«Пусть что-то новое, но не татарская деревня, пожалуйста!»

Адиля Хайбуллина: «Ты можешь быть профессионалом и здесь, оставаясь и работая тут, тем человеком, который начнет рыхлить эту почву» Фото: Руслан Юнусов

«очень рада, что в этом году в сентябре параллельно не проходит фестиваль мусульманского кино»

— Адиля, фестиваль молодежного кино в Казани, программным директором которого вы являетесь, делает та же команда, что раньше занималась форумом мусульманского кино. Поэтому вопрос о том, что вы хотите составить конкуренцию КМФМК, возникает сам собой…

— Разница между фестивалями достаточно большая. Во-первых, начнем с каких-то протокольных вещей: у нас здесь только короткометражное кино, а на КМФМК есть полный метр. Хотя, напомню, там тоже имеется номинация для короткометражных фильмов. 

Во-вторых, режиссеры у нас по регламенту должны быть не старше 40 лет, а фильм — длиться не более 40 минут, причем представлены картины производства 2018–2019 годов, то есть свежие. Относительно концепции мы знаем, что на фестивале мусульманского кино, где я работала отборщиком не один год, в кинопродуктах запрещены откровенные сцены, резкие политические высказывания, все очень жестко регламентируется. У нас же ограничений нет. Это касается и откровенных сцен, сцен насилия и каких-то высказываний, у нас есть фильмы 18+… и все в порядке. Я со своей командой отборщиков постаралась сделать программу максимально свободной от всех этих бесконечных рамок. Раз уж мы говорим про молодежное кино, то, на мой взгляд, оно должно быть экспериментальным, неравнодушным, свободным, может быть, где-то даже дерзким. Хотя еще раз скажу, что на нашем кинофестивале, в моей программе есть и достаточно классические работы режиссеров, которые следуют неким классическим школам.

В-третьих, у нас есть номинация «Видеоролик» — такой нет на фестивале мусульманского кино. Что такое видеоролик? Это что-то от социальной рекламы до клипа. Например, нашумевший ролик чебоксарского трикотажа впервые принимает участие в  фестивале.  

На самом деле КМФМК и молодежный кинофестиваль KZN — это два совершенно разных смотра. И я очень рада, что в текущем году у нас в сентябре параллельно не проходит фестиваль мусульманского кино (его в 2019-м проводили весной — прим. ред.), потому что, по моему мнению, два фестиваля нельзя совмещать хронологически — это не очень хорошо.

— Есть понимание того, как должен развиваться ваш фестиваль, который в этом году уже 11-й по счету?

— Хотелось бы сделать из него фестиваль короткометражного кино категории А. Таких в России практически нет, разве что в Петербурге фест документального и короткометражного кино «Послание к человеку». А так хотелось бы, чтобы участвовало больше стран, чтобы был больший срез молодого режиссерского высказывания и чтобы все это было очень кинематографично. То есть я желала бы видеть в идеале достаточно серьезное мероприятие. Кино, конечно, может быть и зрительским, но оно должно быть современным, актуальным.

«Кино за 7 дней» проходит в рамах молодежного кинофестиваля KZN. Насчет востребованности не знаю, посмотрим, но, мне кажется, это здорово взбудоражило Татарстан и кинематографический мир» Фото: Василий Иванов

— Насколько вы верите в проект «Кино за 7 дней» (кинематографисты из разных стран приехал в Казань и в течение недели снимали короткометражки в различных локациях на территории республики — прим. ред.), который, как мы понимаем, тоже имеет отношение к вашему форуму. Вы действительно думаете, что такой формат может быть востребован публикой?

— Да, проект «Кино за 7 дней» проходит в рамах молодежного кинофестиваля KZN. Насколько такой формат может быть востребован? Будем смотреть на закрытии (презентация проекта «Кино за 7 дней» состоялась вчера — прим. ред.). У нас вместо фильма-закрытия будут показаны как раз картины, которые сейчас снимаются в рамках проекта. Насчет востребованности не знаю, посмотрим, но, мне кажется, это здорово взбудоражило Татарстан и кинематографический мир, потому что какие-то люди приезжают, снимают что-то на наших локациях, которые они даже не знают. Любопытно, как быстро и бюджетно можно что-то сделать, причем там, где люди зачастую разговаривают на разных языках, где народ с разной ментальностью, из разных стран. 

