Илдар Баязитов: «Введение халяльного меню в пенитенциарной системе – очень актуальный вопрос»

Илдар Баязитов: «Мы иногда просим руководителей учреждений, чтобы они просто не клали мясо, а давали овощной суп, картофель, макароны, но у ФСИН есть нормы, которые должны выполняться» Фото: «БИЗНЕС Online»

«Камиль хазрат лично попросил патриарха Кирилла»

— Илдар хазрат, ДУМ РТ вышло с инициативой ввести в исправительных учреждениях страны дополнительное меню — постное, которое должно удовлетворить все категории осужденных. Может, стоило бы поднять вопрос о халяльной пище?

— Да, введение халяльного меню в пенитенциарной системе — очень актуальный вопрос для мусульман, но сделать это непросто. Как осуществлять контроль? Ведь многие даже не знают, что такое халяль, под видом халяль могут завозить говядину или курятину. Осужденные мусульмане просто вынуждены отказываться от еды, потому что им дают пищу с мясом. Представьте себе, мусульмане кушают на завтрак молочную кашу, а днем ничего не едят.

Мы иногда просим руководителей учреждений, чтобы они просто не клали мясо, а давали овощной суп, картофель, макароны, но у ФСИН есть нормы, которые должны выполняться.

— Что же делать в такой ситуации?

— Где-то год назад мы предложили ввести постное меню, ведь и православные соблюдают посты, вопрос некошерности волнует и иудеев. От имени муфтия Татарстана Камиля хазрата мы и письмо написали в патриархию, чтобы они поддержали эти предложения. Сейчас Камиль хазрат лично попросил патриарха Кирилла. Тот положительно воспринял предложение муфтия, сказал, что по линии межрелигиозного совета России тема будет проработана с властями, и даже дал поручение ответственным лицам.

«Результаты налицо, во ФСИН видят, как наши подопечные встают на путь исправления, у них минимальный рецидив» Фото предоставлено ДУМ РТ

— Технически как может быть осуществлено внедрение постного меню?

— В органах же знают, сколько людей хочет постное меню, на такое количество и будет приготовлена пища. Вводить подобное распоряжение — это не компетенция ФСИН региона, здесь на федеральном уровне нужно решать вопросы. А на местах у нас полное понимание, люди знают, что есть имамы, работающие в колониях, у нас к каждой колонии приставлены имам и православный священник.

Результаты налицо, во ФСИН видят, как наши подопечные встают на путь исправления, у них минимальный рецидив. Вера во Всевышнего Аллаха помогает человеку исправиться, да и ФСИН Татарстана нам всячески содействует, и федеральный центр это видит. Проводятся различные межрелигиозные конференции, например, пару месяцев назад к нам приезжали из Башкортостана, чтобы изучать опыт Татарстана. Я с ними на связи и вижу, что взаимодействие пошло.

«Деятельность духовных наставников сейчас считается продолжением воспитательной работы, мы участвуем во многих собраниях, проводимых ФСИН республики, сами приглашаем их, кроме того, под эгидой ДУМ РТ обучаем сотрудников исправительных учреждений азам религии» Фото предоставлено ДУМ РТ

«Так комплексно, как в ДУМ РТ, мало где работают»

— Насколько известно, ДУМ РТ первым из мусульманских религиозных организаций в стране начало работать с осужденными.

— Да, еще 25–30 лет назад по инициативе легендарной личности Касыма Нуруллина (был такой бабай, ходил в колонии, преподавал там) и при кураторстве ДУМ РТ все и началось. Многие ученики Касыма бабая прекрасно живут, встали на путь исправления.

— Вы сотрудничаете непосредственно с ФСИН, чувствуете заинтересованность с их стороны?

— Деятельность духовных наставников сейчас считается продолжением воспитательной работы, мы участвуем во многих собраниях, проводимых ФСИН республики, сами приглашаем их, кроме того, под эгидой ДУМ РТ обучаем сотрудников исправительных учреждений азам религии. Здесь надо правильно понимать, что мы не пропагандируем и не хотим всех обратить в ислам, а делаем это для того, чтобы они знали основные правила и могли работать с мусульманами из числа своих подопечных.

Чтобы избежать конфликтов между заключенными и сотрудниками исправительных учреждений, мы им все объясняем. Например, что при обыскных мероприятиях в мечетях на территории исправительного учреждения надо снимать обувь, нельзя разбрасывать Кораны и так далее.

Я ездил в различные регионы, скажем в Мордовию, и там меня оперативные работники и воспитатели тоже спрашивали: «Как мы себя должны вести?» Бывало, собирались на мероприятия оперативники из всех регионов России, мы им рассказывали все эти вещи. В конце декабря было заседание антитеррористической комиссии, приехали со всей страны сотрудники, посетили и нашу мечеть «Ярдэм». Мы подробно рассказывали о работе, проводимой в Татарстане.

«Чтобы избежать конфликтов между заключенными и сотрудниками исправительных учреждений, мы им все объясняем» Фото предоставлено ДУМ РТ

— Вы же работаете с осужденными не только в местах лишения свободы, но и после того, как они освободились?

