«Ничуть не стыжусь, что работаю на заводе»: история хоккеиста, ушедшего в слесари

Сергей Иванов: «Прекрасно понимал, что я не Александр Овечкин и не Евгений Малкин. На жизнь особо не заработаешь, семью из-за перелетов толком не видишь…»

«Прекрасно понимал, что я не Овечкин и не Малкин»

— Сергей, возможно, вы единственный хоккеист в мире, кто сменил лед на практическую нефтехимию. А каким был ваш путь в спорте?

— Я начал заниматься в родном Тольятти. В секцию меня отдал отец, который фанател от хоккея. В 90-е «Лада» была не такой, как сейчас: бюджет — один из самых больших в России, команда дважды становилась чемпионом страны. На этой волне меня отдали в школу «Лады», потом удалось попасть в пражскую «Спарту», провел там три сезона. Мне было всего 13 лет. Хорошо, что вместе со мной находился родной человек — мама, — который всегда поддержит и поможет. Это придавало уверенности перед выходом на лед. Также периодически приезжал отец. Помогало, что были русские ребята. Например, старший брат Остапа Сафина. Остап был задрафтован «Эдмонтоном», играл в молодежной сборной и начинал при мне. А вот его брат сильно помогал в адаптации и изучении языка. К слову, о языке, чешский удалось выучить всего за три-четыре месяца.

Далее вернулся в Тольятти и начал играть в «Ладе». После был «Южный Урал» из Орска, «Ижсталь» из Ижевска, четыре сезона в Казахстане. Там мне понравилось. Интересная лига. Три-четыре команды, которые не уступали по уровню ВХЛ. Они комплектовались и иностранцами, и россиянами. Но потом стали ужесточать лимит на иностранных игроков. И со временем я покинул эту лигу, было желание вернуться в ВХЛ. И вот в 2017-м я поехал на сборы в Нижний Тагил с командой «Спутник». Получил там надрыв боковых связок колена и, пока лечился, принял для себя решение закончить с хоккеем. Мне тогда было 27 лет, мог бы продолжать играть примерно до 33. Предлагали варианты за границей и в низших командах, но не стал их рассматривать: прекрасно понимал, что я не Александр Овечкин и не Евгений Малкин, то есть и на жизнь особо не заработаешь, и семью из-за перелетов толком видеть не будешь…

— Вы уже знали, чем будете заниматься?

— Не имел ни малейшего представления. Многие идут в тренеры или ищут другие способы остаться в хоккее, но меня к этому не тянуло. Решение пришло само по себе. У нас в городе есть предприятие «Тольяттикаучук». Тогда оно входило в структуру СИБУРа, а два года назад перешло «Татнефти». У него была любительская хоккейная команда, и я присоединился к ней, познакомился с новыми людьми, и со временем мне захотелось попробовать на производстве. В итоге устроился слесарем-ремонтником. Думал, что временно и когда-нибудь получится найти вариант получше, но я освоился, меня заметили руководители других цехов. Так из слесарей перешел в аппаратчики. Работаю на предприятии и ничуть не стыжусь этого.

— Ваша зарплата стала меньше, чем во времена хоккейной карьеры?

— Когда работал слесарем — да, но сейчас получаю те же деньги, что в большинстве команд ВХЛ, например в Ижевске или Самаре.

«В 90-е «Лада» была не тем клубом, как сейчас. Бюджет у нее был одним из самых больших в России, команда была на слуху и дважды становилась чемпионом России» Фото: hclada.ru

— 50–60 тысяч?

— Примерно, но я получаю больше. Важно, что на заводе зарплата регулярная, а в клубах ее частенько задерживают. Помню, в Самаре доходило до того, что тюбик зубной пасты кочевал из одной комнаты в другую — настолько все плохо было с деньгами. Плюс на предприятии зарплата может немного повышаться, так как у нас ненормированный рабочий день и в праздники мои смены оплачиваются в двойном размере.

— Чем конкретно занимаетесь на производстве?

— Идет определенный технологический процесс с горючими жидкостями, парообразными веществами, газами. Я как аппаратчик либо регулирую приборы в операторной дистанционно, либо на месте кручу задвижки. Также обслуживаю сосуды, которые работают над давлением. Если простым языком — делаю так, чтобы ничего не поломалось и не взорвалось.

