«Казанские известия»: как Александр I утвердил выход первой провинциальной газеты России

Казанские Губернские Ведомости, 1845 год Фото предоставлено Айратом Бик-Булатовым

ВПЕРЕДИ РОССИИ ВСЕЙ, НО НЕМНОЖКО ПОСЛЕ ТАМБОВА

— Айрат Шамилевич, в своей первой книге о дореволюционной печати «Очерки истории Казанской журналистики. 1811–1918» вы утверждаете, что «Казанские известия», начавшие выходить в нашем городе, были первой провинциальной газетой Российской империи. То есть уже тогда мы были третьей столицей России, хотя бы в этом отношении?

— В общем, да. И об этом я сообщаю далеко не первым. Но если быть абсолютно точным, то до «Казанских известий» в России выходила другая провинциальная газета — «Тамбовские известия», которую издавал местный губернатор и классик русской поэзии Гавриил Державин (кстати, наш земляк — уроженец современного Лаишевского района Татарстана). Но тут надо сказать, что подшивка державинской газеты была найдена лишь в 2010 году, о чем упоминает в своих работах Константин Куранов, ученый-историк и краевед, также известный в Казани как «пророк погоды» телеканала «Эфир».

Но потом нашлось много другого материала, который оказался совершенно не учтен. И во второй книге, которую я вскоре заканчиваю, именно по истории возникновения «Казанских известий» у меня есть что сказать, кроме цитирования предыдущих исследователей. Там много эксклюзива, который я частично вам сейчас сообщу.

«Тамбовские известия» никто не знал, о них забыли так крепко, что об их существовании было впервые упомянуто только в середине XIX века, где-то году в 1859-м, когда опубликовали воспоминания Державина, из которых впервые узнали, что, оказывается, он у себя в губернии что-то периодическое издавал. Как говорят, типографское оборудование передал ему или подарил сам Новиков (Новико́в Николай Иванович (1744–1818) — российский общественный деятель, просветитель, публицист, издатель — прим. ред.). Но даже после публикации воспоминаний самого Гавриила Романовича эта газета оставалась какой-то полумифической. Следов ее почти не было. Да и саму газету как таковую смогли обнаружить только в XXI веке.

«Казанские известия», 1811 года Фото предоставлено Айратом Бик-Булатовым

А «Казанские известия» оказались более живучими, выходили почти 10 лет и были более полноценным изданием, реально участвующим в жизни города, и не только. Его знали во всей России. По степени известности и влияния на общественные процессы наши «Казанские известия» так и остались первыми, и в 1911 году столетие провинциальной прессы России отсчитывали именно от них.

Вообще, не менее пяти казанских газет XIX века разного времени называли лучшими провинциальными газетами России. А еще мало в каком регионе страны провинциальные газеты начинались с университетов, обычно — с губернских правлений, то есть от власти. У нас же — с университета. Большинство регионов получило первую газету в 1840-х, мы — в 1811-м.

«НА ЭТОМ МЕДИАПРОЕКТЕ В 1811 ГОДУ МОЖНО БЫЛО СДЕЛАТЬ ХОРОШИЙ БИЗНЕС»

— Фраза «Газету знали во всей России» часом не квасной патриотизм?

— Из статьи Куранова «Рождение русской провинциальной прессы. Газета „Казанские известия“ и ее роль в общественной жизни» узнаем, в частности, некоторую статистику про первенца казанской журналистики: «Сохранились многие заявки подписчиков. Более чем в 20 губерниях читали „Казанские известия“. Здесь Камчатка и Полтава, Кавказ и Верхнедудинск, Иркутск и Астрахань, Пенза и Вятка и так далее. Конечно, бо́льшая часть тиража газеты отправлялась в учебные заведения округа, а на долю индивидуальных подписчиков приходилось совсем немного: в 1819 году всего лишь 14 экземпляров из 92… Всего за 10 лет издания вышло в свет 818 номеров „Казанских известий“: в 1811-м — 37, в 1812–1814 годах — по 52, в 1815, 1817–1820 годах — по 104, а в 1816-м вышло 105 номеров».

