Фаузия Байрамова: «Сохраниться как нация – главная задача для татар»

Фаузия Байрамова: «Оценивая свой 70-летний путь, хочу сказать, что главную миссию я вижу в служении своему народу» Фото: Шамиль Абдюшев

«НЕСМОТРЯ НИ НА ЧТО, У МЕНЯ НИ К КОМУ НЕТ НЕНАВИСТИ»

— Фаузия ханум, круглая дата — всегда повод для подведения итогов. Вы что для себя считаете самым важным из того, что сделали за все эти годы?

— Естественно, человек, достигая такого солидного возраста, особенно на свою круглую дату, анализирует прошедшие годы, подводит итоги. Так принято и в обществе, и в природе, я не исключение. Оглядываясь назад, думаю о том, что было сделано, а чего не удалось осуществить. Я делаю такой анализ, да, не каждый день, но на круглую дату — обязательно.

Оценивая свой 70-летний путь, хочу сказать, что главную миссию я вижу в служении своему народу. Эта обязанность дается не всем, возможно, только тем избранным Аллахом людям, которые могут нести груз ответственности до конца жизни…  В Коране, в суре «Корова» говорится: «Аллах не возлагает на человека сверх его возможностей». То есть и легкость, и тягости даются по возможностям людей. Находиться со своим народом, своей нацией как в трудные, так и в счастливые времена, всегда говорить правдивое слово, не отступать от него — это все я считаю своей миссией. Я сама так оцениваю прожитую жизнь, надеюсь, что и многие люди считают также.

— Тем не менее не секрет, что у вас немало недоброжелателей. Есть у вас объяснение, почему так случилось?

— Если бы я жила только личной жизнью и писала книги, то, возможно, такого количества недоброжелателей у меня бы и не было бы. Но мне пришлось поднимать самые тяжелые проблемы народа, нации, как писателю, как политику, как правозащитнику. Естественно, оппоненты будут против тебя выступать. Я сама это анализирую и говорю себе: «Ладно, Москва меня не любит, потому что я боролась за суверенитет Татарстана, ну кому это понравится, когда народ выступает за свободу». Это все естественно.

Но я никогда не выступала против русского человека. Будучи депутатом, всегда помогала, не смотрела на национальность. У меня есть одна только претензия, и она касается истории. Я называю события 1552 года, присоединение Казанского ханства к Московскому царству захватом и колонизацией. Возможно, простые русские люди это воспринимают на свой счет. Но так получилось, что именно я взяла на себя миссию — показать эту правдивую, но неудобную историю, про которую рассказывала в своих произведениях и выступлениях. Мои исторические романы  и документальные книги «Кучем хан», «Кырык сырт», «Караболак»,  «Бахадиршах», «Ядерный архипелаг или атомный геноцид против татар», «Хижрэт», «Гулейза» как раз об этом  — конфликты прошлого, насильственное крещение татар, репрессии, экологические катастрофы на территориях, где живут татары…

Но почему меня не любят некоторые татары, особенно руководство? Все из-за того, что говорю правду, всегда требовала распространения демократии, справедливости, чтобы права человека не нарушались, чтобы выборы проходили честно; призывала наших начальников не обогащаться, а помочь простому народу, указывала на несправедливых правителей… Наверное, поэтому определенная часть татар меня и не любят. Но, несмотря ни на что, у меня ни к кому нет ненависти. Жить с ненавистью, со злобой невозможно. Это я не для красного словца говорю, Аллах свидетель.

«Татарская правозащитная деятельность началась после того, как я пришла в журналистику и в начале 80-х мне в руки попала книга Михаила Худякова «Очерки по истории Казанского ханства» Фото: «БИЗНЕС Online»

«СТАЛА ДУМАТЬ, ПОЧЕМУ ТАТАРЫ, КАЧАЯ СТОЛЬКО НЕФТИ, ЖИВУТ В НИЩЕТЕ»

— Кто вам приписал слова о том, что дети от смешанных браков не должны жить? С начала 1990-х прошло уже три десятка лет, а многие по-прежнему считают, что вы такое говорили и не могут вам этого простить.

— Я думаю, эту историю придумали силовые органы в начале 90-х, когда я была на подъеме, была очень популярной, объявляла голодовку. Им нужно было меня приструнить, убрать из политики. Возможно, распространяя такую ложь, кто-то надеялся, что меня убьют те самые дети из смешанных семей. Будучи депутатом, я обращалась к властям, выступала с трибуны Госсовета, тогда внимательно это слушал и Шаймиев. Я просила защиты, поскольку про меня распространялись такие небылицы, просила выяснить, кто запустил эти слухи. Но никакой помощи не получила, прошло уже 30 лет, а эта ложь до сих пор живет. Это была клевета века…

Аллах свидетель, могу, взяв в руки Коран, поклясться, что никогда не говорила подобных слов! Такое вообще ни один нормальный человек не произнесет. Как я, мать двоих детей, могла бы подобную чудовищную вещь сказать? Подумайте сами, столько они на себя взяли греха, выдумав эту историю. Не знаю как в Судный день они ответят перед Всевышним. Единственное, что меня успокаивает в этой истории, — люди отдадут мне свои благие деяния в Судный день, а за ложь будут жестоко наказаны. Ведь при жизни никто из них не попросил у меня прощения за такую клевету.

— Значит, вы так досконально и не выяснили, откуда это пошло?

— Нет, мы даже судились с одной челнинской газетой, опубликовавшей такую информацию. Выиграли суд, нам даже штраф заплатили. А ведь если бы я и впрямь сказала подобное, то меня давно бы уже посадили в тюрьму. Я даже не знаю, есть ли на свете еще такой человек, в отношении которого в течение 30 лет распространяют такую клевету. Они бросают грязь на мое лицо, но она не прилипнет, все мои знакомые знают, что все это неправда.

— Что вас заставило встать на путь поддержки татарского национального движения? Вроде бы вы где-то говорили, что в юности писали стихи о светлом будущем, коммунизме. Когда произошел этот слом?

— Я никогда таких стихов не писала, ни про партию, ни про Ленина, никогда не была членом КПСС, но в то же время с партией не воевала, у меня была своя тема. А вот что касается национального движения, то поворотным для меня стала командировка в Монголию, туда в 70-х годах я уехала с семьей в качестве специалистов на три года. Я видела, как приехавшие из СССР строители, можно сказать, издевались над монголами, по правде говоря, их даже за людей не считали, не пускали в магазины, оскорбляли, хотя они находились у себя на родине, а Монголия была независимой страной. Гости смеялись над хозяевами, мне тоже говорили: «Вы, татаро-монголы, ведь один народ».

А я, приехав, стала изучать местный язык, немного разговаривала на нем, защищала местных жителей. Монгольские мальчики, когда дрались с русскими ребятами, кричали: «Моя Монголия! Моя земля!» И делали это на русском, так как они изучали русский язык в школах со 2-го класса. Меня это поразило. Поэтому идея защищать народы возникла именно в Монголии. Тогда я была молода, даже 30 лет еще не было, задумалась, почему так происходит… Вернувшись в Казань, стала интересоваться историей, поступила на учебу в КГУ.

А вот татарская правозащитная деятельность началась после того, как я пришла в журналистику и в начале 80-х мне в руки попала книга Михаила Худякова «Очерки  по истории Казанского ханства», откуда я и узнала подлинную историю. Работая журналистом, защищала простых людей и таким образом встала на путь защиты нации. Стала думать, почему татары, качая столько нефти, живут в нищете, тогда ведь ни дорог не было, ни газа в селах.

Во времена перестройки сотрудничала со многими организациями, сначала было участие в «Мемориале», мы здесь его создали в Татарстане, я в архивах копалась, изучала судьбы репрессированных, входила в «Народный фронт» Рашита Ахметова. Выдвигалась в народные депутаты Верховного Совета СССР. Вот так шаг за шагом пришла в политику. Мне нужно было созреть для этого. Став депутатом, политиком, писателем в возрасте 40 лет пришла к тому, что стала защищать свой народ.

«Я остаюсь при своем мнении. Уже 30 лет от него не отступаю, говорю это не только о татарском народе: каждая нация имеет право на суверенитет, на самоопределение!» Фото: Шамиль Абдюшев

«ГДЕ ОНИ, ПОТОМКИ СЮЮМБИКЕ?»

— Что получилось, а чего — нет у татарского национального движения конца 80-х – начала 90-х? И с каким чувством вы вспоминаете то время — с ностальгией или сожалением?