— «Алтын тәлинке» («Золотая тарелка») — какова важность появления такой межрегиональной кинопремии и того, что ее поддержали грантом на уровне президента России? Какие цели и задачи вы ставите здесь?

— У нас в республике не было такой кинематографической премии. Есть «Тантана», которая вручается в области театрального искусства. И мы с командой форума «Время кино» решили: а почему бы нам не придумать подобного рода инициативу?! Это действительно было наше общее коллегиальное решение придумать такую премию «Алтын тәлинке». Конечно, подобное будет будоражить молодых кинематографистов, причем не только молодых, разных, тут уже нет ограничений по возрасту. Да и надо расширять границы, смотреть, что и у кого есть. Мне кажется, это здорово, такая консолидация… Просто, повторю, в Татарстане такого не было, интересно, как это все в итоге пройдет. Думаю, что мы сможем подстегнуть и других.

«Меня каждый день студенты спрашивают о том, сколько фильмов в день я смотрю» 

— Мы часто говорим, что в Республике Татарстан не хватает профессионалов, которые делают кино. Но, кажется, с теми, кто рассказывает о нем, дело обстоит еще хуже. У нас есть один театральный критик — Нияз Игламов, а также, кажется, только один кинокритик — вы.

— Я бы хотела, чтобы их было больше, правда. Есть студенты университета культуры, есть просто поклонники кино, которые что-то пишут, снимают, публикуют в своих социальных сетях. Очень это приветствую. Есть Алмаз Загрутдинов — отборщик нашего фестиваля. Просто, видимо, немножечко разные у нас имеются направления: кто-то пишет, кто-то преподает. Я не очень люблю писать, хотя могу (надеюсь, что неплохо), но для меня на первом месте — общение с залом. То есть мой любимый формат общения, работы с аудиторией — это не печатный текст, а кинообсуждения, киномероприятия, кинолекции, поэтому у меня своя программа на радио «Миллениум». Я это очень люблю, мне важна обратная связь. Думаю, что моя миссия — не столько высказаться, сколько на что-то навести людей, которые приходят на мои кинопоказы, потому что у меня своя позиция, а у другого человека она будет иной. 

Кстати, все это стартовало в кинотеатре «Мир», спасибо Саше Ишимову, с которым начинали эти проекты. Я помню, был «Культ личности» и «Ретроспектива», на которые люди приходили. Они разговаривали там, спорили. Вот это мне очень нравится.

— Лет 10–15 назад в Казани был довольно востребован формат показов, скажем, каких-то шумных фестивальных картин с дальнейшим обсуждением. А сейчас это кому-то нужно?

— Да. Не могу говорить за всех, но скажу по крайней мере про себя. Я чувствую, что нужна аудитории, и очень рада этому. Мы со «Временем кино» и тогда, и сейчас летом на озере Кабан проводили показы различных короткометражных работ. И в рамках нашего молодежного фестиваля, и просто в рамках того, что к нам обратилась дирекция набережной. Абсолютно случайные люди, которые, может, меня знать не знают, оставались и разговаривали о кино. Им нравится подобное — рассуждать, быть услышанными, им хочется что-то понимать. Просто это не так легко — говорить на аудиторию.

— Кстати, в Казани никто не готовит киноведов?

— Видимо, нет. Но, считаю, чтобы подобным заниматься, нужно немножечко отойти от себя и просто бесконечно сильно такое любить. Признаюсь, я так люблю кино, что не смогу без этого жить. Должна быть такая включенность, какая-то невероятная отдача, потому что это сложно. Надо готовиться, нельзя недооценивать аудиторию, а она не всегда во всем разбирается. Должна быть определенная насмотренность. На самом деле нужна постоянная работа над собой. Меня каждый день студенты спрашивают о том, сколько фильмов в день я смотрю. Причем зачастую приходят учащиеся, которые знают больше, чем я, особенно если речь о каких-то конкретных жанрах, режиссерах.

