«Наша дворовая касса собрала 100 тысяч долларов»: лидер ОПГ «Жилка» о зарождении «казанского феномена»

После убийства Хайдара Закирова ОПГ «Жилка» возглавил Юрий Марухин, в 2002-м он был задержан. В 2005-м Верховным судом РТ Марухин был признан виновным в организации серии убийств. Он был приговорен к пожизненному сроку Фото: «БИЗНЕС Online»

Зачем нужен рассказ Юрия Марухина

«Началось все с „Теплоконтроля“, лет 10 назад они устроили пробег по Ново-Татарской. С обрезами, гранаты кидали в местных. „Тяп-Ляп“ лютые были! Почти всех посадили, двоих расстреляли…. „Ново-Татарские“, „Борисково“, „Перваки“, „Хади Такташ“… „Хади Такташ“ — жесткие, они однажды троллейбус перевернули. Тут „Советские“, „Квартала“, „Телестудия“, „Чайники“ — они как-то на пробег с чайниками сбегали, ну и прижилось. Тут „Низы“, „Грязь“, ну „Кинопленку“ сам знаешь».

Так описывает криминальную карту Казани 80-х Марат, один из главных героев сериала «Слово пацана. Кровь на асфальте», когда вводит в курс дела своего нового товарища Андрея. Эта сцена — одна из ключевых эпизодов первой серии нового отечественного блокбастера.

Асфальт, за который они лили кровь: ОПГ Казани 80-х на картах

«Но это все фигня. Про „стояние на озере“ слышал?! Там дали угля, конечно… 250 рыл на 250 таких же. „Жилка“ против „Грязи“ месились. Подлетели „кентавры“, целый полк конной милиции пригнали. Ну и вообще там потоптало народу. Об этом все знают, легендарное было…» — продолжает свой рассказ Марат.

Лидер одной из самых кровавых ОПГ Казани «Жилка» Хайдар Закиров был убит в 1996 году. После него группировку возглавил Юрий Марухин, в 2002-м он был задержан, а спустя 3 года его жизнь разделилась на «до» и «после». В 2005-м Верховным судом Татарстана Марухин был признан виновным в создании ОПС «Жилка» и ее структурного подразделения — банды «Хайдеровский двор», в организации серии убийств с похищением.

В частности, по приказу Марухина возле клуба «Азия» был застрелен криминальный авторитет «Жилки» Александр Навалов. А спустя несколько лет снова по приказу Марухина убили Ислама Галимзянова, который мог претендовать на лидерство в группировке.

Криминальный авторитет из Орска Геннадий Хватландзия (Гена Абхазец) стал последним, кого застрелили по указанию Марухина, пришел к мнению ВС РТ. Кроме того, решением суда, Марухин был признан виновным в одном эпизоде вымогательства имущества у бизнесмена, в одном эпизоде кражи полиэтилена, а еще в хранении, ношении, перевозке и передаче огнестрельного оружия и боеприпасов, совершенных при отягчающих обстоятельствах.

Всего же на счету «Жилки», по мнению следствия, было не менее 20 убийств. Потому ОПГ и считается одной из самых жестких в истории Казани.

Он был приговорен к пожизненному сроку и отправился доживать свой век в одну из самых строгих колоний страны — «Полярную сову». Однако в прошлом году его этапировали в Татарстан: в надежде смягчить свой режим Марухин сознался в организации нового убийства, за что получил дополнительные 12 лет.

Наша редакция несколько раз пыталась взять интервью у Марухина, пока тот находился в казанском СИЗО-1. Был не против и сам заключенный, однако встретиться с ним не удалось по не зависящим от нас обстоятельствам. В итоге ему были переданы вопросы, на которые лидер «Жилки» ответил спустя пару недель — каллиграфическим почерком от руки. Справедливости ради, без ответа он оставил половину вопросов, вероятно, посчитав их неудобными: снова заявил, что «Жилка» не была никакой ОПГ, а он не совершал преступлений, и обвинил правосудие в предвзятом приговоре. Казалось, что диалога не состоялось. Но среди его ответов есть весьма любопытные рассказы, которые имеют историческую ценность.

