«КОГДА СМОТРИШЬ ПЕРЕДАЧИ ПРО ДЕРЕВНИ, ПРЕДСТАЕТ ДОВОЛЬНО МРАЧНАЯ КАРТИНКА»

— Салават, на днях вы вернулись из поездки по Ямало-Ненецкому автономному округу. Говорят, вы там снимали эпизоды первого татарского реалити-шоу. Нельзя было подождать, пока снег появится в Казани?

— Действительно, я, оператор и еще четверо человек из моей команды ездили на закрытую вечеринку в город Ноябрьск и параллельно там снимали новые эпизоды реалити-шоу «Салаваттан саяхэт» («Путешествие от Салавата» — прим. ред.). Первые эпизоды этого шоу мы начали снимать еще летом, ездили по татарским деревням и селам России. Поездка на север нам очень понравилась, было много интересного. Мы путешествовали на поезде. В один из дней начальник поезда праздновал свой день рождения, мы его поздравляли, побывали даже в кабине машиниста. Кстати, в Ноябрьске действительно давным-давно уже зима, снег. Мы катались там на снегоходах. Еще я впервые в жизни увидел ханта (коренной народ, проживающий на севере Западной Сибири — прим. ред.). И так как мы снимали все подряд, решили снять и его. Спрашивали, говорит ли он по-русски, но он молчал. Я пытался разговорить его всяческими способами, а он ни в какую. Потом думаю, спрошу-ка, сколько стоит рыба. И он тут же ответил: «Сто рублей». И вот так нам удалось его разговорить.

— А как возникла идея создания данного шоу?

— Рустам Минниханов принимал участие в пленарном заседании II Всероссийского схода предпринимателей татарских сел, который проходил весной в Казани. Он отметил особое значение сельского уклада жизни в сохранении культуры, языка и традиций любого народа. Тогда он сказал: «Без села у народа нет будущего». Проблему сохранения татарского языка президент выделил особо. Если в масштабах Татарстана что-то можно сделать и делается, то в масштабах России позиции татарского языка практически утрачены. Еще одной важной задачей выделил сохранение и изучение истории татарских сел.

Я подумал и решил сделать реалити-шоу. Посмотрел, проанализировал, ведь среди татарстанского телевидения есть ряд передач, которые посвящены селам и которые лишь частично охватывают проблемы сел. Задуманная нами программа полностью направлена на сельскую жизнь. Мы хотим ее преподнести под особенным соусом. Мы снимаем его от третьего лица, например, как сериал «Реальные пацаны», чтобы у зрителя было некое ощущение присутствия и подглядывания. Никакого официоза. Обычно, когда смотришь передачи про деревни, предстает довольно мрачная картинка, а здесь будет по-другому, с музыкальными подложками. Мы даже подстраивали курьезные моменты, чтобы зритель смотрел и улыбался

— Когда запланирован выход этого шоу на телеэкраны?

— Как только у нас будут готовы 10 серий. Проект будет выходить на нескольких татарских телеканалах.

«Я ГОВОРИЛ, ЧТО ПОЮ ВЖИВУЮ, А МНЕ НЕ ВЕРИЛИ»

— Сейчас вы весьма популярный татарский артист, а когда вы выбрали для себя это поприще?

— Да ну, какая популярность? Это просто грамотная работа PR-менеджеров (смеется). На самом деле еще в детстве я хотел стать артистом. 10 лет назад у мамы был юбилей, на ее праздник съехалось очень много знаменитых людей. В этот вечер я пел для них, и они у меня спрашивали: Салават, ты чего под фонограмму поешь? Я отвечал, что пою вживую, а они не верили. Нажиба Ихсанова, актриса театра Камала, вдова Туфана Миннулина, в шутку мне говорит: «Да ты врешь!» Я предложил спеть еще что-нибудь. Она была удивлена. Мой преподаватель по музыке, Светлана Сабирова, тоже мне говорила: «Салават, а чего ты до сих пор здесь в Азнакаево делаешь? У тебя же есть свои песни. Отнеси их на радио, поговори с диджеями, предложи им что-нибудь, и пусть крутят твои песни. У тебя же хороший, красивый голос». И вот я пришел на одну из татарских радиостанций, подготовил народную песню «Умырзая» («Подснежник» — прим. авт.), надо сказать, красиво получилось, с саксофоном. Так вот, во время эфира в студию звонят слушатели и говорят, нравится им песня или нет. И если большинство позвонивших скажут, что композиция им понравилась, то она остается в ротации. Тогда позвонили три человека и все трое сказали, что песня им не понравилась. Тогда я подумал: «Ну вот, как же так?», но пошел на другое радио. Встретился с директором, он отправил меня в худсовет, который все решает, и отдал мою песню туда. Но и худсовет она не прошла. Сказали: не формат.

