«В Пекине театр убивает цензура, в Казани такого нет»

Итальянскую пьесу о Китае впервые в Татарстане ставит китаянка Ма Джэньхон. В нашем театре ее зовут просто Ма, и она давно уже живет в Колумбии, замужем за своим коллегой - колумбийским режиссером Алехандро Гонсалесом, поставившем на сцене Камаловского некоторое время назад спектакль «Жизнь есть сон» по пьесе Кальдерона. В Колумбии Ма говорит по-испански, хотя у нее хороший русский. Ма – выпускница нашего ГИТИСа, ученица одного из самых уважаемых ныне в Европе режиссеров Петра Фоменко.

Корреспондент «БИЗНЕС Online» встретился с Джэньхон и узнал подробности предстоящей премьеры. Как выяснилось, «Принцессу Турандот» она ставит впервые и хочет сделать не комедию дель арте, а спектакль именно о Китае. Хотя с русской драматургией Ма, естественно, хорошо знакома. В Колумбии, где нет государственных театров, а есть частные актерские труппы, ей приходилось ставить два спектакля по пьесам Чехова – «Чайку» и «Дядю Ваню». В последней ее постановке главный герой Иван Войницкий был чернокожим… Но, похоже, что в постановке «Принцессы Турандот» такого радикализма не будет.

Один из сложных моментов спектакля связан с масками – персонажами комедии дель арте, которые комментируют действие. По сути, это должны быть репризы на темы дня, и эти импровизации должны заготавливать сами актеры

ХРУСТАЛЬНАЯ ПРИНЦЕССА «С КИТАЙСКИМ АКЦЕНТОМ»

«Принцесса Турандот» для российского театра – спектакль культовый. В 1922 году его поставил в своей Третьей студии Евгений Вахтангов. Премьера прошла 28 февраля, сам режиссер, уже смертельно больной, на ней не мог присутствовать. Успех был оглушительный, студия вскоре обрела статус театра, и ей было присвоено имя Евгения Вахтангова.

С тех пор в репертуаре Вахтанговского театра идет спектакль по пьесе Карло Гоцци, ставший его визитной карточкой. В Москве учреждена театральная премия «Хрустальная Турандот», а возле Вахтанговского театра на Арбате некоторое время назад появился памятник капризной принцессе. Сам же спектакль Вахтангова вошел во все учебники мира по режиссуре как классический образец «театра-праздника».

Но Вахтангов ставил «спектакль о спектакле», его артисты играли актеров венецианского театра, разыгрывающих историю капризной принцессы. По замыслу Ма, в ее спектакле все будет происходить именно в Китае. И это будет спектакль «с китайским акцентом».

В создании спектакля принимает участие постановочная группа из Китая в составе режиссера Ма Дженгхонг и сценографа Биен Вентонг. В постановке заняты специалисты по восточным единоборствам, цирковым представлениям и пластике

КУНГ-ФУ И ШУТКИ НА ЗЛОБУ ДНЯ В ИСПОЛНЕНИИ КАМАЛОВЦЕВ

Повторить спектакль Вахтангова невозможно и не нужно. Ма решила делать свою постановку в жанре китайской оперы. Музыку выбрали Пуччини, напомним, что у него так же есть опера «Турандот» на этот сюжет. Естественно, музыку пришлось адаптировать. Кстати, китайская музыка и татарская очень похожи, их объединяет пентатоника.

Для того чтобы добиться нужной пластики, артисты-камаловцы с педагогом изучают кун-фу и ушу. Ма считает, что они должны двигаться со звериной пластикой. В Китае, например, считается, что человек не просто, скажем, стоит, а стоит как тигр, лев, медведь. И принимая пластику определенного животного, человек получает и его силу.

Один из сложных моментов спектакля связан с масками – персонажами комедии дель арте, которые комментируют действие. По сути, это должны быть репризы на темы дня, и эти импровизации должны заготавливать сами актеры. В спектакле Ма эта находка Вахтангова сохранится (о чем будут шутить камаловцы, когда у всех на устах полицейский скандал, пока непонятно). И если основной текст актеры будут говорить стихами, то маски произносят реплики прозой.

Главные роли в новом спектакле исполнят Искандер Хайруллин и Алсу Каюмова – звезды камаловского театра. Премьера «Принцессы Турандот» назначена на 6 апреля.

ДО КАМАЛОВЦЕВ НИ ОДИН РОССИЙСКИЙ ТЕАТР
НЕ БЫЛ ПРИГЛАШЕН НА ПЕКИНСКИЙ ФЕСТИВАЛЬ

Современный китайский театр сейчас разный. Есть европейское направление, есть – более ориентальное. Один из сложных моментов для театральных деятелей в Китае – это жесткая цензура. Чтобы поставить ту или иную пьесу, надо получить специальное разрешение. «В Пекине театр убивает цензура, - с грустью отметила Джэньхон, - в Казани такого нет».

Бюджеты театров невелики, но для государственных коллективов находят спонсоров, а вот независимым театральным труппам, особенно в провинции, выживать нелегко. Ставить приходится в основном легонькие комедии, чтобы собрать кассу. Кстати, средняя стоимость билетов в Пекине и Шанхае - 60 долларов, что соответствует средним европейским ценам. Театр в Китае – один из любимейших видов искусства, его посещают с удовольствием. Театру в современном понятии в этой стране около ста лет, тогда как театральные зрелища насчитывают уже более тысячи лет.

Несколько лет подряд осенью в Пекине проходит международный театральный фестиваль, куда и отправится казанская «Принцесса Турандот». До камаловцев ни один российский театр не был приглашен на этот пекинский фестиваль. Так что публика Поднебесной будет открывать российский театр именно с помощью артистов-камаловцев.

Главные роли в новом спектакле исполнят Искандер Хайруллин и Алсу Каюмова – звезды камаловского театра

«РЕЖИССЕРЫ-ИНОСТРАНЦЫ НЕ ВСЕГДА СЛЫШАТ МЕЛОДИКУ ТАТАРСКОГО ТЕАТРА»

Поймет ли татарстанский зритель, воспитанный на более традиционных образцах, замысел китайского режиссера? Вот что по этому поводу думают эксперты «БИЗНЕС Online».

Дания Гимранова – театральный критик, старший научный сотрудник ИЯЛИ:

- Мне кажется, что эти приглашенные режиссеры-иностранцы не всегда слышат мелодику нашего татарского театра. Хотя, безусловно, для актеров такая работа – хорошая школа. Но для зрителя такие спектакли не всегда интересны и не держатся долго в репертуаре. Когда в татарском театре ставят Островского, он наш, мы его понимаем и принимаем. С другими драматургами до сих пор ничего подобного не происходило.

Рауза Султанова - кандидат искусствоведения:

- Думаю, что поймет. Мы народ восточный. Если вспомнить, как начинался татарский театр, то в то время еще не было национальной драматургии, и мы были сориентированы на восток. В свое время Галиаскар Камал привез из Стамбула пьесу Мольера «Скупой», она была переведена на турецкий. Ее перевели на татарский и играли в турецких костюмах. В двадцатые годы прошлого века был конкурс на лучшую татарскую пьесу, и в его условиях говорилось, что «восточные мотивы поощряются». Что это, как не ориентализм?

Александр Патраков – главный художник Качаловского театра:

Думаю, что наш зритель такой спектакль поймет и примет. Китайский театр – это театр жестов, это театр-зрелище. Он понятен зрителю и нравится ему. В таком театре можно многое домыслить, и это интересно. В свое время я смотрел «Принцессу Турандот» в Вахтанговском театре, и хотя спектакль был уже не новый, замысел в нем угадывался.