— Вы преподаете курс истории кино в Казанском театральном училище. Действительно попадаются студенты, которые много смотрят хороших картин?

— Такие есть, но их мало. Они приходят, смотрят на меня своими молодыми увлеченными глазами, а это будущие актеры… У них, кстати, в дипломе написано: «Актер театра и кино». И миссия моя, наверное, заключается в том, чтобы они и полюбили кино, и захотели в подобном разбираться. Это, пожалуй, то, что меня держит как педагога… Когда какой-нибудь студент выкладывает в «Инстаграм»: «Спасибо Адиле Ильгизовне за занятие». Все — мне больше ничего не нужно… Ни денег, ничего. Или когда приходят и говорят: «Знаете, я у Феллини посмотрел „Амаркорд“». А мы смотрим в рамках занятий «Дорогу», потому что очень доступное для анализа кино…

Но ребят надо направлять, они же не могут ни с того ни с сего включиться в этот материал. Студенты, как правило, такие разбросанные в плане информации, каких-то вкусовых пристрастий. И я их учу смотреть, мы стараемся, работаем над этим. И они меня на самом деле очень многому учат, потому что есть те учащиеся, которые смотрят что-то другое, до чего у меня никогда не доходит глаз, если можно так сказать. Они меня держат в тонусе, потому что это другое поколение, которое по-другому видит и переосмысливает, а ведь наши возрастные границы увеличиваются.

Единственное, могу сказать, что в нашей деятельности в театральном училище, наверное, большой акцент идет на актерскую работу в кино, так как если выпускникам повезет и они будут сниматься у кого-нибудь… надо понимать, кто и как работает, знать о крупных планах, персонажах, органике. Вот этому мы уделяем внимание.

«Кино — самый массовый вид искусства, есть и плюс, и минус. Оно доступно, оно везде и всюду, до него несложно добраться. Минус же в том, что границы стираются и продолжат делать это дальше»Фото: Руслан Юнусов

«ЕСТЬ И ДРУГИЕ ТЕМЫ, НА КОТОРЫЕ ТАТАРСТАНСКИЙ КИНЕМАТОГРАФ МОЖЕТ ГОВОРИТЬ, А НЕ ТОЛЬКО СПЕКУЛИРОВАТЬ НАШИМ ФОЛЬКЛОРОМ»

— Про местное кино студентам рассказываете?

— Конечно. Тем более они спрашивают у меня.

— Тогда поведайте, что такое современное татарстанское кино и что оно из себя представляет.

— Татарстанское кино есть. Оно неравномерное, на мой взгляд. Я очень радуюсь каким-то его успехам и очень расстраиваюсь каким-то тенденциям, которые лично наблюдаю. Про документальное кино, которое у нас было в свое время ого-го, можно не буду говорить? Мы все об этом знаем прекрасно. Даже мой дядя Наиль Валитов снял документальный фильм про Мусу Джалиля и в свое время получил государственную премию за него.

Очень люблю и поддерживаю молодых режиссеров, которые сейчас экспериментируют, хочу, чтобы у них было больше возможностей снимать и презентовать свои работы, демонстрировать, обсуждать и так далее.

— Это вы сейчас о фильмах вроде «Великого мастурбатора»?

— Ну я не говорю, что только таким должно быть татарстанское кино, но хочу пройтись по этим группам. Да, Рима Шафигуллина (режиссера «Великого мастурбатора» — прим. ред.) считаю талантливым парнем. Он, правда, снял пока только две работы, жду, что сделает что-то еще. Рим может уйти в абсолютную провокацию и треш… Но там есть кино, а не просто насмотренность. Кстати, он назвал так фильм не случайно: кто не знает, так называется картина Сальвадора Дали, есть очень много отсылок к этой работе. Имеются вставки того, чем дышит сейчас молодежь, то есть кино свежее и живое. И это все-таки фильм про персонажа, который потерялся в своем каком-то творческом периоде. Мне нравится, что молодой человек (Шафигуллин — прим. ред.) экспериментирует и пробует найти себя. Даже если местами это немножко неуместно, странно глазу, почему бы и нет? Надо таким режиссерам тоже давать возможности быть увиденными. Я благодарна, что мы включили фильмы Рима Шафигуллина в наш фестиваль в прошлом году («Великий мастурбатор» тогда посмотрел Кирилл Разлогов) и в этом (картина «ПЦ»). Это же стимуляция, почему нет?  