— Это были самые счастливые мои годы: национальное движение, подъем самосознания народа, принятие декларации о суверенитете, Конституции Татарстана. И личная жизнь была посвящена служению народу, никакого сожаления нет. Мы тогда добились всего, что задумали, к этому подтолкнули набравшаяся за 500 лет энергия народа и огромное желание быть свободными.

Затем время уличных протестов прошло, но у нас не было возможности прийти к власти. Федеральное и местное руководство сделало все, чтобы не допустить национальное движение к рычагам управления, применяя для этого разные методы. Но, несмотря ни на что, татарское национальное движение живо и сейчас. Его представители всегда выражают свои мнения по различным вопросам. Да и сейчас на защите прогресса, демократии  и суверенитета стоим именно мы. 

— А татарское национальное движение действительно сохранилось? Ведь оно сейчас почти незаметно.

— Конечно, осталось, но в других формах. Сейчас на улицу нельзя выходить, помню, говорили людям: почему во времена сталинских репрессий вы не выходили с протестами на улицу? Да потому что их бы уничтожили. Сейчас в чем-то схожее положение, правда, мягче: суды, штрафы. Народ ведь не дурак, зачем он будет свою голову подкладывать под саблю? Поэтому мы не призываем к открытым протестам и выходу на улицы. Время сейчас другое. Вот в Хабаровске выходили люди два месяца подряд на митинги — и что толку? Видимо, не пришло еще время, но народ, когда его прижмет, скажет свое слово, причем представители всех народов. 

— Вы всерьез 30 лет назад думали, что Татарстан может получить какие-то серьезные политические права?

— Несомненно, если бы я так не думала, даже не вставала бы на этот путь. Я остаюсь при своем мнении. Уже 30 лет от него не отступаю, говорю это не только о татарском народе: каждая нация имеет право на суверенитет, на самоопределение! Еще есть и историческое право народа на свою самостоятельность, государственность. Татары в своей истории имели десятки самостоятельных государств, все это у нас в памяти, в крови, в характере. И не удивительно, что в моменты исторических переломов в стране татары всегда поднимались на борьбу за свою свободу. Так было во времена Пугачевских бунтов, так было в 1905-м, 1917-м, так было и в 1991 году. Стремление к свободе, к самостоятельной жизни у татар никогда не исчезнет, потому что в памяти мы государствообразующий народ.

Фаузия Байрамова (слева) и Дамир Исхаков (в центре) Фото: «БИЗНЕС Online»

— Дамир Исхаков недавно в интервью «БИЗНЕС Online» говорил, что татары никогда и не собирались уходить от России, мы «тутошние». Может, пора и татарскому национальному движению громко сказать, что Россия — это наш дом, большое сильное государство, а татары должны в этом доме найти себе достойное место?

— Да, Дамир Исхаков, Фандас Сафиуллин всегда так заявляли, и Рафаэль Хакимов тоже стоял на такой платформе. Но, смотрите, сейчас в Конституцию России внесли изменения, и кто у нас государствообразующий народ? Татары? Нет, к сожалению, мы в этом доме живем просто как квартиранты. Если бы все права татар в стране соблюдались, я бы не беспокоилась ни о чем, но этого нет.

Если так дальше пойдет, татары скоро растворятся в составе русской нации. Говорят же, поскреби любого русского, окажется, что половина из них — потомки крещенных татар. То есть первый этап — это вхождение в состав России, второй — уже в состав русской нации, ты становишься русским человеком. Посмотрите на Юсуповых, Шереметьевых — ну где они, потомки Сююмбике? К сожалению, многие наши ученые и политики не видят этой опасности для татарского народа. Да, татары в составе русской нации не исчезнут физически, но они исчезнут как нация.

— Вы часто говорите про имперское сознание России. Но разве это плохо? Ведь Россия с ее территорией и многонациональностью только и может быть, в общем-то, империей, пусть и в современном виде. И для народов, здесь живущих, это неплохо — быть частью большого и сильного государства.

— Да, это неплохо, если государство справедливо к своим подданным и гражданам, уважительно к ним относится, тогда можно согласиться. Но ведь такого нет, три года назад из школ изгнали татарский язык, сейчас даже родители не знают татарского, будут ли дети его знать? Потенциал татар был огромным, его хватило, чтобы дожить до сегодняшних дней, но впереди таких сил я уже не вижу.

