Кирилл Кабанов: «У нас до сих пор идет подготовка к государственному перевороту»

«То, за что раньше увольняли втихаря, сейчас преследуется по закону, уголовно наказывается, придается огласке» Фото: © Алексей Сухоруков, РИА «Новости»

«С СИЛОВИКОВ СНЯТ ИММУНИТЕТ»

— В последнее время участились случаи убийств силовиками друг друга: рядовой Рамиль Шамсутдинов расстрелял семерых сослуживцев, полицейский Алексей Смирнов стрелял в офицеров управления собственной безопасности МВД, боец чеченского полка полиции имени Ахмата Кадырова убил в драке своего коллегу — сотрудника карельского отряда полиции спецназначения «Гром»… Также растет количество задержаний одними силовиками других, в том числе по обвинению в коррупции. Чем вызвано такое брожение в силовых ведомствах?

— Что касается убийств внутри силовых ведомств, то такие эпизоды были даже в советское время. Ничего удивительного в подобном нет. Чаще всего это нестабильная психика и бытовые проблемы. Такие случаи единичны. Они происходят и у правоохранителей, и у военных, то есть там, где есть оружие.

Истории с задержаниями своих коллег тоже не участились. Просто было несколько случаев подряд. Сотрудников полиции задерживают работники ФСБ и собственной безопасности. У них такая функция. Ажиотаж вокруг всего это создается благодаря большой свободе информационного поля. Оно в свою очередь реагирует на интерес граждан к такого рода новостям. Откуда у россиян такой запрос? Многие годы у нас идут всевозможные художественные сериалы данной или близкой тематики, всякие «Ментовские войны», «Глухари» и так далее, где в гипертрофированном виде людям показывается весь этот негатив. В кино понятно — закон жанра, потому там должны быть максимально сгущены краски, а то, чего нет на самом деле, дофантазируется. Но люди, смотря на все это, невольно формируют у себя ожидание чего-то похожего в реальной жизни. А информационная среда вроде всевозможных интернет-ресурсов и онлайн-каналов, видя ожидание, подогревает его всевозможными фейками и непроверенными данными, создавая иллюзию некоей волны, тенденции. На самом деле количество подобных столкновений не выходит за рамки статистической погрешности. В 90-е годы всего этого было гораздо больше. Могу вам с уверенностью сказать, потому что в те годы я сам служил. Столкновений имелось больше и по рабочим вопросам, и по бытовым. Сейчас ситуация изменилась в лучшую сторону.

— Тем не менее, например, экс-начальник экспертного управления администрации президента РФ Симон Кордонский говорит о том, что «публичные скандалы, связанные с борьбой различных силовых структур между собой, привели к пониманию того, что нельзя так долго стравливать силовиков друг с другом». Кто и зачем это делал?

— Противостояние силовиков во всех странах, где таких структур несколько, было, есть и будет. Во-первых, это просто банальная конкуренция. Во-вторых, пересечение интересов — как государственных, так и коррупционных. Но по большей части подобное вызвано отстаиванием и защитой своих полномочий. С формулировкой относительно преднамеренного стравливания я бы не согласился. Кто может сейчас стравливать силовиков? В 90-е годы этим активно занимались олигархи. Мы все помним группу «Мост», разборки той поры, которые они устраивали, соревнуясь между собой, у кого крыша круче. Милицию стравливали с ФСБ (тогда ФСК), ФСК с ФСО, это было и проявлялось достаточно ярко. Сейчас конкуренция есть, я согласен, но стравливания нет. Силовики все выстроены в жесткую государственную вертикаль. А то, что их иммунитет провалился и растет количество привлекаемых к уголовной ответственности, причем из числа не только младшего и среднего звена, но и генералов, начальников управлений, главков, имеется. То же касается судей.

— Генпрокуратура сообщила, что в 2018 году российские силовики совершили 6 613 преступлений, что на 8,4 процента больше, чем в 2017-м. Росгвардия стала лидером по росту преступности среди сотрудников. Уровень преступности в этом ведомстве за прошлый год увеличился на 277 процентов. Следующими идут работники судебных органов (рост на 118,5 процента) и ФСБ (почти на 70 процентов). С чем связано такое увеличение количества преступлений со стороны силовиков?

