«В городах, где золотоордынские памятники чудом сохранились, они не всегда ставятся под охрану государства как объекты историко-культурного наследия. Вполне возможно, что в этом есть вина и казанских археологов, историков, которые не популяризируют результаты своих исследований. В итоге мы получаем глупые и несправедливые замечания от недалеких татарофобов о том, что все татарское наследие было «выдумано» в постсоветские годы», — рассуждает в своей статье ведущий научный сотрудник Института истории им. Марджани Искандер Измайлов. О том, где спрятана средневековая Казань, почему уникальные золотоордынские памятники могут быть полностью утрачены, и о местах, «трагичных для каждого татарина», — в материале «БИЗНЕС Online».
В стране булгар мы без труда найдем деревни, города,
Но не сравним их никогда с Казанью древней, несравненной.
Татарский поэт Гали Чокры (1826–1889)
Искандер Измайлов: «Поволжье как никакой другой регион нашей Родины богато на крупные города со своими многовековыми традициями, архитектурными памятниками и выразительными легендами»
Все крупные города Нижнего Поволжья развивались на месте городов Золотой Орды
В последнее время ведутся бурные споры о символах Казани и о том, какая городская достопримечательность лучше отражает суть нашего города. Гости, посещая столицу Татарстана и фотографируясь на фоне различных памятных мест, создают собственную Казань в своих впечатлениях и воспоминаниях. А у казанцев сформирован личный взгляд на родной город. Им мало просто жить в одном из красивейших городов России, им хочется испытывать чувство гордости за него.
Наш город со своей тысячелетней историей распадается на образы, предстает всякий раз новыми гранями и смыслами. Что делает его таким притягательным и многоликим, таким своеобразным и ярким символом постмодернизма в казане традиций?
Поволжье как никакой другой регион нашей Родины богато на крупные города со своими многовековыми традициями, архитектурными памятниками и выразительными легендами — от Астрахани до Саратова и от Самары до Нижнего Новгорода, а от него до Твери. Не будем говорить о городах Верхнего Поволжья, все они в определенной степени находятся в тени Нижнего Новгорода. Посмотрим на Среднее и Нижнее Поволжье.
Если задуматься, то все крупные города Нижнего Поволжья по удивительному стечению обстоятельств, иногда вполне закономерно, развивались на месте городов Золотой Орды. Симбирск и Самара — некоторые исключения, хотя и близ них есть крупные золотоордынские поселения. Да и сами названия, несомненно, «татарские». С Самарой ситуация более понятна — традиционно города располагались на Самарской луке, и здесь открыты ранние тюрко-булгарские могильники. В булгарское время тут возник один из крупнейших городов — так называемый Муромский городок, чьи развалины находятся близ села Валы. В золотоордынское время на этом месте было несколько поселений, занимавшихся переволокой торговых судов, которые не рисковали проходить через самарские пороги.
Есть сведения о русском поселении на реке Самарке в XIV веке, но следов его пока не найдено — они, видимо, сильно разрушены городскими постройками XX века. Саратов возник на месте города Укека, Царицын — Сарая ал-Джадид (Нового Сарая), Астрахань — Хаджи-Тархана. Конечно, это не случайность, а вполне четкая закономерность. Это пункты схождения многих транспортных потоков, места удобных переправ через Волгу и центры богатой сельской округи.
Прав был великий Тукай: «Наш след не померкнет на русской земле. Мы — образ России в зеркальном стекле».
«Если задуматься, то все крупные города Нижнего Поволжья по удивительному стечению обстоятельств, иногда вполне закономерно, развивались на месте городов Золотой Орды»
«Казахстан занимается важнейшим этапом исторической политики — возвращением своего прошлого»
Здесь хотелось бы остановиться вот на какой теме. Зачастую в тех городах, где золотоордынские памятники чудом сохранились, они не всегда ставятся под охрану государства как объекты историко-культурного наследия. Можно спорить о том, чья в этом вина — местных органов или местных археологов, которые не так остро ставят вопросы. Вполне возможно, что есть вина и казанских археологов и историков, которые, изучая эти памятники, не популяризируют результаты своих исследований в СМИ, не ставят вопросы перед татарскими общинами и местными властями о необходимости защиты культурного наследия татарского народа. В итоге мы получаем глупые и несправедливые замечания от недалеких татарофобов о том, что все татарское наследие было «выдумано» в постсоветские годы.