Кстати, объявление о выходе второй полноценный российской провинциальной газеты «Восточные известия» появились в «Известиях» именно казанских. Между прочим цензура этого астраханского издания находилась в Казани.

Однозначно, что «Казанские известия» создали тенденцию появления провинциальной прессы в Российской империи. Решения об их издании принимались на самом высшем уровне, поэтому статус газеты являлся достаточно высоким. Так что это была не просто какая-то местная затея. С ней связана очень длинная, интересная и почти детективная история, которая началась где-то в 1807–1808 годах.

Книга Айрата Бик-Булатова Фото предоставлено Айратом Бик-Булатовым

Сам проект газеты придумал Иван Запольский, университетский преподаватель. Запольский был очень интересной личностью. Он входил в так называемую группу университетских оппозиционеров, некий кружок преподавателей, которые довольно активно выступали против позиции самого́ директора университета. Этот кружок впоследствии разогнали, его лидера Карташевского уволили, а Иван Ипатович остался в университете преподавать математику. И тем не менее именно он явился к директору Яковкину с планом выхода газеты. Причем издание он задумал не только как какое-то просветительское, нечто общественно-полезное. Это был некий бизнес-план. И у директора, хотя он и недолюбливал по понятным причинам Запольского, что называется, загорелись глаза, когда речь зашла о приличных деньгах. Он понял, что на этом проекте можно сделать хороший бизнес.

Запольский в концепции своей опирался частично на опыт уже упомянутого знаменитого Новикова, который был не только редактором «Московских ведомостей» Московского университета, ряда других крупнейших российских периодических изданий, но и создателем первого в стране медиахолдинга. Журналистика в России, как известно, началась с Петра I (первая печатная газета стала выходить в России с 2 января 1703 года по указу Петра I. Она называлась «Ведомости» и выходила один раз в неделю — прим. ред.). И если петровская газетенка была довольно жалкой, то примерно через 100 лет, как говорят, новиковская медиаимперия считалась лучшим предприятием мира в этой области. Новиков был не только первым отечественным медиамагнатом, но еще и одним из лидеров российского масонства. Так что у его холдинга имелось множество влиятельных спонсоров — как явных, так и тайных. И по мере развития дела Новиков уже сам выступал как спонсор гимназий, других благотворительных проектов. У него были свои газетные, книжные агенты, целая сеть магазинов печатной продукции по всей России. И наш Запольский опирался на его опыт.

ПОЧЕМУ ДИРЕКТОР УНИВЕРСИТЕТА «ЗАБАНИЛ» ПРОЕКТ

— Как события развивались дальше?

— Директор Яковкин, ухватив идею, уже от своего имени представляет проект газеты своему непосредственному начальнику Румовскому, с которым у него были очень хорошие отношения (Степан Яковлевич Румовский (1734–1812) — русский астроном и математик, один из первых русских академиков, инициатор открытия Казанского университета. В 1803 году был назначен попечителем Казанского учебного округа и состоял в этой должности до конца жизни — прим. ред.). Но у Румовского — свое начальство! И он его побаивался. Потому что газета для провинции — в империи явление абсолютно новое: ведущие российские газеты «Московские ведомости» и «Санкт-Петербургские ведомости» до этого существовали только в столицах, а тут вдруг какая-то Казань претендует на подобные прерогативы! Словом, Румовский испугался и не дал хода этому проекту Яковкина. Что называется, «забанил».

Но реальный автор проекта Запольский не опустил рук. Он не успокоился, пошел к губернатору. А у губернатора Мансурова (Борис Александрович Мансуров (1754–1814) — казанский гражданский губернатор с 1803 по 1814 год — прим. ред.) с директором университета не складывались отношения, потому что губернатор хотел быть на своей территории начальником всего и вся, а Казанский университет уже в те годы вел себя как бы независимо по отношению к местным властям.