На фоне всплеска интереса к «казанскому феномену», который вызвал сериал «Слово пацана. Кровь на асфальте», мы решили опубликовать монолог Марухина. По сути, это уникальный рассказ от первого лица о том, как зарождались казанские уличные банды, кто в них попадал, как сформировалась «Жилка», кто с кем воевал, какие деньги аккумулировали уличные пацаны.

Далее весь текст с незначительными сокращениями и в хронологической последовательности приведен от лица Марухина. Это рассказ о жизни человека, который прошел путь от дворовой шпаны до лидерства в ОПГ, но не ушел от правосудия и получил пожизненный срок.

В 1974 году маме от работы дали двухкомнатную квартиру в новом доме на «Жилплощадке». Почти сразу после переезда я познакомился с ребятами, которые тоже стали жителями этого дома Фото: Оксана Король

Детство и переезд на «Жилплощадку»

Родился и вырос я в обычной рабочей семье. Отец работал шахтером, а мама была маляром. Оба выходцы из крестьянского сословия. Папа — уроженец Тамбовской области (умер в 1980 году), а мама родом из Башкирии (скончалась в 2019-м). Познакомились они в Казани. После окончания строительного училища маму послали на практику в Казань, а отец проходил здесь срочную службу в армии. После знакомства они решили остаться жить тут.

Поначалу они жили в общежитии рядом с ДК химиков. Говорили, что раньше на месте этого общежития было кладбище. В этом общежитии я и родился в 1966 году. Через какое-то время родители переехали в поселок Сухая Река, снимали в частном доме комнату. Там в 1970-м родился мой братишка Виктор.

В 1974 году маме от работы дали двухкомнатную квартиру в новом доме на «Жилплощадке». Почти сразу после переезда я познакомился с ребятами, которые тоже стали жителями этого дома, а именно: с Закировым, Ильсуром Гариповым, Виталиком Царьковым, Андреем Грудининым, Радиком Нигматуллиным и др. Всего в нашем доме проживали примерно 20 ребят. Получилось как-то так, что мы сразу сдружились.

Школа №134, в которую я стал ходить, была за две остановки до нашего дома и располагалась в частном секторе «Караваево» Фото: Оксана Король

О сплочении «Жилки» и том, кто был их первым врагом

Старшим по возрасту в нашем дворе был Закиров, он 1962 года рождения. Помимо возраста, у него были очень хорошие организаторские способности. И такие способности были во благо не только нам, но и нашим родителям. В чем заключалось это благо — поясню.

Школа № 134, в которую я стал ходить, была за две остановки до нашего дома и располагалась в частном секторе «Караваево». В те времена караваевская молодежь считала себя хозяевами всего в округе, в том числе и нашего района. Нас, приезжих, они стали притеснять с первых дней нашего заселения в дом.

В основном по возрасту они были старше нас. Обычно они приходили в наш район и отнимали у нас, мелюзги, все то, что им может понравиться. Отнимали только у тех, кто был младше и слабее. Часто было так, что родители давали нам копеек 20 на мороженое, и эти деньги отнимались «Караваевскими» по дороге или уже около киоска. Мало того что деньги отнимут, так еще и морду набьют.

Школа, где я учился, вообще была их вотчиной. Часто приходилось возвращаться из школы с синяками на лице. Родителям врал, что упал, случайно ударился или просто подрался.

В классе пятом я записался в секцию бокса. Секция находилась в спортклубе им. Урицкого. Ездить туда приходилось довольно далеко, 3 раза в неделю. Примерно через год с синяками стали ходить и «Караваевские». Это поубавило пыл, но не у всех. От старшеклассников мне все же доставалось по полной.

Так продолжалось довольно длительное время. От действий «Караваевских» страдала почти вся молодежь не только нашего двора, но и микрорайона. Первый, кто поднял бунт против них, был Хайдар. В один из летних дней наш двор играл в футбол между собой. Футбольное поле находилось недалеко от «Жилплощадки» рядом с лесным массивом. Тогда мы учились еще в школе, нам было 13–14 лет, Хайдар был уже студентом авиационного техникума. Во время игры появились «Караваевские». Их было примерно столько же, сколько и нас, человек 10–15, но по возрасту они были ровесниками Хайдара. Пройти мимо нас они, конечно, не могли. Кому-то из них понравился наш мяч, и они по-хамски, в повелительном тоне потребовали отдать его им.

Они были уверены, что против их желания высказываться никто не будет. Но их сценарий испортил Хайдар. Сначала он на грубость ответил им так же, а после того как они кинулись на него с кулаками, смело стал давать им отпор. Видя это, мы тоже кинулись на них. «Караваевские» не ожидали такой агрессии с нашей стороны и после небольшого кулачного боя кинулись врассыпную. Это была наша первая совместная победа.

Дом Хайдера Фото: Оксана Король

Вторая драка: как Хайдер стал лидером

Вечером, собрав большую толпу, «Караваевские» нагрянули к нам во двор. Мы с ними точно бы не справились, но на наше счастье в это время во дворе сидели наши отцы и соседи и играли в домино. Когда они увидели, что во двор нахлынула толпа очень агрессивных незваных гостей, то все, кто был во дворе, кинулись на эту толпу. Видя, что против них встали взрослые мужики, «Караваевские» резко решили провести ротацию и кинулись наутек.

Больше они к нам во двор не приходили. Правда, о школе на какое-то время пришлось забыть. Но ненадолго. Они ловили нас в школе, а мы не давали им показываться в нашем микрорайоне. Тяжело им было. Магазины, кинотеатр, общественный транспорт — все находилось в нашем районе и им волей-неволей приходилось посещать эти блага общества.

Через своих парламентеров «Караваевские» передали, что больше не будут отлавливать нас в школе, а мы со своей стороны сказали, что не станем вылавливать их в нашем районе.

Квартира и подъезд Хайдера Фото: Оксана Король

Главное в этой истории то, что Хайдер смог объединить нас для отпора «Караваевским». А чтобы вселить в нас больше уверенности в себе, он вел пропаганду здорового образа жизни, показывая это личным примером. Курение не запрещалось, но не поощрялось. Спорт и курение стали несовместимы. Поэтому почти все, кто курил, бросили. Спортом занимались кто где. Кто-то ходил в секции (например, как я), а кто-то занимался дома или на лестничной площадке в подъезде (подвалы появились чуть позже). Нашим родителям наш новый образ жизни был только в радость, за что они часто хвалили Хайдара.

Детские увлечения и первая работа

Как было сказано мною ранее, в классе пятом я стал ходить в секцию бокса и занимался там до 10-го класса. Дошел до первого юношеского разряда. Самый большой мой спортивный успех — это второе место на всесоюзных соревнованиях.

Досуг в детские годы был типичным для семей рабочих районов. Родители на работе, а дети на улице с друзьями, если не заняты в какой-нибудь секции. Уже с начальных классов меня стала воспитывать улица.

После окончания школы я захотел пойти по стопам отца и записался на водительские курсы. Получив права, устроился водителем хлебовозки в гараж, где когда-то работал отец. Учеба в ДОСААФ на курсах парашютиста не в счет. Это не профессия.

О службе в армии и том, почему не взяли в ВДВ

В армию призвался в апреле 1984 года. Я стал готовиться к службе в армии, еще учась в старших классах. Моей мечтой было попасть в элитные войска, а именно — в ВДВ. Чтобы мечта стала более реальной, я отучился в ДОСААФ на курсах парашютиста. Получив удостоверение, был полностью уверен в том, что ВДВ мне обеспечено. А в совокупности со спортивным разрядом тем более сомнений никаких не было. В военкомате меня записали в «команду» ВДВ. О том, что имеются какие-то «подводные камни», я даже и не думал. А они, оказывается, были…

Нас, новобранцев, привезли в Пензенскую область, где был сборочный пункт Приволжского военного округа. Там нам выдали солдатскую форму. Жили мы в больших армейских палатках. Нам сообщили, что пребывать мы там будем примерно недели две. В течение этого времени должны были приехать так называемые покупатели и распределить всех по своим частям.

Через некоторое время «покупатели» действительно стали приезжать. В общей сложности нас было примерно около 2 тыс. человек. Когда осталось человек 100, «покупатели» приезжать перестали. В один из дней я спросил у нашего офицера: будут ли еще из ВДВ? На что он мне ответил, что в ВДВ уже всех забрали, они будут служить в Афганистане. Лично меня оставили только из-за того, что у меня умер отец и был малолетний брат, я являлся старшим кормильцем в семье.

Нас, оставшихся, привезли в танковое училище в Казань. Примерно недели через две нас самолетом отправили в Германию в ГСВГ (группа советских войск в Германии — прим. ред.). Я попал в ракетный дивизион. Так рухнула моя мечта о ВДВ. А я даже водительские права с собой не брал, для того чтобы, если попаду в ВДВ, не служить водилой, а научиться в полной мере всему, что должен знать воин этих элитных частей. Звучит громко и пафосно, но это так.

Судьба решила: ВДВ — это не для меня, а вот ракетные войска — то, что надо. Это я так думал на тот момент. Оказалось, что судьбой мне был уготован другой сценарий. Наш ракетный дивизион славился тем, что, помимо уставщины, была еще дедовщина. Прибыли мы туда в количестве 10 новобранцев и были сразу распределены по взводам и отделениям. Запомнился эпизод нашего туда приезда. Когда мы на автобусе подъехали к КПП части, там на заборчике сидели «старички» (старослужащие срочники). Увидев нас, они стали угрожающе кричать нам: «Духи, вешайтесь, вы попали в ад».

О том, как и за что получил диагноз «психопатия»

Попав в отделение наводчиков, я стал служить Родине и обучаться всем навыкам армейского мастерства. Конечно, старшие товарищи гоняли нас, молодых, по полной. С физическими нагрузками у меня проблем не было.

С тактической учебой тоже было все в порядке. Не любил только политзанятия (и не я один), на которых спать хотелось до такой степени, что глаза закрывались сами собой, а сон видел до того, как они закроются. А еще же надо конспектировать все, что говорит политрук. Обычно прикроешь рукой глаза и делаешь вид, будто ведешь запись, а сам уже в нирване. Главное, в этот момент не выронить ручку из руки и не захрапеть. Иначе наряд обеспечен.

В общем, служба началась в духе обычных солдатских будней. Но в один июньский день все изменилось. Началось все с того, что ближе к вечеру я по нужде зашел в туалетную комнату. Там я увидел человек 6 старослужащих нашей роты, которые мутузили такого же, как и я, «салабона» (солдат первого года службы — прим. ред.). Увидев меня, они остановились и, подозвав, сказали, чтобы я проверил на этом «салабоне» свой удар.

Наверное, они знали, что я занимался боксом и имею разряд. Слухи там, как и в тюрьме, расходятся быстро. За что они его мутузили, мне неизвестно. Конечно, я отказался бить этого призывника, сказав им, что бить я его не буду, т. к. мне еще с ним служить, а им скоро на дембель. Отказ их очень сильно разозлил. Они тут же выгнали этого молодого и почти сразу начали за неповиновение бить меня. Я прислонился спиной к стене и встал в глухую оборону. По лицу они старались не бить, а по корпусу не очень хорошо получалось. Но одиночные удары все же достигали своей цели.

И тут один из них, видя, что толком сделать ничего не получается, решил, помимо кулаков, включить еще и ноги. Сквозь свои руки я увидел, что мне в лицо и тело летят чьи-то ноги в кирзовых сапогах. Удары стали намного чувствительнее. Злость и обида закипели во мне. И больше не от боли, а от того, что меня, воспитанника улиц Казани, бьют ногами. Такое в нашей уличной среде было неприемлемо. Быстро посмотрев на него, я опять закрылся для обороны. Видя, что и ноги не очень сильно причиняют мне ущерб, он стал еще больше наносить мне удары и разошелся до такой степени, что уже друзья стали удерживать его. На этом мое избиение закончилось. Но не закончилась моя обида и злость.

Мне было известно, из какого взвода и отделения этот ублюдок. Следующим утром, примерно за час до подъема, я встал, оделся и пошел в туалет. По дороге туда я незаметно для дневального, который стоял недалеко от комнаты нашего отделения, прихватил с собой половинку красного кирпича, которые были аккуратно сложены в коридоре.

Выйдя из туалетной комнаты, я пошел не в свое отделение, а в то, где служил тот «старичок», ибо оно было недалеко от нашего. Войдя в комнату, увидел своего «должника». Подойдя к нему, я стал его будить. Кирпич в это время был уже у меня в руке. Он проснулся, не понимая, что происходит, спросил: «Че случилось? Че тебе надо?» Я спросил у него, помнит ли он меня и вчерашний вечер в туалете. С наглой ухмылкой на лице он сказал, что все хорошо помнит и то, как он смачно меня мутузил. Я сказал: «Это очень хорошо, что ты все помнишь». И половинкой кирпича нанес ему удар в лоб. Сознание он не потерял, а только упал на кровать и стал визжать на все отделение. Я успел ударить ему еще пару раз, но не сильно. Разбил ему только нос и маленько повредил лоб. От его криков проснулось все отделение. Те, кто был рядом с нами, увидев, что происходит, накинулись на меня и не дали больше бить его. Сразу вызвали дежурного по роте, а меня закрыли в ленинскую комнату (в СССР помещение в казармах воинских частей для проведения досуга и политической подготовки — прим. ред.).

Дежурный спросил у меня, за что я его стал бить. О том, что он был участником моего избиения, я умолчал, но сказал, что он матерился в адрес моих близких и меня. А т. к. службу я только начал, то не привык еще к подобному общению, поэтому решил отомстить ему таким образом. В этот же день меня привели в лазарет, как сказали, для местного обследования. Там я пробыл примерно дней 10. Никакого обследования не было, я просто целыми днями валялся на кушетке или гулял во дворе.

В лазарете я встретился с потерпевшим. Ничего серьезного у него не было, только голова перевязана и ссадины на лице. Поговорили с ним — он уже не был таким наглым, как там, в туалете. Оказалось, что это мой земляк, из Чистопольского района. Когда он узнал, что я из Казани, очень обрадовался и расстроился одновременно. Обрадовался тому, что мы земляки, а расстроился из-за того, что не знал о том, что рядом с ним служит новобранец-земляк. За то, что произошло в туалете, он извинился. В ответ я тоже принес ему извинения. В общем, поговорили хорошо, и все обиды были исчерпаны.

Через дней 10 я был отправлен в войсковой госпиталь для более тщательного обследования. Там я провел около месяца, лечения также никакого не было. В конце моего нахождения в госпитале была проведена комиссия, на которой врач задал мне вопрос: готов ли я дальше служить в армии? Я ответил, что дальше служить готов, но если опять кто-то из сослуживцев будет матюкать моих близких и меня, то мне придется снова бить ему морду. Врач ничего не ответил, только что-то записывал. Потом за мной приехал прапорщик из нашей части и сказал мне, что мы возвращаемся в часть, а оттуда я вместе с ним поеду домой, т. к. меня комиссовали по ст. 7 «Б» «Психопатия». Так закончилась моя служба в армии, которая длилась всего 2 месяца и 19 дней.