Затем была «Фабрика звезд», татарский вариант. Я пробовал себя в первом потоке. И вот там я всех порвал (смеется). После этого потихоньку все пошло-поехало. Заключил договор со звукозаписывающей компанией и 7 лет я был «в плену».

— Надеюсь, сейчас-то вы выкупили себя из плена?

— Да. Сейчас я вольный, самостоятельный артист, продюсер. У меня есть свой лейбл — «Минниханов продакш». У нас свои артисты, которых мы раскручиваем, с которыми работаем. У нас своя команда операторов, с которыми мы снимаем, монтируем. Контент нужен. Поэтому в любой момент мы можем что-то отснять. К тому же, я сам снимаю клипы, режиссирую.

— У вас, кстати, немало своих клипов...

— Не так уж и много. «Дингез янында» («Около моря»), «Онытма мине» («Не забывай меня»), «Хыял кызы» («Девушка-мечта»), «Эзлим сине» («Ищу тебя»), «Жаным белэн ант итэм» («Клянусь своей душой...»). Вот и все, пять клипов. Зато каждый из них становился лучшим в тех или иных номинациях.

— И все их сняли вы сами?

—Все, кроме первого клипа — «Дингез янында». Кроме этого я для Гульназ Султановой снял три клипа, они тоже стали лучшими в тех или иных номинациях, для Ильвины, Гузэлем. Я снял для себя клип «Жаным белэн ант итэм», и заодно мы отсняли некоторый материал для ее клипа. Это было в Египте. Мы там вообще рекорд поставили: за девять дней сняли два клипа.

— То есть вы еще и клипмейкер, клипы для других артистов снимаете?

— Когда есть время. Понимаете, это же хорошо, что ты можешь учиться на чужом бюджете, за чужой счет (смеется). Это своего рода практика, школа, опыт. Здесь мы арендуем всю необходимую аппаратуру. Люди платят, а мы работаем, снимаем. Мне самому это очень интересно, потому что в свое время я три года работал на телевидении. Это мне близко.

«СЫНОК, КАК ЖЕ ТЫ ВЫЙДЕШЬ НА СЦЕНУ В ТАКОМ КОСТЮМЕ?»

— Как вообще началось ваше увлечение музыкой?

— У нас был семейный ансамбль. Отец играл на гармони, мама пела, мы со старшим братом играли на курае, а братишке, тогда он был совсем маленький, дали кубыз (смычковый музыкальный инструмент — прим. ред.) и маракасы. Тогда мы объездили практически всю Россию. Вот с этого все и началось. Затем в Азнакаево, будучи еще совсем молодым человеком, я организовывал различные мероприятия, делал музыкальные шоу-программы. Так что я пел и организовывал мероприятия с детства. А на большую сцену я попал 10 лет назад.

— Получается, на вашу любовь к музыке повлияли родители?

— Да, именно они. Мама — заслуженный работник культуры, папа — нефтяник. Мама, видимо, вынудила его научиться играть на гармони (смеется). Сейчас у папы даже есть небольшая коллекция гармоней, у него их около 10.

— У вас есть двое братьев, они тоже избрали музыкальный путь?