Мне Альфия Шакирзянова должна представить работу «Не называй меня Вася». Я видела такой черновой вариант (полнометражка), причем частично, но чувствую, это что-то любопытное и подобное можно будет анализировать. Павел Москвин презентовал «Пустоту». Я и ему говорила, и для какого-то телеканала меня записывали… Рада, что Павел на меня не обиделся за то, что я критически прошлась по картине, даже поблагодарил. Но это ведь тоже попытка сделать что-то. Пусть там есть цитирование.

Пусть что-то новое, но не татарская деревня, пожалуйста! Есть и другие темы, на которые татарстанский кинематограф может говорить, а не только спекулировать нашим фольклором, нашей деревней, классикой.

— То есть про «Байгал» или «Муллу» не хотите беседовать?

— Но я же не против них, просто это можно по-разному сделать. Кустурица в свое время повез на Каннский фестиваль фильм «Черная кошка, белый кот» благодаря как раз фольклору, своей «национальщине». Как я могу быть против?! Я сама татарка, у меня прадедушка был муллой, которого репрессировали в 30-е годы, он ходил в один кружок с Тукаем. И для меня все, что касается национального, очень важно.

Но подобное не должно превращаться в такую историю… знаете, как будто больше не о чем снимать, больше не о чем разговаривать. В татарстанском кинематографе ведь очень много проблем. Например, нет актеров, которые могут соответствовать, на мой взгляд, серьезному уровню актерства в кино.

— А как же камаловцы? Один известный столичный критик, например, считает, что мужская труппа театра имени Камала едва ли не лучшая в стране.

— Там действительно очень хорошая мужская труппа, но к кино это не имеет никакого отношения. Почему? Они слишком нарочитые, слишком демонстративные в кино, потому что привыкли пробивать вот эту стену, доходить своими репликами до последнего ряда. В кино такого не нужно, сразу идет наигрыш.

Крупные планы, давайте я честно скажу, мало кто может держать из наших татарстанских актеров, хотя кино держится на крупном плане. Например, голливудские звезды, скажем Кира Найтли, в своем договоре прописывают количество крупных планов в кинопроекте. 

Зато я могу порадоваться, что у нас научились более-менее снимать с точки зрения операторской работы, но ведь кино — не только операторская работа. Это тоже моя больная тема… Сейчас все, кто приходит в кино, начинают говорить: «Ой, снято неплохо». Хорошо, а, помимо «снято», что еще? Кино — это не просто картинка. Вадим Юсов, оператор Тарковского, говорил: «Если ты вышел из кинотеатра и единственное, что тебе запомнилось, — хорошая операторская работа, это плохое кино».

«ФИЛЬМ МНЕ БЕЗУМНО ПОНРАВИЛСЯ! Я СЧИТАЮ, ЧТО ЭТО ОДНА ИЗ ЛУЧШИХ РАБОТ КВЕНТИНА ТАРАНТИНО»

— Раз уж вспомнили Киру Найтли, то чем живет мир кино сейчас? Есть разные мнения на этот счет. Кажется, Кустурица где-то отмечал, что все великие фильмы были сняты еще в первой половине ХХ века. А вот Сергей Лаврентьев сказал в интервью «БИЗНЕС Online», что последний великий фильм — это «Рассекая волны» (1996 года) Фон Триера.