И потом, надо определиться: Россия — это империя или все-таки федерация? Или федерация с имперским мышлением? Но такого быть не может! Для имперского мышления интересы имперского, государствообразующего народа превыше всего. А где интересы и права других народов? Как они соблюдаются? Да никак! Россия относится к ним не как мать родная, а как мачеха. Естественно, после такого отношения каждый народ ищет выход из такого унизительного положения.

«Сохраниться как нация — главная задача для татар» Фото: «БИЗНЕС Online»

«НИКТО ИЗ ТЕХ, КТО УХОДИТ ОТ СВОИХ КОРНЕЙ, НЕ СМОЖЕТ СОЗДАТЬ ШЕДЕВР»

— Как вы оцениваете нынешнее состояние татарской культуры? Есть ли какие-то современные авторы, режиссеры, певцы, которые вызывают у вас интерес?

— Я сейчас не хожу в театры, но внимательно наблюдаю через интернет за состоянием искусства, театра, драматургии. Вижу, что молодые сейчас стараются создать что-то новое, не свойственное татарам, чуждое нашему народу, хотят создать уродливые формы искусства, а тех, кто этого не понимает, называют отсталыми, консерваторами. Никто из тех, кто уходит от своих корней, не сможет создать шедевр. Мазню могут создать или шоу на сцене, но подобное не может стать большим искусством. Молодежь, говоря, что они ищут новые формы, и создает вот эти уродливые произведения. Все это идет от того, что они не знают татарской культуры, классического наследия. Желание шокировать не приводит к созданию новых форм национального искусства.

А среди молодых поэтов есть весьма интересные авторы, например Булат Ибрагимов, Рузаль Мухаметшин, Гелюса Батталова, Лилия Фаттахова и Лилия Губайдуллина из Челнов. Айрат Суфьянов пишет хорошие стихи. Пока еще есть замечательные литераторы, такие молодые прозаики, как Рустем Галиуллин, Айгуль Ахметгалиева…  Среди певцов я отмечаю тех, кто опирается на национальную музыку, на татарскую традицию.  Еще обязательно должно быть профессиональное образование, например, у Филюса Кагирова есть и голос, и классическое образование, так же было и у Ильгама Шакирова. Нужно учиться, опираясь на наше классическое наследие, а оно у нас бездонное, можно черпать оттуда и черпать. Если изучать татарскую литературу, искусство, историю там столько неисчерпаемых богатств, которых хватит на несколько поколений.

Но, еще раз повторяю, для этого нужно знать язык, историю, культуру, многое надо знать, всю жизнь надо читать, изучать. Если не будут лениться, то какое-то открытие сделают. Но на все надо смотреть через национальную призму, оценивать через национальные очки. Должна быть своя идеология, особенно в литературе, без идеологии невозможно создать большие вещи. А тех, кто поверхностно создает произведение, я называю «юрганастами», то есть это «пододеяльная литература», где все события происходят под одеялом. Это как сериалы, которые сейчас идут по телевизору.

— Сейчас все дают свои рецепты спасения татарского языка и, соответственно, татар. Есть ли он у вас?

— В создавшихся условиях основная нагрузка падает на нас, интеллигенцию. Мы должны все время работать с народом, люди не должны забывать, кто они, надо стараться, чтобы самосознание народа не погасло. Делать это своими выступлениями, личным примером, литературой, культурой, все время об этом напоминать. Был такой фильм «Помни имя свое», там мать бежит за ребенком и просит не забывать своего имени, такой образ есть и в произведениях Чингиза Айтматова. Нация не должна превращаться в манкуртов. Если она знает свое прошлое, не забывает его, то вернется к своим истокам. Мы не татуросы, не татаро-русы, не манкурты, а татары. Такими и должны сохраниться и будущем.

К большому сожалению, государство не интересуется нашим будущим, сохранением татарской нации. Значит, эту обязанность мы должны взять на свои плечи. Самоорганизация нации. Самосознание татарского народа. Через историю, через религию, через культуру, но, главное, сохраниться как нация. Что будет дальше — никто не знает, но надо готовиться к будущему. Поэтому сохраниться как нация — главная задача для татар.