— С тем, что, как я уже сказал, с силовиков снят иммунитет. То, за что раньше увольняли втихаря, сейчас преследуется по закону, уголовно наказывается, придается огласке. Росгвардия почему в этом списке лидирует? Потому что там в прошлом году как раз была большая чистка. Она же как формировалась? В нее слились Внутренние войска, часть МВД, охранные структуры, и в определенный момент Виктор Золотов (командующий войсками Росгвардии — прим. ред.) поручил провести тщательные проверки личного состава органами военной прокуратуры, экспертами на предмет расхищения бюджетных средств, различного рода злоупотреблений. Соответственно, тут же пошел рост числа дел. В свое время Юнус-Бек Евкуров, будучи главой Ингушетии, мне говорил: «Понимаешь, что обидно, у меня было больше всего уголовных дел по коррупции, а меня записали в проблемные регионы. На самом деле я целенаправленно поставил задачу силовикам, они выявили и доказали». Здесь похожая ситуация.

Конечно, уровень подготовки личного состава во многом падает. Процент людей, слабо мотивированных к службе с морально-патриотической точки зрения, гораздо выше, нежели процент тех, кто движим корыстными и другими личностными интересами. К сожалению. Но такая ситуация у нас везде. Это наследие, которое досталось нам от 90-х годов. Самая сильная мотивация, которая движет людьми, — деньги. Соответственно, и коррупционные преступления отсюда вытекают.

Ко всему следует добавить, что Росгвардия — это люди, которые постоянно сталкиваются с насилием. Потому да, там могут быть какие-то отклонения от закона в поведении. Но опять-таки не тенденция, а она заключается в том, что сейчас все правоохранительные органы ориентированы на борьбу с нарушениями в своих рядах.

— Распространено мнение, что существует острая конкуренция во власти между силовой и, так сказать, штатской группой. Последняя, к примеру, воспользовалась случаем с арестом по сфабрикованному обвинению журналиста Ивана Голунова, полетели головы высокопоставленных московских полицейских. Борьба силовиков с условными либералами во власти действительно имеет место?

— Эти отношения окончательно сформировались лет 8 назад. Силовики занимаются своими вопросами и никак не влияют и не подменяют собой управленческие функции государства. Все роли расписаны. Причем сейчас определенным образом запускается общественное мнение — это технология. Будь то правозащитник, проворовавшийся чиновник или еще кто-нибудь, есть технология, как возбудить общественное сознание. В принципе любого, кого ловят (если есть заинтересованные люди), стараются сделать в глазах общественности невиновной жертвой. Это касается даже воров и убийц. В основе организации таких кампаний могут лежать как частные интересы конкретных людей и групп тех же коррупционеров и воров, так и политические с целью раскачать ситуацию.

«Часто СМИ и даже чиновники пользуются непроверенной информацией, фейками по поводу различных ужасов и злоупотреблений, творящихся в местах лишения свободы» Фото: «БИЗНЕС Online»

«ПРЕЗИДЕНТ ПРОСТО УСТАЛ ОТ ЭТОГО ВСЕГО»

— Множество сообщений о пытках в российских колониях, которые, кстати, нашли подтверждение, — это, по-вашему, тоже спланированная кем-то кампания?

— Известный правозащитник Андрей Бабушкин выступал у нас на совете по правам человека и говорил, что часто СМИ и даже чиновники пользуются непроверенной информацией, фейками по поводу различных ужасов и злоупотреблений, творящихся в местах лишения свободы. Но я вот хочу спросить: а какая мотивация у руководства и офицеров, служащих там, целенаправленно организовывать что-то подобное? Должна же она быть. Во время проведения дознания, в процессе следствия такой мотив может быть. А там зачем? Конечно, заключенные стараются выполнять все требования, потому что они заинтересованы выйти на свободу досрочно. Но зачем администрации колоний совершать преступление и склонять осужденных к противоправным действиям в отношении других заключенных, когда у них в арсенале есть масса законных механизмов и инструментов. Это и карцеры, и ШИЗО, и масса чувствительных для отбывающих наказание людей ограничений. Бывают, конечно, извращенцы и идиоты. Они везде есть и туда могут попасть. Но это единичные случаи. А вот применение насилия во время следствия так и остается проблемой. Данный вопрос действительно существует, особенно в малых подразделениях, удаленных, там он стоит остро.

Эти проблемы опять-таки не уникальны. Утверждения о том, что в Европе нет насилия со стороны силовиков, распространяются теми, кто не знает истинного положения вещей. Оно есть и в Европе, и в США. Подобное зависит от командира подразделения и его подчиненных. Извращенцы есть везде, но по ним нельзя судить о системе в целом.

— Владимир Путин поставил выходца из ФСБ во главе ФСИН. Значит ли это, что до президента докатилась волна негатива? Сможет ли новый начальник изменить ситуацию или речь идет лишь о том, чтобы перекрыть потоки негативной информации?

— Глава государства, конечно, много слышит о проблемах во ФСИН от правозащитников, других граждан. У нас уже поменялись несколько начальников ФСИН, и все заканчивалось плачевно — скандалами, разоблачениями. Президент просто устал от этого всего. Вот он и решил посадить человека, который вообще не был в такой системе, на данную историю.

Относительно того, что новый персонаж послан туда, чтобы перекрыть потоки информации о том, что там реально происходит, скажу так: у нас масса людей, которые настроены отрицательно по любому поводу, их у нас на самом деле большинство. Это сейчас стало таким общегражданским трендом — говорить, что все плохо. Полностью закрыть, перекрыть информацию в наш век невозможно, она все равно будет просачиваться, а проблемы — подниматься. Давайте с оптимизмом смотреть на ситуацию, с надеждой на то, что этому человеку удастся изменить систему к лучшему.

— Стоит ждать новых чисток в силовых ведомствах?

— Они уже идут, только негромко. Но тут ведь еще вот в чем дело: мы с вами обсуждаем чистки, ротацию кадров, а выпускники таких заведений, как Высшая школа экономики, к примеру, не спешат надевать погоны. И вообще, очень мало людей, кто стремится это делать. Все хотят идти в «Газпром», «Роснефть», иностранные общественные организации, а тех, кто хочет надевать погоны и устраиваться в спецслужбы, единицы. Поэтому вынуждены выбирать из людей, которые оканчивают военные училища. Если раньше в КГБ СССР шли граждане, которые имели прекрасное образование, которых отбирали, готовили, то сейчас они тоже есть, но в значительно меньшем количестве. Я думаю, что против спецслужб специально была развернута кампания негатива, чтобы отпугнуть наиболее умных и честных, в отрицательную сторону повлиять на их потенциальные намерения связать свою судьбу с силовыми структурами. Эта вся истерия развернута еще в 90-е годы, когда мы не могли найти нормальных ребят для службы в органах госбезопасности, потому что вокруг последних витал искусственно созданный кровавый туман.

— Что делать человеку, который — иногда по надуманным обвинениям — попал в колонию? Как защититься от возможного беззакония и произвола со стороны сотрудников ФСИН?

— Если нечто подобное имело место, нужно обращаться к правозащитникам. Администрации колоний, кстати, боятся публичных обращений и разбирательств, которые за этим, как правило, следуют. Когда возникают подобного рода вопросы, я всегда говорю: прежде всего надо стараться не совершать преступлений. Понятно, что человек может попасть в разные обстоятельства и самую дурацкую ситуацию. Тогда нужно включать все механизмы и доказывать свою невиновность, что часто бывает нелегко, особенно когда гражданин попадает на не очень заинтересованных в этом правоохранителей. Но подобное не говорит о том, что нельзя ничего добиться. Есть те, у кого получается, причем их немало.

«Задача силовиков — чтобы количество пострадавших оказалось минимальным, а в идеале, чтобы их не было совсем, поскольку все понимают: как только на митингах есть пострадавшие, последствия возникнут как на Украине» Фото: «БИЗНЕС Online»

«как только на митингах есть пострадавшие, последствия возникнут как на Украине»

— В свете вышеприведенной статистики, а также действий росгвардейцев и других силовиков во время недавних московских протестов некоторые комментаторы уже высказали такую мысль, что ущерб от самих силовых органов стал сопоставим с тем вредом, с которым они призваны бороться. Так что же, надо бояться человека в форме и с дубинкой?

— Такой посыл является пропагандой в чистом виде. Люди, которые это говорят и подводят под данный тезис специально подобранную и выстроенную информацию, дают посыл молодым, не заставшим 90-е годы, когда на улицу было страшно выходить. Сейчас уровень уличной преступности абсолютно несравним с тем, что существовал тогда. Вспомните, как в те времена было, когда организованная преступность, банды держали в руках предприятия, дороги и целые города. Даже по количеству наркотиков у нас ситуация сейчас лучше, чем существовала в те годы.

Теперь по насилию в отношении протестующих. Это тоже такая небольшая легенда, поскольку, если мы возьмем европейские страны, ту же самую Францию, там насилие так насилие. Если у них начинают махать дубинками, то делают настолько хорошо, что куча народа лежит с пробитыми головами. Я не говорю, что у нас совсем уж мягкая история с этим делом. Нет. Но если мы возьмем кадры действий полицейских в Европе и наших и наложим друг на друга, то увидим, что разница все-таки есть, причем значительная.

Такая реакция [на действия полиции] вызвана тем, что у нас до сих пор идет подготовка к государственному перевороту. Я не знаю, почему об этом не говорят в открытую. Отрабатывается внешнее влияние, которое хорошо финансируется. Не только Западом, но и теми людьми, которые в свое время обобрали Россию, потом свалили и теперь в оппозиции. На подобные угрозы должна идти достаточно жесткая реакция. Но при этом задача силовиков (во время протестных акций — прим. ред.) — чтобы количество пострадавших оказалось минимальным, а в идеале, чтобы их не было совсем, поскольку все понимают: как только на митингах есть пострадавшие, последствия возникнут как на Украине. Там на майдане находились вначале не более 100 тысяч человек, но, как только погибли три подростка, три студента, которых непонятно кто и как убил, тут же поднялся народный гнев. Такая же методика может быть использована и у нас. Людей, которым искренне не нравится то, что происходит в Москве, используют личности с совершенно другой мотивацией. Нас, например, тоже не все устраивает, что творится в столице. Но мотивация искренне недовольных граждан используется для вполне конкретных политических историй. Это надо понимать тем, кто выходит на протесты. А недовольство есть и, к сожалению, будет. Как сказал мне один очень высокопоставленный чиновник, мы сами даем повод для того, чтобы люди были недовольны. Сейчас мы разгребаем плоды той псевдодемократии, которая насаждена в России в 90-е годы.

— Что вы имеете в виду?

— Как мне рассказывал один из бывших руководителей спецслужб, когда он в те годы пришел к олигархам и сказал, что нужны средства, поскольку у него сотрудники получают по 30 долларов в месяц, да и те задерживают, то богатые ему ответили, что денег не дадут, потому что им не нужны честные правоохранительные органы: «У нас приватизация, экономические дела, свои разборки». И ничего не дали. Это все породило коррупционную идеологию и формирование криминальных отношений. Всеобщая криминализация сознания тоже результат 90-х.

«Все боятся, что у нас, как всегда, неожиданно будет очередной этап пенсионной или какой-то еще реформы, которая ухудшит их положение. Потому люди хотят иметь лучше синицу в руках, чем журавля в небе» Фото: «БИЗНЕС Online»

«Влияние силовиков на формирование повестки дня снижается, Особенно в экономике»

— 90-е закончились 20 лет назад. Все эти годы власть находится в руках ваших коллег — выходцев из КГБ-ФСК-ФСБ. И что же мы наблюдаем? Недавно был арестован полковник ФСБ Кирилл Черкалин — начальник 2-го отдела управления «К» службы экономической безопасности ФСБ, потомственный, кстати, чекист. У него нашли 12 миллиардов неизвестно как «заработанных» рублей. Это тоже наследие лихих 90-х?

— Ну вот как раз яркий пример результата 90-х годов. Тогда офицеры органов приходили на совещания, и начальники не спрашивали, откуда они берут деньги, чтобы есть самим и кормить свои семьи, поскольку прожить на то, что официально платили, было совершенно невозможно. Федеральная служба безопасности находится на острие криминального воздействия, поскольку степень влияния этого органа очень высока. И у многих структур и людей есть большой соблазн приобрести такое влияние. С 90-х годов и первые, и вторые старались вербовать верные себе кадры еще на стадии курсантов старших курсов или уже младших офицеров.

Что касается конкретно этого полковника, главное ведь то, что его разоблачили. Никто защищать и выгораживать не стал. Даже та информация о нем, которая, по сути, является секретной, ушла на публику. В этом и есть главный позитив. И подобная тенденция станет двигаться дальше. Система либо, пройдя очищение и обновление, будет развиваться, либо рассыплется под грузом своих пороков и недостатков. Возможно, на руинах прежней системы возникнет новая, может, лучше или хуже, но это будет уже совсем другая история. В органах понимают, в том числе и высшее руководство, потому все заинтересованы в том, чтобы данная система оздоровилась.

