Если просмотреть брачные объявления в любой южноазиатской газете, невозможно не заметить, какую важность в регионе придают оттенку кожи. Во многих из них — если не во всех — как желательный указан светлый цвет кожи. Хотя некоторые из самых красивых женщин в мире - смуглые (в частности индийская актриса Рекха (Rekha)), большинство людей считает, что светлокожие привлекательнее. В России цвету кожи тоже придают огромное значение. На въездном контроле в аэропорту, к темнокожим относятся совсем не так, как к людям скандинавского типа – первых зачастую тщательно расспрашивают перед тем, как впустить в страну, а вторым обычно просто с улыбкой кивают. Очевидно, что многие в России до сих пор не осознали, как далеко продвинулись вперед народы Азии. Эти люди до сих пор смотрят на мир через призму 19 века, в котором Европа правила на планете.

 

Неудивительно, что с тех пор, как в 1992 году (так в тексте, - прим. перев.) распался Советский Союз, Россия с тоской глядела на Европу, мечтая только о том, чтобы ее признали полноценным членом европейской семьи. Однако московские политологи, считающие европейскую интеграцию естественным для России путем, похоже, не понимают, что Франция и Германия (вместе составляющие центр тяжести Европейского Союза) никогда не впустят Россию в свой клуб, ведь это значило бы пожертвовать собственным привилегированным положением. В 1990-х годах Борис Ельцин выполнял одну команду США и Евросоюза за другой, в надежде на то, что Москве позволят занять одну из ведущих позиций в Атлантическом альянсе. В итоге он только уничтожил изрядную часть научного потенциала страны, а требования к России все продолжали нарастать, пока в 2003 году президент Владимир Путин не решил, что с него хватит, не повернулся к Востоку и не начал возлагать надежды на Китай и возрождать старую дружбу с Индией.

 

Россияне – не европейцы и не азиаты. Они – особый народ, связанный с обоими континентами, и сочетающий в себе как европейские, так и азиатские черты характера. Их страна, в сущности, служит мостом между Европой и Азией, и культурно – да и исторически – отличается от основателей ЕС. Однако сейчас, при президенте Дмитрии Медведеве, во власть вернулись те, кто верховодил во времена Ельцина. Медведев дистанцируется от ставившей во главу угла российские интересы политики, которую вел его предшественник Путин (сейчас занимающий пост премьер-министра). На окружающих его советников большое влияние оказывает Франция, и еще большее – Германия. Эти люди склонны полагать, что "Восточная Европа заканчивается во Владивостоке", то есть, другими словами, включают в состав Европы всю азиатскую часть России. Они пренебрегают тем фактом, что восток России соседствует с входящими в число трех крупнейших экономик мира Японией и Китаем, а также с Южной Кореей, и, кроме того, находится географически ближе, чем Европейский Союз, к Южной и Юго-Восточной Азии – двум крайне динамичным регионам.

 

Вместо того, чтобы использовать это географическое преимущество, западники из окружения президента Медведева 95 процентов своего внимания уделяют США и Евросоюзу, которые регулярно посещает и сам президент. Чтобы понять глобальные приоритеты Медведева, достаточно посмотреть на расписание его зарубежных поездок. В точности, как это было принято в ельцинские времена, он надеется, что Россию спасут США и ЕС и игнорирует весь остальной мир. Команда Медведева уверена, что лишь эти две силы могут дать России деньги и технологии, которые необходимы ей для процветания. Недавно он попросил Америку помочь ему создать в России "новую Кремниевую долину". Разумеется, в ответ ему дали множество обещаний, только вряд ли большинство из них будут выполнены. С какой стати США будут сами создавать себе конкурента, если с 1993 года их политика была направлена на то, чтобы лишить Россию независимого научного потенциала? Изрядная его часть была в итоге потеряна при Ельцине, в крайне трудный с экономической точки зрения для народа период, для которого была характерна социальная напряженность, вызванная переходом огромных кусков государственного имущества под контроль мафии. Удивительно, что многие из советников Ельцина, помогавших ему проводить эту разрушительную политику, тем не менее, находятся сейчас в фаворе у Медведева. Они, по-видимому, твердо намерены добиться возвращения к политике 1993-2003 годов, предполагавшей, что не стоит добиваться стратегической независимости, зато следует полагаться на США и Европу. Хотя в России Путин популярнее президента Медведева, США и Евросоюз явно предпочитают последнего. В результате "международные СМИ" Путина критикуют, а о Медведеве отзываются в основном положительно. В связи с этими и другими факторами Путин, по-видимому, отошел в сторону, в то время как Медведев со своими советниками (которые резко отличаются от группы, окружающей Путина) надеется получить технологии и инвестиции от Вашингтона и Брюсселя. Тем временем, с востока за всем этим спокойно наблюдает новая сверхдержава - Китай. За последние десять лет Пекин стал главным экономическим партнером Москвы, особенно на востоке России. Постоянный приток китайских мигрантов отмечается не только в пограничных городах, но и в глубине территории страны. Китаю нужны природные ресурсы, и у России они есть. Южнее находится Индия, с которой при Путине Россия вновь завязала тесное партнерство, в том числе в области "чувствительных технологий". Для Дели – особенно после того, как президент Барак Обама отказался от обещанного Бушем укрепления сотрудничества в области высоких технологий и в космической отрасли, - Россия остается надежным партнером, хотя, если премьер-министра Путина оттеснят на обочину, Москва может вернуться к ельцинской политике перевода отношений с Индией на более низкий уровень.

 

Похоже, что специалисты по внешней политике из окружения Медведева, часто посещающие США и Евросоюз, но практически никуда больше не ездящие, не понимают, что 2010 год - это не 1910-й и даже не 1990-й. Азиатские инвесторы чувствуют, что инвестиционные фонды Нью-Йорка, Лондона и Франкфурта их обманули. Только арабы потеряли около 1,3 триллиона долларов. Сейчас они ищут альтернативные направления для того, чтобы инвестировать излишки прибылей, и если азиатские страны смогут собраться и сформировать собственные финансовые учреждения, они могут оказаться более привлекательными, чем европейские и американские структуры, которые заинтересованы в первую очередь в выплате своему руководству ежегодных бонусов. В значительной мере благодаря активным усилиям Владимира Путина, сегодня Россия обладает хорошей репутацией в Азии, Африке и Южной Америки – регионах, которые как раз сейчас выходят из тени своих былых хозяев.

 

Кстати, лидеры Пакистана в отличие от Медведева Востоком не пренебрегают. Я пишу эти строки в Пекине, в котором сейчас находится президент Зардари. Десятилетия благосклонного освещения в СМИ "всепогодной дружбы" между странами принесли свои плоды – китайцы с большим уважением относятся к своим пакистанским партнерам, а такие жесты, как быстрое предложение помощи жертвам землетрясения в Китае дополнительно укрепляют эту близость. Именно поэтому Зардари так тепло встречают в Пекине и не задают ему вопросов, с которыми ему пришлось бы столкнуться в США и приходится сталкиваться на родине. Между тем, Индию в первую очередь интересует, намерен ли Китай, как сообщалось, установить еще два реактора в Часме. На фоне заявлений китайского руководства о том, что оно намерено параллельно строить отношения с Индией и Пакистаном, если Пакистан получит эти два реактора, индийский МИД ожидал бы столь же серьезного жеста и в адрес Индии. Дело не только в энергии, которую эти реакторы будут генерировать - новые атомные объекты позволят пакистанским ученым и техникам, которые и так компетентнее, чем в любой другой стране с мусульманским большинством населения, серьезно повысить квалификацию.

 

Если Владимир Путин сохранит определенное влияние, китайское руководство сможет быть уверено, что Москва встанет на сторону Пекина, даже если Вашингтон выступит против его ядерного сотрудничества с Пакистаном. Если президент Зардари сумеет добиться от китайской стороны публичного обещания построить два новых реактора, это будет означать, что Пекин считает отношения с Пакистаном более важными, чем возможное укрепление связей с Индией. В настоящий момент Индия практически не допускает китайские компании в секторы телекоммуникаций, энергетики и инфраструктуры, а это, между прочим, рынок объемом в 60 миллиардов долларов. Как и Пакистан, Индия также строит новые АЭС, причем пока (несмотря на сильное профранцузское лобби в индийском правительстве) все новые контракты отходят к России. Достаточно слегка ознакомиться с данными экономической статистики, чтобы понять, что России, если она хочет серьезно увеличить свои темпы роста, следует повернуться к Востоку и Югу. Такой же совет можно дать и остальным странам, особенно Индии и Пакистану, которым дружба могла бы дать многое, и которые многое теряют из-за вражды. Возможно, однажды президента Пакистана примут в Дели так же тепло, как встречали в Пекине президента Зардари и его очаровательных дочерей. Вспомним, как Зульфикар Али Бхутто (Zulfiqar Ali Bhutto) привез в Шимлу в 1972 году на встречу с Индирой Ганди свою дочь, восхитительную Беназир. Может быть Асифа и Бахтавар пойдут по стопам своей матери и тоже займутся политикой? Во всяком случае, на китайцев их обаяние подействовало!

 

 

Автор – заместитель председателя Центра перспективных исследований Манипала (Manipal Advanced Research Group), заведующий кафедрой ЮНЕСКО по культуре мира и ненасилия и профессор геополитики Университета Манипала (Manipal University) (штат Харьяна, Индия).

(Pakistan Observer, Пакистан, М. Д. Налапат, 12.07.10)