Когда я покидал часть, на заборчике опять сидели старослужащие. Выглянув из окна автобуса, я крикнул им: «Вешайтесь, демоны, один из духов покидает ваш ад». Уверен, многие скажут: «Да он просто психопат какой-то. И правильно сделали, что его оградили от общества на всю жизнь». Хорошо. Но тогда, чтобы у меня не было клейма психопата, мне нужно было просто подчиниться этим уродам и отмутозить того новобранца? Тем самым стать таким же уродом, как и они, для того чтобы продолжить годами установленные правила беспредела и несправедливости в армии?

Где официально работал

После моего быстрого дембеля я устроился автослесарем на Казанский вертолетный завод. Поработав там примерно год, перевелся водителем в филиал Московского вертолетного завода, который находился на территории КВЗ. Там я проработал около месяца. Потом устроился на завод «Татхимфармпрепараты» слесарем-инструментальщиком.

Вскоре меня направили на курсы электромеханика по грузоподъемным механизмам. Окончив курсы, стал работать помощником электромеханика. На заводе проработал больше 8 лет.

В 1997 году я уволился и устроился в ООО «Гамма-Синтез», которое находилось на территории завода «Казаньоргсинтез». Взяли меня туда обыкновенным грузчиком, но по факту обязанности мои были другими — охрана и безопасность этого предприятия. Выполнение обязанностей было прервано моим арестом 4 июля 2001 года. Общий стаж моей работы — около 16 лет. Тунеядством я никогда не занимался.

О криминале, группировке «Жилка» и кличках

Если под криминалом имеются в виду грабежи, разбои, вымогательства и кражи, то этими делами я никогда не занимался. Судом я был признан виновным в одном вымогательстве и одной краже, с чем я был и буду полностью не согласен.

Ни в какую группировку я не попадал. Слово «группировка» придумано правоохранительными органами. В любом городе существуют дворы, где проживают молодые ребята. Их может объединять проживание в одном дворе, доме, общие интересы и т. д. Если эта группа ребят собралась для игры в футбол, их уже можно назвать группировкой? Наверное, нет. Скорее всего, это команда, как в футболе. А если эта команда вступила в драку с другой, а порой и с ее болельщиками (такое часто бывает в ходе состязаний), значит, она уже не команда, а группировка?

Прозвищ, кличек и позывных у меня никогда не было. Обычно обращались ко мне по-разному — Юра, Юрок, Юрон, называли Иванычем или полностью Юрием Ивановичем. Клички Мясник у меня никогда не было, так меня никто и никогда не называл. Лично мне известен один Мясник, который причастен к убийству моего приятеля Флера Хабирова.

Наш район разделялся на дворы. Это Хайдаровский двор, Бочинский двор, Средний двор, Фашистский двор, Московский двор, Овражный двор Фото: Оксана Король

Как делилась «Жилка»

Наш район разделялся на дворы. Это Хайдаровский двор, Бочинский двор, Средний двор, Фашистский двор, Московский двор, Овражный двор.

В каждом дворе был свой лидер. В нашем дворе, как известно, лидером был Закиров. С середины 80-х годов Хайдар стал лидером всего нашего района. В каждом дворе численность ребят была примерно одинаковая, человек 40–50.

Подконтрольных территорий у нас не было. Имелись союзные нам территории: поселки Северный, Сухая Река, «Стандартный», «Мельника», поселок Левченко, «Телестудия» («Чайники»), «56-й квартал», «Савиново», «Поселок» (рядом с Домом обуви).

О правилах жизни на «Жилке»

Внутренние правила были примерно такими же, как и у ребят из других микрорайонов Казани, — это запрет на употребление наркотиков и спиртного. Поощрялся спортивный образ жизни, курение не запрещалось, но осуждалось. Также осуждались кражи, грабежи, разбои и другие насильственные действия в отношении граждан на территории района.

