Рустем Шангараев
Рустем Шангараев

«ЧУТЬ НЕ ЗАПЛАКАЛ ВО ВРЕМЯ ПРОВОДОВ ИЗ ХОККЕЯ»

— Рустем, 36 лет для ВХЛ — это не критичный возраст. Почему решили завершить карьеру?

— С тренерами поговорили, пришли к мнению, что пора уже. Да и травмы у меня там были — здоровье стало подводить. Решил, что хватит.

— Внутреннего резерва продолжить карьеру не было?

— Может, был, но посмотрели на вещи объективно. Я и сейчас могу сказать, что готов играть, но тренерам, видимо, виднее было. А так, в принципе, еще год готов был поиграть.

— В целом довольны тем, как сложилась ваша карьера?

— Конечно. С 9 лет я начал заниматься хоккеем — прошел через школу, вторую команду, первую. Наш хоккейный клуб всегда отличался стабильностью. Мне повезло, что я играл в своем родном городе Альметьевске.

Если честно, никогда особо и ехать никуда не хотелось, особенно когда играешь несколько лет в одной команде. Мне довелось поиграть со многими ребятами, которые сейчас играют в КХЛ. Я на полгода только в Орск уезжал, понял, что такое играть в другом городе. У меня семья, дети — все это держит меня тут.

— А если финансовые предложения были бы лучше в другом клубе?

— Были и лучше, но я все сопоставлял. Это не стоило того, чтобы уезжать. Я был во многих городах, но жизнь в мегаполисах не для меня. В Казань часто приезжаю, но долго там находится не могу. Мне нравится небольшой уютный город, в котором я родился и вырос.

— Проводы из хоккея, наверное, самый трогательный момент в карьере?

— Я чуть не заплакал прямо там. Очень тяжело было, когда стоишь и понимаешь, что все, уже все, дальше не сможешь играть.

— Загитов — нынешний тренер «Ижстали» — поиграл до 39 лет.

— Он ведь при Разине еще играл. Насколько я знаю, Разин изначально готовил его на свое место, рекомендовал его руководству. У всех по-разному, у каждого свой путь.

С Артемом Лукояновым

«МЕЧТАЛ ПОПАСТЬ В «АК БАРС», НО БЫЛ УЖЕ ВОЗРАСТНЫМ ИГРОКОМ»

— «Нефтяник» долгое время сотрудничал с «Ак Барсом». Неужели не было ни одного шанса попасть туда?

— Когда клубы начали сотрудничать, я уже был довольно возрастным игроком, а акцент старались делать на молодых. Мне было 26 лет — это серьезный возраст. Да и агента у меня не было — от него тоже многое зависит. Мы по старой школе сами все вопросы решали, без агентов, сейчас, если честно, не хочется об этом вспоминать. Помню, играли с Альбертом Вишняковым, он был на три года моложе меня, его Крикунов заметил и пригласил в «Ак Барс». Он несколько лет поездил по КХЛ.

— Была мечта попасть в «Ак Барс»?

— Была, конечно. У нас тут все мечтают поиграть в «Ак Барс», и я не был исключением. Хотел, очень, но не получилось.

— Вы с Лукояновым успели вместе поиграть в одной тройке. У вас сезон 2010/11 получился очень хорошим.

— Да, мы тогда стали серебряными призерами ВХЛ. Много хоккеистов тогда играло за нас: Коля Лемтюгов, Эмиль Гарипов, Артем Лукоянов, Денис Голубев, Егор Яковлев, Рафаэль Ахметов. Хорошая команда у нас была, но с «Рубином» немного не повезло в финале.

— Вы 27 шайб забросили тогда — ваш лучший сезон в карьере.

— Около 50 очков я набрал, меня лучшим нападающим лиги в тот сезон признали. Это же был первый год образования ВХЛ, мы тогда в Москву ездили — федерация нас награждала.

— Такая дрим-тим у вас была в этот год

— Да, очень хороший коллектив. У нас в полуфинале 3-3 был счет в серии с Пензой, мы у них выиграли шестую игру и, когда ехали обратно в Альметьевск, уже знали, что выиграем седьмой матч и пройдем их.

— Про Лукоянова никогда не говорили, что он талантливый.

— Каждому тренеру нравится определенный игрок, который делает определенную работу. Билялетдинову нравится то, как выполняет свою работу Лукоянов. А если другой тренер придет, он, может, скажет, что ему Лукоянов не нравится и не подходит. Мы в наших хоккейных кругах постоянно обсуждаем, что главное — это найти своего тренера. Он и играет с большой самоотдачей, это же видно по игре.

— Он и в «Нефтянике» таким же был?

— Да, но он и забивал нормально здесь. Потом, получается, его заметили и пригласили в «Ак Барс». Сколько он уже там? Четвертый или пятый год. Вырос очень в игровом плане, физически окреп. Слежу за ним постоянно, общаемся, видимся. Очень рад за него.

— Говорят, после результативного сезона его прятали от «Локомотива», который набирал команду после трагедии.

— Нет, я такого не знаю. Даже вроде бы разговоров таких не было. Мы, по-моему, в автобусе ехали, когда нашим тренерам позвонили и сказали, чтобы Лукоянова отправляли в Казань. И все, так и забрали его с концами.

— «Нефтяник» ведь играл дебютный матч против возрожденного «Локомотива» в ВХЛ. Помните?

— Помню, конечно, я еще там гол забил. Проиграли мы там, по-моему, 1:5. Такое не забывается, хоть на арене КХЛ поиграл — полный стадион, уровень сумасшедший. На нас никогда столько зрителей не приходило, команда переволновалась, поэтому и проиграли. «Локомотив» еще летом забрал пятерых наших игроков, в их числе Егор Яковлев.

— Яковлев уже тогда выделялся?

— Егор, да, уже тогда выделялся среди нас, и Динар Хафизуллин тоже. Вот они уехали туда и смогли вырасти в профессиональном плане.

«СЕЙЧАС ОЩУЩАЮ РАЗНИЦУ В ДЕНЬГАХ»

— Говорят, если спортсмен утром просыпается и у него ничего не болит, то он умер. У вас что-нибудь болит?

— Сейчас нет, а во время карьеры — постоянно. Все болело, потом еще травмы в конце карьеры пошли, пах несколько раз рвал. Если посмотреть с этой стороны, то пора было уже заканчивать, все-таки не молодой уже.

— Были серьезные травмы?

— Нет. Говорю, пах только несколько раз рвал.

— Повезло. Токранов, с которым вы играли вместе, регулярно «ломается».

— В этом сезоне у него более-менее, много играл, в нападении выходил. Травмы — это самое страшное в хоккее. Не дай бог какая-нибудь серьезная травма — и придется заканчивать. При мне так Ильнур Гизатуллин закончил карьеру. У нас в Латвии был двусторонний матч, он как раз менял меня во время игры, и ему шайба попала в глаз. Все, так он и закончил с хоккеем. Я знаю много людей, которым пришлось так закончить.

— Насколько тяжело сейчас привыкать к обычной жизни, надевать костюм и ехать с утра на работу?

— Особых трудностей не ощущаю. В глубине души я не хотел заканчивать, но умом понимал, что придется завершить, поэтому был готов к этому. Я ведь еще месяц тренировал вторую команду, а потом уже меня в «Нефтяник» позвали. Первый месяц вникал, разбирался, а потом привык. Ко всему можно привыкнуть, если жизнь заставит. Никуда не денешься. Я же говорю, у меня и семья тут, и дети, которые всегда поддерживали меня. Если бы не семья, то не знаю, что было бы. После работы приходишь домой и забываешь обо всем, дети обнимут — вот это настоящее счастье. Обычно, когда заканчиваешь, то это стресс, а у меня благодаря семье все прошло безболезненно.

— Дети взрослые?

— Две дочки у меня. Старшей 9 лет, во второй класс ходит, а младшей 2 годика.

— В деньгах, наверное, сейчас сильно проиграли? Зарплата хоккеиста сильно отличается от того, что получают обычные люди.

— Конечно, о чем говорить вообще. Я в Альметьевске был одним из самых высокооплачиваемых игроков. Разницу я сейчас ощутил, да.

— Не тяжело сейчас?

— Пока нет. Хорошо, что хоть успел дом достроить, немного подкопил за время карьеры. В планах, конечно, еще хотел годик поиграть. А так, да, зарплата сильно отличается сейчас. Но, как я уже говорил, человек может привыкнуть к любым обстоятельствам. А что делать? Люди и по 10 тысяч получают — и ничего, покупают автомобили, платят за квартиру. Много таких людей знаю.

— Если бы не позвали в «Нефтяник», чем бы занялись после хоккея?

— Там все быстро получилось, я даже подумать не успел. Я только закончил, месяц отдохнул, и мне сразу предложили должность. Звали в Азнакаево тренером поработать. Может, в бизнесе попробовал бы себя, но мне ближе хоккейная сфера.

«ТРЕНЕРЫ ГОВОРИЛИ: «РУСТЕМ, ТЫ КУДА ДРАТЬСЯ ПОСТОЯННО ЛЕЗЕШЬ?»

— Тот факт, что за свою карьеру так и не смогли выиграть трофей, наверное, оставил опечаток на карьере?

— Конечно. Сейчас наша команда в одном шаге от Кубка Братины. Очень надеюсь, что трофей будет наш. И каждый из нас вносит свой определенный вклад в достижение общей цели. Очень рад за ребят, они проделали колоссальную работу. Я знаю, насколько это тяжело. Мне бы хотелось помочь ребятам на льду, но увы. «Бронза» у меня есть, «серебро» — тоже, только «золота» нет.

— Молодым как-то помогаете советом?

— Да, общаемся постоянно. Умед Гильманов — мой хороший друг, постоянно советом помогаю ему. На льду с ребятами иногда катаюсь, на раскатку выхожу. Сегодня вот только после тренировки к вам на интервью пришел. Форму нужно поддерживать.

— ВХЛ не такая богатая лига, много историй про дешевые отели, долгие переезды на автобусах. Вас никогда это не пугало?

— Сейчас с этим проблем нет, а тогда, да, проблемы возникали. Мы на это старались не обращать внимания. В «Нефтянике» никогда проблем не было, финансирование было стабильным — питались хорошо, жили в хороших гостиницах и на чартерах даже летали.

— Какой был самый долгий выезд на автобусе?

— Саратов, Пенза — около 750 километров. В Нижний Новгород ездили — там 800 километров, по-моему. Вспомнил! Один раз со второй командой поехали, там такая история была... 25 часов домой возвращались, представляешь? Водитель потерялся, заехал на какое-то поле. Глаза открываешь — вокруг тьма, поле, мы не понимаем, куда едем. Ужас, 25 часов возвращались домой, чуть до Казахстана не доехали. Не помню, правда, откуда мы возвращались. Мы еще по дороге парня одного забыли, вышли на одной остановке по своим делам, уехали, а через полчаса обнаружили, что его нет. Он остался на остановке. Водитель сразу сказал, что возвращаться за ним не будет. Он в итоге на попутках как-то добрался до нас. Сидели и ждали его.

— А как в хоккее вообще оказались?

— Отец у меня борец, изначально он меня повел на борьбу, мне лет 7 было, наверное. Меня не взяли, сказали, что молодой пока. А потом я всем подряд начал заниматься — футбол, баскетбол, плавание, вообще все кружки посещал. Сосед мой занимался хоккеем, а я жил прямо возле стадиона и как-то решил попробовать сходить вместе с ним. Пошел, записался и потом уже втянулся. Так по накатанной и пошло, про борьбу вообще забыл.

— В то время можно было и по кривой пойти.

— Можно было, да. В нашем годе было несколько перспективных ребят — они вот как раз пошли по этому пути и пропали. Раньше все успевали — и в школу ходили, и на улице гуляли. Я удивляюсь, как нынешняя молодежь ничего не успевает.

— Уберегли вас?

— Не то чтобы уберегли. Это ведь от воспитания зависит, от родителей. Если есть голова на плечах, то никуда не свернешь. Я вообще в деревне вырос. Все лето я проводил там, у деда столько коров было, постоянно сено косили с отцом. В пять утра встанешь, до восьми сено косишь, в обед спишь пока солнце печет, а потом снова на сено.

— Вы ведь и боксом одно время занимались?

— Да, было время. В хоккейном ДЮСША нас распустили, когда мы получили разряд. Там в то время второй команды не было, играть дальше было негде. В итоге с другом ходил в зал, занимался, но недолго — месяца два, три. Занимался чисто для того, чтобы по улицам не слоняться.

— Вас называли грубым игроком.

— Даже не знаю, что сказать. Когда на лед выходишь, вообще ни о чем не думаешь, голова отключается. А так, всегда стараешься в тело играть. Мне уже потом тренеры говорили: «Рустем, ты куда драться, толкаться лезешь? Твоя задача — забивать». Драться у нас было кому. Сейчас вот ребята играют, видишь стычки какие-то, и самому хочется выбежать, сцепится с ребятами.

— Какая-нибудь драка запомнилась?

— У меня серьезных драк не было. Со стороны чужие драки больше запоминаются. Помню, приехали в Пермь, вышли на раскату предыгровую, у нас был Санек Измайлов, а у них — тафгай украинский. Они прямо на раскате начали драться. Тот украинец вообще безбашенный был. Они потом и не играли — их до конца матча сразу удалили.

Фото: официальный сайт ХК «Нефтяник ahc-neftyanik.ru