Нуржан Байбусинов: «Меня в Казани, как щенка, бросили на глубину и смотрели – выплыву я или нет. Я выплыл»

- Нуржан, чем вызвана ваша любовь к Татарскому академическому театру оперы и балета имени Джалиля?

- Ваш театр – один из лучших в СНГ. Когда я сюда попал, то буквально с первых же часов почувствовал его высочайший уровень. Здесь работает, на мой взгляд, один из выдающихся европейских дирижеров - Ренат Салаватов. Что отрадно, театр не стоит на месте, он все время растет, все время ставит новые задачи и решает их. И самое главное, здесь есть творчество, и нет интриг. Здесь все заняты делом, а когда люди занимаются делом, им некогда интриговать.

- Что вы, как дирижер, можете сказать об уровне оркестра в театре?

- Оркестр отличный, и это опять-таки заслуга маэстро Салаватова. В оркестре чудная атмосфера – легкая, творческая, без обид и напрягов. Никто не боится за завтрашний день, все спокойно работают, уважая своего главного дирижера.

«МЕНЯ БРОСИЛИ, КАК ЩЕНКА В ВОДУ»

- Когда началось ваше сотрудничество с Казанью?

- Это было в 2007 году, моим первым спектаклем в Казани стала «Спящая красавица» Петра Чайковского. Меня рекомендовал Ренат Салаватов. Мне позвонил в Алма-Ату директор оркестра Николай Андреев и пригласил приехать в Казань. Назвал три спектакля – «Лебединое озеро», «Щелкунчик» и «Спящую красавицу». Я подумал, начну с первых двух, а «Спящую», это самый трудный для дирижера спектакль, оставлю на потом. Прилетел, мне уже в аэропорту дали листочек с распечаткой репетиций и спектаклей. «Спящая» стояла первой! В театре так решили: проверим его на трудном спектакле. Выдержит – хорошо, будем сотрудничать. Не выдержит – попрощаемся. Меня, просто как щенка, бросили на глубину и смотрели – выплыву я или нет. Я выплыл.

- И вот ваша первая встреча с оркестром…

- Уровень был понятен сразу же. Как и уровень артистов балета, кордебалета. Солистов на той первой репетиции не было, они приехали позже. У меня не было возможности посидеть с ними в классе, поговорить и расспросить, как они танцуют те или иные вариации. Я из-за этого волновался, узнав, что они сразу приедут на спектакль. Но мне сказали: «Вы знаете свою работу? Они тоже знают». Спектакль прошел отлично, хотя перед ним я был в шоке, ведь в Алма-Ате я мог неделю сидеть в классе, смотреть, как репетируют артисты балета. Здесь такой возможности у меня не было.

- Это плохо или хорошо – вот так работать?

- Это очень хорошо! Это проверка на профессионализм, которая закаляет и артиста, и музыканта, и дирижера. Непрофессионалы при такой системе сразу же отсеиваются. Я приезжаю сейчас в Алма-Ату совсем другим человеком. Мы тоже приглашаем там в свои спектакли солистов и из Москвы, и из Санкт-Петербурга. И теперь я понимаю их с полуслова. Если нет времени, я могу с ними не репетировать, спектакль и так пройдет хорошо, ведь есть взаимопонимание, которому я научился в Казани. Если ты в балете поймаешь буквально три важных такта, и солистка сделает диагональ, она потом тебя на руках будет носить. В балете нужно реагировать мгновенно, это же не симфония, где есть возможность разогнаться. В балете все решают секунды. Артистов надо прочувствовать, особенно когда они делают вариации, здесь нужны идеальные темпы.

«МЫ ПОЗНАКОМИЛИСЬ В САМОЛЕТЕ»

- А оперу в Казани вы уже дирижировали?

- Пока нет. Здесь такая политика: оперы дирижирует или главный дирижер Ренат Салаватов, или приглашенные дирижеры-иностранцы. Чаще итальянцы, если речь идет об итальянской музыке. В этом случае дирижер работает не только с оркестром, но и с хором, и с солистами, помогает преодолеть языковой барьер. Думаю, это разумно.

- Салаватов тоже часто дирижирует итальянские оперы…

- Да, и иногда бывают парадоксы. У него это получается лучше, чем у итальянцев. В чем причина - никто не знает. Итальянский маэстро вроде бы все знает об этой опере, каждый такт, но встает за пульт Салаватов, и звучание оркестра иное, более глубокое. Наверное, дело в его великолепной дирижерской школе. У иностранцев такой академической русской дирижерской школы за плечами нет.

- А как вы встретились с маэстро Салаватовым?