— А как вы относитесь к писателям-татарам, которые пишут на русском?

— Человек может меняться. Вот, например, Рашит Ахметов ведь раньше не был таким, было время, когда выступал и против татар, и против Татарстана, но, слава богу, поменялся. У него какой-то клапан в сердце сработал, открылись генетические клетки и проснулась татарскость. Если есть внутри татарский дух, клетка с исторической памятью, то поворот может произойти, на каком бы языке человек не писал. Пусть пишет на русском, главное, чтобы это не было против нации, пусть он служит своему народу, пишет для пользы татар, но тут есть одно опасение: если все перейдут на русский язык, кто тогда будет писать по-татарски? Речь не о том, чтобы запретить писать по-русски, а о том, как сохранить татароязычных литераторов и читателей. Да пусть пишут по-русски, по-английски, по-турецки, по-немецки, главное, чтобы было на пользу татарам, чтобы была возможность показать нас на международной арене. Показать красоту, смелость нации, ее наследие.

«В МОИХ ДЕТЯХ ЕСТЬ НАЦИОНАЛЬНЫЙ ДУХ»

— Расскажите о своих детях, удалось ли в них сохранить татарскость?

— Мои дети и татарский язык, и религию хорошо знают, в них есть национальный дух. Уже около 20 лет оба — и сын, и дочь — живут в Казани своей жизнью, владеют несколькими иностранными языками (английским, турецким, арабским, персидским), занимаются переводами. Дочь по образованию политолог-международник, пишет статьи по соответствующей теме. А я уже 30 лет живу в Набережных Челнах, мы помогаем друг другу, дети так же переводят мои произведения на русский и другие языки.

— Традиционный вопрос для тех, кто отмечает свое 70-летие. У татар слово «семьдесят» звучит как «җитмеш», у которого есть еще одно значение — «җитте», то есть «хватит», «приехали». Можете ли такое про себя сказать?

— Знаете, 70 лет — это большая цифра, в таком возрасте уже не надо хорохориться, дескать, еще силен и могу многое сделать. Говоря по правде, 70 лет — это уже старость, нужно с этим согласиться, но раз Аллах дал долгую жизнь, если можешь работать, то должен делать все возможное, так как у людей в этом возрасте есть большой жизненный опыт, наследие. Ведь тысячелетнее наследие нации аккумулируется в таких людях, как мы. Надо передать это наследие молодому поколению, я сейчас как раз над этим работаю.

Не переживаю, что уже 70 лет, не витаю в облаках, благодарю Аллаха. Я выпустила 50 книг, из них только 7–8 вышли в Татарском книжном издательстве, остальные я издала на деньги, которые мне помогали собрать моя семья и неравнодушные к судьбе татар люди. Сейчас пишу документальную книгу о Рашиде Ибрагимове (первом муфтии Японии — прим. ред.), она готова, она уже почти готова, личность Ибрагимова я раскрыла как правозащитника, сделала анализ вышедших у него в России, Турции, Германии, Японии, Швеции трудов. Сегодня  в Турции вышла моя книга «Ана» о матери Чингиза Айтматова на турецком языке, в Казани вот-вот должна выйти книга «Һиҗрәт». В общем, день рождения отмечаю в трудах.

Какой бы проблемы ни появилось, всегда высказываю свое мнение, научилась гулять по сети. Где нация, там и я, несмотря на возраст! Я все время защищаю свой народ, пишу письма в ООН, Владимиру Путину и Валентине Матвиенко недавно написала о недопустимости ликвидации Конституционных судов в регионах, писала Реджепу Эрдогану, Рустаму Минниханову, защищая челнинских мусульманок. Я помогаю всем, кто обращается.

У меня отличная семья, я не знаю бытовых трудностей. Мой муж зарабатывает деньги, ведет хозяйство, я даже в магазин не выхожу, всем этим он и занимается. Мое дело — писать, молиться, я свободна от повседневных дел и этому очень рада. У меня есть все условия для занятия творчеством. Я довольна жизнью, желаю, чтобы мною был доволен и Аллах! Желаю, чтобы моему народу была польза от моих трудов. Я оставлю после себя огромное литературное и историческое наследие. Собранного материала хватит еще на 50 книг… Дай, Аллах, здоровья!