Ренат Муслимов: «В последние 15 лет Россия получила огромные преференции из-за высокой стоимости нефти. Но скоро все будет против нас»

«ПЛАНИРОВАЛ НА 20 ЛЕТ, А СМОТРЕЛ НА 40 ЛЕТ ВПЕРЕД»

— Ренат Халиуллович, вам часто приходится консультировать президента республики по вопросам нефтедобычи?

— Нет, не часто, только по главным вопросам, по стратегии развития отрасли. Например, когда появилась тема сланцевого газа, мы в академии наук РТ разработали соответствующую программу. Даже работая в «Татнефти» главным геологом, я мало занимался «текучкой» — ценами на нефть, текущими вопросами добычи нефти и прочее. Некоторые главные геологи только этим и занимались, а я сам себе определил, что моя задача — смотреть дальше. Я утверждал в министерстве программу работ по разведке и эксплуатационному бурению и каждые полгода контролировал, как идут дела. Конечно, приходилось решать и какие-то текущие проблемы, если они возникали.

— На сколько лет вперед вы смотрите в плане развития отрасли?

— Оказывается, я делал так же, как сейчас делают китайцы: они планируют на 20 лет, а смотрят на 50. Я планировал на 20 лет, а смотрел на 40 лет вперед. Потому что наша отрасль довольно своеобразная и очень рискованная: надо смотреть далеко вперед. Иначе может сложиться неблагоприятная для предприятия ситуация: нехватка запасов нефти для развития, отсутствие фронта работ для бурения и обустройства, в результате — невыполнение планируемого объема добычи.

«ДАЛЬШЕ КИТАЙЦЕВ НИКТО НЕ СМОТРИТ»

— Насколько далеко смотрят американцы?

— Американцы, очевидно, смотрят далеко, но дальше китайцев пока никто не смотрит. Но американцы, в отличие от нас, если делают программы, то их выполняют. В новой России было три стратегии развития ТЭК (топливно-энергетический комплекс — ред.), и все они абсолютно не годились. Потому что стратегии разрабатывали люди, которые в этой отрасли мало чего понимают. Им все равно, какую стратегию разрабатывать: производства мебели, автомобилей или самолетов. Они стратегию напишут на любую тему, в этом они поднаторели. Но они не знают отрасли изнутри. Вот и получается: стратегия есть, а реальных дел нет. Я по всем трем российским концепциям писал замечания, как и ряд других экспертов, и все они подтвердились.

— В Татарстане тоже написали одну стратегию — ее не приняли, написали вторую...

— Стратегию развития отрасли до 2020 года, которую мы составили, принял Госсовет РТ, а потом ее пришлось уточнять из-за уменьшения ассигнований на разведку и эксплуатационное бурение. Но это обычная практика. А сейчас кого-то нанимают писать новую стратегию...

— Нанимают из Татарстана?

— Нет, из Москвы, потому что у нас, видимо, нет таких «специалистов на все руки». Во всех этих делах формальный отбор исполнителей. Поэтому так и получается: стратегию формально напишут, но она, очевидно, будет далека от реальности.

«У НАС СЕЙЧАС КОМАНДУЮТ МАЛЬЧИКИ С IPHONE»

— Почему так происходит? Профессионализм упал?

— Конечно! У нас же сейчас командуют мальчики с iPhone. Эти ребята прекрасно знают, как выиграть тендер. Любой! Потому что они сами пишут условия тендера. И напишут любой отчет. И ни один следственный комитет их ни в чем не уличит, потому что все пункты техзадания формально выполнены. Образно говоря: машина сделана, а она не ходит!.. Дело сделано, деньги потрачены, а главного-то нет! И ни один суд к ним не подкопается.

— То есть теперь правят менеджеры, а не специалисты-отраслевики?

— Менеджеры, но надо добавить — успешные... Это наша беда. Я считаю, в России две главные беды: первая — это коррупция, а вторая — кругом некомпетентные люди. И об этой второй беде мало говорят. Ну и, само собой разумеется, бюрократия, которая в России была всегда. Сейчас она зашкалила все мыслимые пределы.

— Согласитесь, такая ситуация в России создалась в том числе и благодаря доходам от добычи нефти и газа...

— Конечно! В советское время нефтяники пуп надрывали, сделали огромный задел, а теперь многие живут на старых запасах. Наши олигархи на нефти и газе заработали быстро, но в душе они знают, что рано или поздно у них все отберут...

— А отберут?

— Конечно, отберут! Поэтому они свои основные деньги и держат на Западе.

— Но и там начали отбирать, например, на Кипре...

— И там отбирают!

— В Татарстане удалось сохранить стратегическое развитие нефтяной отрасли?

— Конечно, стратегия развития отрасли есть, а иначе зачем все мы работаем?

«ДЛЯ АНАЛИЗА НУЖЕН ЗДРАВЫЙ СМЫСЛ»

— Так почему же не приняли концепцию программы развития ТЭК республики, которую разрабатывала команда Ильшата Фардиева, когда он был министром энергетики?

— Команда Фардиева? Сам он этим не занимался, очевидно, было поручено замам. Они меня пригласили в рабочую группу, дали на ознакомление три тома. Я думал, что это стратегия, и начал листать. Оказалось, что это не стратегия, а руководство, как писать стратегию. В трех томах — как писать стратегию... Даже сама стратегия должна быть в одном томе! По-моему, они сами обрадовались, когда ликвидировали министерство энергетики, с них теперь не спросят... Стратегию можно было не писать. Они и не могли написать ничего путного. Писали мне: вы слишком критично относитесь...

Для того чтобы написать стратегию, сначала надо проанализировать ситуацию в мире, в России, Татарстане. А для анализа нужны не только знания и техника, но и здравый смысл. В этой стратегии я возглавлял нефтяную часть, а все остальное — замминистра энергетики РТ Фарид Туктаров и другие. Туктаров — умница... Я тогда предложил помощнику президента РТ Ринату Сабирову написанную часть стратегии — по развитию нефтедобычи — утвердить отдельно, чтобы она стала примером, как писать по остальным направлениям ТЭК. Но этот вопрос так и не решился. В «Татнефти» в свое время мы всегда знали, что, куда и зачем развивать.

— А сейчас в «Татнефти» есть специалисты, способные писать стратегии?

— Они могут написать. Но сейчас это сложно сделать, потому что там народ поменялся.

«ЛЮДЕЙ НАДО МЕНЯТЬ»

— В республике есть понимание, куда развиваться нефтедобывающей отрасли?

— Конечно, есть. Все у нас есть. Но скоро не будет.

— Почему?

— Людей надо менять. Все зависит от людей, от руководителей. Вот сейчас все говорят: инновации, инновации. А ведь мы идем неправильным путем. И «Газпром», и «Роснефть» идут по старинке: инвестиции, объемы, строительство. А в мире сейчас работают по-другому. Сегодня на Западе главное — накопление знаний и технологий, доступность информации. И в этом уже даже не институты главные, а индивидуум — человек, генерирующий идеи. Мы же все делаем наоборот, мы человека не ценим. Если мы не создадим такие же условия для развития науки, как на Западе, мы скоро даже не будем понимать, что и как они делают.

А в советское время по блату человека поставить было нельзя. В общем, это не было практикой. Я, например, за 40 лет работы в «Татнефти» в геологии только одного человека поставил по просьбе генерального директора, и то только потому, что он был все же каким-никаким специалистом. Сегодня опора в «Татнефти» в основном на свою домашнюю науку («ТатНИПИнефть»). Надо привлекать (как на Западе) университетскую и нашу академическую науку, ученых со стороны, а главное — крупных, известных ученых.

«ПЛАТНОЕ ОБРАЗОВАНИЕ — ЭТО САМАЯ НАСТОЯЩАЯ ДИВЕРСИЯ»

— Ваше мнение по качеству подготовки кадров для нефтяной и газовой промышленности, и что нужно сделать для его повышения (если оно требуется)? (Азат)

— Конечно, качество подготовки кадров для отрасли стало намного хуже. Я считаю, платное образование — это самая настоящая диверсия: нерадивого студента никак не отчислишь. Я преподаю на геофаке КФУ, и у меня заведено так: если студенты не сдали мой экзамен пять раз, я их всех собираю, читаю им лекцию и говорю: вы никому не нужны, потому что ничего не знаете, но я вынужден вам поставить тройку, а вы лучше бегите из этой отрасли. Даже если они по блату потом попадут куда-то, работать все равно не смогут и будут вынуждены уйти. Предприятие будет мечтать от них избавиться.

