В чем же причина сложности использования авиации? Первое, и оно же главное, — тотальная насыщенность средствами ПВО В чем же причина сложности использования авиации? Первое, и оно же главное, — тотальная насыщенность средствами ПВО Фото: © MOD Russia / via Globallookpress.com / www.globallookpress.com

Небо становится ближе

Специальную военную операцию (СВО) недаром сравнивают с Первой мировой войной. Масштабные действия на земле, пусть и в ограниченном количестве, десятки километров траншей, окопов, удачно или не очень выбранные складки местности. Все это с пронзительным ревом уничтожает артиллерия. Главной боевой силой стали штурмовые отряды и батальоны, заточенные на то, чтобы драться в развалинах городов и, как кроты, прорываться сквозь наросты оборонительных укреплений.

В силу сложившихся боевых действий ни танки, ни авиация не могут дать того эффекта, который они обеспечивали в предыдущих военных конфликтах XX и XXI столетия. Шутка ли, но специалисты по военной инженерии без иронии предлагают обратиться к практике дирижаблестроения — технологии, отметим, XIX века!

«Дирижабль может висеть в воздухе, месяцами не приземляясь, скажем, в беспилотном варианте. Там вполне достаточно ресурсов на борту, он может обеспечить ретрансляцию в связи. Как известно, связь — это большая проблема, и зачастую не всегда ее удается наладить как следует. Так вот, наличие дирижабля высоко в небе работает как отличное ретрансляционное решение. Завис он, скажем, в километрах 20–30 от линии фронта и обеспечивает локальную мобильную связь, раздает интернет, ну и, конечно, системы РЭБ — радиоэлектронной борьбы. Они могут таскать эти аппараты, ретрансляторы, подавители сигналов, удерживая на заданном направлении. Например, беспилотный дирижабль большой грузоподъемности, зависнув на неделю, обеспечит нашим парням вполне себе серьезную защиту от дронов», — в интервью «БИЗНЕС Online» говорит глава конструкторского бюро дирижаблестроения «Аэросмена» Сергей Бендин.

В чем же причина сложности использования авиации? Первое, и оно же главное, — тотальная насыщенность средствами ПВО. Если в начале СВО российская авиация делала дальние рейды, нанося удары в глубине обороны противника, сначала уничтожив до 80% существовавшей тогда системы ПВО, то впоследствии от этого пришлось отказаться. Страны НАТО сумели насытить Украину средствами ПВО, и, как следствие, полеты над ней стали небезопасными, результативность авиации сильно упала. Причиной является непосредственно конструкция самолета, материалы — он железный. Кстати, в отличие от самолета, в том же дирижабле действует фактор радиопрозрачности, т. к. сам он сделан фактически не из железа, а из тканей. «Недавно возникла ситуация, когда шпионский шар из Китая залетел в США, его обнаружили визуально, а не радарами. Радары его не видели! Когда стали эту тему в политической плоскости решать, вспыхнул большой скандал. Летит что-то такое, а никто и не знает. И ведь даже сбить сразу не смогли, потому что летит высоко, нейтрализовать трудно, он почти незаметен. С дирижаблем точно такая же ситуация», — говорит Бендин.

В итоге все это привело к тому, что российские самолеты стали летать только над своей территорией, а в сторону противника направлялись лишь ракеты и барражирующие боеприпасы. Их мощности объективно не хватает для разрушения действительно основных коммуникаций, в том числе мостов через Днепр. Наглядным примером может послужить Антоновский мост, по которому было около сотни попаданий из РСЗО HIMARS. Несмотря на то что полотно моста было превращено в решето, опоры стояли нетронутыми. Российская армия смогла выйти по нему, закрывая дырки стальными листами, а уже после, самостоятельно подорвав, не дала врагу возможность его использовать для дальнейшего наступления.

Однако ситуация начала меняться, Россия сумела найти выход из сложившейся ситуации, им стали фугасные авиабомбы.

Сейчас активно проверяется работоспособность бомбы весом в полтонны, так называемая ФАБ-500. Однако в дальнейшем российская авиация намерена начать использовать бомбы весом до 5 т, что становится новым фактором для ведения боевых действий Сейчас активно проверяется работоспособность бомбы весом в полтонны, так называемой ФАБ-500. Однако в дальнейшем российская авиация намерена начать использовать бомбы весом до 5 т, что становится новым фактором для ведения боевых действий Фото: CC BY-SA 4.0, commons.wikimedia.org

Тяжелый металл

Фугасные авиационные бомбы — это не новшество. Они хорошо себя зарекомендовали и в Великую Отечественную войну, и после нее. Главной проблемой их применения до последнего времени оставалась доставка. Бомба падает вертикально вниз, а значит, носитель должен буквально пролететь над объектом, который собирается поразить. И все это упиралось в вышеуказанную проблему ПВО.

Однако сегодня с появлением специальных механизмов и устройств армия России получила возможность наносить удары по противнику, не рискуя попасть в зону действий его систем противовоздушной обороны. Дальность полета таких снарядов в зависимости от высоты сброса может достигать 50 и даже 70 километров. Т. е. линия фронта существенно удлиняется. Сейчас активно проверяется работоспособность бомбы весом в полтонны, так называемой ФАБ-500. Однако в дальнейшем российская авиация намерена начать использовать бомбы весом до 5 т, что становится новым фактором для ведения боевых действий. «Такие бомбы существуют в арсенале как минимум 25 лет. Просто сейчас мы получили возможность их применять, не рискуя при этом потерять бомбардировщики от огня ПВО противника», — говорит военный эксперт Владислав Шурыгин.