Но факт остается фактом — уникальные золотоордынские памятники могут быть полностью утрачены. А ведь они наглядное доказательство того, что Золотая Орда — это не «дикое варварство», а государство с развитой городской культурой.
Интересно, что все эти города ведут свою официальную историю со времени строительства русских крепостей (часто из кирпичей татарских построек — мечетей, бань, мавзолеев), а не от золотоордынских городов. Хороший пример избирательной памяти и модель истории, исключающая из нее все, что было до русского государства. Своего рода обряд избегания упоминать о великой городской культуре Золотой Орды.
Буквально недавно мы с коллегами были в Западном Казахстане в столице акимата (области) Атырау (бывшем Гурьеве). Здесь очень остро встал вопрос о времени возникновения города и его истории. Понятно, что российская наука предпочитала не замечать никаких ранних археологических следов городской культуры. Но казахстанские власти, получив упрек в том, что их государство придумал в 1918 году Владимир Ленин, решили пересмотреть такое положение дел. Они разработали специальную программу развертывания музеев, включая ландшафтные, проводят укрепление берегов реки Урал, чтобы сохранить памятники золотоордынского города и столицы Ногайской Орды — Сарайчика. Музеи начали активно изучать, пропагандировать и экспонировать древности Золотой Орды. В полный рост встал вопрос о пересмотре даты основания города Атырау.
На прошедшей международной конференции с участием ведущих историков и археологов из Алма-Аты, Астаны, Москвы и Казани, этот вопрос получил серьезную поддержку для дальнейшей проработки, чтобы научно обосновать новую дату основания города. По сути, это важнейший элемент исторической политики Республики Казахстан — возвращение своего прошлого, обретение исторической памяти, которая была искажена сначала в рамках российской историографии, где казахи изображались эталоном кочевого общества.
В 1943 году после критики учебника истории Казахстана вся ранняя, досоветская история республики была признана эпохой дикости, невежества и феодального рабства. Проработки этого академического труда, подготовленного под руководством члена-корреспондента АН СССР и заместителя директора Института истории АН СССР Анны Панкратовой, оказали на казахстанскую науку то же негативное влияние, что и пресловутое постановление ЦК ВКП(б) от 9 августа 1944 года в отношении критики татарской науки в подходах к изучению Золотой Орды и «ханско-феодального эпоса Идегей», т. е. резко негативное.
«Не умаляя значимости и своеобразия других поволжских городов, скажу: Казань гораздо более уникальна и выразительна»
Что татарского осталось в Казани?
Но времена меняются, и мы вместе с ними. Подобные рецидивы в отношении Золотой Орды как явления отрицательного давно вроде бы канули в лету. Но не везде. Некоторые околонаучные круги стремятся опять вернуть нас в прошлое и задним числом попытаться очернить Золотую Орду. Весьма нелепая и абсурдная политика. Возвысить русское государство, унизив Орду, крайне неразумно хотя бы потому, что получается, что сильная, крепкая и процветающая Русь пала под ударами диких варваров.
Сейчас сказать такое даже в отношении Древнего Рима — это показать свою отсталость, незнание современной литературы и источников. Точно так же обстоит дело и с Золотой Ордой. Продолжать твердить об «иге» и «варварстве» — это выставлять себя традиционалистом, неспособным к анализу прошлого.
Не умаляя значимости и своеобразия других поволжских городов, скажу: Казань гораздо более уникальна и выразительна. Если задуматься, она является наглядным примером того, чем могли бы стать эти города, если бы остались столицами татарских ханств и сохранили значительное татарское население. Но их история пошла по другому пути. Да, интересному, часто успешному, но совсем не по такому, как Казань.
Это не отменяет прямого вопроса, который часто задают любители истории профессиональным историкам на встречах: а что нам осталось от татарской Казани? Это практически то же самое, если спросить в Риме, где величие императорского Рима. Одного Колизея для этого явно недостаточно, но, узнав, что даже замок Святого ангела, цитадель Ватикана, является усыпальницей Адриана, люди внезапно прозревают и безошибочно угадывают черты Вечного города в старых постройках. А любой знающий экскурсовод без труда вам покажет в Париже следы римской Лютеции на острове Сите.
Мы каждый день ходим по средневековой Казани. Она буквально лежит у нас под ногами. Очертания улиц не только Кремля, но всей центральной части города, включая две Проломные улицы (не потому, что часто ломались, а потому, что у их основания был пролом в городской стене города ханского времени) и улицу Ташаяк, остатки топонимики ханской Казани.
И цепь озер — Черное, Гнилое, Банное, которые ныне едва читаются на карте города в виде куцых остатков сада «Черное озеро». А ведь говорили о возможности устроить на этом месте автостоянку. В этом и есть проблема Казани. Сначала мы бездумно и без всякого плана ломаем и крушим центр, а потом задаемся вопросом — где тут черты старого города?
Чтобы черты старого города сохранялись, их надо сохранять и беречь. Они должны напоминать нам о сложном и трагическом прошлом, а не пугать бездушными новоделами. Эти дикие и нелепые постройки вместо серьезной архитектурной реставрации, снос гостиницы «Булгар» — места, трагичные для каждого татарина, ужас, в который превращен Сенной базар, — это иначе как архитектурным преступлением не назовешь.
Вместо осмысленного превращения Старо-Татарской слободы в центр притяжения туризма на ее месте возникли безумные типовые домики. После того как эта вакханалия состоялась, без системы, плана, научной проработки и привлечения широкой общественности, сейчас можно смело ставить вопрос: а что татарского осталось в Казани?
Надгробные камни мусульман покоятся в казанских храмах
Разрушение татарских памятников, превращение их в прах, пыль и стройматериал для других построек началось задолго до постсоветских экспериментов. Например, надгробная плита с ханского кладбища Казани служит сводом для бокового входа Благовещенского собора. А сколько таких плит еще лежит в основании этих построек? Я не призываю разрушить храм, но при наличии современной техники вынуть плиту и заменить обычным камнем не является неподъемной задачей.
В основании храма Успения Пресвятой Богородицы лежали надгробные камни мусульман XIV века. Спокойно и без лишней суеты они могут быть заменены, не вызвав ни споров, ни взаимных упреков. История есть история, какой бы трагичной она ни была. Но это не значит, что с ее несправедливостями надо мириться. Опыт взаимного сотрудничества и доверия между религиями и священнослужителями в Татарстане есть, и он не раз демонстрировал способность решить все вопросы. Неужели этот надгробный камень станет камнем преткновения между общинами? Думаю, не станет.
И это еще один ответ на вопрос: где же архитектура и памятники Казанского ханства? Памятники ханской Казани стали основой для нового строительства — это тоже часть истории нашего города. Попытки раздуть этот вопрос, сделать его политически актуальным — это из арсенала людей, желающих республике зла, стремящихся посеять ветер, полагая, что поднявшаяся буря не затронет их. Думаю, что народы Татарстана выше попыток поднять неудобные вопросы, превратив их в политическое оружие.
В Кремле есть реальные постройки эпохи Казанского ханства: ханский дворец, укрепления двора, дворцовая мечеть и ханские усыпальницы. Сохранились и постройки — дома аристократии и их слуг, селившихся в центре города. Все они не только изучены, но и частично реставрированы. Разумеется, условия не позволяют восстановить их целиком или даже сделать доступ к ним регулярным из соображений безопасности. Следует понимать, что Кремль — это не только музейный центр, но и средоточие политической власти в республике, где размещается аппарат раиса Татарстана.
Подобные ограничения действуют не только в Казанском, но и в Московском кремле, в других правительственных кварталах, которые также в силу традиций размещаются в центре столичных городов. А недоуменные требования раскрыть доступ ко всем объектам исторического наследия нелепы и вредны.
Пусть татары и были выселены за пределы города, но их городская светская жизнь не прерывалась
Казань с момента образования нового ханства в 1437 году стала его столицей. Еще за несколько десятилетий до этого она была крупнейшим и самым значимым торговым, политическим, религиозным и культурным центром обширной территории, переняв первенство у Болгара. Понимание и осознание того, что Казань является татарской столицей, было ясно самим татарам, которые прямо именовали ее «ханским местом» в своих исторических и публицистических трудах, а также в переписке между ханами и русскими великими князьями, а потом царями, наряду с Сараем, Астраханью и Бахчисараем.