— Если Черкалин, как его характеризуют многие, был один из лучших представителей спецслужб, то каковы же тогда худшие?

— Я знаю лично прекрасных людей, с которыми служил, которые сейчас служат. Они живут на зарплату, теперь уже довольно неплохую, при этом даже не думают о каком-то криминале и ненавидят предателей, которые подобным промышляют. Падение нравственности происходит потому, что нет моральных ценностей.

— Находящийся под арестом экс-глава Серпуховского района Московской области Александр Шестун записал видеообращение к президенту России, в котором привел аудиозаписи, на них, предположительно, генерал ФСБ Иван Ткачев обрисовывал схемы, по которым в России сажают глав регионов, и прочил первому судьбу арестованных руководителей Коми и Сахалина. Силовики держат на мушке всех губернаторов и мэров и в любой момент найдут за что посадить любого из них? 

— Вот эта фраза «найдут за что» подразумевает, что все крадут, потому что не воровать сейчас невозможно. Насколько мне известно, у господина Шестуна изъяли огромное количество всевозможных ценностей. Откуда они у него? При этом суд экс-главе вердикт пока не вынес. Процесс идет. Я не хочу ничего говорить раньше времени, но у меня в таких случаях всегда возникает вопрос: откуда такие богатства на госслужбе? На ней Шестун с 2003 года. У высокопоставленных чиновников, в свою очередь, есть люди, которые в случае возникновения такой ситуации сразу же запускают историю о том, что обвиняемый — жертва коррупции и происков со стороны правоохранительных органов, конкурентов, неких политических сил и тому подобное.

— Вообще, насколько правы те, кто утверждает, что силовики сегодня во многом диктуют политическую повестку в стране?

— Это было, но с начала 2000-х годов уже гораздо меньше. Сейчас происходит все наоборот. Влияние силовиков на формирование повестки дня снижается, особенно в экономике. Во власть приходят молодые люди, которые очень хорошо подготовлены, им выражается доверие, из них формируются команды будущих лидеров.

— Может, для пущего невмешательства силовиков в экономику стоит отобрать у ФСБ право расследовать экономические преступления? Пусть борется с террористами, ловит вражеских шпионов и так далее. Зачем вообще ФСБ наделили подобным правом, кто это сделал и когда?

— Данная функция имелась у КГБ-ФСБ всегда. Было 6-е управление КГБ СССР, которое подобным занималось. ОБХСС расследовал и вел дела о махинациях и хищениях до определенного уровня ущерба. Хищениями социалистической собственности в особо крупных размерах занимался КГБ. Экономическая безопасность государства всегда была в приоритете, и ею заведовала наиболее мощная и подготовленная спецслужба. Потому это очень спорный вопрос.

Кирилл Кабанов: «Система либо, пройдя очищение и обновление, будет развиваться, либо рассыплется под грузом своих пороков и недостатков» Фото: © Владимир Астапкович, РИА «Новости»

«в соцсетях, школах начинают буллингом заниматься в отношении детей сотрудников»

— МВД предложило поправки в закон «О полиции», которые предусматривают административную ответственность за оскорбления сотрудников ведомства в интернете. Поддерживаете эту инициативу?

— Я не против таких поправок. Они есть во всем мире. Но лишь при одном условии — в закон будут внесены поправки следующего характера: полиция у нас защищает не только жизнь, здоровье и имущество, но и еще честь гражданина. Основанием для увольнения из органов МВД является оскорбление чести и достоинства человека, то есть уровнять аналогичные нарушения. А то получается, что если полицейский идет по улице и говорит гражданину: «Ты дурак», — то первый законом защищен, а если человек ему скажет: «Сам дурак», — то обидчика за это привлекут к ответственности. Потому я согласен с данными поправками, только если будут внесены изменения в отношении защиты чести граждан.

— Как выяснилось, сотрудники Росгвардии, в отличие от полицейских, не обязаны представляться гражданам. И если права человека будут нарушены, он даже не сможет пожаловаться, поскольку не знает на кого. Подобное вообще нормально?

— Это отголоски старых нормативных актов, берущих свое начало в положениях о Внутренних войсках, которые составили основу Росгвардии. Сейчас готовятся соответствующие поправки, и положение будет меняться.

— Бизнес-омбудсмен Борис Титов заявляет, что правоохранительные органы стали едва ли не главным инструментом для отжима бизнеса. Как это работает: человек приходит, например, к начальнику управления СК и просит посодействовать рейдерскому захвату? Или все преувеличено?

— У правозащитников тоже есть свои наработки, как под разговоры вытаскивать проворовавшихся бизнесменов из тюрьмы. Поэтому я бы достаточно спокойно относился к подобного рода заявлениям.

— То есть у нас не бывает заказных расследований? И в деле театрального режиссера Кирилла Серебренникова обвинение в создании организованного преступного сообщества появилось правомерно? Если в 90-е под ОПС (тогда — ОПГ) подразумевались настоящие банды, то теперь под данную статью подтягивают обычных бизнесменов, иногда и деятелей культуры, а потом сотрудники ФСБ, МВД или СК рапортуют о раскрытии серьезного преступления. Или, по-вашему, это тоже выдумки правозащитников?

— Соответствующую статью применяют, только когда есть хищение бюджетных средств, осуществленное системно и в крупных масштабах. Я думаю, что поправки в законы в данном плане нужны, разъяснения необходимы, но при этом, по сути, за такие хищения бюджетных средств требуются не послабления, а ужесточения. Причем все понимают, что нельзя украсть такие деньги одному. Значит, здесь есть и сговор, и организация самого настоящего преступного сообщества, которое по предварительному сговору на системной основе осуществляет крупномасштабное хищение бюджетных средств, несущее угрозу государству. Я понимаю, почему сейчас применяют эту статью. Потому что ничего другого нет. Надо дорабатывать Уголовный кодекс.

— Председатель московского межрегионального профсоюза полиции и Росгвардии Михаил Пашкин заявил, что жертвами российской правоохранительной и судебной машины становятся не только рядовые граждане, но и сами правоохранители. «Сотрудники не защищены, как и граждане, при этом их натравливают на людей», — сказал он. Вы с ним согласны?

— То, что работники не защищены, правда, но лишь потому, что любое действие в свою защиту воспринимается как насилие и сотрудник может быть осужден. По поводу натравливания надо в первую очередь говорить о той травле, которая идет касательно работников силовых ведомств в публичной сфере — в соцсетях, школах начинают буллингом заниматься в отношении детей сотрудников. А со стороны государства какое может быть натравливание? Власть выполняет свои функции.

— По данным Счетной палаты, личный состав МВД сократился до минимума с 2012 года. В 2018-м сотрудники полиции массово увольнялись по выслуге лет, опасаясь повышения стажа службы для выхода на пенсию. Насколько серьезно недовольство полицейских своим материальным положением и социальным статусом?

— Это не только в МВД, но и в армии происходит, потому что все боятся, что у нас, как всегда, неожиданно будет очередной этап пенсионной или какой-то еще реформы, которая ухудшит их положение. Потому люди хотят иметь лучше синицу в руках, чем журавля в небе. Да, и с отгулами, и отпусками, и со всем остальным проблемы есть. Все это нагнетание общественной обстановки не просто так делается. Сотрудники полиции и других подразделений МВД работают практически в постоянном режиме усиления.

— Есть мнение, что в полиции и прочих силовых органах социальное расслоение такое же, как и в обществе: генералитет жирует, обычные сотрудники едва сводят концы с концами. Это так?

— Не везде. Нельзя назвать такую систему или такие проявления повсеместными, а положение дел одинаковым. Зависит все от региона, руководителя. Такие факты, безусловно, имеют место, это правда. Да, люди увольняются, но проблема в другом — молодые люди, получающие качественное образование, не стремятся попасть в МВД.

— В Госдуму внесен законопроект, которым предлагается установить обязательные проверки на полиграфе для поступающих на службу в Росгвардию.  Это поможет очистить ряды от оборотней в погонах?

— Частично сотрудники уже сейчас проходят такого рода проверки. Я не считаю, что полиграф — панацея, поскольку количество экспертов, которые могут работать с ним, достаточно небольшое. Но, если он своим воздействием сможет отбросить хотя бы двух-трех негодяев, пускай будет. Хотя затраты на его содержание и работу с ним немаленькие.