Итак, директору университета отказали. Это губернатора подзадорило, и хотя Запольский остался автором проекта, но его инициатором стал уже сам губернатор. Согласования пошли уже по линии другого ведомства — не министерства народного просвещения, которому подчинялся университет, а министерства внутренних дел. В рамках тогдашнего российского правительства создается специальный комитет по организации издания. Министерства согласуют свои решения, опять идут какие-то трения, возня. Тем не менее выход «Казанских известий» утверждал сам император Александр I.

Карл Федорович Фукс Фото: Общественное достояние

«НЕРАДИВЫЙ» ГУБЕРНАТОР КУПИЛ НА СВОИ ДЕНЬГИ КАЗЕННУЮ ТИПОГРАФИЮ

— В общем, губернатор пролоббировал проект у императора. Дело, наверное, двинулось стремительно, как это обычно бывает в России после вмешательства ее первых лиц?

— Надо сказать, что губернатор Мансуров являлся человеком несколько ветреным, легкомысленным и ему важно было не какое-то общественно-политическое значение издания, а газету он продвигал больше для самоутверждения. Скорее всего, он вряд ли понимал все значение, какое она могла играть для Казани, губернии и даже далеко за ее пределами. Поэтому вроде бы и высочайшее позволение было получено, но дело не двигалось. Губернатору оно стало неинтересно.

Мансуров — «человек далеко не серьезный и самодур». Так аттестует его в своем историческом сочинении Загоскин (Николай Павлович Загоскин (1851–1912) — российский историк русского права, общественный деятель, профессор и ректор Императорского Казанского университета с 1906 по 1909 год — прим. ред.). В целом, справляясь с мемуарами других современников, можно с этим и согласиться, пожалуй, памятуя особенно о воспоминаниях Карла Фукса (Карл Федорович Фукс (1776–1846) — медик, ботаник, этнограф, историк, археолог и нумизмат. Профессор и ректор в 1823–1827 годах Императорского Казанского университета — прим. ред.). Но все же не будем забывать и о том, что этот «далеко не серьезный» человек на свои деньги приобрел типографское оборудование для губернского правления, сыграл важную роль в основании первой казанской газеты (неважно, какие мотивы им двигали), без него бы попросту «Казанские известия» так и не получили лицензию на право выхода. Вспомним также, что последние два года его губернаторства (1812–1814) неограниченным влиянием при нем пользовался такой замечательный и высоко порядочный деятель, как Савва Андреевич Москотильников (1768–1852 — русский поэт и переводчик, деятель масонства — прим. ред.). Все эти факты необходимо учитывать при оценке личности и деятельности губернатора Мансурова. 

Тем не менее при нем дело по выпуску «Казанских известий» застопорилось на годы, и в процесс пришлось включиться Ивану Запольскому. Он подтянул к нему Дмитрия Зиновьева, местного писателя и содержателя губернской типографии. Но Запольский вскоре умер, так и не дождавшись первого номера. Вот и получилось, что, начавшись как государственный имперский проект, газета в итоге появилась как частное издание, владельцем которого стал Дмитрий Зиновьев. Ему, по его же словам, в тот период «приходилось трудиться одному без наималейшего пособия других»; в типографии не хватало шрифта, наборщиков и газетной бумаги. Тем не менее первый номер «Казанских известий» вышел 19 апреля 1811 года, на десятилетия раньше своих последователей, и открывался двустишием:

Я дело самое в листах сих возвещаю,

Читателей моих не ложью обольщаю.

Издание выходило каждую среду в 12 часов дня, «по одному листу в большую четверку». С 1815 года — в среду и субботу. Газета постепенно переходит с крупного шрифта «цицеро» на более убористый «боргес». Стоила она немало: 5 рублей, с пересылкой — 7. В № 12–13 издатель объявил всем бедным людям, что «известия об их нуждах и продажах будет печатать даром».

КОНТЕНТ «ДОЛЖЕН БЫТЬ ПОЛЕЗЕН ДЛЯ НАРОДА»

— Что публиковала первая российская «провинциалка»?

— Первые 18 номеров она печатала «казенные и частные объявления», отрывочные статистические данные о Казанской и смежных губерниях, статьи под названием «Полезное» и анекдоты «для приятного препровождения времени».

В отделе рукописей университетской библиотеки сохранилась папка «Разные входящие бумаги», где лежат первые корреспонденции из разных уголков России. Здесь и сообщения о погоде, и такса, и целые трактаты, переводы и стихи.

В 1812 году, в преддверии войны с Наполеоном, вышестоящие кураторы первой и единственной пока провинциальной российской газеты особенно боялись всяческого иностранного влияния, справедливо полагая, что через европейские газеты могут приходить в Россию и нежелательные сведения (то, что мы сейчас называем информационной войной). 25 мая следует уведомление от попечителя, «чтобы в настоящих обстоятельствах издатели всех периодических сочинений в государстве, в коих помещаются политические статьи, почерпали из иностранных газет такие только сведения, которые до России вовсе не касаются, а имеющие связь с некоторым нашим политическим положением заимствовали бы единственно из „Санкт-Петербургских ведомостей“».

Несмотря на громкое «всех периодических сочинений в государстве», напомним, что единственной в ту пору провинциальной российской периодически издаваемой газетой были «Казанские известия». Тема Отечественной войны 1812 года имела особое значение для газеты. 27 ноября было вынесено специальное одобрение редакторам «Казанских известий» за опубликование рапортов М.И. Голенищева-Кутузова и других материалов о данной войне, «так как это может быть полезно для народа».

Составитель «Полного систематического указателя статей местно-областного содержания», напечатанных в «Казанских известиях», Пономарев делит весь материал «Казанских известий» на 9 разделов:

1) космография (описание комет, метеоров, затмений, погоды);

2) естественная история (растительный и животный мир);

3) топография (города, ландшафт, орошение полей);

4) медико-топографические статьи (гигиена городов, здоровье жителей);

5) энтография (местные праздники, фольклор, обычаи);

6) топо- и этнография (описание городов и селений с исторической точки зрения);

7) археология и история (первые попытки местных изыскателей древностей);

8) промышленность (о разных разработках и промыслах);

9) общественная жизнь (университет, другие учебные заведения, различные общества, учреждения и предприятия, материалы для характеристики личностей, торжества, увеселения).

ПОЧЕМУ С 19-ГО НОМЕРА ИЗДАНИЕ ПЕРЕШЛО К УНИВЕРСИТЕТУ

— Как давались первые выпуски «Казанских известий»?

— Первое время было для газеты самым тяжелым. Многие сотрудники, в основном иногородние, не зная еще литературных порядков, доставляли статьи «без подписи фамилий». Об этом можно прочитать в работах Константина Куранова. Печатать подобные материалы было невозможно. Поэтому с 19-го номера издание газеты полностью перешло к университету. Был образован особый комитет для издания «Казанских известий» в составе профессоров Германа, Фукса, Эрдмана, Броннера и адъюнкта Никольского, включая редакторов Городчанинова и Перевощикова. Что касается двух последних, то известно об их противостоянии. Городчанинов был сторонником более официального ведения газеты, Перевощиков — более общественного.

Вскоре в комитет вошел адъюнкт Кондырев. При нем газета наиболее приблизилась к общественной журналистике. Его редакторство с 1813 по 1816 год стало самым замечательным периодом для «Казанских известий».

