Сейчас, когда прошли официальные траурные дни, а расследование причин и определение виновников трагедии еще продолжается, самое время задуматься о тех знаках, которые, пришли вместе с бедой – на сей раз из Кемерово «Сейчас, когда прошли официальные траурные дни, а расследование причин и определение виновников трагедии еще продолжается, самое время задуматься о тех знаках, которые пришли вместе с бедой – на сей раз из Кемерова» Фото: «БИЗНЕС Online»

«КАКОМУ ЖЕ ИДОЛУ ПРИНОСИТСЯ ЭТА ЖЕРТВА?»

Сейчас, когда прошли официальные траурные дни, а расследование причин и определение виновников трагедии еще продолжается, самое время задуматься о тех знаках, которые пришли вместе с бедой – на сей раз из Кемерова.

Дело в том, что, помимо непосредственных причин случившегося, надо увидеть их более глубокие корни, из которых все чаще вырастают подобные трагедии. А за скорбным списком жертв увидеть масштаб жертвоприношения и понять: какому же идолу приносится эта жертва? На этот вопрос вряд ли ответят следователи – с этим предстоит по совести разобраться властям и нам самим.

Хотим мы того или нет, знаки беды уже вошли в нашу жизнь и сознание. Вошли глубоко, хотя их не всегда можно различить за эмоциями, отдельными эпизодами и подробностями трагедии, примерами доблестного поведения одних людей и шкурничества других, проблемами малого развлекательного бизнеса и большой «политики» вокруг торговых центров в наших городах.

В единой для всех и собранной от разных времен и народов Книге писаний такие знаки называют грозными предупреждениями свыше, айатами, знамениями и т. п. Кто-то назовет это рукой Бога, кто-то увидит волю Аллаха, а кто-то найдет материалистическое объяснение, опираясь на современную науку. За исключением тех, чье внимание полностью поглощено текущей суетой и своими собственными проблемами.

Опыт говорит, что такие знаки, адресованные конкретному человеку или целой стране, – это своего рода жесткое, а иногда жестокое напоминание заблудившимся о тех рамках, которые нельзя преступать. В отличие от юридических законов, эти рамки невидимые, но гораздо более важные для жизни. Они определяют границы дозволенного, которые нужно соблюдать, чтобы остаться людьми, сохранив свой человеческий облик.

Это вступление для тех деловых (с головой погруженных в свой функционал), социально-озабоченных и информационно-озадаченных, кто ждет четких указаний и немедленной «конкретики» здесь и сейчас, причем ждет и требует от кого-то другого.

Кто ж вам даст ответ, если вы сами не задумаетесь, «обратив глаза зрачками внутрь»? Знаки эти адресованы каждому на понятном ему языке – надо только  прислушаться. И поэтому, как и любой другой человек, могу поделиться только тем, что сам увидел и почувствовал.


ОБЩЕСТВО ОГРАНИЧЕННОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ

Знак очевидный: кемеровский пожар, случившийся через неделю после 18 марта, – это черная метка для очередного президентского срока, и не только для президента, но для всей страны. Хотя для первого лица и гаранта сложившейся системы, посетившего место трагедии, наверное, в первую очередь, ведь то, что увидел и услышал президент в Кемерове, можно и нужно уверенно перенести на всю систему управления страной и российский образ жизни в целом.

Надо признать очевидное – то, что обычно высвечивается в момент очередной трагедии, а сейчас вскрылось в пламени пожара «Зимней вишни». Ведь практически вся наша система управления – это одно большое «МЧС», в котором наряду с доблестью, а иногда и с героизмом рядовых сотрудников, развивается и процветает системная путаница между левыми деньгами и профессиональным долгом.

Недаром оперативные попытки по горячим следам определить цепочку ответственности должностных лиц сразу же столкнулись с типичными и повсеместно распространенными административными – нет, не барьерами, а ширмами и бизнес-уловками, которые всегда сопровождают коррупционное сожительство власти и бизнеса:

  • путаница налоговых и надзорных каникул – не в нее ли попали начавшиеся школьные каникулы: целый класс, оказавшийся в запертом кинозале;
  • фактический саботаж контроля за рисками под предлогом того, что объект повышенного риска был «продан-перепродан», то есть передавался из рук в руки до полной потери правовой и профессиональной ответственности;
  • дробление ответственности путем переоформления крупного посреднического бизнеса в малый торговый и развлекательный: все риски сбрасываются вниз, а наверх поднимается «отжимаемая» прибыль;
  • «умный маркетинг», нацеленный на кошелек потребителя, в результате чего центры массовых развлечений и скопления людей (детей!) оказываются на верхних этажах, наиболее опасных в пожарном отношении (циничное нарушение существующих норм);
  • призрак кондитерской фабрики советских времен, от лица которой действовали настоящие «зомби-арендодатели» (по документам бывший кондитерский комбинат существует, как и часть персонала, – они и водрузили вишенку на торт) и т. д. и т. п.

По сути все это – до боли знакомые хвосты, оставшиеся от наспех проведенной приватизации. К тому же бесплодной, потому что в результате ускоренных родов, проведенных известными всей стране «акушерами», обещанный «эффективный собственник» так и не появился. Толковые предприниматели кое-где появились, но без участия «акушеров» и в небольшом числе. А пока полей из огнетушителя почти любой имущественный комплекс — найдутся и скелеты в шкафу, и приставленные к ним «зомби».

Поэтому закономерен вопрос: разве не вся наша экономика по большому счету сложилась по модели такого торгово-развлекательного центра начиная еще с 90-х годов? А в нулевые этой модели разве что украсили фасад и добавили к ней пристрой. И теперь, после пятилетки стагнации и застоя, этот ТРЦ стал гореть и разваливаться.

Не потому ли утихли споры вокруг экономических моделей и программ – Алексея Кудрина, Бориса Титова, Сергея Глазьева и других? А какая разница? Нет надежного управленческого стержня, к которому их можно было бы приложить. 


МЕССЕДЖ ИЛИ ТВЕРДЫЙ ЗНАК?

Кемерово (кумер – уголь) – топоним тюркского корня, как и большинство их за Уралом, переделанный на русский лад. В переводе с русского на русский – Углеград, а для многих кемеровчан, связавших жизнь с шахтой, ласковое – Уголек. Если б знать, какой бедой обернется «Зимняя вишня» на шахтерском торте, покрытым угольной пылью вместо шоколада...

За неделю до пожара кемеровчане дружно пришли на выборы (явка – 83%) и уверенно проголосовали за кандидатуру действующего президента (85%). А через день после трагедии, когда Владимир Путин прибыл в Кемерово и встречался с «инициативной группой», пробившейся с протестного митинга на площади, одна женщина настойчиво спрашивала президента: «Так, вы слово даете, что все будет расследовано и прозрачно до конца?» «Даже не сомневайтесь!»  – несколько раз повторил Путин...

Мы не в Америках живем, поэтому отсчет 100 дней очередного президентского срока начнется не со дня инаугурации. Он уже начался  – если не с 18 марта, то с 25-го. Как говорится, время пошло...

Чистку всей системы управления сверху донизу, разумеется, в 100 дней не уложить, но важно послать обществу не просто месседж, а уверенный знак начала коренных перемен в образе жизни и массовом сознании, в системе власти и управления страной. Перемен безотлагательных, чтобы начало очередного президентского срока стало толчком к обновлению страны.

Женская душа России, конечно, отозвалась на трагедию – это показывают по всем телеканалам. Но пока не видно мужской позиции и мужской реакции на случившееся и все, что с ним связано. Сегодня для этого нужна не просто политическая воля, на которую часто ссылаются от безысходности и опуская руки перед неразрешимой проблемой. Нужна длинная воля человека, который выбрал для себя не власть и политику, а служение народу.

Такой знак прилетел из Кемерова. Есть и другие: знак совести «Осторожно, дети!» и знак возмездия «Мародеров – под суд!». Но о них в следующий раз.

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции