«Заметная фигура в российском кино и огромная – в татарстанском»: умер Сергей Литовец

Умер Сергей Литовец. Один из самых ярких казанских кинематографистов, операторов и режиссеров, один из тех татарстанцев, про кого можно сказать: человек всероссийского и международного масштаба

МОГ ПОЛИРОВАТЬ ОДИН КАДР ЧАСАМИ

Умер Сергей Литовец. Один из самых ярких казанских кинематографистов, операторов и режиссеров, один из тех татарстанцев, про кого можно сказать: человек всероссийского и международного масштаба. Первый оператор Марины Разбежкиной, призер почти всех крупных кинофестивалей, экспериментатор, который в 2000-х шел в авангарде российского кино, а татарстанское опередил на десятилетие.

Если бы мне предложили провести параллель, я бы сказал, что Литовец — это татарстанский Павел Костомаров. Они были очень близки и в стилистике, и в творческой трансформации, вот только Литовец не занимался политикой. Сергей обожал работать на пленке и умел снимать очень изысканное, в хорошем смысле академическое кино: статичные кадры, медленные проезды, панорамы — и все это с безупречным светом, как в лучших советских шедеврах. Он мог полировать один кадр часами: ставил свет, щелкал экспонометром, сомневался, менял схемы. Какие невероятные документальные кадры снял в Свияжске, например в первом фильме Разбежкиной «И возлюби его в сердце своем»! Обожаю тонкую, пронзительную работу Литовца в разбежкинской же документальной притче «Конец пути», аллюзии на Артавазда Пелешяна: поезд, который вместе с героиней проходит через всю советскую историю, и рельсы обрываются… в море! Здесь можно провести явную параллель с утонченными эстетическими аллегориями Сергея Лозницы («Портрет», «Полустанок»), снятыми оператором Костомаровым в очень академический манере.

И вдруг происходит радикальная трансформация: Литовец становится режиссером, и его фильмы выглядят шокирующе иначе. Снова поезд, пересекающий Россию, но на этот раз очень смелое наблюдение, ручная камера, грязный «пушечный» звук, нарушенная композиция, световые провалы, свободная лексика в кадре, даже мат, как будто невнятное повествование… В Казани так прежде не снимали, даже Разбежкина. Это было провокационно, все равно, как если бы Сергей Параджанов начал снимать в стиле «Догмы-95». Первая работа Литовца «Диалоги в электричке» была встречена в Казани крайне негативно, фильм называли откровенным браком, кое-кто даже говорил, что автор испортился и ему не место в профессии.

«Если бы мне предложили провести параллель, я бы сказал, что Литовец — это татарстанский Павел Костомаров»

Кто бы мог ожидать: грязные «Диалоги» громыхнули на всю страну и даже громче. Фильм побеждал на всех фестивалях, на которые его только брали в конкурс, а взяли везде: сначала самый престижный документальный фестиваль в стране «Россия», затем «Флаэртиана», «Послание к человеку», «Сталкер»… Возможно, данные названия не очень знакомы широкому кругу людей, но в документальном мире подобное — вершина, «сливки сливок». Это была заявка на то, чтобы войти в число классиков документального кино своего десятилетия.

Каким-то невероятным образом Литовец сумел ответить на запросы времени как по содержанию, так и по внешней форме. Невероятным, потому что подобные фильмы даже по меркам Москвы и Европы выглядели если не новаторски, то довольно смело и вызывали споры. В Татарстане же зрители на них смотрели такими глазами, с какими Иоганн Себастьян Бах, наверное, слушал бы Rammstein. Литовец, находясь в Казани 2000-х, в казанской реальности, даже отвергаемый многими коллегами, мыслил как самые прогрессивные кинематографисты своего времени и в своей авторской позиции никогда не сомневался. За «Диалогами» последовала целая серия авторских документальных фильмов: «Лыжня», «Паромщик», «Скрипач», которые неизменно становились фестивальными хитами. Помню, когда фестиваль «Россия» не взял «Скрипача» в конкурсную программу, Литовец даже обиделся, настолько привык презентовать здесь свои фильмы каждый год.

Я ДУМАЛ: КТО ЕЩЕ МОГ БЫ В КАЗАНИ ТАКОЕ СНЯТЬ?

Он снимал современно и смело и говорил: «Снимать кино с рук очень просто: главное — не скрывать этого. Если камера у тебя в руках, не пытайся застыть, красться, изображать из себя штатив или тележку, получится плохо. Не бойся шагать, дышать, качаться — и тогда кадр будет органичным». Я до сих пор рассказываю это своим студентам и говорю: так советовал Литовец!

И снова, как не провести параллель с Костомаровым, который после эстетских фильмов Лозницы снимает безумный, грязно-матершинно-уморительный «Трансформатор» и сразу попадает с ним на Каннский кинофестиваль? А еще я бы вспомнил Дениса Осокина, к которому в Казани до громыхнувших в 2010 году «Овсянок» относились как к чудаку, который ходит с рюкзаком, весь в зеленом и пишет довольно странные, короткие произведения без запятых и заглавных букв. Литовец почувствовал кинематографическую эмоцию литературы Дениса задолго до Алексея Федорченко, до Венецианского триумфа. В 2005 году он снял очень авторский и снова визуально-эстетический фильм «В сломанный микроскоп мы увидим Казань». Там есть очень запоминающиеся кадры, например с мужчиной на лодке, который везет по ледяной каше сломанный телевизор, или длиннющая сцена про мужчин, сжигающих в трущобах льнокомбината старый советский автомат. Сергей очень гордился этой сценой, любил описывать съемку одним кадром («целая часть!»), а я думал: кто еще мог бы в Казани такое снять? Кстати, музыку к «Микроскопу» написала его жена, Татьяна, которая сама сейчас лежит в больнице с коронавирусом и которой мы так соболезнуем в эти дни.

Музыку к «Микроскопу» написала его жена, Татьяна (справа), которая сама сейчас лежит в больнице с коронавирусом и которой мы так соболезнуем в эти дни

«Сломанный микроскоп» попал не только на «Кинотавр», но даже в Роттердам — главный фестиваль авторского и экспериментального кино в Европе. Через два года Литовец в качестве оператора снял уже полнометражный фильм по Осокину «Инзеень-малина», очень, пожалуй, необычный даже по меркам осокинского кино, но теплый, запоминающийся.

Еще через год Сергей снял на Казанской киностудии «Беркетлер» — полнометражную комедию Рамиля Тухватуллина с Равилем Шарафеевым, Асгаром Шакировым и Ринатом Тазетдиновым. Несмотря на то что трио наших знаменитых камаловских актеров получило на казанском фестивале приз за лучшую мужскую роль, сегодня фильм незаслуженно забыт, а зря, это милая комедия, которая сейчас нашла бы своего зрителя, могла бы что-то собрать в прокате. Где она? Хочется надеяться на то, что «Орлы» не утрачены, ведь они существовали только на кинопленке и никогда по-хорошему не цифровались.

А еще Литовец делал мультфильмы. Очаровательно-ироничный мультик «Камыр-Батыр», тот самый, в котором герой сбивает стрелой с неба спутник 1957 года, тоже работа Сергея.

«Сломанный микроскоп» попал в Роттердам — главный фестиваль авторского и экспериментального кино в Европе. Через два года Литовец в качестве оператора снял уже полнометражный фильм по Осокину «Инзеень-малина»

В ТАТАРСТАНЕ ЛЮБЯТ ПРИНИЖАТЬ ДОСТИЖЕНИЯ СВОИХ СООТЕЧЕСТВЕННИКОВ

«Орлы» стали последним большим проектом Литовца в татарстанском кино: он часто говорил, что чувствует себя здесь неприкаянным, что ему некуда приложить свои способности, его не понимают. Сергей уехал в Москву вслед за группой своих друзей, успешных казанских кинематографистов — Разбежкиной, Ависом Привиным, Рафиком Галеевым и другими. Из-за отсутствия серьезной поддержки кинематографа Татарстан потерял очень много больших художников, которые в дальнейшем прославились в других местах. То же самое происходит, кстати, и сейчас…

12 апреля мы в союзе кинематографистов получили сообщение, что Литовец болен коронавирусом и лежит на аппарате искусственной вентиляции легких. С тех пор в нашей группе WhatsApp каждый день велась переписка, публиковались сообщения: состояние тяжелое, заболела вся семья, жена и сын лежат в больнице, здорова только младшая дочь Василиса. Все волновались, предлагали помощь, но по-настоящему никто не верил, что Сергей может умереть. Огромного роста — выше всех в союзе, невероятной силы, с таким суровым бородатым лицом; рассказывали, что даже бандиты его боялись! Мы были уверены: такого-то бойца коронавирус точно не возьмет!

И вот накануне от Привина пришло сообщение: Литовец умер.

Чудесный и мудрый киновед Роберт Копосов, недавно ушедший от нас, говорил: когда человек умирает, от него отваливается мишура повседневности и он становится виден в полный рост. Некоторые важные при жизни люди после смерти сдуваются в букашек, и ветер времени их уносит, а другие распрямляются, как нерукотворные памятники. И вот вчера ты сидел с человеком за одним столом, спорил о какой-то ерунде, чокался пивом и казалось, что вы равны. А сегодня он бронзовый, высокий и ты смотришь на него снизу вверх.

Литовец — это заметная фигура в российском кино и огромная веха в татарстанском. В своем отечестве нет пророка, и в Татарстане любят принижать достижения своих соотечественников, пока они не прославятся в чужих краях или не умрут. Казанец Литовец прославился далеко за пределами республики, а теперь он ушел. Пришло время познакомиться с его творчеством, признать достижения мастера и дорожить памятью о нем.

P. S.: Долгое время с Сергеем работала Алина Ризванова. Она участвовала в съемках его казанских проектов, вместе с ним основала кинокомпанию «Белый лист» и сегодня прислала мне фотографии из личного архива. Большое ей за это спасибо!

Алексей Барыкин