Вот что пишет по этому поводу Константин Куранов: «Целая инструкция из 12 пунктов была написана для комитета. Уже следом за созданием комитета наметили для газеты и новую программу („Примерный план“), составленную адъюнктом П. С. Кондыревым. „С мнением г. Кондырева я согласен, — писал попечитель, — исключая статью, до политических известий касающуюся. И предложите комитету, чтобы до оных не касался, особливо до происшествий, в европейских государствах случающихся“. Попечитель также нашел неприличным помещение в „Казанских известиях“ проповедей, романов, басен, эпиграмм, а также „о смерти торгашей“ и высказал мнение, что всего приличнее и пристойнее помещать краткое описание примечательных мест и городов. После коррективы попечителя план выглядел так: первое отделение заключало в себе постановления от правительства; второе — статьи занимательного характера (сюда входили: торговля, хозяйство, технология, статистика, военные предметы, науки, словесность и учебные заведения — всего 9 подразделений с разными рубриками и подробностями), в третье отделение входили объявления от казенных мест и от разных сословий. Со своей стороны министр народного просвещения граф Разумовский из второго отделения исключил рубрики „Правоведение“, „Философия“, „Медицинские известия“ и после этого представил план на утверждение государя. 8 ноября 1811 года получено высочайшее повеление о приведении его в действие».

«ГАЗЕТУ РЕДАКТИРОВАЛ САМЫЙ НЕУДАЧНЫЙ ПРОФЕССОР ХИМИИ»

«За исключением, может быть, лишь Кондырева, — читаем далее у Константина Куранова, — все редакторы «Казанских известий» смотрели на должность как на тяжелую повинность. За все 10-летнее существование газеты при ней так и не смогла сформироваться постоянная редакция. Понятно, как это сказывалось на всей постановке дела издания. Первый состав университетской редакции оставался до весны 1813 года; Кондырев редактировал «Казанские известия» с марта 1813 года и работал в газете по февраль 1816-го. До июня 1817 года редакцию возглавляли трое адъюнктов — Юнаков, Дунаев и Тимьянский. Один состав редакции (Дунаев, Самсонов и брат знаменитого геометра Лобачевского — А.И. Лобачевский) продержался меньше месяца…

Существует один интересный документ, процитированный Загоскиным: «8 июня 1817 года Юнаков и Тимьянский выступили с совместным заявлением, в котором просили уволить их от исполнения редакторских обязанностей, так как они „узнали по опыту, что исполнение таковой должности требует весьма больших занятий и во многом препятствует посвящать свободные часы на упражнения в науках“».

Со стороны профессоров-авторов чувствовалась апатия к университетскому печатному органу. Попытки же создать для преподавателей университета «официальную повинность» участия в «Казанских известиях» окончились, как этого и следовало ожидать, полной неудачей.

С 1817 года по июль 1819-го редакторов оставалось двое — Самсонов и Дунаев. Старшим был Дунаев. Завершали издание Срезневский, Самсонов и Дунаев».

Судя по всему, больше всего времени отвечал за газету Иван Иванович Дунаев, один из первых и, пожалуй, самый неудачный за все время профессор химии и технологии в Казанском университете. «Адъюнкту химии И. И. Дунаеву поручено исправление должности фа́ктора университетской типографии» (до 1 марта 1815 года), а 21 августа 1814-го — «приготовительный класс в университете». Дунаев преподавал, кроме химии и технологии, еще массу других предметов: латинский язык в среднем латинском классе, приготовительный латинский язык, фармацию, врачебную химию. Имел кучу других обязанностей в университете… «Создается впечатление, что на основной предмет — химию — у него не хватало времени», — сокрушается профессор Захаров, составитель сборника «Казанский университет: хронология становления химической лаборатории и Казанской химической школы. 1806–1872», из которого я и взял сведения о Дунаеве.

«СБОР ЗА ИГРУ В БОСТОН НАДО ОСТАВИТЬ МЕСТНЫМ ИНВАЛИДАМ ВОЙНЫ С НАПОЛЕОНОМ»

— Занимались ли наши «Известия» благотворительностью по примеру новиковского медиахолдинга?

— Интересен такой факт. Советник губернского правления Кондратьев напечатал в «Казанских известиях», что он принимает на себя труд переслать в Петербург сбор в пользу бедных, «производимый при игре в бостон». А редактор Кондырев, помещая это заявление, заметил, что «удобнее бы сумму, собранную здесь, тут же и оставить, употребляя в пользу бедных», особенно солдат, пострадавших во время наполеоновских войн, «кои не фишами, а руками и ногами платили за игру и столь активно при Лейпциге сорвали банк».

