Переписка в ТФБ: «Не знаю, как мы будем это делать, но нам нужна чистая отчетность»

Вот уже который месяц Роберт Мусин проходит в зал судебных заседаний в полной тишине — вкладчиков на слушания до сих пор не пускают Фото: Анастасия Гусева

Как в ТФБ штамповали кредиты, а бизнес-план на 2017–2018 годы одобрили одним голосом Мусина

Вот уже который месяц экс-бенефициар Татфондбанка Роберт Мусин проходит в зал судебных заседаний в полной тишине — вкладчиков на слушания до сих пор не пускают. На один из последних процессов трое даже пытались войти почти штурмом, но вход в здание преградили приставы. До сих пор слушатели — единственная категория граждан, которой нельзя свободно зайти в суд, таковы остатки последствий пандемии коронавируса. 

Бывший банкир шел по коридору, пряча лицо под черной маской. Он доброжелательно поздоровался с корреспондентом «БИЗНЕС Online». В этот раз Роберт Ренатович был необычно многословен: в ожидании судьи перед одним из заседаний он обсуждал с представителем АСВ Андреем Соколовым недавно прочитанную книгу. «В 2021 году у России заканчивается период хаоса, и уже там мы будем наблюдать, куда [страна] повернет», — рассказывал он своему слушателю. Голос банкира звучал тяжело и был слегка хриплым. Автора книги Мусин так и не вспомнил, но пообещал, что к следующему заседанию напомнит своему адвокату принести опус. «Читается книга тяжело, там в основном фактический материал», — предупредил своего собеседника Роберт Ренатович.

Судья Наиль Камалетдинов вошел в зал, процесс возобновился. Гособвинение продолжает зачитывать материалы уголовного дела — на последних трех заседаниях, состоявшихся на этой неделе, преодолели отметку в 50 томов. То есть 10% от общего объема дела, в котором более 500 томов. Из всего озвученного складывается общая картина — становится понятно, когда и кем подписывались документы, как одобряли выдачу кредита и куда уходили деньги со счетов компаний.

Так, например, прокурор Руслан Губаев частично огласил протоколы заседаний кредитного комитета ТФБ в 2013–2015 годах. На них члены комитета рассматривали заявки на кредитование технических, по мнению обвинения, фирм, входящих в ГК DOMO и дружественных Мусину: «ТДК-Актив», «Люксор», «Алнаир», «Тандем-Д», «Реал Эстейт», «Аудиотрейд», «Траверз компани», «Активные технологии», «Торгбыт», «Аида и Д» и других. Бывали случаи, что на одном заседании одобряли открытие сразу трех кредитных линий одной фирме: например, «ТДК-Актив» — на 100 млн, 181 млн и 50 млн рублей. На другом заседании одобрили выдачу кредитов «Тандем-Д» и «Бытовой электронике» на 552 млн и 573 млн рублей, то есть в сумме больше 1 млрд за раз. На протоколах стоит отметка: «Все члены комитета проголосовали за», несмотря на то, что часть кредитов была без обеспечения. Договоры по всем суммам приобщены к делу как вещдоки.

Прокурор Руслан Губаев частично огласил протоколы заседаний кредитного комитета ТФБ в 2013–2015 годах. На них члены комитета рассматривали заявки на кредитование технических, по мнению обвинения, фирм Фото: Анастасия Гусева

Перечислил гособвинитель имеющиеся в деле протоколы заседаний совета директоров ТФБ, которые проходили практически каждый месяц. Адвокат Мусина Алексей Клюкин, прервав прокурора, попросил огласить полностью одно из заседаний, которое состоялось 28 сентября 2016 года — за несколько месяцев до того, как банк впал в состояние агонии. «Там же план финансового оздоровления?» — уточнил защитник. Как выяснилось, одним из вопросов повестки дня заседания значилось «одобрение бизнес-плана банка на 2017–2018 годы». На заседании, перечислил Клюкин, помимо Мусина, присутствовали 8 человек, в том числе Алексей Белгородский, Елена Мурашова, Фарит Мусин, Ильдус Мингазетдинов. Кроме того, присутствовали и замы Мусина Рамиль Насыров, Вадим Мещеряков, Сергей Мещанов.

