет, активного потребления из хранилищ нет, имеет место аккуратный баланс производства и потребления. Биржевая стоимость барреля при этом реагирует на малозначительные вещи: да, она дернулась вверх на объявлении о санкциях — но она же пошла вниз на заявлении о том, что нет никаких проблем скомпенсировать выпадающую иранскую нефть другой, добытой в каком-либо ином государстве из ОПЕК+. В частности, таким источником может выступить то же КСА, поскольку королевство имеет заметные ресурсы по незадействованной мощности нефтедобычи.

Соответственно, если немного экстраполировать ситуацию, сдвинуть ее вправо по времени на 2-3-5 лет, то можно получить довольно интересную картину, которая имеет в своей основе фундаментальное перепредложение нефти.

Так, в России заметного спада добычи еще не будет заметно; помним, что министр энергетики Александр Новак говорил о пике российской нефтедобычи в 2021 году. Думается, добыча в Венесуэле пойдет в рост — скорее всего, уже не при Николасе Мадуро, маловероятно, что он сумеет удержать власть до этого срока, вероятнее всего, левых сменит какой-либо правый популист по образцу Жаира Болсонару в соседней Бразилии. К сожалению, сложный вопрос с Ливией — как-то предсказывать ситуацию там я не вижу возможным. С другой стороны, еще подрастет американская нефтедобыча, в настоящее время она уперлась в определенные инфраструктурные ограничения — снятие их, кроме того, несколько придавит вниз себестоимость, которая уже несколько лет как зависла на уровнях $32-35 за баррель на лучших участках.

Далее, на мировой рынок нефти выйдет Аргентина. Эта страна сейчас потребляет примерно 0,5 мбд нефти — и добыча в Аргентине активно растет, собственно говоря, Аргентина еще в мае прошлого года отказалась от импорта, поскольку все потребности может закрывать теперь собственной добычей. В планах у них — удвоение уровня добычи к 2023 году, и в случае реализации их на мировой рынок будет выброшено еще полмиллиона баррелей ежесуточно. Отметим также, что реализация этого плана предполагается за счет освоения формации легкой сланцевой нефти Vaca Muerte («Мертвая корова»), и это не пустые слова — первая партия нефти с этого месторождения уже была отправлена на экспорт.

Наконец, можно предположить, что на этом горизонте еще не будут заметны проблемы с нефтяной отраслью в КСА. Речь здесь идет о том, что, согласно имеющимся теоретическим моделям, ключевые месторождения нефти (Ghawar и прочие, открытые и пущенные в эксплуатацию в начальный период развития нефтяной отрасли в КСА) уже довольно скоро должны выйти на плато — с дальнейшим постепенным угасанием. Но даже в этом случае, как можно предположить, у королевства хватит ресурсов, чтобы в течение некоторого (заметного) количества времени манипулировать цифрами, скрывая проблемную ситуацию.

Если же наложить эту гипотезу на фактор ожидаемого мирового кризиса (при всей его вероятной кратковременности и, скажем так, относительной гуманности), то итогом этого сопряжения окажется достаточно долговременное снижение стоимости нефти — и это без учета фактора продолжающейся электромобилизации населения по всему миру. Впрочем, введение его и так расширяет поле вероятности, которое я здесь очертил широкими мазками. В любом случае, ситуацию требовалось описать и зафиксировать, а с дальнейшим развитием — поживем-увидим.

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции