Римзиль Валеев: «Подъезды можно подремонтировать, а вот сознание людей совершенствовать трудновато»

ДОРОГА ОТ «МЫ» ДО «Я»

Всегда предупреждают, что, рассуждая о национальном вопросе, надо выражаться аккуратно и осмотрительно. С одной стороны, в случае чего можно схлопотать срок, условный или реальный. А с другой – и того хуже – получить дубиной по башке от личности, которую ты ввел в состояние аффекта своим неуважительным обращением. И того хуже, если речь идет о горячих южных парнях, можешь получить и нож в бок. А может, злобную анонимку в прокуратуру.

Замечено, споры на эту тему не приносят победу ни одной из сторон, позиции спорящих, как правило, не меняются, хотя серьезные доводы все-таки не пропадают бесследно и когда-нибудь срабатывают.

Я не только к этой деликатной материи, но и к другим темам стараюсь подходить разносторонне. Приходится говорить максимально точно и справедливо, чтобы никого не обидеть. Лучше с аргументами, фактами, указывая на источники.

Считается, что конструктивно мыслящего человека всегда уважают, с ним считаются, его стремятся привлечь в свою команду, выдвигают и стараются иметь с ним дело. А за неконструктивность лупят по башке.

Так я считал, работая в различных изданиях и организациях в течение многих лет. Действительно, ни разу меня не посадили, не опровергали и по судам не таскали. И я не давал повода. Работал практически без рекламаций.

Работая в иностранном СМИ, крепко усвоил правило – забыть про свою персону и собственные мысли. "Я", "мне", "меня" – под запретом. Нельзя иметь и выражать свое мнение. Американская журналистика вообще не позволяет иметь свою позицию или точку зрения. Выслушай одну сторону, потом – вторую, и отвали подальше.

Аналитические записки внутренного назначения дают больший эффект, если их писать или печатать анонимно, как бы от имени неизвестных экспертов, почти что самого Бога и только по справедливости.

Такой парадокс: безликое вторжение в проблемы и беззаветное служение истине только кажется заслуженным, само собой разумеющимся делом. Но это тоже, оказывается, утомляет. И не только тебя самого, но и твоих партнеров и тех, чьи интересы ты защищаешь. Если ты за них бьешься по доброй воле, безо всякой оплаты и заказа, за идею, значит это надо тебе. Гораздо интереснее выглядят пасквильянты, информационные киллеры. Ведь они могут навредить, с ними надо договориваться. Добровольный и бесплатный адвокат, а также заступник и радетель за всеобщую справедливость выглядят никчемными типами. Зачем с такими считаться, если они и так "с нами", и куда они на фиг денутся?

Есть еще такие товарищи, которые любят писать о себе во множественном числе - "мы". Как бы от себя лично и, как говорят сатирики, от своего солитера. Таких тоже не очень приятно слушать.

Короче, писать статьи взвешенно, сбалансированно и почти анонимно, ради абстрактных инересов – неблагодарный труд. Поэтому я от абстрактного третьего лица, от многозначительного "мы" перехожу к простому "я", к выражению своих, пусть порой ошибочных взглядов. Что знаю, о чем думаю, то и скажу. Только без обид.

КТО ОБИЖАЕТ СТАРШЕГО БРАТА?

Итак, в прошлой статье я откровенно заявил, что тезис о дискриминации русских в Татарстане – чистейший миф. В этом я глубоко убежден. Намекнул, что у татар поводов для недовольства может быть даже больше. Могу привести еще ряд аргументов, подкрепив конкретными примерами. Представить статистические данные, списки, расчеты и таблицы. Доказывать, что некоторые лица с татарскими фамилиями фактически могут оказаться татарофобами, то есть лучше бы вместо них продвигать более толерантных не татар.

Скорее всего, от таких увещеваний эффект будет нулевой. Потому что представление о национальном дисбалане в органах власти живет не в мозгах некоторых земляков, а в душах, в эмоциональной части черепа, в подсознании. Спорить почти бесполезно.

При желании нетрудно догадаться, как глобализация на российские регионы наступает – преимущественно на русском языке. Именно русский – язык радио, ТV-каналов, интернета, сфер культуры, образования, управленческих структур, хотя в мировом масштабе русский язык доступен лишь 200 - 300 миллионам человек, что соответствует населению некоторых не самых крупных стран. А значит, не исключено, что со временем русский язык может оказаться в том же положении, в котором сейчас находится татарский. Поэтому неплохо бы освоить опыт и практику полилингвизма – владения двумя, тремя и более языками. Именно у татар, башкир, чувашей давно выработана такая привычка.

Лет 10 назад все эти аргументы я выкладывал в беседах за круглым столом совместно с лидерами ОРК – общества русской культуры.

Серьезных ответов, контраргументов сказано не было. Содержание этих бесед опубликовано в газете "Восточный экспресс" и в моей книге "Татары у себя дома", вышедшей еще в 2005 году.

Многое изменилось с тех пор. Но споры о преподавании языков в общеобразовательных школах остались прежними. Татары убеждены, что на самом деле большинство татарских школ – те же русскоязычные учебные заведения, родной язык преподается и применяется в жизни мало. Некоторые политизированные русские полагают, что все обстоит наоборот. Кстати, они не без основания заявляют, что сами татары не говорят на родном языке, не пользуются им. Есть другие, новые факты.

Бывает, несмотря ни на что, семья живет по традициям отцов и дедов, и в обществе, в школах, в культурных учреждениях и СМИ находит нужные себе национальные продукты. И живут сами по себе, что татары, что русские. "А пофиг факты! Я так чувствую, и все! Пошли на митинг!"

В последние годы Эстония, Латвия, Литва упоминаются лишь в этом контексте. Как будто там уже не ловят и не консервируют рыбу, не обрабатывают янтарь, не выпускают автомобили и радиоприемники. Только и занимаются угнетением русских. Хотя не могу не допустить актуальность такой проблемы, хотелось бы лучше и больше знать о странах – бывших союзных республиках, согражданах, интегрироваться с соседями. Мне кажется, русский вопрос в наши края возвращается оттуда.

ЧТО ЖЕ ИЗМЕНИЛОСЬ, А ЧТО НЕТ?

Вот уже четверть века мы живем в совершенно других условиях. Перестройка, изменение политической системы, демонтаж страны, свободный рынок, частная собственность. Выросло целое поколение, которое уже не помнит, как жили деды. Дети и внуки не представляют пустые, без автомобилей и пробок, улицы, дворы без шлагбаумов, подъезды без металлических решеток и дверей. Отдых в Египте, вылет в Европу из казанского аэропорта, даже всемирные саммиты, чемпионаты, фестивали в Казани для них – норма. Мобильный телефон связал каждого человека с ближними, интернет, спутниковое телевидение... Частные дома, целые коттеджные городки, чартерные рейсы – пусть они недоступны всем, но их немало. Бизнес-центры, супермаркеты, рынки, стадионы, бассейны, салоны красоты, модно одетые женщины и мужчины. Будут еще более крутые перемены! Страну, все общество не узнать!

Но загляните в наши дворы с переполненными мусорными баками. Зайдите в большинство подъездов: стены обшарпаны, отвратительные запахи, буквы и неприличные слова на стенах... Они остались приветом из прежней жизни. Бытовое пьянство, алкаши в замызганных квартирах – не редкость. Каждый день видим фотографии и видеокадры из коммунальных новостей по ТV. Все так узнаваемо – это мы! Наша страна, наши дворы и города... Человек, его привычки остаются, несмотря на любые перемены. Замечательная страна Россия, сохраняя и теряя многие культурные, исторические ценности, упрямо воспроизводит и свои дурацкие привычки. В том числе в восприятии национальных ценностей. Советская пропаганда как-то декларировала библейско-коммунистические ценности – равенство, братство, интернационализм. Теперь из средств воспитания остались лишь Уголовный и Гражданский кодексы, милиция, спецназ, пристав и PR. А просто уважать и любить друг друга не учимся, несмотря на обилие стратегий, концепций, круглых столов и «государственных программ» распиливания и так худощавого бюджета.

«ЕМУ КОЛЫБЕЛЬНЫХ ПЕСЕН НЕ ХВАТАЕТ…»

Да, это моя сугубо личная правда. Сказанное выше в моем сознании возвращает к апрелю 1985 года. Тогда я впервые столкнулся с непонятным отношением к этническим ценностям других народов. В газете ЦК КПСС «Советская культура» на заседании редколлегии слушали отчет собственных корреспондентов, работающих в регионах. Когда дошла очередь до меня, член редколлегии Юра Соломонов, с которым мы работали вместе в «Комсомолке», зачитал свою рецензию. Хотя мы, выходцы самой популярной, классной газеты, считали себя элитой на фоне рафинированных интеллигентов консервативной «совкультуры», держались вальяжно и дружно, Юра покатил волну на меня. Как я потом понял, он уже отрабатывал статус редактора отдела, приближенного к первому заму главного. В присутствии коллег услышал, что, оказывается, я образец всех пороков. Мол, культура – не только сцена и музей, но и бытовка на молочной ферме (с чем я согласен абсолютно), собкор в Казани пишет статью о 750-летии эпоса Кул Гали (это была первая в центральной печати публикация о книге «Юсуф и Зулейха»), не чувствует реальных проблем… Надо писать так, чтобы сняли с работы министра культуры или директора филармонии, а наш собкор побратался с татарами… Особенно крепко мне досталось за то, что подготовил авторскую статью (зарубленную на корню) о том, что в телепрограмме «Спокойной ночи, малыши» исполняют только одну песню «Спят усталые игрушки». А надо бы знакомить детей с колыбельными и на украинском, грузинском языках или хотя бы приучать к мотивам разных народов. А там, глядишь, очередь и до татарской колыбельной «Әллүки» дойдет. Напоминаю: в те времена по Центральному телевидению нередко показывали записи наиболее сильных спектаклей народов Советского Союза, в том числе и татарские, и башкирские. Спектакль «Альмандар из деревни Альдермыш» по пьесе Туфана Миннуллина точно показали.

Так вот на редколлегии я был сурово обвинен в неправильном понимании политики партии, уходе в мелкотемье, в национальном уклоне, который выражался в подготовке статей на исторические и национальные темы. Это было необъективно, я не забывал и о русском языке. Написал статью «Хождение за гласным звуком» для газеты СК об экспедиции студентов филфака КГУ в таежный тупик Красноярского края, в заимку староверов Лыковых. Целью экспедиции было изучение образцов русского говора начала ХХ века, записывали на большой аппарат уникальные фонетические особенности речи русских людей, давно оторвавшихся от цивилизации. Не знаю, цела ли сейчас фонетическая лаборатория русского языка под руководством Зельфы Мазитовны Альмухаметовой, и какие научные открытия сделаны по результатам той поездки. При случайных встречах с Валерием Маркеловым, который был душой экспедиции, радуемся друг другу как дети: вот были времена! Помню, друзья – татарские писатели – подшучивали надо мной: мол, русская фонетика без моей помощи погибнет, имея в виду необходимость исследования и татарского языка, в чем будто бы я не больно помогаю.

ЭТНИЧЕСКИЙ НИГИЛИЗМ КАК ПРИЗНАК ЭПОХИ

Поймите правильно, я на Юрия Соломонова не в обиде. Он был винтиком аппаратной системы информации, как журналист и человек, он мог иметь свое мнение. Не исключаю, возможно, и национальность у него не самая коренная в России, и впоследствии это сыграло какую-то роль в карьерном росте. Позже он проявил себя интеллектуальным и демократичным медиачиновником. Но тогда выступил против либерализации телевидения, против защиты национальных меньшинств, а именно – против колыбельных песен на языках «неглавных» народов. Конечно, это пустяк, не вредительство, не «враг нации»... И сейчас среди моих знакомых и друзей может оказаться искренний противник проявления этничности, различных языков и культур в российской обществе, сторонник единственного и титульного в стране народа, но я абсолютно не согласен с таким подходом. Как и записано в законах РТ, в многонациональном Татарстане должны сохраняться культуры и языки всех народов.

На том заседании редколлегии первый зам главного Дмитрий Мамлеев кричал, что в стране уже 40 дней новый генеральный секретарь, начинается ускорение (это потомоно превратилась в перестройку), а мы занимаемся «искусствоведческим бульканьем», отвлекаем от прогресса, заводим страну в национальные тупики.

Разумеется, я не мог заводить такую большую страну в тупик. После заседания редколлегии зашел к нему (татарину по происхождению), заявил о своем уходе. Он меня не уговаривал остаться, но его политическое горлопанство мне было неприятно. Заявление я не забрал, не просил оставлять в должности собкора с персональной машиной и другими льготами. Оформление отставки (надо было согласовать с сектором печати ЦК, объяснить причину, а ее было трудно сформулировать) затянулось на полгода, и все это время я получал зарплату, не выполняя заданий редакции. Правда, потом лет 15 подряд не выходил в отпуск. И все началось с пренебрежительного отношения моих друзей и коллег к колыбельным песням народов моей родины. Они бы ни за что не поняли и не пощадили мой народ. И от того мне не захотелось работать с такими людьми!