— Сотрудники ДУМ РТ работают не только с осужденными, у нас также проводится и ресоциализация среди тех, кто вышел на свободу. Мы работаем и с семьями осужденных. Представьте себе, кормильца посадили на 15–20 лет, а жена никогда не работала, воспитывала четверых-пятерых детей, что им делать? А им же надо выживать, мы стараемся и с ними проводить работу. У нас есть группа «Апельсин», там с детьми из таких семей работают специалисты: различные кружки, мастер-классы, социализация, а еще помощь в виде продуктов питания, одежды. Мы возим этих детей в бассейн, другие мероприятия проводим. Они чувствуют внимание к себе. С другой стороны, заключенные, которые находятся в колониях, тоже благодарны, что их семьи не бросают. Тем самым идет духовное оздоровление. Так комплексно, как в ДУМ РТ, мало где работают, по крайней мере, я не могу назвать другие подобные регионы.

— Сейчас с СВО начали возвращаться бывшие осужденные, которые заключили контракты с ВС РФ, получив возможность кровью искупить свои прежние грехи. Есть такие люди в поле вашего зрения?

— Да, сейчас появилась новая категория людей — помилованные, вернувшиеся с СВО. Представляете, они приехали, а здесь нет работы, никуда не могут устроиться, есть опасность, что вновь попадут за решетку. А они грудью защищали честь России! Мы и с ними работаем, трудоустраиваем их, помогаем им получить социальные выплаты, я лично занимаюсь этим вопросом, обращались к уполномоченному по правам человека и в фонд помощи участникам СВО, в военкоматы обращаемся. Они видят, что о них заботятся, это же тоже большая работа. Многие думают, что духовенство только намазы читает. Нет, на самом деле проводится огромная социальная работа.

«Единственная обязанность имама — духовное окормление и то, чтобы не нарушались права осужденных, условия содержания были соответствующие» Фото предоставлено ДУМ РТ

«Мы не должны идти на поводу у заключенных»

— Раньше частенько встречалось недопонимание со стороны как заключенных, так и администрации колоний в части выполнения мусульманами всех своих необходимых обрядов…

— Все это уже вчерашний день. Сейчас у нас в каждой колонии работают имамы, они читают вагазы, проводят беседы, организуют даже конкурсы по чтению Корана, жизнеописанию пророков, татарских богословов и прочее. Мы уже прошли путь объяснения элементарных азов.

— Расскажите об имамах, которые работают в этих учреждениях. Их как-то специально готовят?

— Мы подготовили несколько имамов с религиозным образованием специально для работы с заключенными, они приходят от ДУМ РТ один-два раза в неделю в колонии, а в ИК мы выбираем старших по мечетям, мы не называем их имамами, но они тоже участвуют в жизни мечети.

Для имамов мы проводим спецкурсы, чтобы они понимали, что такое исправительное учреждение, с ними работают психологи и другие специалисты. Также мы привлекаем из академии ФСИН России специалистов, они объясняют, как себя вести с осужденными, среди последних ведь разные люди есть. Например, нельзя допускать, чтобы они использовали имамов в своих целях и просили их пронести запрещенные предметы.

«Мы, ханафиты, отличаемся от других групп тем, что не судим людей по каким-то признакам: если человек говорит, что он мусульманин, верующий, то мы верим в это» Фото предоставлено ДУМ РТ

— Да, просьбы у сидельцев могут быть специфические…

— Мы не должны идти на поводу у заключенных, выполнять их просьбы. Единственная обязанность имама — духовное окормление и то, чтобы не нарушались права осужденных, условия содержания были соответствующие. Поэтому должно быть полное взаимодействие с администрацией учреждения. Никаких нарушений внутреннего распорядка быть не должно! Мы за то, чтобы они не нарушали правила, а руководство ФСИН идет нам навстречу и помогает заключенным в выполнении религиозных обязанностей.

— Говорят, что часть осужденных ходят на ифтары или в мечеть на территории колонии только из-за того, чтобы скоротать время…

— Мы, ханафиты, отличаемся от других групп тем, что не судим людей по каким-то признакам: если человек говорит, что он мусульманин, верующий, то мы верим в это. К тому же бывает много случаев, когда человек просто из любопытства приходит, а потом в нем просыпается вера.

«Наш муфтий регулярно посещает исправительные учреждения, его ждут заключенные, потому что у многих накапливаются вопросы, а Камиль хазрат — знаток Корана, шариата, ислама, ученый, доктор наук» Фото предоставлено ДУМ РТ

— Муфтий Татарстана Камиль хазрат Самигуллин тоже часто посещает заключенных.

— Да, это пример другим духовным лидерам регионов, наш муфтий регулярно посещает исправительные учреждения, его ждут заключенные, потому что у многих накапливаются вопросы, а Камиль хазрат — знаток Корана, шариата, ислама, ученый, доктор наук. Им очень приятно, когда приходит человек такого уровня, объясняет. Мы подолгу там сидим, причем не где-то в актовом зале, а в мечети на полу за чашкой чая по два-три часа беседуем. Это большой плюс, который помогает нам в работе, для нас эти заключенные — такие же верующие, как и в любых других мечетях.

— Какое в колониях уделяется внимание татарскому языку?

— У нас там изучают биографии татарских богословов. К примеру, есть колония №10 строгого режима, так там заключенные рассказывают о жизни Ризаэтдина Фахретдина, Галимджана Баруди, Утыз Имяни. А здесь на воле не в каждой мечети про них даже знают! Когда есть знания о выдающихся личностях, которые оставили после себя огромный пласт наследия, то есть и потребность в изучении их языка.