«Эти картины – для людей, которым нужно серьезно понять жизнь, свое место в ней»

Музей Константина Васильева существует на улице Баумана уже 7 лет. В июне 2013 года он переехал сюда с Гвардейской, где с 1996-го была картинная галерея художника. Сейчас в музее собрано более 80% от всего, что создано Константином Васильевым за 34 года жизни.

В путешествии по экспозиции нас сопровождает друг Васильева Геннадий Пронин — бывший директор музея, а ныне старший научный сотрудник. Во многом благодаря его стараниям в Казани и существует музей художника, а его наследие не забыто. 

В центре зала на мольбертах стоит небольшая новая выставка. Она состоит из работ учителей художественных школ, которые выехали на пленэр в поселок Васильево — место, где жил художник. Васильев сам преподавал рисование и черчение в школе, а сейчас в Казани существует премия его имени — она учреждена исполкомом города для поддержки лучших преподавателей детских художественных школ, художественных отделений музыкальных школ и школ искусств.

Основная же экспозиция музея постоянна — 150 картин. В этом году из-за карантина она не пополнялась. «Мы каждый год пытаемся достать те картины, которые раньше были недоступны нашему музею», — рассказывает Пронин. По его словам, такой коллекции больше нет ни у одного музея.

С приобретением картин у музея бывают сложности — им выдают деньги только на перевозку полотен. Пронин отмечает, что в похожей ситуации находится не только музей Васильева: на приобретение экспонатов не хватает средств и у всего музейного комплекса НКЦ «Казань». Однако в прошлом году все же удалось купить картину «Часовня» благодаря фонду Константина Васильева, с помощью которого собрали деньги. «Нам попался хороший человек, который продал картину за 150 тысяч рублей — вообще-то она стоит не меньше миллиона», — отметил Пронин. Он добавил, что этим человеком был родственник знаменитого шахматиста Рашида Нежметдинова.

Три картины в экспозиции музея — из личной коллекции Пронина. «Вотана» Васильев подарил ему на 26-летие. «Мне исполнилось всего лишь 26 лет, казалось бы, не круглая дата, но такой мощный подарок! Сначала она была меньше размером и вписана в овальную раму. Я очень сильно ее хвалил, а другие друзья как-то более сдержанно. Видимо, я так хорошо хвалил, что Константин понял: я действительно что-то понимаю в его искусстве и мне она реально нужна», — рассказал Пронин. Через год Васильев решил, что картину нужно доработать — образ получился мощным, и ему стало тесно в овальной раме. Поэтому он расширил портрет и сделал небо более суровым, а на следующий день рождения друга подарил ему работу снова. Другие две картины Пронин получил в подарок на 28 и 29 лет.

Для создания портрета Георгия Жукова пришлось ехать на киностудию им. Горького. «Для артистов делают копии орденов — они тоже хорошие, звенят, — поясняет Пронин. — Но денег не было, и Константин подарил хранительнице этих орденов свою картину. Забрал ордена, навесил на меня, но моей груди не хватило. Пришлось сначала на одну сторону навесить, потом снять и подставить вторую сторону». Когда Васильев умер, его сестра и Пронин решили вернуть ордена на киностудию. «Нашли эту женщину и говорим: „Мы хотим отдать вам обратно ордена, а вы нам — картину“. Она говорит: „Забирайте. Мне сказали, что Васильев — плохой художник“. И отдала. Мы схватили картину и сели в первый попавшийся автобус, чтобы скорее уехать, пока женщина не передумала. В автобусе уже спохватились — а куда мы едем? Вот так и ордена нам помогли, и картину вернули».

В творчестве Васильева было три периода. Первый — детские рисунки. «Некоторые считают, что и взрослые так не могут. Хотя это простые пейзажики — лес, озеро, улица, стога, речка», — говорит Пронин.

Второй период — сюрреализм и абстракционизм, который стал распространяться в России во время оттепели. «Костя увлекся этим — он же чувствительный человек к любым влияниям, в том числе западным», — говорит Пронин. В это время он третий год учился в московской художественной школе-интернате при институте им. Сурикова. Увлечение стоило ему места в учебном заведении — из школы написали родителям Васильева и попросили забрать ребенка: «Сам испортился и других заражает этим Западом». Поэтому будущий художник вернулся в Казань, поступил в училище и окончил его с отличием.

С учебой Васильева в Москве связан интересный факт. Когда он вместе с классом был на практическом занятии в Третьяковской галерее, его заметил Ильдар Ханов, который был там со своей группой из Казанского худучилища. «Он обратил внимание, что один школьник все делает очень быстро, почти одним движением карандаша. Ильдар удивился, подошел и спросил, кто он и откуда. „Я Костя Васильев, из поселка Васильево под Казанью“. — „А я тоже из-под Казани, только из Аракчино! Давай дружить“. Константин рассказал ему о своих неприятностях с абстракционизмом, и Ханов позвал его в Казань, пообещав устроить в училище. Васильев действительно вернулся, но сдал экзамены без всякой помощи и сразу поступил на второй курс», — рассказывает Пронин.

Картину «Прометей» Васильев создал специально для одноименного казанского коллектива — Пронин тоже участвовал в его работе, поскольку учился в КАИ. Также художник нарисовал афиши для светомузыкального концерта «Прометея» в 1962 и 1964 годах, пригласительные билеты с портретом Александра Скрябина. При этом Васильеву не была близка концепция светомузыки — наоборот, он слушал ее с закрытыми глазами, а основатель «Прометея» Булат Галеев не разделял реалистическое направление его живописи. Однако это не мешало Галееву помогать художнику с организацией выставок и защищать его творчество.

Наконец, третье направление художника — символический реализм. По мнению Пронина, к реализму Васильев пришел, когда осознал несостоятельность формалистского подхода к живописи. «Он был нашим центром, все к себе притягивал, все понимал, все знал. Откуда? Живет в поселке Васильево, в какой-то деревне, у него ни телевизора, ни телефона. Но он учился в Москве, у него завязались знакомства, он переписывался с друзьями-художниками. Люди к нему тянулись и все ему рассказывали. У него была хорошая библиотека в Васильево, мы привозили ему запрещенные книги, пластинки. Он был квалифицированный и грамотный во всем, поэтому немудрено, что преодолел формализм и понял, что вечно то, что создано до него, — великая русская литература, музыка, живопись. И что надо продолжать эту традицию», — говорит Пронин.

При этом Васильев понимал, что традицию надо обновить, но не на внешнем, а на внутреннем уровне. «Не все видят эту внутреннюю форму в реалистических картинах Васильева. У подражателей не хватает духовного заряда, который был еще у дореволюционных мастеров. В его работах проявляется мощь таланта и накопленный опыт. Мы считаем, что это не простой реализм, а символический, но данные символы нужно воспринимать в целом как образы, которые передаются от души к душе. Если кто-то их видит, то иногда и до слез доходит», — рассказывает Пронин. Он считает, что Васильев писал картины для людей, которым «нужно серьезно понять жизнь, свое место в ней и осуществить себя».

«В сюрреалистических работах чувствуется незрелость, слабость человека, искажения жизни, он не ощущает опоры, реальности, всего боится. А когда Константин подобное преодолел, то понял, что жизнь прекрасна и не надо ее бояться. Поэтому он и показал этого сильного человека, который ничего не боится. Человек слился с природой, он понял ее силу и свою собственную силу», — описывает Пронин картину «Северный орел».

В экспозиции музея есть три автопортрета Васильева. На одном из них он изобразил себя на фоне статуи древнеримского бога войны Марса. «Его всю жизнь притесняли: когда он был абстракционистом — его не пускали на выставки и изгнали из художественной школы, когда стал реалистом, то как будто повернул назад — ведь другие увлеклись абстракцией. Но это новый реализм, такого не было ни у кого и не будет. Поэтому на автопортрете Константин показывает свою силу характера — он станет писать картины, как хочет, и в конце концов победит», — рассказывает Пронин.

Рядом с автопортретами Васильева — портрет и его друга. «Когда я окончил КАИ, он сказал: „Приезжай в форме, мы тебя обессмертим“. Я приехал. Ему не нужен был просто я — необходим был герой, военный. И, когда я стоял, свесив ручки, он не рисовал. Я спрашивал: „У тебя что, нет вдохновения?“ Он говорит: „Да у меня его и не бывает“. Оказывается, это у меня не было вдохновения! Он догадался включить „Героическую“ симфонию Бетховена, я стал слушать и чувствую: плечи распрямляются, глаз загорелся, я готов к бою! Он это увидел и стал писать. Вот что нужно художнику!» — рассказал герой портрета.

Можно увидеть в музее и портрет Людмилы Васильевой — сестры художника. Она трагически погибла в 18 лет. Именно эту картину увидел на выставке в Казани Владимир Высоцкий — как и его концерт, она проходила в Казани. Певец очень захотел ее приобрести, но семья не захотела отдавать изображение дочери даже Высоцкому.

«„Ожидание“ — великая вещь, — считает Пронин. — У нее есть два варианта, и один изображен на английской юбилейной монете: с одной стороны — королева Елизавета II, а с другой — картина Константина. Эта работа — символ ожидающей России, ведь мы всегда живем в ожидании. Во время войны семья Васильева попала в оккупацию и отец ушел партизанить, а мать осталась дома рожать Костю, который родился через две недели после начала оккупации. Мать рассказывала, как ждала отца у окна, чтобы хотя бы сказать ему, кто родился — мальчик или девочка. Это ему запомнилось и отразилось на полотне».

Особое значение в творчестве Васильева занимает былинная тема. В 1970-х годах были выпущены пластинки с русскими былинами, которые, по-видимому, и вдохновили художника.

К 30-летию Победы в Великой Отечественной войне Васильев написал серию тематических картин — 8 штук. Сейчас они находятся в московском «Манеже», а в Казани можно увидеть их копии. За этот цикл Васильев посмертно был удостоен премии комсомола Татарстана им. Мусы Джалиля.

Сейчас в музее мечтают прокатиться с картинами по России. Ситуацию осложняет то, что из-за коронавируса было обрезано бюджетное финансирование культурных учреждений, но Пронин надеется, что в будущем им удастся показать полотна в музеях страны — уже приходили заявки из Санкт-Петербурга, Томска, Коломны, Майкопа, бесплатный зал готовы предоставить в «Манеже». «Мы рады поехать туда, куда нас пригласят, — найти бы деньги. Конечно, надо все согласовать с исполкомом, ведь мы подчиняемся городским властям, непосредственно мэру Казани Ильсуру Раисовичу Метшину — спасибо ему за такое прекрасное место в центре города», — говорит Пронин. По его словам, за 7 лет на новом месте поток вырос, причем за счет сарафанного радио — после посещения музея люди советуют его всем, кто едет в Казань. Каждые полгода музей меняет толстенную книгу отзывов — она подробно исписана. «У нас есть свой посетитель — умный, интеллектуальный, думающий о смысле жизни. А мы не стоим на месте — улучшаем освещение, покупаем витрины, планируем нанести на стены древнеримский орнамент, пишем статьи, проводим конференции. Так что сохраняем творчество Константина как можем», — заключает старший научный сотрудник.