— Я не очень согласна с ним, хотя Сергея Александровича очень люблю, очень уважаю, с удовольствием работала с ним на фестивале мусульманского кино. Но картины должны быть разными, у нас сейчас 2019 год. И не могу сказать, что фильм «Вне себя», который Стивен Содерберг снял на айфон, — это не кино.

Мне кажется, что в кино должна быть не просто история. Всегда говорю своим студентам: «Ну что такое кино? Если вы его смотрите просто как пересказ истории, это неинтересно. Пересказ истории в костюмах, когда все понятно и предсказуемо, — для чего?» Я объясняю, что обычно за первые 20 минут становится ясно, каким языком с тобой разговаривает режиссер, а оставшееся время ты смотришь, как он это делает. Когда тебе интересно смотреть, как он это делает, какими кинематографическими приемами, методами с тобой разговаривает, ведь их так много (и это не только операторская работа, но и звук, и актерская игра, и монтаж, таким образом можно менять линии), — вот это настоящее кино. А когда ты просто смотришь историю, которая интересно тебе рассказана… ну и что? Кино — это не просто какая-то грамотная перемена кадров, а что-то большее.

Но оно доступно всем, в отличие от театра или живописи, любой в нем разбирается! Каждый будет сидеть, обсуждать у себя на кухне за пельмешками «Оскар», но не каждый будет разговаривать о «Золотой маске», например. В том, что кино — самый массовый вид искусства, есть и плюс, и минус. Оно доступно, оно везде и всюду, до него несложно добраться. Минус же в том, что границы стираются и, думаю, продолжат делать это дальше.

— Вот этих границ между кино как искусством и кино как индустрией действительно все меньше?

— Мне кажется, что, когда проявилась очередная артхаусная голливудская волна («Таксист» Скорсезе, братья Коэны, Тарантино), она как раз доказала, что авторское кино может быть коммерчески успешным. Вот и в этом году сначала ждали «Мстителей», а потом — фильм Тарантино «Однажды в Голливуде». Я безусловная фанатка данного режиссера. Он ломает структуру кино, актеров в предлагаемых обстоятельствах, это как раз слияние коммерческого кино и авторского. И таких примеров уже много.

— И как вам «Однажды в Голливуде»?

— Фильм мне безумно понравился! Я считаю, что это одна из лучших работ Квентина Тарантино, хотя понимаю, почему мнения зрителей разделились на два лагеря — тех, кто принял картину с восторгами, и тех, кто абсолютно не воспринял ленту, посчитав ее скучной. Просто многие ждали от Тарантино что-то в стиле «Убить Билла», например, или «Криминального чтива», то есть какого-то экшена, провокации, а здесь он сам себя цитирует. И это очень важно. Если ты не понимаешь, не смотрел его фильмов, не знаешь их, грубо говоря, наизусть, то какие-то моменты просто становятся непонятными, несмешными, неубедительными. Он цитирует «Бешеных псов», «Бесславных ублюдков», и это надо понимать, быть в контексте творчества Тарантино, чтобы воспринимать «Однажды в Голливуде» как очередной его фильм. Он сам над собой иронизирует и сам с собой разговаривает.

И это безусловное признание любви к кинематографу. Я категорически против того, чтобы советовали (подобное многие писали) прочитать про семью Мэнсона, узнать всю историю… Тарантино всегда очень свободно разговаривает с временем, с историей. Он Гитлера сжег в кинотеатре в «Бесславных ублюдках», поэтому давайте не будем говорить тут о какой-то исторической достоверности. Просто фильм о Голливуде того времени и об этих ощущениях. Именно потому не показана вся такая поножовщина. Мне кажется, что в фильме прекрасные актерские монологи и диалоги, замечательная актерская работа. Это новый Тарантино. Может быть, немножко не такой, каким его привыкли видеть обыватели, но с точки зрения кино это, безусловно, очень серьезная и зрелая работа, которая демонстрирует нам его новый период.  

— Есть много примеров, когда европейский фестивальный режиссер приезжает в Голливуд и абсолютно теряет свою индивидуальность, начиная делать коммерческий мейнстрим. Альмодовар, например, отказался от такого переезда — и слава богу.

