«Дон Кихот» часто назначают финальным спектаклем фестивалей. У него редкое для балета благородное происхождение от средневековогоромана Сервантеса с рыцарем, оруженосцем, прекрасной дамой и мечтой осчастливить человечество «Дон Кихот» часто назначают финальным спектаклем фестивалей. У него редкое для балета благородное происхождение от средневекового романа Сервантеса с рыцарем, оруженосцем, прекрасной дамой и мечтой осчастливить человечество» Фото: республика21век.рф

ПРОГРАММКА ОБЕЩАЕТ СОХРАННОСТЬ ХОРЕОГРАФИИ И РЕДАКЦИЮ ТОЛЬКО РЕЖИССУРЫ

«Дон Кихот» часто назначают финальным спектаклем фестивалей. У него редкое для балета благородное происхождение от средневекового романа Сервантеса с рыцарем, оруженосцем, прекрасной дамой и мечтой осчастливить человечество. Плюс долгая история в театре — причем не только российском и балетном, из отечественных минимум четыре постановки заслуживают внимания — Мариинского, Большого, Театра Якобсона, Урал-оперы. Еще вечный любовный сюжет про бедного хорошего жениха и богатого понятно какого. А еще драки, погони, роковые красотки, цыганский табор — все, что нужно для хорошего сценического экшена, стимулирующего следить не только за хореографией, но и за сюжетом. И вместе со всем этим совершенно уникальная, мажорная по большей части, партитура, позволяющая добавлять и убирать любые цены согласно замыслу постановщика. Такой балет-конструктор, балет-ящик с красками — выбирай на вкус.

Но как наши достоинства всегда продлены недостатками, так и плюсы «Дон Кихота» не исключение. Вставные номера часто превращают его в рыхлую бессмыслицу — громадную, часто красивую, готовую, как ветряные мельницы Дон Кихота, разлететься на части при любом ветерке — скажем, от детского вопроса «а это кто?».

Казанская версия «Дон Кихота» компактно укладывается в три действия. Программка обещает сохранность хореографии и редакцию только режиссуры, но разъем в балете этих составных всегда лукав. Со всех сторон подрезана сцена в таверне, и жаль, что из нее изъяли знаменитого «пьяного матроса» — при очевидном умении и вкусе здешней труппы к характерным ролям артисты бы соперничали за эту роль, добавляя действу красок. Из сцены в таборе изъят не менее знаменитый «кукольный театр», что, по мне, никак не помешало делу. А вот придуманная зачем-то трагедия Цыганки, выдаваемой замуж за нелюбимого, досадно бьет мимо: ее огненный танец после житейски-бытовых объяснений превращается из яркой оды вольности в банальный девичий всхлип. Тем более в исполнении стильной, точеной, уверенной в себе Кристины Карасевой (Большой театр) возникает внятное «не верю!» — такую не сломать, она бы не страдала, а ушла куда глаза глядят, и поминай как звали. Дивертисмент зачем-то разбавили танцем с гитарой — пустым, манерным, по цвету фиолетовым, сильно тормозящим действие и примечательным разве что модельной красотой танцовщиц. А вот с фламенко в исполнении Анны Федоровой (Казань) не все так просто. Вкрапленный как «единичный случай», своей натуральностью он выбился из стилистики русской балетной испанщины как какой-то экопродукт; поддержи его танцующий народ не только стуком кастаньет — может, он бы смотрелся логичнее, а спектакль танцевально богаче.

Интересно, что в отличие от абсолютного большинства российских версий «Дон Кихота», где главный герой бесцельно слоняется из акта в акт, путаясь под ногами, в казанском его аккуратно вписали в процесс «Интересно, что, в отличие от абсолютного большинства российских версий «Дон Кихота», где главный герой бесцельно слоняется из акта в акт, путаясь под ногами, в казанском его аккуратно вписали в процесс» Фото: республика21век.рф

ВОТ ТОЛЬКО НАПРАСНО ЦЫГАНЕ ОТХЛЕСТАЛИ РЫЦАРЯ НАГАЙКАМИ

Интересно, что, в отличие от абсолютного большинства российских версий «Дон Кихота», где главный герой бесцельно слоняется из акта в акт, путаясь под ногами, в казанском его аккуратно вписали в процесс. Вот только напрасно цыгане отхлестали рыцаря нагайками. Получилось дико и странно, в лучшем случае — будто в классический балет ворвались половецкие пляски из оперы «Князь Игорь» в постановке Михаила Фокина, в худшем — шоу народных танцев с плясками степи. Привычная для «Дон Кихотов» сценография получила добавку 3D-видео, что действительно помогало сценическому волшебству, пока милые природные пейзажи и ветряные мельницы не сменило видение Дульсинеи, конкретной и плотской, какой не могло быть в голове возвышенного идальго. Но самое трогательное улучшение «Дон Кихота» — история Гамаша. Видимо, редактировавший спектакль худрук балета Владимир Яковлев действительно интеллигентный добрый человек: неудачливому жениху с залысиной он даровал заботливую женушку — хлопотливую Трактирщицу — Диану Зарипову. Пусть и Гамаш порадуется.

В характерных партиях хорошо смотрелся Трактирщик Денис Исаев — не перегибал, но смачно раздавал оплеухи бутафорской рыбой. И уж браво храброму Санчо Пансе Илье Белову: когда уличная толпа подбрасывает толстяка в воздух, добрая половина мировых театров от греха подальше подменяет исполнителя куклой, здесь же артист исполнил трюк сам, выписывая в воздухе двойные кульбиты. Хороши обе подружки Китри, притом Таис Диоженес интересно было бы посмотреть в роли Уличной танцовщицы, наверняка прекрасно получится. У примы Аманды Гомес каверзная партия Повелительницы дриад вряд ли любимая, и при достойной технике назвать ее неземным видением очень сложно. Что до гастролеров, при безусловно обаятельной Амуре Александре Криса (Кремлевский балет) очень хотелось видеть здесь Сабину Яппарову из Михайловского театра, дивную именно в этой роли. Удивил тихий мальчик Дмитрий Екатеринин (Большой театр), превратившийся на сцене в самовлюбленного красавца Эспаду. Увы, откровенно разочаровала Китри, длинноногая, выученная, физически безупречная Мария Виноградова (Большой театр), похожая не на отчаянную дочь трактирщика, а на неспособную вообще что-либо чувствовать Барби.

Впрочем, публика пришла не на десант артистов Большого театра и не на репертуарный спектакль, а на звезду Ивана Васильева (экс-Большой театр, Михайловский театр) «Впрочем, публика пришла не на десант артистов Большого театра и не на репертуарный спектакль, а на звезду Ивана Васильева (экс-Большой театр, Михайловский театр)» Фото: республика21век.рф

ВПРОЧЕМ, ПУБЛИКА ПРИШЛА НА ЗВЕЗДУ

Впрочем, публика пришла не на десант артистов Большого театра и не на репертуарный спектакль, а на звезду Ивана Васильева (экс-Большой театр, Михайловский театр). Танцовщик без внешности принца благодаря своему упорству, удаче и, чего уж, золотому характеру танцует труднейшие главные партии, и Базиль наравне со Спартаком у него в ранге бестселлера. Трудно не сдаться напору, когда Васильев виртуозничает разножками или кроет сцену двойными турами. Трудно не думать, что этой лихостью он превращает цельный спектакль в площадку для трюков. И так же сложно не понимать, что как приглашенная звезда Васильев имеет на то право. Идеальный партнер, он тщетно старался разбудить свою невесту и в ничего ему не стоящих шутках с девчонками, и в десятке адских поддержек гламурной Китри на вытянутой руке, которые публика не сразу разглядела. А за блеском есть не наигранное обаяние настоящего человека театра, способного приплясывать от нетерпения перед соло или приковать к себе внимание без танца, просто «набираясь» в таверне из большой бутыли.

Оркестр на выход тореадоров наяривал марш «умца-ца» Минкуса, свирепо не любимый еще Геннадием Рождественским, и не жалел солисток в вариациях из гран па. Спасибо программке: за теплоту партитуры можно благодарить виолончелиста Марата Гильмутдинова, а за волшебство арфистку Екатерину Ризчикову и все группы струнных, очень облагородивших сцену сна. По итогу сложился веселенький виртуозный балет — с упорядоченной классикой, но нашпигованный разными по составу добавками. Все живы и счастливы, женщины красивы, мужчины сильны. Из десятка хрупких маленьких амуров и мальчишек на испанской площади в спектакль придет новое поколение. Может, не позволь себе театр немного самовыражения, он бы забронзовел задолго до их прихода.

Лейла Гучмазова