Среди простых обывателей Казани существовал миф об ужасах, которые якобы происходили в нашем районе, но примеров никто предоставить не мог. Наоборот, «Жилка» была одним из самых спокойных районов Казани. Как в деревне, многие из жителей знали друг друга. Приезжих из других районов могли сразу узнать.

За нарушение правил наказание было, порой довольно жесткое. Все зависело от тяжести нарушения. На первый раз могло последовать только предупреждение. Если нарушения продолжались, тогда применялось физическое воздействие. Когда и такие меры не приносили результата, виновного просто выгоняли из рядов улицы. Среди молодежи таких изгоев называли отшитиками или чушпанами. Это были презрительные прозвища. За обладателя такого прозвища никто никогда не заступался в трудную для него и его близких минуту. Наказаний, связанных с летальным исходом или инвалидностью, в наших рядах никогда не было.

Об общаке: сколько зарабатывал один двор

Во времена Хайдара о финансах, которые поступали в кассу «Жилки», знали только те люди, кому они и поступали. Это был узкий круг, и они были не с нашего двора. Хайдар, конечно, знал о суммах, которые туда поступали.

Лично я знаю, что каких-то баснословных денежных средств в кассе «Жилки» никогда не было, я имею в виду, миллионов долларов, слухи о которых ходили и ходят в Казани.

Помимо общей кассы «Жилки», в каждом дворе имелась своя. Мне неизвестно, какие финансовые накопления были в других дворах, а вот за кассу нашего двора могу сказать, что количество денег было всегда разным. Деньги долго не держались в кассе. Из нее они распределялись в виде зарплаты всем, кто принимал участие в пополнении дворовой кассы. Насколько помню, самая большая сумма, которая была собрана в нашу дворовую кассу, — это около $100 тысяч.

Хайдер был убит 26 августа 1996 года Фото: соцсети

Об убийстве Хайдера

С Хайдаром у меня были дружеские отношения. Мы жили в одном доме и знали друг друга с детства. Наши родители тоже дружили между собой. Наверное, этот факт подтверждает то, что я был свидетелем на его свадьбе с Галиной. Наша дружба продолжалась до самой смерти Хайдара.

Он был убит 26 августа 1996 года. Насколько я помню, это был понедельник. В то время я жил в Москве. В один из дней мне позвонил Хайдар и пригласил меня приехать к нему в гости в Санкт-Петербург. Я ответил, что приеду не один, а еще с двумя ребятами из нашего двора. На следующий день на машине мы поехали в Питер. Приехав туда ближе к ночи, заселились в гостиницу. Утром созвонились с Хайдаром и договорились о встрече.

Встретившись с Хайдаром, мы до самой ночи были вместе с ним. На следующее утро мы должны были уехать обратно в Москву, но прежде договорились с ним о том, что он перед отъездом приедет к нам в гостиницу. В назначенное время он не приехал. Время было уже 9 утра. Мы подождали еще полчаса, а после стали писать ему на пейджер, почему он задерживается и через какое время подъедет.

Я был свидетелем на его свадьбе с Галиной. Наша дружба продолжалась до самой смерти Хайдара Фото предоставлено источником

Прошло еще полчаса, но никакой информации от него так и не поступило. Такого никогда не было, поэтому у нас стали появляться нехорошие подозрения о том, что что-то случилось. Мы знали, где жил Хайдар, и решили поехать к нему сами. Когда подъезжали к его дому, увидели сотрудников ОМОНа — подозрения о нехорошем у нас усилились. Мы решили не подъезжать к дому, а отправили одного из нас на разведку. В общем, тот, кто ходил, вернувшись, подтвердил наши опасения. Он рассказал, что, подойдя к дому, увидел на асфальте много крови. Рядом во дворе бегали детишки, у одного из них он спросил: «Почему на асфальте кровь и что здесь делают дяди-милиционеры?» Тот ответил: «Здесь была война и убили несколько человек».

