К чему может привести закрепление в законодательстве приоритетной роли русского народа? Почему к Трампу надо относиться как к явлению природы? Как сегодня расшифровывается аббревиатура СССР? Действительно ли договор между Москвой и Казанью является моделью, фундаментом федеральных отношений в России? Кто должен лоббировать изучение татарского языка в регионах страны? Ответы известного журналиста Максима Шевченко на эти острые вопросы с интересом слушали корреспонденты «БИЗНЕС Online».
Максим Шевченко
ВЫДЕЛЕНИЕ В КОНСТИТУЦИИ КАКОГО-ЛИБО НАРОДА КАК ДОМИНИРУЮЩЕГО В РОССИИ ПРИВЕДЕТ К РАЗРУШЕНИЮ СТРАНЫ
Вчера в Казани на семинаре в рамках XIX всероссийского открытого журналистского конкурса «Многоликая Россия» выступил известный журналист, член совета при президенте РФ по развитию гражданского общества и правам человека, а также, заметим, эксперт «БИЗНЕС Online» Максим Шевченко. В зале «Корстона» собрались участники конкурса из полусотни субъектов России. Шевченко предложил коллегам сразу задавать вопросы — и они оказались весьма интересными.
Так, первый касался вызвавшей множество споров идеи разработать закон о российской нации. На недавнем заседании совета по межнациональным отношениям президент России уже дал соответствующее поручение.
Шевченко напомнил, что на совете было минимум три, причем очень разных, выступления по этому вопросу: академика, вице-президента международного союза антропологических и этнологических наук, министра по делам национальностей РФ в 1992 году Валерия Тишкова, собственно автора инициативы завкафедрой РАНХиГС, профессора Вячеслава Михайлова и самого президента России.
«Все эти три выступления предлагали разную концепцию закона о российской нации», — заметил Максим Леонардович. Так, академик Тишков это понимает как гражданскую, политическую нацию, профессор Михайлов делает акцент на слове «этнический», и третья позиция — это позиция президента, который сказал: нам нужен закон для развития межнациональных отношений.
«То есть президент подчеркнул в своей короткой реплике... Безусловно, это не было с его стороны подготовленным докладом, это была реплика. Это фактически был ответ на дискуссию, которая развернулась, — заметил Шевченко. — Как я понял, с его точки зрения, закон — это скорее все-таки укрепление политического субъекта, который обладает тем многообразием, которое существует в нашей стране».
При этом Шевченко отметил, что «никто из трех выступавших по большому счету не обозначил смысл создания этого закона, таким образом, предоставив нам — и членам совета, и ученым, и представителям соответствующих ведомств, и журналистам, да и обществу в целом — самим размышлять на эту тему: зачем нужен этот закон?»
И сам же ответил на этот вопрос, высказав свою точку зрения: «Казалось бы, есть Конституция, в которой совершенно ясно указано, что держателем власти является многонациональный народ Российской Федерации... Зачем закон? Что фиксирует закон? Что он может делать? Тут уже в обществе появляется раскол. Мы знаем прекрасно, какая дискуссия уже началась вокруг этого закона... Самые разные, в том числе выдающиеся, наши публицисты и со стороны русских националистов, и со стороны либералов высказываются на эту тему. И все эти мнения важны, безусловно, они интересны, значимы. Я противник того, чтобы кого-либо клеймить или затыкать рты. Каждый челочек имеет право в современном демократическом, гражданском обществе высказываться на такую значимую тему. И, конечно, сторонники национального, такого русского тренда, считают, что в законе должна быть обязательно указана государствообразующая и какая-то приоритетная роль русского народа. Это поддерживается публично некоторыми политиками в Государственной Думе, которые, может быть, не понимая последствий, на мой взгляд, подобной констатацией в популистских целях, пытаясь себе заработать какие-то сомнительные очки, высказываются на эту тему. Хотя, на мой взгляд, результаты выборов все равно никак не зависят от публичной риторики. И я не понимаю, зачем раздувать огонь там, где его можно не раздувать. Я считаю, что выделение в российской Конституции, в общефедеральных законодательных органах какого-либо народа как доминирующего в Российской Федерации в целом приведет к разрушению нашей страны».
Точка зрения Шевченко таковы: «Закон о нациях, это моя позиция, должен быть констатацией, чем-то вроде Декларации о независимости... Это должен быть тот общественный договор, о котором мы давно говорили. И не чиновники должны писать этот договор, который потом мы должны на партсобраниях принимать... А это должно обсуждаться каждым человеком, этот договор должен приниматься на референдуме. Это общественный договор: мы, люди разных национальностей, разных вероисповеданий, разного происхождения, разного жизненного опыта, разных знаний или владений русским или иными языками, с разным пониманием истории, с разным пониманием того, что такое традиционный образ жизни, собрались здесь для того, чтобы заявить, что мы ощущаем себя единой политической, исторической общностью (слово „культурной“ я сознательно не употребляю, потому что оно здесь, мне кажется, лишнее), которая называется «российская нация».
Шевченко подчеркнул: «Закон [о российской нации] — это для меня общественный договор. Общественный договор между разными гражданами, которые говорят: мы одно целое... Нация — это не государство... Нация — это то, что может государству ставить условия. Если государство нацию не будет устраивать, то нация может сказать: государство, мы хотим тебя поменять!..»
В тему был еще один вопрос: что такое русский мир? Шевченко пояснил, что русский мир существует в бесчисленном множестве интерпретаций, что концепция еще не проработана, но дал свою формулировку: это свобода, справедливость, солидарность, развитие. И заулыбался, увидев, что в зале не сообразили, какая аббревиатура в итоге получается: СССР.
«ДОГОВОР МЕЖДУ МОСКВОЙ И ТАТАРСТАНОМ ЯВЛЯЕТСЯ ФУНДАМЕНТОМ ФЕДЕРАЛЬНЫХ ОТНОШЕНИЙ В НАШЕЙ СТРАНЕ
Реальный ли у нас федерализм? Отвечая на этот вопрос, Шевченко уверенно заявил: «Я считаю, что федеральные отношения в России благодаря, между прочим, и позиции Татарстана, в свое время и Минтимера Шариповича Шаймиева, стоят на очень высоком уровне. Есть серьезные теоретики. Олег Морозов, сенатор от Татарстана, написал очень серьезную книгу о федерализме, советую прочитать... Думаю, что договор между Москвой и Татарстаном (Договор о разграничении предметов ведения и полномочий между федеральными органами государственной власти РФ и органами государственной власти РТ, подписан 15 февраля 1994 года, далее 27 июня 2007 года, на 10 лет — прим. ред.) является фундаментом федеральных отношений в нашей стране и моделью. Этот договор, безусловно, надо сохранять, беречь, потому что благодаря этому договору больших успехов достигла и Республика Татарстан за эти годы, и больших успехов достигла, собственно говоря, наша страна. Татарстан является — вследствие того, что многие конфликтные вопросы были сразу решены на уровне договора — не просто кузницей военно-промышленного комплекса, но и экономически одним из самых мощных регионов нашей страны, обеспечивая развитие не только народа Татарстана, но и народа Российской Федерации».
«Поэтому я сторонник пролонгации этого договора с сохранением всех нюансов, которые в нем существуют. Вплоть до поста президента Республики Татарстан, — подчеркнул Максим Леонардович. — Я считаю, что курицу, несущую золотые яйца, резать не надо, поэтому я решительный противник всех этих пересмотров... Ни в коем случае этого делать не надо — это все работает. Все, что сейчас есть в нашей стране, работает. За эти годы установились понятные, нормальные отношения. Сейчас новации в этой сфере, на мой взгляд, совершенно не нужны. Единственно, что я бы дополнил в сфере полномочий и прав субъектов, — это дал бы субъектам больше возможностей культурного развития».
Еще один вопрос, скорее жалоба, был о том, почему нет в полной мере преподавания на татарском языке в разных регионах России, где живут татары, — скоро некому будет читать книги татарских писателей, газеты и журналы, издающиеся на татарском...
«Это ваше внутреннее дело, по большому счету развитие языка, — считает Шевченко. — Это надо решать на уровне субъектов. Безусловно, федеральное агентство по делам национальностей тут может выступать арбитром, или министерство культуры или министерство образования в каких-то нюансах. И совет по межнациональным отношениям при президенте тоже, хотя мы не являемся ни законодательным, ни исполнительным органов власти... Но это сложная политика, да. Политика вообще непростая вещь, политика не решается одним указом сверху. Политика — результат переговоров и договоренностей». Гость Казани отметил, что тут явно не хватает лоббизма, нормальных лоббистских структур.
«Я УЖЕ НЕ ПОМНЮ, КОГДА ЧИТАЛ БУМАЖНУЮ ВЕРСИЮ»
Естественно, журналисты не могли не поинтересоваться мнением своего гостя о сенсационной победе на президентских выборах в США Дональда Трампа. Газета «БИЗНЕС Online» недавно, 12 ноября, опубликовала развернутое интервью с Шевченко на эту тему. Повторяться не будем, лишь упомянем, что дружным смехом аудитория встретила слова гостя о том, что к Трампу надо относиться как к явлению природы...
Спросили журналисты Шевченко как члена совета при президенте РФ по развитию гражданского общества и правам человека о нашумевшем письме Ильдара Дадина, в котором он сообщил подробности о пытках в сегежской колонии ИК-7.
«Мы писали и говорили о пытках во время следствия и о пытках в колониях достаточно давно, — напомнил Шевченко. — Когда побили московского правозащитника, естественно, весь мир встал на уши. А когда избивают в СИЗО Кабардино-Балкарии №1, пытают людей, или, допустим, в Челябинской ИК №1 немосквичей, неизвестных людей, это, как говорится, можно и позабыть. Хотя мы не забывали, мы по тюрьмам ездим много лет, члены совета по правам человека. Несправедливое помещение в ШИЗО, штрафной изолятор, жестокие пытки, унижение людей, опускание так называемое по воле начальства — это достаточно распространенные вещи, к сожалению. Я считаю, что надо, конечно, дела УФСИН приводить в порядок».
Шевченко отметил: «Татарстан является лидером в этом вопросе, в позитивном смысле. Я знаю, что в Татарстане прошли достаточно внятные выборы в общественную наблюдательную комиссию при УФСИН, создаются разные способы взаимодействия между обществом, УФСИН и МВД по РТ, есть программы реабилитации заключенных, которые выходят на свободу».
«УФСИН не является государством в государстве, где люди, отбывающие наказание подобно рабочей силе или рабам принадлежат хозяевам зон — начальникам колоний или начальникам тюрем, — отметил правозащитник. — [Осужденный] гражданин просто ограничивается в своих правах, но не перестает быть гражданином... Тюрьма — это не возмездие, это изоляция преступников в достаточно суровых, но в целом нежестоких условиях... Мы пытаемся это объяснить и будем бороться».
По легкому шуму в аудитории было понятно, что присутствующих заинтересовал еще один вопрос — о будущем бумажных СМИ. Но Максим Леонардович их сторонников не порадовал: «Это, знаете, вопрос, как в конце XIX века спрашивать о перспективе гужевого транспорта при наличии паровозов и машин. Если выживет — то выживет, если нет — то нет. Я считаю, что такие вещи нельзя насильно поддерживать. Если это востребовано рынком... Значит, печатайте на бумаге...»
Он признался: «Я, например, уже не помню, когда читал бумажную версию. Даже в самолетах теперь есть интернет. Вот у меня здесь (показывает планшет) все газеты, все журналы¸ все книги. Благодаря этой штуке мой багаж стал килограммов на 15 меньше — раньше я с собой книги всегда возил, читать. Теперь у меня здесь вся Ленинская библиотека...»
Внимание!
Комментирование временно доступно только для зарегистрированных пользователей.
Подробнее
Комментарии 53
Редакция оставляет за собой право отказать в публикации вашего комментария.
Правила модерирования.