— Вот есть греческий режиссер Йоргос Лантимос. Помните его фильмы? «Клык», «Лобстер», «Убийство священного оленя», «Фаворитка»… Притом что я с удовольствием смотрела «Фаворитку», но это уже не тот Лантимос, к сожалению.

Для меня так же, если честно, и с Андреем Звягинцевым. Есть он как притчевый режиссер, но после «Елены», «Левиафана», «Нелюбви» уже идет такой крен в сторону реалий России: вот такой у нас быт, вот пощечина нашему государству и так далее. Но если посмотреть «Возвращение», «Изгнание», то можно сказать, что это абсолютно притчевые работы, которые ни к чему не привязаны: ни к стране, ни к эпохе, ни ко времени. Он отпочковывал кино от этого. Жаль, что Звягинцев от подобного отказался.

— Но некоторые американцы же умеют себя сохранить. Есть Джармуш, икона авторского кино, у которого ни одной номинации на «Оскар», есть Дэвид Линч, разные независимые режиссеры вроде Соллондза, Араки и прочих.

— Существует фестиваль «Санденс», есть какое-то огромное количество сумасшедших киноманов, которые этот продукт с удовольствием употребляют и нуждаются в нем. Все кино делается ведь прежде всего для того, чтобы его увидели. Значит, есть аудитория, которой такое нравится. Не знаю, что будет дальше, но я за то, чтобы это сочеталось. У некоторых голливудских режиссеров получается подобное делать. Можно, в конце концов, создать просто хорошее кино, без каких-то невероятных метафор, символов… «Например», «Зеленая книга» — хорошее кино, все понятно, правильно, лаконично… Но фильм года? Как? («Зеленая книга» Питера Фаррелли стала лучшей картиной 2018 года по версии «Оскара» — прим. ред.) Тем более если ты смотрел «Рому» Альфонсо Куарона — там чистое кино, в чистом виде… То есть там история как таковая даже не нужна, наверное, или не так важна, потому что в какой-то момент ты просто залипаешь на то, как моется асфальт.

«мы сейчас не понимаем, в каком направлении идти»

— В конце марта на итоговом заседании коллегии минкультуры РФ Владимир Мединский выделил одну из проблем российского кинематографа — абсолютное отсутствие детского кино. Дескать, все то, что приносят в ведомство, невозможно смотреть. По мнению министра, причин несколько: плохие сценарии, плохой отбор и отсутствие достаточного финансирования. Мол, «Гарри Поттеров» своих мы сделать не можем. 

— Мне кажется, проблема немножко в другом. Разумеется, финансирование очень важно, потому что детская аудитория любит яркое эффектное кино и такие же постановки. Но я уже высказывалась на эту тему: не надо недооценивать детскую аудиторию, не нужно думать, что для них частое мельтешение на экране каких-то персонажей — это уже достаточно. Нет. Дети воспринимают мир совсем по-другому. И если пойти по такому пути, то рано или поздно, мне кажется, мы придем к чему-то очень нехорошему, если мы будем развлекать их только вот этими яркими цветами, странными бесконечными музыкальными вставками и так далее. Проблема, на мой личный взгляд, заключается в другом — мы как раз хотим идти по пути «Гарри Поттера», «Хроник Нарнии» и прочего, где, конечно, важны бюджеты, но надо понимать, что там работает огромное количество людей: группы по созданию сценария, по созданию персонажей, психологи…

Если мы хотим снять такое кино (а я думаю, что мы можем в принципе, если у нас есть финансирование, актеры, операторы, можно пригласить каких-то техников и так далее), тогда да, все упирается в финансирование, но ведь можно снимать другое.

— У нас были «Приключения Электроника», «Королевство кривых зеркал». Там вроде бы и не имелось каких-то невероятных спецэффектов, но все равно было очень интересно.

— Да, потому что с детьми можно разговаривать по-взрослому. Почему такого сейчас нет? Потому что здесь сложнее. Мне кажется, раз мы говорим про кинопродукт для детской аудитории, то тогда надо идти глубже, а подобное придумывать сложнее. Представьте, мы убираем все эффекты, костюмы, не берем известное литературное произведение, на которое можно легко клюнуть (а-ля «Золушка» или что-то в этом роде). Что у нас тогда остается? Вот здесь как раз остаются проблемы, которые глобально существуют в кинематографе на данный момент. И не только, кстати, у нас в России, но и по всему миру. Америка тоже активно сталкивается с подобным сейчас. Это проблемы истории, создания сценария, адаптация данного сценария для детской аудитории, придумывание того языка, на котором мы можем с ней разговаривать. Да, конечно, «Электроник» — классно, но динамика восприятия же у молодежи меняется, у детей в том числе. То, как смотрели наши родители, бабушки и дедушки, так современный ребенок не смотрит. Это тоже нужно понимать.

Повторю, основная проблема не в финансировании, а в том, что на него очень легко все взять и свалить. Надо брать содержанием. Нужно искать. Я вообще всегда за поиски, поэтому считаю, что необходимо пробовать снимать и такое кино, и такое. Естественно, оно необходимо для детей. Это касается и анимации в том числе. Ведь та анимация, которая сейчас представлена в кинотеатрах, в основном изготавливается в Штатах.

— Но, кажется, с мультипликацией таких проблем в России нет. Те же «Три богатыря»…

— Да, есть такое. Вот нашли же… Какие-то части не очень хорошие, провальные, но все-таки получилось же сделать что-то, что интересно ребенку, что соотносится с Россией, с нашей культурой в то же время. Например, в свое время мне очень нравились «Смешарики», но, правда, они потом чуть-чуть расшатались. Так вот надо искать нечто такое в кино, пусть это и сложнее.

— Если порассуждать, то какой тематикой, какими историями можно сейчас привлечь ребенка?

— Я думаю, это вечные темы: дружба, отношения с родителями, ощущение себя в этом мире. Ну, возьмем «Винни Пуха», «Мэри Поппинс» — все ведь об одном и том же по большому счету.

Мне кажется, здесь вопрос в том, как это все преподносить. Каким образом, каким языком разговаривать с современными детьми? Мы многое утратили. Был очень большой промежуток, когда детское кино не снималось в принципе, поэтому мы сейчас не понимаем, в каком направлении идти. В советское же время была целая программа того, как кино, анимация должны демонстрироваться на телеканалах, в кинотеатрах. Там была обязательная строка во всех регламентах, в которых утверждалось, сколько детского кино должно быть снято. Все было очень серьезно. А в 90-е как раз пошло шатание, хотя подобное касается не только кино. Получается, сейчас, в 2019-м, мы вспомнили: «Ой-ой, наши российские дети лишены российского кино».

— Как с этим бороться?

— Заново создавать. Пробовать и что-то дорогостоящее, и что-то, может быть, экспериментальное. Зачем бояться? Дети ведь очень образно мыслят. А так я могу любую проблему переложить на деньги, мол, их нет.

То же и с детским репертуаром в театрах, хотя в Казани, на мой взгляд, достаточно неплохо все развивается. А я помню, когда несколько лет в качестве члена жюри «Тантаны» отсматривала театральные работы, видела, что театры не понимали, как взаимодействовать с детской аудиторией. Было и смешно, и даже как-то жутковато смотреть на их спектакли, но в этом-то и миссия: ты смотришь, пробуешь, что-то получается, что-то нет. Сейчас, мне кажется, театры нащупали ту дорожку, по которой они пойдут. Я надеюсь, что в кино тоже все так и будет.

— Фильм Алексея Барыкина «Водяная» как раз и был заявлен таким детским хоррором.

— Хоррора не получилось, впрочем, как и напугать водяной в том виде, в котором она представлена у Алексея Барыкина. Но я слышала, что многие достаточно неплохо приняли эту картину. Так говорили дети, с которыми беседовала. Ну вот пробует же человек! Получается или не получается, неважно. Главное, что пробует. Для детей там сделано все достаточно понятно: два главных героя — мальчик и девочка, с которыми себя сразу ассоциируют маленькие, есть какая-то запутанная история, которая может держать.