Столичность Казани явно понимали и русские владыки, организовывавшие походы именно на нее, а взятие города прокламировали перед другими правителями именно как покорение «царства». Тем самым они подчеркивали не просто свою легитимность, но и стремление получить в их глазах новый, более значимый титул царя или кесаря (цезаря). Этого бы не было, если бы Казань была мелким поселением, не имевшим никакого символического капитала.
Казань обладала таким величием, даже когда перестала быть столицей и стала центром воеводства. Достаточно отметить, что Казанским краем управлял приказ Казанского дворца, т. е. подчеркивался нерядовой характер этого владения и высокий статус города.
Для самих татар Казань, если и утратила столичный статус, не потеряла значения центрального города всех татар. Пусть татары и были выселены за пределы города, но их городская светская жизнь не прерывалась. Сохраняли преемственность аристократические роды, хранившие свои владения в округе города. Топонимика слобод и пригородных сел прямо об этом свидетельствует — Кураишева — от рода Пророка Курейшитов, Козья слобода — Хожди бистасә, Ометьево — Ахметово, Бишбалта и другие. История татарской Казани уходит вглубь веков и не прерывалась ни на год.
Казанские татары всегда играли ведущую роль в политике и культуре народа, выступая законодателями политических свобод и привилегий, а также выразителями интересов всей татаро-мусульманской общины России. Неудивительно, что именно в Казани была образована первая Ратуша как орган самоуправления. Но их функции и права простирались далеко не только на саму Старо-Татарскую слободу. Так казанские татары выбирали казыев в Оренбургское магометанское духовное собрание, что поднимало их статус на самую вершину власти внутри мусульманской общины.
И такое высокое положение слободских татар принимали и признавали все татары-мусульмане России, что недвусмысленно читается в их трудах, исторических и поэтических. Это первенство Казани для татаро-мусульманского мира Восточной Европы и Сибири было несомненным и в XIX веке, и остается таковым сейчас. Именно здесь находится духовный центр татар всего мира, здесь создаются новые ценности и смыслы, важные для татарской нации. Поэтому нематериальной стороной проблемы «татарскости» Казани нельзя пренебречь.
«Третья столица» или «Восточные ворота страны»
Не менее важно и другое — сколь невелика (по мнению некоторых скептиков) доля татарского мира в Казани, на самом деле вполне зримая, осязаемая и значимая. Для меня здесь показателем является увеличивающийся поток туристов. Заметим, что он увеличился качественно и количественно именно после того, как Казань стала показывать свою скрытую под пылью веков историю. Преображение Кремля, новые музеи, национальная кухня и многое другое являются визитной карточкой города.
Именно татарское и национальное, пусть точечно представленное внутри современного мегаполиса, делает Казань такой привлекательной и интересной не только нам, горожанам и патриотам своего города, но и миллионам туристов. Свидетельство того, что Казань не обычный уездный город N, а нечто большее и значимое — «Третья столица» или «Восточные ворота страны», нечто инаковое и другое.
Представляется, что эту часть богатого наследия нужно развивать и представлять, показывать городу и миру, что Россия — это страна разных культур и конфессий, что есть место, где они могут мирно и добрососедски уживаться между собой. Надо только немного терпения, толерантности и воспитания. В этом смысле Казань, надеюсь, даст пример многим другим городам и странам развивать свое национальное и вплетать его в мировое, глобальное пространство. Это и есть наш единственный путь сохранения своих традиций и опыта!
Все это показывает, что Казань была, есть и будет столицей не только Татарстана, но и всех татар. Этот статус сложился исторически, даже камни города вопиют о древности культуры и славном прошлом. Никоим образом это не отменяет факта, что Казань — это российский город, центр региона, его судьба никогда не была отделена от судьбы всей России. Она имеет свою специфику, новые смыслы своего бытия, помнит о прошлом, но устремлена в будущее. Одним словом, Казань — наш общий дом, основа духовной традиции и место, с которым мы связываем свое будущее.
Внимание!
Комментирование временно доступно только для зарегистрированных пользователей.
Подробнее
Комментарии 124
Редакция оставляет за собой право отказать в публикации вашего комментария.
Правила модерирования.