Сейчас у меня есть возможность вырасти до 6-го разряда. После можно стать начальником смены, инженером-технологом и выше. Это все зависит от меня и заинтересованности со стороны начальства. Меня также выбрали уполномоченным по охране труда: это больше общественная деятельность — нет каких-то дополнительных выплат или чего-то подобного.

— Хоккейные навыки пригодились?

— Есть что-то общее. Взять охрану труда. Если пренебрегать средствами индивидуальной защиты, есть риск получить травму. В хоккее — то же самое. Также хоккей помог в плане дисциплины, работы в команде, субординации, общении. Мне приходилось менять много команд, а это постоянная смена коллектива. Благодаря этому выработался навык находить подход к разным людям.

«Сейчас у меня есть возможность вырасти до 6-го разряда. На данный момент я на пятом разряде, и ниже этого нет. После уже можно стать начальником смены, инженером-технологом и выше. Это все зависит от меня и заинтересованности со стороны моего начальства» Фото предоставлено Сергеем Ивановым

«Миллиард не заработал, но…»

— Хоккейный режим специфичный — тренировки, разъезды, матчи. Вы в нем с пяти лет, другой жизни почти не знали. Тяжело было подстраиваться под нормальный ритм?

— Временами даже возникало чувство безнадежности. Столько лет занимался хоккеем, столько семья вкладывала в меня и жертвовала какими-то вещами ради моей карьеры… Периодически меня это, конечно, беспокоит. Волнуюсь, что не смог отблагодарить каждого члена семьи, начинаю задумываться над тем, что мог бы поменять в своей хоккейной карьере. Стараюсь останавливать такие мысли, но кошки время от времени скребут.

Если говорить об адаптации, в первую очередь мне нужно было привыкнуть, что никто не составляет за меня расписание. Во столько-то отъезд, во столько-то тренировка, во столько-то матч. В новой работе у меня больше свободы, я больше предоставлен самому себе. Также график в целом стал менее напряженным. Конечно, в течение сезона нет такого, что ты занят каждый день, но командные мероприятия и тренировки забирают много времени. А сейчас все проще. Первый день я работаю утром, второй — ночью, а потом два дня отдыхаю. Вот и появляется время для себя, семьи и бытовых дел.

— На вашей памяти есть знакомые, кто, как и вы, закончил карьеру и начал работать в абсолютно другой сфере?

— Такие случаи единичны — хоккеисты стараются остаться в своей сфере: идут тренировать или работать кем-либо в хоккейные центры, коих сейчас много. Кто-то уходит в бизнес, предпринимательство. Но чаще всего прогорают в этом, так как суются не в свое дело. Мало просто хотеть быть бизнесменом, для этого надо учиться и развиваться. Я думаю, в это надо погружаться с головой, но, мне кажется, люди просто не хотят сами учиться.

— Ваши друзья и знакомые удивились тому, что вы решили пойти работать на завод?

— Многие удивились, что в 27 лет завершил карьеру. Думали, что мог бы еще поиграть, дотянуть до более позднего срока. Но поддержали, что начинается новая жизнь, говорили, что не стоит сожалеть о принятом решении. Не знаю, прочитают ли мои бывшие партнеры по команде это интервью, но передаю им привет. Они меня тоже поддержали и в какой-то степени помогли.

— За время работы хоккеистом успели накопить «финансовую подушку»?

— Миллиард не заработал, конечно, но определенные накопления удалось сделать.

— Вы поступили на юридический факультет. Как нашли в себе силы учиться новому?

— Просто появилось желание учиться. Родители у меня люди старой закалки, настаивали, что человек без образования не человек. Сейчас я на пятом курсе юридического, последний год. Решил, что получу второе высшее — и это переломный момент. Буду решать, с чем связать учебу — с нынешней профессией или спортом.

«Сейчас я на пятом курсе юридического, последний год. Решил, что буду получать второе высшее — и это переломный момент в жизни, можно так сказать» Фото предоставлено Сергеем Ивановым

«В России трудно отучиться на спортивного менеджера»

— В НХЛ ситуация с игроками, которые закончили карьеру, проще. Клуб помогает им в дальнейшем трудоустройстве, по возможности оставляет в своей системе. В России такое встречается?

— У нас это не так развито, как на Западе. У людей на руководящих должностях свои интересы, они стараются больше подтягивать знакомых. Единственное исключение, которое могу вспомнить, — Сергей Мозякин. Этим летом он завершил карьеру, и клуб сразу предложил ему место в тренерском штабе.

Мне кажется, что, как бы хорошо ни играл хоккеист в бытность своей карьеры, он не всегда будет востребован в дальнейшей жизни. А в НХЛ игроки заранее начинают учиться будущей профессии, и, когда им дают должность генерального менеджера, они уже более компетентно в ней разбираются. И уже с опытом функционер развивает свои навыки. Мало просто поставить бывшего игрока на какую-то должность, ему надо учиться.

— Если в России игрок захочет выучиться на менеджера, он не сможет этого сделать — спортивного менеджмента как такового нет, негде учиться…

— Полностью согласен.

— Как думаете, потолок зарплат увеличит уровень квалификации менеджеров? Или, может быть, это сделает что-то другое?

— Потолок действительно подталкивает менеджеров вести адекватные переговоры — не переваливать клиентов деньгами, находить какие-то уловки в бонусах. Таким образом не происходит переоценка игрока менеджером, все делается разумно. Мы уже видим плюсы от решения ввести потолок в прошлом сезоне. Даже в ВХЛ, где играл Алексей Кручинин, до этого выступавший за «Трактор» и СКА несколько лет назад. Это показывает, что, если игрок не востребован в КХЛ, он пригодится в ВХЛ, которая, по меркам Европы, кстати, считается неплохим чемпионатом. ВХЛ сейчас вообще вполне хорошая лига. Единственное, что там вызывает недоумение, — лимит на игроков старше 29 лет. Их должно быть не более пяти в команде. Это ненужное решение для лиги, которое не помогает вообще никак ей развиваться. Люди едут в Европу, а кто-то просто заканчивает, потому что им не хватает места в вышке. По мне, так это какая-то дискриминация возрастных игроков. Я считаю, что если хоккеист показывает уровень, то он должен быть на льду, независимо от своего возраста.

«Мне кажется, что, как бы хорошо ни играл хоккеист в бытность своей карьеры, он не всегда будет востребован в дальнейшей жизни. А в НХЛ игроки заранее начинают учиться на будущую профессию: проходят какие-то тренинги, учатся на различных форумах и прочем» Фото: hclada.ru

«Что может выйти из хоккеиста, если он играет по шаблону?»

— Вы не видели себя тренером, но допускаете, что со временем поменяете свое мнение и начнете работу, скажем, с детскими командами?

— У меня есть желание поработать с детьми, более того, уже начал этим заниматься. Недавно профсоюз завода проявил инициативу, чтобы работники приводили своих детей для занятий хоккеем на базе детской школы. Меня вместе с еще одним бывшим хоккеистом подключили к тренировкам. Не сказал бы, что это на профессиональной основе, но, если родители хотят, чтобы их сыновья научились кататься, имели базовые хоккейные навыки, мы можем это обеспечить. Впоследствии, если у кого-то появится желание отдать своего ребенка в школу, постараемся в этом поспособствовать.

— Как вы для себя определяете работу детского тренера? Что он должен дать детям, а что — нет?

— Мне кажется, что до 14–15 лет необходимо работать над индивидуальными качествами и техническим развитием ребенка. Давать детям играть на льду, а не работать, то есть позволять им импровизировать, получать удовольствие от хоккея, а не выполнять громадные тренерские установки. Импровизация, на мой взгляд, должна только приветствоваться. Про дисциплину, конечно, забывать нельзя, но она должна быть в разумных пределах. Когда детский тренер требует играть строго по заданию, говорит: «Туда не бегай, этого не делай, сюда не пасуй», — это вызывает только недоумение. Что может выйти из хоккеиста, если он играет по шаблону и не может обыграть один в один?

— Не беспокоит ли вас, что детские тренеры получают мало?

— Деньги в такой профессии на втором месте. Но отмечу, что в нашей тольяттинской школе специалисты получают не меньше, чем на моем нынешнем месте работы. Кто хочет зарабатывать больше, должен подниматься выше — в команды ЮХЛ, МХЛ, ВХЛ и так далее.

— Планируете пойти по этому пути?

— Пока мне нужно понять, гожусь ли я для тренерской работы. Мне, конечно, нравится заниматься с ребятишками, но не могу сказать, что тренерство — мое будущее. В то же время я прохожу курсы, смотрю видеотренинги, игры детской школы в нашем регионе. Нельзя сбрасывать со счетов мой хоккейный опыт. Так что я не исключаю, что когда-нибудь всерьез займусь тренерским делом.