«Члены совета директоров Мусин Р.Р. и Мингазетдинов И.А. представили письменное мнение по вопросам повестки дня, которая соответствует федеральному закону», — зачитал адвокат. Там же значились вопросы о проведении внеочередного заседания акционеров ТФБ и внесении изменений в устав банка, утверждении документов о работе с проблемными активами, о решении вопросов, связанных с деятельностью дочерних и зависимых по отношению к ТФБ фирм, а также о повышении производительности труда и создании высокопроизводительных рабочих мест и о расходовании средств на социальные и благотворительные цели.

С докладом по первому пункту выступила тогда еще финдиректор аппарата управления ТФБ Гузель Фаттахова, и вопрос вынесли на голосование. Удивительно, но за проголосовал лишь один Мусин. «Против — 0, воздержались — 8», — зачитал адвокат. Не смотря на это обстоятельство, бизнес-план был одобрен, а принятое решение посчитали «целесообразным осуществлению мероприятий по получению банком генеральной лицензии, предусмотренной ЦБ». Далее документ должен был уйти на утверждение акционерам. Заседание длилось всего полчаса. Почему защитник сделал акцент на данном мероприятии? Клюкин заверил корреспондента «БИЗНЕС Online», что объяснение этому мы услышим во время прений сторон.

Будто бы в ответ на это гособвинитель огласил документ — трудовой договор с Мусиным, подписанный 19 марта 2016 года. В нем указаны права и обязанности председателя правления банка. «Должен организовать своевременное предоставление достоверной отчетности, информации и сведений о деятельности ТФБ в соответствующие органы, — на этой строчке сделал акцент гособвинитель. — А также незамедлительно сообщать уполномоченным лицам информацию, представляющую угрозу имущественным и иным интересам банка».

«Аида и Д», фактически принадлежащая Мусину, получила в ТФБ кредит без залогов и поручительства, который так и не вернула Фото: «БИЗНЕС Online»

Мусин дает указания Тагировой: «прошу решить оперативно, что стоит за кредитами «АидЫ и Д»

Очень подробно гособвинение зачитывает документы, касающиеся выдачи кредитов компании «Аида и Д» и течения денег по счетам фирмы. Напомним, что организация, фактически принадлежащая Мусину, получила в ТФБ кредит без залогов и поручительства, который так и не вернула. Часть документов, к слову, зачитывали и на минувших заседаниях, и теперь материалы кочуют из тома в том, а прокуратура считает нужным оглашать все.

Из документов следует, что в декабре 2014-го «Аиде и Д» одобрен кредит на 133 млн рублей на один год. Первый транш в 60 млн рублей поступил на счет фирмы 25 декабря и в тот же день «утек» на счет «Новой нефтехимии» якобы по договору выпуска векселей. Эти деньги компания тут же вернула «Аиде и Д», но уже на счет в ИнтехБанке с основанием платежа «по договору процентного займа». Что же делает «Аида и Д»? Часть денег, 20 млн рублей, сразу перечисляет «Банной усадьбе» в счет оплаты займа. А оставшаяся часть падает на личный счет Мусина в ИнтехБанке, также «по договору процентного займа». Прокурор огласил и выписку операций по счетам Мусина, охватывающую период 2004–2017 годов. Из документов следует, что 25 декабря 2014-го на счет Мусину в ИнтехБанке поступило 40 млн 3 тыс. рублей с основанием «по договору процентного займа от 20.10.2014». На следующий день Роберт Ренатович забрал сумму: «Осуществлено снятие с основанием „снятие со счета наличных“».