— И сколько таких студентов?

— Прилично. Но в то же время 3 - 5 процентов студентов — это супер! Однако эти супер, в основном, в России не остаются. У меня, например, был один студент, так ему приглашение на работу прислал лично король Саудовской Аравии!

— Почему таких суперспециалистов у нас удержать не могут?

— А как их удержишь?

— Деньгами, очевидно.

— У нас так не платят. Но нужны комфортные условия, признание и уважение. И люди уезжают или за рубеж, или в Сибирь. В становлении специалиста еще очень многое зависит от того, куда на производстве ты попадешь по окончании вуза. Если в «хорошие руки» — специалист получится. А у нас сейчас научат совсем другому: чинопочитанию, работе по стойке смирно. Специалистов, свое мнение имеющих и отстаивающих его, по всей России теперь не ценят.

— Разве так же не было в советское время?

— Нет, что вы! Если человек подавал надежды, его всемерно поддерживали. Наверное, было всякое, но все-таки самостоятельное мышление уважали, считались с ним. Инициатива поощрялась. Не было такой бюрократии и боязни всего и вся, прежде всего начальства. И при этом геологов обычно поддерживала центральная и региональная власть. Было даже утвержденное советом министров СССР положение о геологической службе, и мы им пользовались.

«И ХОРОШО, ЧТО СУМАСШЕДШИЕ ИДЕИ ОВЛАДЕВАЮТ УМАМИ»

— На недавнем нефтяном форуме вы заявили, что запасов нефти у нас хватит аж на 200 лет. На чем основываются ваши прогнозы? Почему никто другой об этом не говорит? (Андрей Федоров)

— По официальным данным, запасов нефти в Татарстане хватит на 25 - 31 год, если добывать в таком же режиме. Считается это так: делишь объем разведанных запасов на объем добычи на предстоящий год, и получается срок, на который этих запасов хватит. Конечно, на практике срок больше, но дальше добыча идет с падением объемов.

Сегодня надо проводить углубленное изучение недр, развивать разведку, делать инновационное проектирование, внедрять инновации, позволяющие повысить коэффициент извлечения нефти. И это, по нашим исследованиям, даст в РТ дополнительно еще примерно 1,4 миллиарда тонн нефти. При нынешнем объеме добычи — это еще плюс 43 года, в том числе 800 миллионов тонн на супергигантском Ромашкинском месторождении. Это продлевает жизнь Ромашкино на 135 лет, примерно до 2200 года.

Несколько лет назад была составлена схема разработки Ромашкинского месторождения до 2065 года, согласно которой рентабельность добычи в тех ценах, которые были на момент планирования, сохраняется только до 2032 - 2035 годов. Согласно же идее о глубинном нефтеобразовании, нефть будет всегда, пока существует наша планета. Всю жизнь большинство ученых говорили, что нефть имеет биогенное происхождение — от разложения биоорганизмов на протяжении миллионов лет.

Но были и сторонники другой теории — абиогенного происхождения нефти, то есть из глубин недр Земли. Абиогенщиков в советское время никуда не пускали: не разрешали вести научные исследования, не разрешали публиковаться, не платили деньги за исследования и т.д. Но оставались отдельные энтузиасты. А в период рыночных отношений эту теорию признало большое число ученых. Почему никто об этом не говорит? Обычно ученые углубленно занимаются только частью проблемы (а таких частей в этой важнейшей проблеме — десятки). Мне же в силу своего опыта работы приходилось заниматься этими вопросами глобально и комплексно.

— А вы какой теории придерживаетесь?

— Я признаю и то, и другое, являюсь сторонником теории полигенеза. Потому что в лабораторных условиях получали нефть и биогенной, и абиогенной составляющей. Для меня стоит вопрос только в том, чего там больше — биогенного или абиогенного.