Главное отличие снаряда от ракеты — относительная дешевизна и совершенно иной боевой потенциал. Например, боевая часть новейшей ракеты «Калибр», согласно открытым источникам, может варьироваться от 200 до 450 кг в тротиловом эквиваленте, т. е. заведомо меньше вышеуказанных снарядов. Как следствие, хорошо зарытые в землю командные пункты для «Калибра» остаются малоуязвимыми или неуязвимыми вовсе.

На данном этапе это является объективным преимуществом России, однако нельзя сказать, что в дальнейшем ВСУ не найдут средства для противодействия данному виду оружия, потому что как минимум планирующую бомбу, как и ракету, тоже можно сбить. Дело в том, что подавляющее большинство зенитных ракет предназначено для того, чтобы поразить объемную цель, взрываясь рядом и раскидывая вокруг себя поражающие элементы. В случае если речь идет о самолете (размах крыльев которого достигает 25 м), то все работает, за редким исключением: он не обшит никакой дополнительной защитой (в целях облегчения конструкции) и запросто прошивается металлическими осколками. Кроме того, у самолета есть топливный бак, залитый легковоспламеняющимся керосином, двигатель, гидросистемы и пр., что позволяет ему работать, но достаточно быстро ломается. Бомба же имеет размер где-то до 3 м, уязвимым в ней является только хвостовое оперение и блок управления.

«Топливных баков со многими тоннами керосина тоже нет, двигателя (а то и двух) нет, гидросистемы нет, человека на борту нет. Что остается? Тупая железяка, причем толстая и очень прочная, способная при попадании пробить несколько ЖБ-перекрытий или многометровый слой грунта, сохранив целостность, и лишь потом взорваться. Крылья, блок управления и хвостовое оперение уязвимы, но довольно ограниченно — несколько дырок им не помешают, для серьезного эффекта надо оторвать хвост или крыло, что сделать трудно. И даже если это сделать поблизости от цели, бомба как таковая, скорее всего, прилетит. Может, ляжет чуть дальше, но она, скорее всего, идет не одна», — пишет военный эксперт Илья Крамник в своем блоге. 

Как следствие, бомба имеет чрезвычайно меньшую площадь для поражения, обладает куда бо́льшими защитными свойствами. Та же ракета — это тонкая трубка, прошибить которую крайне несложно. Разрыв снаряда ПВО даже в 30 м от бомбы, скорее всего, не нанесет ей никакого урона. Как следствие, необходимо прямое попадание, что сделать крайне непросто. Поэтому растет расход противоракет, не обеспечивающий никакой гарантированный результат.

«Чем это сбивать с большей надежностью? Чем-то типа hit-to-kill, например Patriot PAC-3, там головная часть без заряда взрывчатки приезжает в цель (если не мажет, хе-хе) именно прямым попаданием, и его бомба не переживет. Но давать подобные ЗРК НАТО Украине не спешит, и потребуется их много. Еще можно зенитной артиллерией — очередь бронебойных 20–30-миллиметровых снарядов, скорее всего, поможет. Но это оружие последнего рубежа, попадать надо точно в цель, и если пушки промажут, то бомба свое дело сделает», — резюмирует Крамник. 

Никакие ФАБы не смогут уничтожить тыл противника, подорвать его мосты или ликвидировать пути снабжения, пока это находится за пределами действий бомбардировочной авиации Никакие ФАБы не смогут уничтожить тыл противника, подорвать его мосты или ликвидировать пути снабжения, пока это находится за пределами действий бомбардировочной авиации Фото: © РИА «Новости»

Оружие победы?

Как мы отметили выше, так сказать нельзя. Универсального оружия никогда не было и, скорее всего, никогда не будет. Тяжелые фугасные бомбы — это лишь одно из средств, которым можно эффективно дубасить противника. Вся военно-стратегическая мысль объективно упирается в борьбу «меча и брони». Будучи достаточно защищенной, бомба остается все еще относительно медленным и маломаневренным средством, а значит, средства ПВО должны будут к ней приспособиться. Как это будет выглядеть, сказать сложно в условиях того, что противник не обладает собственной авиацией (вернее, обладает, но ее наличие можно считать условным и мало влияющим на ход боевых действий фактором). Скорее всего, враг действительно попробует на начальном этапе начать концентрацию средств ПВО в местах предполагаемого бомбардирования.

После этого, с некоторой долей вероятности, последует попытка создать такие средства поражения, которые смогли бы наводиться на цель более точно. Нельзя сказать наверняка, но можно предположить, что современный бум нейросетей сможет породить такой механизм наведения, для которого планирующая цель размером 3 м станет возможной для прямого столкновения.

Второй момент: фронт не ограничивается расстоянием в 50 км, а значит, современные средства ПВО, коммуникации и прочие узлы связи, отодвинутые за этот барьер, так и останутся на недоступном для нашей авиации расстоянии. Проще говоря, никакие ФАБы не смогут уничтожить тыл противника, подорвать его мосты или ликвидировать пути снабжения, пока это находится за пределами действий бомбардировочной авиации.

Но тяжелые авиабомбы станут еще одним средством, которое вместе с танками, артиллерией и штурмовой пехотой шаг за шагом вытесняет противника с захваченной территории. Для ВСУ это означает, что вдоль линии фронта укреплений, которые нельзя было бы разломать с 1–2 ударов, нет. Как следствие, ВСУ либо возьмут на вооружение мариупольский опыт, когда гражданское население использовалось в качестве живого щита, либо будут организовывать оборону без долговременных оборонительных укреплений, т. к. строительство последних перестанет быть оправданным перед нависшей угрозой.

Отдельно подчеркнем, что в случае, если большое весенне-летнее наступление противника все-таки состоится, подобные ФАБы станут тем средством, которое позволит уничтожать локальные узлы связи. Брать города, занимать территорию и уничтожать мобильные группы противника все так же предстоит штурмовой пехоте и артиллеристам.