Спустя три недели, 14 января, на счет «Аиды и Д» поступила вторая часть кредитного транша от ТФБ в размере 40 млн рублей. И снова по старой схеме: деньги переводятся «Новой нефтехимии» по договору выпуска векселей, а оттуда обратно «Аиде и Д» на счет в ИнтехБанке. Всю сумму компания перечисляет на счет Мусина, но теперь в Татфондбанке. В тот же день сумма была снята.

К слову, в документах есть и уведомление технического, по версии СК и обвинения, директора «Аиды и Д» Алексея Зиновьева к Мусину. Датировано оно 19 января 2015 года и касается двух переводов по 40 млн рублей. То есть фактически оформлено уже после снятия этих средств. «Прошу назначение платежа считать следующим: „По договору купли-продажи ценных бумаг“», — сказано в уведомлении. Там же договор от 20 октября 2014-го между Мусиным и директором «Аиды и Д», из которого следует, что Зиновьев купил 12,5 млн обыкновенных акций ТФБ по 10 рублей за штуку. На документе — только рукописная подпись Зиновьева.

Третья часть транша в 33,7 млн рублей поступает на счет фирмы спустя три месяца — 19 марта 2015 года. Деньги снова уходят «Новой нефтехимии» и возвращаются «Аиде и Д» в ИнтехБанк. Однако в этот раз финал другой: фирма перечисляет всю сумму на свой счет в ТФБ с основанием «депозит по договору банковского вклада».

Часть документов, касающихся деятельности «Аиды и Д», обнаружили и изъяли в ходе выемки у директора департамента крупного бизнеса ТФБ Розы Якушкиной в январе 2018-го. Речь о заявлении от Зиновьева на имя Мусина «с просьбой рассмотреть возможность предоставления „Аиде и Д“ кредита на 154 млн на два года для пополнения оборотных средств под 14% годовых». Дата — сентябрь 2015-го. На документе стоит ремарка: «Тагирова Н.Ш. Прошу решить оперативно». В качестве залога кредита указана квартира в Москве. На документе стоит подпись Мусина. «Справа имеется рукописная запись Якушкиной и слова: „Выполнено от имени Тагировой“, — зачитал прокурор и сразу же объяснил суть. — То есть Мусин дает Тагировой указания „прошу решить оперативно", […], а Тагирова подписывает у Якушкиной».

В числе материалов уголовного дела также были оглашены документы, касающиеся сделок с Московской инжиниринговой группой (ООО «МИГ», по версии обвинения, выступало посредником) и Бинбанком. Напомним, что сумма ущерба по этому эпизоду — 2,7 млрд рублей. Из озвученных документов следует, что все сделки были заключены в один день — 13 декабря: договор уступки прав требований, договор купли-продажи ценных бумаг, соглашение о зачете встречных требований… А решение по данным сделкам было принято всего днем ранее на собрании кредитного комитета: Мусин лично голосовал за. Понятно, к чему такая спешка. В итоге за два дня до введения временной администрации в банке и отстранения Мусина ТФБ заключил договор с директором МИГа, по которому банк уступил фирме права требования по 32 кредитам. Взамен ТФБ получил свои же акции, которые МИГ получил от Бинбанка и которые фактически уже ничего не стоили, а Бинбанку достался кредитный портфель.

К слову, за несколько дней до краха ТФБ проводились и другие сделки. Так, зачитал прокурор, компании начали массово выводить из банка залоги и расторгать договоры. В частности, в течение недели были подписаны соглашения о расторжении порядка 20 договоров. Например, 5 декабря ТФБ расторг сразу несколько договоров с ГЖФ об ипотеке и о залоге акций. В тот же день расторгнут договор с ПСО «Казань» о залоге прав требований по депозиту юрлица. Чуть раньше, в ноябре 2016-го, был расторгнут договор об ипотеке с близкой к Мусину «Ягодинской слободой».