В мантии Земли есть водород, углерод, огромное количество метана. В результате признанного большинством ученых процесса дегазации недр все это поднимается из глубин недр в осадочный чехол. Более того, как показал Азарий Александрович Баренбаум (сторонник биосферной концепции нефтегазообразования в результате глобального геохимического круговорота углерода и воды на планете), Земля постоянно подпитывается углеродом из космоса.

Он обосновал новую парадигму — галакто-центрическую. Согласно этой модели, эволюция Галактики сопровождается непрерывным разрушением звезд в ее ядре и выносом продуктов их дезинтеграции в виде двух газопылевых потоков. Распространяясь в экваториальной плоскости Галактики, газ и пыль конденсируются в плотные облака, кометы и звезды. Эти процессы усиливаются в зонах пересечения струйными потоками четырех известных спиральных галактических рукавов. Солнце, обращаясь вокруг галактического центра по эволюционирующей эллиптической орбите, периодически пересекает струйные потоки и спиральные рукава Галактики. Когда солнечная система, вращаясь, попадает в эти струйные потоки, Земля бомбардируется кометами и астероидами, несущими углерод, который затем с водами попадает в недра, где происходит реакция синтеза углерода и водорода. Так Земля обогащается углеродом из космоса. Баренбаум доказал, что один цикл этого обогащения составляет всего 40 лет. То есть абиогенным путем месторождения формируются не миллионы лет, а мгновенно, если смотреть с позиций геологического времени. Биогенным же путем — по-прежнему нужны миллионы лет. А нефтяные месторождения осадочного чехла постоянно подпитываются углеводородами из глубин земных недр.

Есть масса месторождений, где официально запасов уже нет, а нефть они все дают. Студентам для наглядности я привожу в пример яйцо: под скорлупой есть пленка — это часть сформировалась за счет органики, а все остальное — это нефть неорганического генезиса. Вот такие пропорции органической и неорганической нефти. Один ученый из Украины даже сказал, что запасов нефти абиогенного генезиса на Земле в 800 раз больше, чем нефтей биогенного происхождения. Возможно, он прав. И хорошо, что подобные сумасшедшие идеи рано или поздно овладевают умами, объясняя многие факты.

По данным глубинного сейсмического зондирования Земли, под крупными месторождениями можно видеть зоны разлома, которые есть и под Ромашкино, и под Уренгоем. Они и служат каналами подпитки углеводородами вышележащих месторождений в осадочном чехле. И надо отметить, что существует неоднородность в размещении запасов нефти и газа на планете — как по площади, так и по разрезу. Больше всего их в отложениях мелового и юрского периодов — примерно 29 и 23 процента всех мировых запасов соответственно. Например, в Сибири запасы углеводорода залегают в слоях мелового и юрского периодов, а в Татарстане — девонского и каменноугольного (по 8 процентов от мировых запасов углеводородов).

А по площади залегания углеводородов отмечается территория, которая идет от Мексиканского залива, захватывает север Африки и Ближний Восток. Эта территория занимает 17 процентов планетарной суши и шельфа, а запасов углеводородного сырья имеет 68 процентов. Некоторые даже считают, что нефть есть там, где живут мусульмане...

«НИКАКОГО «ПИКА ХУБЕРТА» ДЛЯ ЗЕМНОГО ШАРА БЫТЬ НЕ МОЖЕТ»

— Конечно, нефть есть и в США, в Венесуэле, Канаде, Норвегии...

— А всех обиженней оказались территории, прилегающие к Южному полюсу планеты, они занимают 38 процентов Земли, а ресурсов там — всего 4 процента от мировых.

Есть теория пика добычи нефти Кинга Хуберта — «пик-ойл», согласно которой после достижения пика в добыче нефти неминуемо наступает падение. По этому поводу до сих пор в мире идет дискуссия. Я же считаю, этот пик характерен для каждого месторождения, но это не касается ни регионов, ни стран, потому что будут находиться новые месторождения, и новые виды углеводородного сырья, и «пик» будет продлеваться за счет этого. То есть никакого «пика Хуберта» для Земного шара нет и быть не может.