«Помните «Старые песни о главном»? Это имеет отношение к кино? Понимаю, что все будут довольны, но я не все...» Фото: Василий Иванов

«Элвин Грей играет Элвина Грея? Классно. И что?»

— Опять мы вернулись к нашему кино, родному. Лучший татарстанский фильм можете назвать?

— Ох, мне надо очень подумать, есть ли что-то действительно конкурентоспособное… Получается, что, когда ты занимаешься кино, авторы тебе приносят фильм и говорят, мол, вот здесь денег не хватило, здесь дней и так далее. Мне вот этого не надо. Я смотрю законченный продукт и буду делать вывод как о законченном продукте.

Поэтому, естественно, когда ты смотришь еще много всего другого, получается некая санитарная линия, серединка, красная черта… Так что сказать, что вот этот татарстанский фильм для меня просто супер, если честно, не могу.

— Ваша коллега по «Времени кино» Альбина Нафигова считает, что татарстанский кинематограф должен идти по пути жанрового кино, а не пытаться делать что-то фестивальное…

— Я считаю, что надо делать разное кино. Почему нет? Я вообще с Альбинкой практически всегда согласна, но не всегда, потому что она менеджер, а я занимаюсь исследованием кино. И часто случается, что наши мнения не совпадают, случаются конфликты. Я согласна с ней в том плане, что мы должны начать что-то делать, иначе мы просто будем сидеть и ждать второго пришествия, а его не случится, потому что если каждый год не станет прокачиваться эта индустрия с точки зрения жанрового кино, фестивального, документального, анимации, то ничего у нас не будет. Мы и так уже замедлили темп, я имею в виду глобально, но надо же его наращивать и пытаться работать с жанровым кино. То есть понимать вообще, что такое комедия, как ее попробовать сделать. Безусловно, первые работы будут далеко не идеальны. Но если мы не пойдем в этом направлении, то вообще останемся ни с чем.

Я могу очень откровенно беседовать с режиссерами, говорить жесткие вещи, если мне не нравится, но мне бы не хотелось в российском масштабе это слишком сильно критиковать и убивать, рубить, потому что я понимаю, что здесь надо вдохнуть силы в людей.

У нас же еще неравномерные силы, я не совсем понимаю, как у нас тут все распределяется. В этом плане у меня, конечно, есть вопросы. Я за новые имена, за то, чтобы их становилось больше. Да, важно, чтобы была профессиональная группа, которая подобное делает…

— Вот, мюзикл «Әпипә» появился, музыкальная комедия… 

— Режиссер Ильшат Рахимбай — интересная личность. Кстати, вам же он в интервью сказал, что Адиле Хайбуллиной и Ниязу Игламову данный фильм не понравится. Я хорошо отношусь к коммерческому кино, а не хожу и смотрю только фильмы типа «Дом, который построил Джек». Но мне кажется, что все это опять-таки какая-то спекуляция: звезды татарской эстрады и так далее. Да, я понимаю целевую аудиторию, все классно, но имеет ли подобное какое-либо отношение к кино? Или это череда клипов, объединенных между собой? Элвин Грей играет Элвина Грея? Классно. И что?

— Фирдус Тямаев выступает в роли водителя автобуса…

— Помните «Старые песни о главном»? Это имеет отношение к кино? Понимаю, что все будут довольны, но я не все.

— Как вы относитесь к мнению, что кинематографисту нужно уезжать из Татарстана, чтобы чего-то добиться?

— Абсолютно не согласна. Тогда мне тоже надо уезжать, всем надо. Давайте все уедем. Здесь у нас всё не так. Если тебе становится тесно, то уезжаешь. А можно не делать этого и очень неплохо существовать. Просто ты сам выбираешь… Оператор Айдар Шарипов, который успешно работает в Казахстане, выбрал свободу, другой простор, ему нужны другие масштабы, объемы. Но ты можешь быть профессионалом и здесь, оставаясь и работая тут, тем человеком, который начнет рыхлить эту почву.