После страшного пожара 1815 года «Казанские известия» вышли в траурной рамке, и редактор Кондырев, подробно описывая бедствия погорельцев, горячо взывал о помощи, предлагая посредничество. Соболезнуя о гибели губернского архива с документальными памятниками казанской старины, он писал, что «всякий образованный, особенно историк, с горечью вспомнит о сей невознаградимой потере, и потомки наши, казанцы, также о том жалеть будут».

В ту пору общество в лице всех сословий при открытии гимназий, училищ и так далее с целью благотворительности организовывало сбор пожертвований. В редком номере «Казанских известий» не сообщалось об этих взносах, которые достигали значительных сумм. Так, в 1815–1816 годах пожертвовано было около 28 тысяч рублей, в 1816–1817-х — свыше 66 тысяч, в 1818-м — 60 тысяч рублей. Неслучайно Московский университет, сильно пострадавший в 1812 году, обратился через «Казанские известия» с призывом: «Жертва ученому месту есть жертва Отечеству».

«ДЛЯ БУДУЩИХ ПРЕНУМЕРАНТОВ ОСТАЕТСЯ 74 ЭКЗЕМПЛЯРА»

— Но вернемся к статистике. Точнее, к тогдашней медиалогистике, проще — к распространению газеты.

— Как докладывал в комитете смотритель типографии Мейснер 22 марта 1812 года, «в некоторых городах Казанской губернии о сем издании много знают только по слуху, иного и совсем не знают». И далее смотритель по требованию комитета сообщил, «что печатается «Казанских известий» в российской типографии 200 экземпляров, из числа которых отсылается в разные города на почту 66, в контору гимназии — 10 и пренумерантам в городе Казани — 50 экземпляров, затем для будущих пренумерантов остается 74 экземпляра». На этом же заседании комитет постановил просить у попечителя разрешения на «обнародование в санкт-петербургских и московских ведомостях об издании «Казанских известий»». Румовский отклонил просьбу комитета, но уже вновь назначенный попечитель Салтыков не возражал в последующие годы давать такие объявления, и не только в столичных газетах, но и в Астрахани, Харькове и Одессе, где к тому времени уже появились газеты. Как видно из доклада смотрителя типографии, число подписчиков не изменилось со времени издания газеты Запольским и Зиновьевым. В последующие годы оно даже уменьшилось. Так, редактор Дунаев докладывал своему начальству: «В 1819 году расходится «Казанских известий» здесь, в Казани, 18 экземпляров, а в кувертах надлежит послать иногородним пренумерантам 74 экземпляра». Интересно, что из этих 92 экземпляров один получал «частное лицо Михаил Трофимович Каченовский в Москве». В 1820-м, последнем году издания «Казанских известий», казанских подписчиков было уже 25, а иногородних — 74».

«Казан мухбире», татарская газета Фото предоставлено Айратом Бик-Булатовым

НЕРАДИВЫЙ ГУБЕРНАТОР ЗАТОРМОЗИЛ НА ВЕК

— Была ли идея выхода издания на татарском языке?

— Да, и причем «добро» дано было на самом «верху» сразу на два издания. Но выпуск татарской газеты так и не состоялся. И дело тут было вовсе не в политике. Кстати, азиатская, татарская типография возникла в Казани даже раньше русской. Но мощности у нее были очень слабые, и когда татарскую газету обсуждали, то говорили: «Если вы хотите ее выпускать, то нужна еще одна татарская типография». Губернатор Мансуров сначала по этому поводу вроде бы хорохорился: «Я все сделаю, все куплю», но так ничего и не сделал. Просто эта «игрушка» успела ему надоесть. Так что татарская журналистика, татарская пресса тогда не состоялась лишь из-за личных качеств всего одного человека. Но через столетие она появилась. Однако это уже тема другой публикации.