У каждого вида углеводородов будет своя ниша. Вот, например, сейчас на слуху углеводороды из сланцевых отложений. Потом, наверное, пойдут газогидраты, а их на несколько порядков больше, чем традиционных нефтей. Конечно, их очень сложно добывать, поскольку они в труднодоступных местах, в том числе — ложе мирового океана, и углеводороды на молекулярном уровне связаны с водой. Но японцы уже занимаются этой темой.

— А американцы не занимаются?

— Такие великие энергетические державы, как США, Китай и Россия, должны заниматься всем. Как, например, мы будем заниматься сланцевым газом. Хотя это и не значит, что мы начнем его немедленно добывать. Как все будет развиваться дальше, будет зависеть от результатов исследований. Но хорошо, что сегодня фундаментальные теории и результаты глобальных исследований общедоступны. Правда, в России с реорганизацией академии наук все может рухнуть... Но в Татарстане, я думаю, в любом случае такие исследования будут вестись.

— Как вы считаете, эта реорганизация РАН — диверсия или некомпетентность?

— Все вместе.

— А что рухнет? Ученые же останутся...

— Когда перешли на рыночную экономику, фундаментальные исследования практически прекратили. И никто их финансировать не будет: ни государство, ни предприятия. А в США государство финансирует исследовательские работы. Даже такие, у которых один-два сторонника среди ученых. Как, например, у абиогенной теории возникновения углеводородов. Американцы по своему опыту — биогенщики, но абиогенные исследования тоже финансируют. У нас много неоргаников, а в новой России финансирование этого направления прекращено.

«ВЫРУЧКА ОТ ПРОДАЖИ НЕФТИ У НАС НЕ БУДЕТ РАСТИ»

— В Татарстане есть своя академия наук. Фундаментальные исследования там финансируются каким-нибудь образом?

— Только если «каким-нибудь образом»...

— По остаточному принципу?

— По остаточному принципу — это было бы неплохо, но и такого нет. Одни крохи... Про необходимость поддержки фундаментальной науки много говорят, но ничего для этого не делают. Вся российская нефтяная наука финансируется меньше, чем одна западная транснациональная компания, допустим, Shell. О чем тут говорить?!

— Почему же такое происходит? Из-за нехватки денег или по недомыслию? Или политика такая?

— Денег в стране немерено! Страна получила уникальную возможность — эти последние 15 лет, когда нефть такая дорогая, о чем еще недавно никто из нефтяников и мечтать не мог. Начиная с 1928 года, когда был создан международный картель «Семь сестер», нефть до 60-х годов XX века не перешагивала порог в 1,2 доллара за баррель. И только после кризиса 1973 года, когда страны ОПЕК наложили эмбарго на экспорт нефти, цена начала расти. Но даже после этого никто не мог предположить, что цена может повыситься до 20 - 30 и более долларов за баррель, не говоря уж о сегодняшних 100 долларов и более.

Одновременно вся интеллектуальная продукция в мире стала дешевой: компьютер раньше стоил как 600 баррелей нефти, а сейчас — как 5 - 6 баррелей. То есть в последние 15 лет Россия получила огромные преференции, новая интеллектуальная продукция дешевая, а у нас нефтяных и газовых денег много. Но скоро пойдет другой цикл: нефть и газ будут дешеветь, а все остальное — дорожать. То есть все будет против нас. Если мы ничего другого не разовьем, только на нефти и газе далеко не уедем.

В исследованиях РАН под руководством академика Макарова сделан прогноз тенденции в стоимости углеводородов на 2040 год. Цена будет колебаться от 50 до 150 или до 200 долларов за баррель. Но что такое 150 долларов, например, в 2025 году? Это меньше сегодняшних 100 долларов. То есть выручка от продажи нефти у нас не будет расти даже в нормальные годы, а у нас все планы строились с расчетом на непрерывный рост цен. А в кризисные годы ситуация будет архисложная.

Кроме того, очевидно, спрос в большинстве случаев будет меньше предложения. Это связано с кардинальным изменением мировой конъюнктуры. Сейчас это связано с новым видом углеводородных ресурсов из сланцевых отложений. Затем, видимо, будут и другие виды углеводородов. Но уже сейчас США прогнозируют добывать 594 миллиона тонн нефти в год и держать первое место по добыче газа. А они свои планы обычно выполняют. Много еще и других негативных мировых факторов для экспорта российской нефти и газа.

В этих условиях крайне негативной конъюнктуре, теоретически, можно было бы попытаться противопоставить рост добычи нефти, но, как говорит подавляющее большинство экспертов, если мы и сумеем как-то удержать достигнутый уровень добычи в 500 миллионов тонн к 2020 году, то после этого нас ждет существенное падение добычи нефти.

Чтобы этого не случилось, можно изучить опыт развития нефтяной отрасли штата Техас США и попытаться его применить в России. Теоретически это возможно. Но практически нет, так как Россия не Америка (а Техас — это настоящая Америка). Россия похожа в этом отношении на Калифорнию, добыча в которой, несмотря на наличие ресурсов, упала на 21 процент по политическим причинам.

«ВСЕ ВЕДЕТ К НАРУШЕНИЮ ЭКОЛОГИИ. НО ЛЮДИ НАХОДИЛИ ВЫХОД»

— Перспектива — это сланцевые углеводороды? Но ведь разработки сланца ведут к экологической катастрофе!

— Всю жизнь перед человечеством стоял вопрос экологии. Что бы человек ни делал, все ведет к нарушению экологии. Но люди находили выход. И сланцевый газ, и сланцевая нефть, безусловно, найдут выход в отношении экологической безопасности. Все пойдет: и угольный метан пойдет, и газовые гидраты. Когда в РТ начали добывать нефть, экология тоже пострадала. Причем доказывали, что иначе и нельзя. Самая тяжелая экологическая ситуация на юго-востоке нашей республики была в 1968 году, когда в Волге и Каме перестала водиться стерлядь. Но в стране ужесточили законодательство, а в «Татнефти» разработали экологические программы, и ситуация резко улучшилась. Сейчас стерлядку можно поймать не только в Каме, но и в Волге. Ситуация кардинально изменилась в лучшую сторону.

— То есть вы верите в сланцевую революцию, в ее эффективность, в ее безопасность для экологии?

— Конечно, верю! Но экология — вопрос большой... В США Техас всегда был впереди по добыче нефти. И за последние пять лет штат удвоил добычу — с 50 миллионов до 100 миллионов. Они планируют к 2016 году еще раз удвоить добычу, а к 2020 — утроить. А Калифорния, напротив, более чем на 20 процентов снизила добычу. Почему?

Техас хочет добывать нефть и делает для этого все: принимает соответствующие законы, стимулирует развитие старых месторождений и обводненных малодебитных скважин. В Техасе нефтедобыча — это 400 тысяч новых рабочих мест. А в Калифорнии элита вложилась в «зеленую» экономику. Суд запретил делать гидравлические разрывы пласта (ГРП). Элита довольна, а безработица растет, подоходный налог — 13,3 процента. А в Техасе подоходный налог — 0! Лицензии в Калифорнии на бурение оформляются неделями и месяцами, а в Техасе — за четыре дня. Техас производит сланцевую нефть в основном с помощью ГРП. Но это не единственный метод. Если будет установлен существенный ущерб экологии, техасцы придумают другие, более экологичные методы добычи.

— Но посмотрим лет через 10, чем закончится вся эта история!

— Конечно, вопросы экологии есть, и в Техасе это понимают. Например, на одном из месторождений можно было добывать сланцевой нефти в 100 миллионов тонн, но решили пока добывать только 50 миллионов. Все вопросы экологии разрешимы. Человечество это доказывало много раз и в различных отраслях.

Перед человечеством стоит дилемма: развивать промышленность, нарушая экологию, или не развивать ее, сохраняя экологию в первозданном виде. Но человек никогда не откажется от благ, которые дает ему добыча нефти! Уже не в силах отказаться... Человечество всегда находило решения сложных технических проблем, и у меня нет никаких сомнений в том, что и сейчас так будет.

— Но ведь есть другие источники энергии!

— Фукусима показала нам всем, чего стоят другие источники! И террористы не дремлют...

Окончание следует.