НАЦИОНАЛЬНОЕ ЧУВСТВО ПОРОЙ ЦЕМЕНТИРУЕТ, НО ПОРОЙ ДАЕТ ТРЕЩИНУ

Честное слово, до этого момента у меня было весьма слабое национальное чувство, несмотря на то что имел высшее образование по татарской филологии. Но после того случая пришло осознание себя как татарина. До сих пор не понимаю, почему так получилось. Хрупкая национальная материя живуча и плохо управляема. Правота идет не всегда от разума, а порой – от интуиции и ощущения своей принадлежности к какому-то большому сообществу, к многовековым процессам.

Потом началась перестройка, грянули события в Сумгаите, война в Карабахе. Об их причинах было нетрудно догадаться. Не столько демократия, политика, экономика, сколько неудовлетворенность этносов становится бомбой замедленного действия, стимулом отчуждения и последующего разлада. Интересно, думают ли об этом кремлевские политтехнологи?

В 2003 году в Праге на международной конференции я выступал в качестве руководителя национально-культурной автономии татар России перед очень серьезной публикой. Будущий президент Украины, депутат Рады Виктор Ющенко (тогда еще с гладким лицом), бывший руководитель расстрелянного Верховного Совета РФ Руслан Хасбулатов, лидер крымских татар Мустафа Джемилев, правозащитники Л.Федосеева, Олег Панфилов, ученые и политики европейских стран обсуждали пути развития демократии и информационных систем. В конце своего доклада я поделился впечатлениями о поездке в Минск: телеведущие говорят по-белорусски, а большинство участников топ-событий отвечают по-русски. За годы советской власти титульный язык республики был оттеснен на второй план. Я сказал в своем выступлении, что одной из причин развала СССР стало пренебрежение языками и культурами народов страны.

Оказывается, на этой конференции буквально рядом, справа от меня, в президиуме сидел бывший руководитель Белоруссии, один из участников Беловежского аннулирования СССР Станислав Шушкевич. Он, тогда уже завкафедрой и профессор-экономист, после моей реплики взволнованно вскочил с места и заявил в микрофон: «Да, Советский Союз развалился и по этой причине тоже!»

Мы потом поговорили с этим искренним и, на мой взгляд, разумным, честным человеком. Не будучи этнологом или политологом, он осознал этнокультурную составляющую государственного устройства. И, правда, за исключением стран Прибалтики, бывшие союзные республики, особенно среднеазиатские, не так уж и собирались отделяться от Советского Союза. Некоторые даже не помнили своей государственности и не стремились к дезинтеграции. Но все они разбежались, несмотря на страх перед неизвестностью и крупные проблемы, именно из-за отсутствия гарантий сохранения их национальной самобытности. Экономика, социальное развитие некоторых стран перенесли тяжелый стресс. Но ни одна из них не хочет вернуться в прежнее сообщество, никто не пожертвует суверенитетом, этнокультурной самобытностью.

Теперь, когда в жизни так многое изменилось, опять вспоминаю подъезды, дворы с жуткой «стабильностью» быта. На память приходит кондовое восприятие колыбельных песен и фольклора разных этносов. Все это в основном сохранилось в прежнем виде в быту и в массовом сознании. Часто, очень часто народы делят на «чурок» и представителей самых лучших, благородных, «наших» людей. Подъезды можно подремонтировать, а вот сознание, культуру, душу людей совершенствовать трудновато. Возможны даже деградация, ксенофобское и скинхедское восприятие жизни новым поколением.

Талантливый, грамотный журналист, мой коллега Юра Соломонов с его неприятием колыбельных песен разных народов запомнился именно таким. Может быть, случайно и незаслуженно я запомнил его в контексте презрения к языкам и культурам… Возможно, за прошедшие годы его взгляды изменились. И прочие мои коллеги в чем-то стали другими. Много чего произошло в судьбах народов за эти четверть века! Может еще что-нибудь произойдет. А вы и ваши соседи по подъезду в чем-то изменились? Конкретно – по части санитарных условий в подъездах и… национальной самобытности земляков?

Римзиль Валеев