Ирина Васильева уже выступала в качестве свидетеля в суде в декабре прошлого года. И на нее часть других свидетелей указывала как на человека, готовившего отчетность для фирм-«прокладок» Фото: «БИЗНЕС Online»

«То есть выходит, что сотрудники ТФБ готовят договор поставки и накладные самостоятельно»

Как стало известно в ходе одного из заседаний, следователи приобщили к вещдокам переписку бывшего бухгалтера «Бытовой электроники» (головная компания ГК DOMO — прим. ред.) Ирины Васильевой. Она уже выступала в качестве свидетеля в суде в декабре прошлого года. И на нее часть других свидетелей указывала как на человека, готовившего отчетность для фирм-«прокладок», а также набиравшего людей для оформления их техническими директорами. Сама бывший бухгалтер в своем эмоциональном выступлении в суде рассказывала, как происходило кредитование компаний ТФБ, и уверяла, что заметила отток денег «налево» перед крахом банка.

Следователи изъяли и распечатали переписки Васильевой с ее электронной почты. «Переписка касается группы компаний DOMO. „Сателлит“, „Комфорт“, „Весна“ — все компании с плохим финансовым положением», — объяснил прокурор. Диалог велся с начальником отдела кредитования ТФБ Ириной Ионовой — сама Васильева рассказывала, что в банке контактировала только с ней.

Так, например, одно из писем, которое пришло бывшему бухгалтеру, гласит: «Сегодня пришел запрос от проверяющей. Не знаю, как мы будем это делать, но нам нужна максимально чистая отчетность».

И еще одно: «Ирина Александровна, прошу исправить мои замечания по дебиторке», — от Ионовой. От нее же: «Ирина Александровна, у нас возникли небольшие проблемы с расчетом следующих организаций. Банк велел их закрыть, мы закрывать счета не будем, но с сегодняшнего дня по ним закрыты депо, никаких схем по данным клиентам не прогоняем». В письме приведен и список организаций: «Актанта», «Весна», «Метинвест».

Между ними вкралось письмо от Надежды Гилязутдиновой — бухгалтера «Бытовой электроники»: «Добрый день. Поправила баланс. „Метинвест“».

И снова от Ионовой: «Ирина Александровна, добрый день. О чем хочу вас попросить: у ООО „Весна“ не приняли пояснения по расхождению по оценкам в балансе, фактически показали убыток. Отсюда и проценты. Вы вообще налоговую отчетность сдавали? ООО Урман. Ранее я вам уже направляла „идеалы“ для отчетности за первый квартал. Готовьте сразу договор о поставке и накладные по ТЗ, по аналогии, с тем что н.». (Орфография и пунктуация автора сохранены — прим. ред.)Впрочем, что значит «н.», прокурор не пояснил. 

«То есть выходит, что сотрудники ТФБ готовят договор поставки и накладные самостоятельно», — резюмировал зачитанное гособвинитель.

К делу приобщили и документы, найденные на компьютере у Васильевой, — это папки «Ира, отчет по кредитам и займам, сравнение». Внутри таблица «Отчет по кредитам и займам ГК DOMO», которая разделена на три столбца. В первом — операционные компании. Их три: «Бытовая электроника», «Единый закупочный центр» и «Коммерческая недвижимость». Второй столбец — «кредитующие компании»: «Бриг», «Армада», «Метинвест», «Электробытторг», «Новая электроника», «Современная электроника», «Траверз»… Третий столбец — без имени («Технооптторг», «Технорегион», «Весна», «Транс-Техно», «Техника плюс» и другие). У каждой компании оценивались остаток долга по займу и кредиту и проценты. В этой же папке — файлы «Выручка технички 2013–2015» и «Требования к отчетности». Таким образом, можно лишь еще раз сделать вывод: Васильева совершенно точно понимала, что фирмы ГК DOMO были лишь техническими. 

На этом судья объявил перерыв почти на три недели. Уже в сентябре могут вскрыться новые подробности расследования по делу Мусина.