- Я знал его, еще когда работал в оркестре в Алма-Ате, училище я окончил как тромбонист. Но у нас в училище был еще один обязательный предмет – дирижирование. Он идет со второго курса, а на третьем мы сдаем экзамен. Кто-то отсеивается. Но тот, кто хорошо сдает экзамен, весь четвертый курс занимается дирижированием и получает диплом и как исполнитель, и как дирижер. Потом можно продолжить учебу уже в консерватории.

И вот однажды мы полетели на гастроли в Санкт-Петербург с алма-атинским театром. Я сидел в самолете и, чтобы не тратить время, просматривал партитуру, поскольку по возвращении должен был сдавать экзамен по дирижированию. В это время по проходу шел Салаватов. Увидел партитуру, задержался возле меня, а потом и вовсе сел рядом, заинтересовавшись. Очевидно, это была судьба. И четыре с половиной часа, что мы летели, Салаватов давал мне мастер-класс в воздухе. Мы разобрали мою партитуру, потом он достал все свои партитуры, которые должен был дирижировать на концерте в Санкт-Петербурге. И их мы тоже разбирали. Мы занимались техникой, позицией рук и так далее. Время полета пролетело секундой, я только опомнился на посадке.

- И как дальше развивалось общение?

- Вернулись в Алма-Ату. Я сижу в театре, занимаюсь, вдруг входит Салаватов и спрашивает: что бы я хотел продирижировать – балет или оперу? Я растерялся и наугад сказал, что «Жизель», это спектакль короткий, музыки там немного. Это было для меня больше чем неожиданность. Это счастье на меня свалилось. У меня было шоковое состояние, я даже радости тогда не испытывал. Мне в библиотеке театра даже поначалу не давали партитуру, я же был оркестрант, а не дирижер. Мы с Салаватовым занимались целый год этим балетом, и я был готов на 200 процентов. Мы разобрали каждый такт, каждый строй. Мы просмотрели сотни записей вариантов этого балета, я был готов к любой трактовке с любой балериной. Но первый спектакль дирижировать в Алма-Ате мне не дали, это произошло в провинции, на гастролях. Все прошло хорошо, артисты и публика были довольны. Потом меня взяли в штат, хотя диплома дирижера у меня еще не было. И немного позже я поступил в Казанскую консерваторию сразу на четвертый курс в класс к Ренату Салаватову. Когда учился, начал сотрудничать с казанским театром, диплом у меня даже не спросили.

«В ИТАЛИИ В ТЕАТРАХ ВЫВЕШИВАЮТ СПИСКИ СПОНСОРОВ, ЭТО ДЕЛО ПОЧЕТНОЕ»

- Вы сейчас работаете только в Алма-Ате и Казани?

- Не только, уже провел международный балетный фестиваль в Якутии.

- В финансовом плане кто лучше существует: театр в Казани или в Алма-Ате?

- Хуже живет театр в Алма-Ате, у нас нет таких роскошных постановок. В Казани тратят большие деньги на приглашенных режиссеров, солистов, на сценографию. У нас денег хватает только на то, чтобы обойтись своими силами. Это не всегда хорошо, мы варимся только в собственном соку. Кровь должна обновляться, но у нас этого нет из-за определенных финансовых трудностей.

- У вас в театре есть спонсоры?

- Думаю, что нет. Я, например, стажировался в Италии, так там в театрах просто вывешивают списки спонсоров, это дело почетное. Там стоит очередь из спонсоров. У нас такого не происходит, а классическому искусству выживать без поддержки трудно в любой стране.

- Сколько постановок за год делает театр в Алма-Ате?

- По-разному. Недавно на кантату Карла Орфа Carmina Burana я поставил такой синтетический спектакль, мы назвали его «опера-кантата-балет». В октябре будет премьера оперы «Похищение из сераля», мы пригласили режиссера Юрия Александрова. В декабре ставим «Веселую вдову».

- Как публика посещает театр?

- Охотнее всего посещают балетные спектакли. Алма-Ата – музыкальный город, публика разбирается в музыке, оперу посещают хуже, на нее охотно идут, когда приезжают солисты из других театров, особенно из Большого и Мариинского. В другом нашем топовом театре – в Астане – зал всегда забит.

- Какие планы вы связываете с Казанью?

- В Казани для дирижера есть источник роста и знаний. Когда я возвращаюсь в Алма-Ату, мне все время кажется, что там что-то не хватает – мастерства, идей. А в Казань приезжаю «голодный», начинаю за все хвататься. И только после нескольких спектаклей обретаю покой. В ближайшее время еду на гастроли с вашей балетной труппой в Германию, Данию, Австрию.