Рафаэль Халилуллов
Рафаэль Халилуллов

ЮМОРИТЬ БЕЗ ГОСУДАРСТВА НЕ ПОЛУЧАЕТСЯ

— По сути, «Чаян» — один из немногих татарстанских брендов, сохранившихся от советской эпохи. Почему не выдержали конкуренцию другие подобные издания? Тот же «Крокодил»?

— На самом деле юмористические журналы в России выходят. Причем их немало. Я бы поделил их на два вида. Во-первых, это коммерческие издания, часто рассчитанные на непритязательного читателя, с шутками порой ниже брючного ремня. Они, особо не мудрствуя, тащат контент из интернета. Минимум затрат, максимум прибыли. Дешево и сердито! Благодаря хорошо налаженному продвижению они и заполонили газетные полки. В то же время есть небольшая группа журналов, таких как «Чаян», которые сохранились еще со времен Советского Союза. Это журналы с авторскими текстами и рисунками. Их немного, но они есть. Это башкирский журнал «Хэнэк» («Вилы»), марийский «Почемыш» («Оса»), екатеринбургская «Красная Бурда» и другие...

Недавно в нашу редакцию пришло письмо из Минска от коллег из юмористического журнала «Вожык» («Ежик»). Он выпускался с 1942 года, чуть ли не в партизанских лесах. Но после развала Союза некоторое время не выходил, а теперь вновь возродился. «Ежики» прислали нам трогательное письмо, сообщив, что хотят познакомить белорусских читателей с журналами, которые сохранились со времен единой страны. Мы с удовольствием обменялись материалами. Так что теперь с Беларусью у нас не только экономические и политические, но и юмористические связи.

Вообще, в Советском Союзе было три мощных юмористических издания с большими тиражами: московский «Крокодил», украинский «Перец» и наш «Чаян», который по статусу был изданием автономной республики, но расходился по всей стране. Его можно было встретить во всех уголках, где жили наши земляки.

Увы, новые времена не пощадили многие журналы. Так, «Перец» закрыли в 2014 году, буквально за несколько месяцев до майданных событий. Официальная версия — по экономическим причинам. Странно, но у самостийных державников не нашлось средств поддержать самое что ни на есть национальное издание — настоящую антологию украинского юмора...

«Крокодил» в начале 90-х годов акционировали сами сотрудники редакции. Попробовали жить самостоятельно. Но неискушенные в рыночных реалиях журналисты и художники не смогли удержать журнал на плаву, и он, грубо говоря, пошел по рукам. Сначала один толстосум его перекупил, потом другой... Издавали его в разных вариантах и форматах, чуть ли не на оберточной бумаге, в конверте... Но весь этот «креатив» не спас знаменитый бренд. Некогда популярнейшего журнала сегодня нет.

В конце прошлого года у нас была видеоконференция с представителями федерального агентства по печати и массовым коммуникациям. И одна из московских дам сообщила, что к ним часто обращаются читатели и спрашивают, где можно купить «Крокодил». Оказалось, что потребность в таком издании существует. И она тут же вспомнила: «У вас же в Казани есть «Чаян»...» «Да, есть, — ответили мы, — и ему уже 93 года! Если надо, готовы заменить «Крокодил»...»

Я везде и всем говорю: «Чаян» живет благодаря поддержке республики, благодаря госзаказу, благодаря пониманию того, что единственный в мире юмористический журнал на татарском языке не должен сгинуть, как его менее удачливые собратья...

ЮМОР МЕЖДУ ДОБРОМ И ЗЛОМ

— Восприятие юмора татарами и русскими разное?

— Вообще, я подозреваю, что законы юмора, как и законы науки, одинаковы для всех. Безусловно, есть особенности языка, своеобразие менталитета, истории, культуры... Есть разные сюжеты и герои юмористического фольклора того или иного народа, но механизмы и мотивы, вызывающие улыбку у человека, приблизительно схожи. В этом универсальная природа юмора. Да и шутят люди по всему свету примерно об одном и том же. Везде не любят чиновников, политиков, налоги... Высмеивают жадность, трусость, чванство, глупость, невежество. Несовершенство человека и несправедливость общества — вот две глобальные темы, над которыми не перестает смеяться человечество.

Конечно, родной язык «Чаяна» — татарский. Но с 1956 года журнал заговорил и на русском. Благодаря этому значительно расширилась его читательская аудитория, появились новые авторы. Мало кто знает, но «Чаян» в свое время приютил на своих страницах опальных Жванецкого и Задорнова. И сегодня многие российские писатели и карикатуристы с удовольствием с нами сотрудничают, несмотря на наши смешные гонорары. Интернет, конечно, дает им огромные возможности, но они считают важным для себя публиковаться именно на бумаге. Видимо, потому, что рукописи все-таки не горят. А юмористические — тем более...

Я недавно просматривал подшивки «Чаяна» разных лет. Удивительно, но рисунки, темы и герои 20-х, 30-х и более поздних годов абсолютно актуальны и для наших дней. Плохие дороги, неубранные дворы, бездушные бюрократы, наглые взяточники, зажравшиеся чинуши, вездесущие мошенники, пьяницы, хулиганы... Конечно, странно было видеть «Чаян» 1953 года с огромным портретом Сталина в траурной рамке на обложке. Но это были реалии того времени...

— А внешняя политика?

— А как же без нее! В те годы чаянисты усердно вспахивали и эту ниву. Политическая сатира должна была бороться за мир во всем мире, отстаивать идеи коммунизма, бичевать империалистов, расистов и прочих ревизионистов... Плюс борьба с пережитками прошлого для того, чтобы советский народ благополучно пришел к светлому будущему...

— Молодежи такой юмор неинтересен, я думаю...

— Безусловно, у нынешнего поколения другие интересы и другой юмор. А тот успех «Чаяна», «Крокодила», «Перца» или того же Райкина и КВН вполне объясним. Они были монополистами в юморе, сатире и критике недостатков, которая им дозволялась. Сейчас же можно выбрать юмор на любой вкус. Детский, молодежный, женский, мужской... «Пельмени», Comedy, «Ералаш», «Татарские бабки», «Шесть кадров»... Кто-то тащится от Павла Воли, кто-то фанатеет от Жванецкого. Смейся не хочу! Не хочешь, все равно смейся!

— Карикатура вместе с бумажными изданиями не исчезнет?

— Начнем с того, что широко анонсированная кончина бумажных СМИ сильно преувеличена. Газеты, журналы, книги никуда не денутся. И карикатура, пока они есть, никуда не исчезнет. Правда, сейчас художники прочно прописались в интернете. Но для многих из них, как я уже говорил, важно присутствие их творений на бумаге. Похоже, они интуитивно чувствуют, что интернет — штука эфемерная, сиюминутная, черная дыра.... А журнал — вот он! Можно и потомкам предъявить плоды своего смехотворного труда. Наверное, еще и поэтому с нами сотрудничают около 100 авторов — текстовиков и художников со всей России и Татарстана.

— У карикатуры как у жанра сегодня есть возможность для реализации?

— Скажу больше. Ее роль в последнее время сильно возросла. Взять те же события вокруг датских карикатурных скандалов или ситуацию с Charlie Hebdo. Кстати, о последнем. До того как он стал апостолом европейского свободомыслия, это был малопопулярный и, как говорили сами французы, маргинальный журнал, реагирующий на громкие события неприличными и глумливыми карикатурами. Конечно, это нисколько не оправдывает тех, кто оппонировал к ним пулями...

— Где эта грань добра и зла? У вас ведь тоже присутствует черный юмор.

— Речь не о черном юморе, он имеет право на жизнь, а о приличиях, о чувстве вкуса, о культуре, наконец. Почему-то в нашей отсталой и дикой с точки зрения Запада стране нет карикатур, оскорбляющих религиозные чувства человека, веселящихся по поводу смерти ребенка, хихикающих над трагедией сбитого пассажирского самолета или жертвами теракта... Вот это и есть, на мой взгляд, та грань, о которой вы спрашиваете...

— Согласитесь, в 90-е годы вы позволяли себе больше, чем сейчас. Я имею в виду юмор с элементами эротики...

— Даже в советские годы «Чаян» позволял себе легкие эротически рисунки. Это, как правило, были перепечатки из зарубежных журналов, которые знакомили читателей с творчеством более раскованных иностранных карикатуристов. Но это опять же вопрос приличия и вкуса.

— На Западе есть культура карикатурных журналов, у нас она в последнее время фактически отсутствует. Почему?

— У нас в стране был большой опыт советской сатиры. Это было очень мощное явление. С помощью карикатуры воспитывали людей, улучшали нравы, критиковали, боролись с идеологическими врагами. Достаточно вспомнить Кукрыниксов, Бориса Ефимова, наших Арсланова, Бобровицкого, Гельмса, Новичкова, Игнатьева, Ельковича, Хантемирова... У сатирической графики была очень важная общественная функция, это было сильное оружие. Я бы не стал утверждать, что это явление совсем исчезло. Оно скорее не получило дальнейшего развития.

— Почему?

— Потому что раньше была идеология, под нее были заточены и СМИ, и карикатуры, и юмор, и сатира. Сейчас у нас, как известно, государственной идеологии нет, но поиски национальной идеи продолжаются!

— В «Коммерсанте» одно время пытались публиковать карикатуры...

— Но у них почему-то они не прижилось. Мне кажется, острая карикатура на злобу дня — украшение любой газеты, ее изюминка. Я частенько коллегам из районных газет советую: «Ставьте в острый материал вместо какой-нибудь невыразительной фотографии чаяновскую карикатуру. Архив у нас богатый, на любую тему рисунки найдем. И вам хорошо, и читателю весело». А вообще у нас давно витает идея — на волне туристического интереса к Казани открыть в каком-нибудь проходном месте музей «Чаяна». А то чай и чак-чак музеями обзавелись, а «Чаян» — нет.

«СМЕШНО БЫЛО ЖИТЬ ВСЕГДА. НАДО ПРОСТО УМЕТЬ РАЗГЛЯДЕТЬ СМЕШНОЕ»

— Сегодня можно слышать нападки на татарский эстрадный юмор, что, мол, пошло, ниже пояса?

— Татарский юмор тоже разный. У нас есть прекрасные писатели-сатирики Алмаз Хамзин, Камиль Каримов, Лябиб Лерон, Дамир Гисметдинов и многие другие. Вот Раиль Садриев создал юмористический театр в Буинске, хотя он и называется драматическим. «Мунча ташы» успешно выступает. Пародисты интересные порой возникают. Даже татарская лига КВН имеется... Все это востребовано и нужно. Да, поругивают юмористов: мол, шутки ниже пояса, анекдоты пошлые да еще с бородой пересказывают — и это есть. Но народ ходит, смеется, аплодирует, голосует ногами и последним рублем. Целыми автобусами съезжаются, в залах свободных мест нет... Наверное, люди от забот, кризисов хотят отдохнуть. Грубо говоря, просто поржать...

— Сатира как жанр опять становится актуальной?

— Она всегда была актуальна. Юмор посмеивается над человеческими слабостями, а сатира высмеивает пороки общества. А их у нас хоть отбавляй! Обратите внимание: на обложке «Чаяна» написано «Журнал сатиры и юмора». Слово «сатира» на первом месте. Иная фраза, рисунок, анекдот бывает «посильнее, чем Фауст Гете».

— Чем сложнее времена, тем интереснее юмор? В конце 90-х популярны были «Куклы». В 2011-м выстрелил «Гражданин поэт». То есть, когда страна на пороге перемен, появляются такие вот сатирические проекты?

— Какая-то закономерность в этом, наверное, есть. Но каждому явлению есть начало, есть и конец. Это диалектика исторического развития. Кстати, по образованию я историк, поэтому знаю, о чем говорю. На эту тему я даже с самим Гумилевым общался. Те проекты, о которых вы говорите, умерли естественной смертью. В какой-то период на них был общественный запрос, они шли на ура, потом интерес исчез, и они сошли на нет. Каждому овощу свое время...

— Когда было смешнее жить?

— Всегда. Просто надо уметь видеть в жизни смешное. А если ты еще сумеешь это описать или нарисовать, то цены тебе не будет. В «Чаяне»...

— Чем сложнее эзопов язык, тем, наверное, восприятие юмора интереснее?

— Феномен советского юмора был и в широком использовании эзопова языка — намеков, подтекстов, аллюзий. Он требовал от читателя и слушателя определенной эрудиции, образованности, информированности. Люди вместе с автором включались в игру, разгадывая своеобразный юмористический кроссворд. Заметьте, Жванецкий до сих пор, читая свои тексты, жестами и мимикой как бы подсказывает, где может быть сокрыто что-то смешное. Сейчас особой необходимости в этом языке нет, хотя отдельные его носители сохранились...

ПОЛИТИКИ ПРОСЯТ ШАРЖИ НА СЕБЯ СОГЛАСОВЫВАТЬ

— Еще один юмористический жанр — это шарж...

— Культура шаржа у нас есть, так же как и прекрасные художники. Достаточно пройтись летом по улице Баумана. Но шаржи у нас больше имеют, я бы сказал, частный характер. Политических почти нет. Приятно подарить шефу дружеский шарж, но видеть этот шарж на странице «Чаяна» — это уже совсем другое. На Западе это часть политической жизни, предвыборной борьбы. Там целые альбомы с шаржами и карикатурами на политиков выходят. У нас такого пока быть не может. Сразу пойдут звонки, жалобы, а то и судебные повестки...

Помню, несколько лет назад нам предложили публиковать в «Чаяне» карикатуры на местных политиков и депутатов, но при условии, что мы каждый шарж будем согласовывать с... героем. И эта затея автоматически потеряла смысл. Увы, не умеем мы еще смеяться над собой. А ведь самоирония — это признак ума и интеллекта.

— Есть у «Чаяна» потребность в авторах?

— Верных авторов у нас достаточно. Конечно, хотелось бы видеть новые имена. Но пишущий с юмором человек — товар штучный. Писать о сложных вещах легко — совсем нелегко. Простите за невольный каламбур. Когда я пришел в «Чаян», мне было слегка за 30, за моей спиной был неплохой опыт газетной работы, но меня считали молодым фельетонистом. Работа в сатирической журналистике предполагает наличие жизненного и журналистского опыта. Фельетонист — это газетный волк. Довлатову, когда он приехал работать в Таллин, сразу сказали: будешь писать фельетоны — получишь квартиру. Так они тогда ценились. Хорошие карикатуристы тоже очень ценны и востребованы. В 90-е годы в «Чаян» присылал свои забавные рисунки Костя Бронзит из Подмосковья. Недавно узнал, что его как мультипликатора номинировали на «Оскар».

— Ильф и Петров, Зощенко, Довлатов остро и смешно писали о том времени, в котором им пришлось жить. А сейчас есть такие авторы, которые могут так же описать наше время?

— Такие авторы наверняка есть или должны скоро появиться. Ведь наша сегодняшняя жизнь вызывает только одно чувство — это чувство юмора.

А вообще нам крупно повезло. Мы стали свидетелями уникальных исторических событий: оказались на стыке цивилизаций, были свидетелями распада империи, перешли из одного тысячелетия в другое, при нас сменились общественные системы, мир переживает технологический бум, рождается нечто новое и досель невиданное... Конечно, талантливый и пытливый ум не пройдет мимо всего этого. Великие книги еще впереди...

— И все же куда движется отечественный юмор? В сторону пошлости или становится более интеллектуальным?

— Мне кажется, «пипл нахавался» пошлости, развязанности и глупости. Самосохранение все равно приведет его к умному, интересному, глубокому, здоровому и полезному. И в юморе тоже. Один историк утверждал: культуры гибнут тогда, когда шутки становятся ниже пояса. И я с ним в этом полностью согласен...