Мы сразу начали звонить в госпиталь Военно-морской академии. Надежда была на то, что если Хайдар ранен, то его повезут именно туда, т. к. после первого покушения он проходил там лечение. Этот госпиталь был лучшим в Питере, и у нас там были знакомые врачи.

Нам сказали, что Хайдар действительно у них, он серьезно ранен и нет никакой гарантии, что он выживет. Звонили мы туда каждые 15 минут. Через часа два нам сказали, что он умер.

Какие чувства я испытывал в тот момент? А какие чувства должен испытывать здравый человек, который теряет близкого? Мне было безразличным, кто кем его считал — бандитом, мошенником или беспредельшиком. Для меня он всегда был другом, с самого детства. Он всегда относился ко мне как к младшему брату.

После сообщения о смерти Хайдара мы позвонили в Казань нашим ребятам со двора и поведали страшную новость. В этот день вместе с Хайдаром погибли еще два человека. Один из них был молодым пацаном из нашего двора, который проживал вместе с Хайдаром в Питере. Другой был чуть постарше первого, житель Перми. Он работал водителем Хайдара.

Родителей у Хайдара уже не было, они умерли в 1995 году. Из близких у него остались только супруга Галина и две маленьких дочки — Резеда и Флюра. Организацией похорон занимались мы — его близкие друзья. Похоронили Хайдара в поселке Юдино.

«Жилка» после смерти Хайдера

После смерти Хайдара изменения начались почти сразу — лидеров во дворе не стало. На какое-то время лидером провозгласил себя Галимзянов Ислам (Исламей), но долго быть им ему было не суждено. Сначала его посадили на З года, а после освобождения убили.

Единоличных лидеров во дворе больше не было. Остались только те люди, кто был старше по возрасту. Одним из таких был и я. О том, что я был одним из близких друзей Хайдара, знали лидеры союзных нам районов. Эти обстоятельства стали причиной, по которой меня начали считать одним из преемников Хайдара. Лидерских амбиций у меня нет и никогда не было. Про себя могу сказать лишь то, что в силу своей скромности я не умел и не любил выделяться среди других ребят двора, был обыкновенным пацаном, как и остальные, к тому же не выделялся умом и сообразительностью.

Хайдар все-таки был лидером от рождения — при нем во дворе царила полная дисциплина. После его смерти дисциплина среди молодежи пошла на убыль. Стали появляться случаи с торговлей и употреблением наркотиков, участились пьяные драки и разборки между другими районами. Мы, старшие, конечно, старались как-то все это утрясти мирным путем и наказать виновных, но становилось трудно их контролировать, т. к. было непонятно, кто и чем занимается. Бардак пустил корни.

Стала ли спокойнее жизнь во дворе после гибели Хайдара? И да и нет. Как известно, Хайдар погиб в ходе так называемой войны между «Жилкой» и «Севастопольскими» (хотя вся «Жилка» в этой войне никакого участия не принимала — в ней участвовал только наш двор, который, естественно, входил в состав «Жилки»). Во время этой войны погибло очень много молодых ребят как с нашей, так и с той стороны, но с нашей все же больше.

Когда идет война и на ней погибают твои друзья, жизнь не может быть спокойной. После войны жизнь стала спокойнее из-за отсутствия внешней угрозы, но появилась внутренняя. Такая угроза опасна тем, что удар может быть нанесен с той стороны, с которой не ожидаешь. Внутренний враг всегда страшнее и коварнее внешнего. Когда во дворе после гибели Хайдара начался бардак и раздор, угроза появилась со стороны своих же соратников, которыми правили корысть и жажда власти. От таких людей можно было ожидать чего угодно.

Возможно, продолжение следует. С уважением, Марухин Юрий Иванович.