— Нет, только младший брат, Азамат. Его творческий псевдоним — мистер Азамат экей Энрико Пабло (MR Azamat aka EnricoPablo). Он пишет рэп, правда, пока исключительно для себя. Есть трек, который он записал со мной, с певицей Гузэлем, Ильвиной, Ильназом Бахом. Но, повторюсь, это чисто для себя. У него интересные, нестандартные тексты на татарском языке. Очень его увлекательно слушать. А старший брат работает в сфере дорожного строительства и тоже живет в Казани.

— Как родители относятся к вашему творчеству?

— Гордятся. Следят за моей деятельностью, интересуются. Сейчас вспомнил давнюю историю. Меня же позиционируют как самого гламурного певца татарской эстрады. Все потому, что я всегда стараюсь выступать в эпатажных костюмах. Так вот, свой первый костюм я сшил, когда у меня появилась моя первая песня «Абау жаным». В этот день я позвал маму, сказал: «Мама, садись. Сейчас я надену свой новый костюм и выйду». И вот, я переоделся, вышел, мама в этот момент меняется в лице и говорит: «И, улым, мондый кием белэн ничек чагасын инде сэхнэгэ?» («Ох, сынок, как же ты выйдешь на сцену в таком костюме?» — прим. ред.). Я ответил ей, что как раз эпатажность в образе артиста и нужна для зрительского успеха.

— И какой же это был костюм?

— О, это был такой коричневый костюм, брюки клеш, подобрал интересный материал, надел шляпу. Вообще, я не хочу, конечно, ругать других артистов, но большинство из них выходят на сцену в таких скучных нарядах. Большинство еще галстук надевают. Представьте, пузо и на нем практически лежит галстук. Это же просто ужас. Люди в большей степени воспринимают информацию зрительно, поэтому, выходя на сцену, ты обязан хорошо выглядеть.

«НЕ ХОЧЕТСЯ ДЕЛАТЬ ЕРУНДУ»

— Давайте поговорим про вашу трудовую деятельность. Песни и съемка клипов — ваши единственные заработки?

— Нет. В Азнакаево у меня есть небольшое дело — мясной павильон «Мясо по-королевски» (халяль). Сейчас я сдаю его в аренду, потому что контролировать бизнес самому нет возможности. А бывает всякое, и обмануть могут. Пару лет назад около года я работал начальником местного управления культуры. У меня был такой период, тогда как раз закончился контракт со звукозаписывающей компанией. Согласно контракту, они должны были записать мне три альбома и снять три клипа. В итоге они записали мне два альбома и сняли только один клип, а остальное, мол, сам. По условиям контракта я не мог от них уйти раньше срока, и поэтому я сделал перерыв в творчестве.

Срок окончания контракта совпал по времени с моим расставанием с девушкой. Тогда я и подумал, что нужно начать жизнь с чистого листа. Первое высшее образование у меня педагогическое, я учился в Елабуге, а второе высшее я получил в Академии государственного муниципального управления при президенте. Я даже поступил в аспирантуру. Правда, сейчас думаю, зачем? Кстати, в сентябре я начал преподавать в Елабужском колледже культуры и искусств.

— И что же вы там преподаете?

— Вокальные дисциплины, практическая часть. Езжу туда, занимаюсь с ребятами, провожу мастер-классы, но в большинстве случаев они приезжают ко мне в Казань сами. Сейчас я постоянно чем-то занят: во вторник я работаю в одном клубе, в четверг — в другом, плюс регулярные съемки, монтаж, выступления, гастроли. Они приезжают сюда, чтобы у них было представление, что это такое. Например, я спрашиваю у них, чем вы хотите заниматься: искусством или шоу-бизнесом — выбирайте. Если вас интересует искусство, в этом случае у вас должно быть немало денег для того, чтобы реализовывать желаемое. Ведь можно всю жизнь заниматься искусством и быть голодным. А в шоу-бизнесе нужно ориентироваться, нужно понимать, что не всегда ты поешь то, что хочешь.

— А вы больше чем занимаетесь — искусством или шоу-бизнесом?

— Скорее, шоу-бизнесом. Я говорю сейчас о таких моментах, как съемки клипов, продюсирование молодых артистов, выпуск тех же телепередач, ведение дискотек. За 10 лет я ни разу не ставил своего сольного концерта.

— И почему?

— Меня многие спрашивают. Это как с клипами. Хочется, чтобы каждый следующий становился все лучше и лучше. Так вот, к концерту я отношусь также. Нельзя просто выйти и спеть, развесить баннеры, обойтись каким-то световым эффектом на сцене. Я вообще считаю, что среди татарских концертов нет действительно яркого, современного уровня шоу. Даже именитые артисты, которые располагают большими средствами, не делают красивого шоу. Конечно, мне хочется сделать сольный концерт. Просто не хочется делать ерунду. А артист, который действительно считает себя таковым, должен делать концерт каждый год, в определенное время, чтобы зритель его ждал. Ждал, что его любимый исполнитель приготовил новую программу, новое шоу. Пока у нас этого не делают.

— Я читала, что свою трудовую деятельность вы начали в нефтегазодобывающем управлении. Что, в шоу-бизнес пришли из нефтяников?

— Ну, не совсем так. Сразу после школы я попытался поступить в Уфимский нефтяной университет. Хотел стать нефтяником, как папа. Тогда был такой максималистский юношеский период, да и с родителями были немного натянутые отношения, и я решил, что мне не нужна ничья помощь. Поехал поступать. Но, к сожалению, тогда без денег, самостоятельно просто невозможно было никуда поступить. Каким бы ты умным ни был, если не заплатил — ты не пройдешь. Мне сказали, что я не прошел в вуз, хотя по баллам было все хорошо, подумал: ну и ладно. Не расстроился, вернулся в Азнакаево. Пошел работать в управление по нефтеотдаче пластов и капитальному ремонту скважин. Устроился слесарем второго разряда. Но так как мне не было 18 лет, я не мог работать 8 часов, а только 6, в итоге я стал работать как подсобный рабочий.

В управлении проработал два месяца и пошел на местное телевидение. Там нужен был оператор-видеомонтажер. Я простажировался буквально два дня. Это сейчас ведь всю работу делают на компьютере, а тогда были микшеры, кассеты. И вдруг, через пару дней, заболевает монтажер, а ведь за эти два дня я практически ничего и не делал, даже толком не знал, как кассету вставлять. Работа телеканала встала. Все с надеждой смотрели на меня, мол, Салават, ты же стажер, давай, прояви себя. И мне пришлось выходить из положения. Я специально вел записи, где фиксировал, что к чему присоединяется, как что включать. В итоге я проработал там монтажером и оператором три года. И даже вел молодежные передачи.

Денег платили, конечно, немного, поэтому постепенно решил вернуться к реализации первоначального жизненного плана — работать нефтяником. Устроился оператором подземного ремонта скважин. Проработал на этой должности год. Правда, меня постоянно куда-то дергали, то КВН, то еще что-то... А я ведь работал в бригаде, и когда я отсутствовал, мастера мучились, искали замену. Это вызывало сложности. В итоге мне предложили работать на базе. И я стал оператором по подготовке, а попросту говоря, грузчиком, который на скважину возит трубы. А на этой должности я проработал два года. Зато параллельно я занимался творчеством.

— То есть вас понизили, но в тот же время дали свободу творчеству?

— Да. Я потом еще без содержания отпуск брал. Мне давали его без проблем. И я занимался своими делами. Так я проработал три года. На тот момент мне и зарплата казалась нормальной.

— Тогда почему ушли?

— Ушел, потому что в Азнакаево открыли магазин «Эльдорадо». Правда, это была не сама федеральная сеть, а франшиза. Увидел бегущую строку — требовался управляющий магазином. Я решил пойти туда, попробовать себя в новом качестве. Пришел, там собеседование, стоят несколько кандидатов на эту должность, и вдруг, хоп — в магазине выключился свет. Руководство не заключило какие-то договора. Я говорю: ладно, я сейчас этот вопрос решу. Пошел к начальнику электростанции и говорю как на духу, мол, помоги, но не им, а мне, ты же меня знаешь. Сказал, что устал работать нефтяником. Он вошел в мое положение и согласился помочь. В итоге я проработал в «Эльдорадо» год. Как раз тогда появились все эти кредиты «0-0-10», «10-10-10», и я впервые увидел, что такое предновогоднее сумасшествие, когда люди забегают с горящими глазами, хватают товар с криками «это мое!» Невозможно даже было открыть магазин — очереди были просто нереальные. И как они не понимали, что все эти скидки полный развод?

После года работы в «Эльдорадо» я понял всю «кухню» и решил заняться предпринимательской деятельностью, зарегистрировал себя как ИП, открыл павильоны с мясной продукцией халяль.

— Где взяли денег на открытие этого дела?

— Взял кредит в банке. То ли 600, то ли 500 тысяч рублей. Прежде чем начинать свое дело, нужно знать рынок сбыта, рекламу, как это все будет выглядеть, налоговую систему. Тебе никто не скажет, по какой системе налогообложения работать, налоговикам проще, чтобы ты был на общих основаниях и впарился. Это очень муторное дело.

«Я ПРИШЕЛ ДОМОЙ, ЗАРЫЛ ЛИЦО РУКАМИ И ПОДУМАЛ: «КУДА Я ПОЛЕЗ? ЗАЧЕМ Я СОГЛАСИЛСЯ?»

— Значит, мясной бизнес вас разочаровал?

— Да, особых дивидендов этот бизнес мне не принес. Я переоформил мясной павильон на отца, а сам устроился работать в управление культуры, где проработал год. Заработная плата там была всего 13 тысяч рублей. Помню, после первого рабочего дня, после того, как меня уговорили на эту должность, я пришел домой, зарыл лицо руками и подумал: «Куда я полез? Зачем я согласился?» Очень переживал. У меня в подчинении 89 учреждений, 509 человек. Это самая сложная работа, заставлять работать человека фактически без денег, когда заработная плата — копейки. А работник культуры, он же работает круглосуточно, у него нет четкого графика с восьми до пяти. В любое время нужно было дергать всех. Так как это деревенский народ, он старается, трудится. Конечно, бывали те, кого приходилось ругать, наказывать и даже увольнять, потому что не работали. Но в большей степени в деревнях, в отрасли культуры работают фанаты, за идею. Каждому поклон за это. Это огромный труд.

Параллельно я начал экспериментировать с шоу-бизнесом: открыл в Азнакаево ночной клуб, когда в городе еще ничего не было. Клуб действовал во Дворце культуры, в фойе второго этажа. Я поставил свой звук, свет, телевизоры. Народ толпами ходил, всем очень нравилось. Заниматься этим я прекратил буквально пару лет назад, оставил все в Азнакаево.

— И как давно вы перебрались в Казань?

— Как закончил работать в управлении культуры, так и переехал. Получается, в Казани я живу где-то около полутора лет.

— Как вам столица? Нравится здесь жить?

— Не совсем. Все-таки мне больше нравится в Азнакаево. Там родители, наверное, из-за этого. А может, потому что там спокойно. Не могу точно сказать. Только знаю, что в родном городе чувствую себя комфортно, я там отдыхаю, расслабляюсь. Мне постоянно хочется туда поехать. Братья у меня туда ездят реже, но я стараюсь хотя бы пару раз в месяц повидать родителей.

— После того как человек приобретает популярность, добивается успеха, бывает так, что друзья от него отворачиваются или начинают использовать. С вами такого не случилось? Как друзья отреагировали на вашу популярность?

— Друзей ведь у меня не так много. Есть товарищи, коллеги. А надежных, проверенных друзей буквально на пальцах пересчитать. Мы созваниваемся с ними не так уж и часто. Но когда у кого-то из них возникают серьезные проблемы, я могу бросить дела и посвятить всего себя их решению. А те, кто «как бы» друзья — ну есть и есть.

«В ТОТ МОМЕНТ Я ПОНЯЛ, ЧТО ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ПОПУЛЯРЕН»

— Салават, а вы сами пишите свои песни?

— Нет, мне их пишут. Большинство представителей шоу-бизнеса сейчас исполняет композиции в формате частушек. Но я такие песни петь не могу. Все-таки хочется исполнять что-то красивое, мелодичное. Угадать ведь сложно, какая песня будет хитом, а какая нет. Например, недавно мы сидели с одним композитором, разбирали песни, которые исполнялись российскими артистами на Евровидении, например, песню Алсу и песню группы «Премьер-министр». Их слушаешь, и они практически одинаковы, вот один в один. В хитовых песнях, как ни крути, ноты повторяются. А я пою те песни, которые мне нравятся.

— Как это происходит? Вам звонят, говорят: Салават, есть песня, приезжай, так?

— Мне их скидывают на почту. Я работаю с несколькими композиторами, и всем им я сообщил, если у них есть песни, чтобы они мне их скидывали в первую очередь. Мы покупаем композиции и оптом, и в розницу, потому что артистов много (смеется).

— И сколько в среднем стоит одна песня?

— Смотря у кого приобретаешь. Если мелодия с аранжировкой, без текста — это одна цена. С текстом — это другая история. Некоторые пишут мелодии за 5 тысяч, некоторые за 4 тысячи. Некоторые песни могут стоить 10 тысяч рублей, некоторые 15, а кто-то может зарядить и 20 тысяч рублей. По-разному. Бывает, что за песню я готов заплатить любые деньги, потому что она нравится.

— Вы сказали тексты — это отдельная история. Что за история?

— Дело в том, что я делаю упор на музыку. Поэтому сначала пишется музыка, а на нее ложится текст. Я не пишу стихи. Есть авторы, которые этим занимаются. Закинул одну мелодию нескольким, а потом читаем, выбираем, что лучше подходит. Хотя бывает, что и на слова пишется музыка.

— А по каким критериям вы можете отказаться от песни? Просто не понравилась и все?

— Ну, особо-то я уж от песен не отказываюсь. Если бесплатно предложат — я возьму (смеется).

— Бывает, что у самого в голове мелодия играет, и вы звоните композитору и напеваете ее?

— Бывает. На диктофон в телефоне я что-то напеваю, записываю. Но, пока что еще ни на одну мою мелодию не написали песню.

— В вашем исполнении ведь есть песня, которую написала Джамиля Низаметдин.

— Да, она написала песню «Абау жаным» и еще пару. Это как раз было в период проведения татарского варианта «Фабрики звезд», после того, как мы выиграли с Ландыш Нигматжановой, с которой шли в одном потоке. И вот в прямом эфире из Финляндии она позвонила, сказала, что я ей очень понравился, что она за меня голосовала, и предложила мне поехать с ней в гастрольный тур. Я ответил: «Конечно!» Она интересная, своеобразная певица. Буквально сразу мы поехали в Санкт-Петербург. Выступили там и в Казани, но дальше я не поехал. Ведь тогда я работал управляющим в «Эльдорадо», на тот момент пришелся пик продаж, я расставил приоритеты, и они были не в пользу творчества. Хотя когда я приехал в Казань и выступил с песней Джамили «Абау жаным», я понял, что действительно популярен. Я вышел на сцену клуба и зал просто взорвался. Я был в шоке.

— Кстати, о номерах. Вы готовите их сами?

— Да, мы придумываем сами. Номера, костюмы, как все это будет выглядеть. Был определенный период, когда песни выстреливали. Но как я уже говорил, что пропадал на определенный промежуток времени, а артисту очень тяжело восстановить былую славу, былой интерес, если он исчез на пике популярности. Обратно возвращаться очень тяжело. Проще раскачать и раскурить нового артиста. Поэтому, когда я вернулся, я пошел немного по-другому пути. Но и о своем творчестве не забывал.

«МОЖНО ПЕТЬ ПОД ФОНОГРАММУ, НО ТЫ ВЫЙДИ НА СЦЕНУ, СДЕЛАЙ ШОУ И ЗАСТАВЬ ЗРИТЕЛЯ ТЕБЕ ПОВЕРИТЬ»

— Какие у вас любимые исполнители, песни?

— Из татарской эстрады я бы не хотел кого-либо выделять. Все-таки мы все общаемся, мы все коллеги. Ну и конкуренты, конечно (смеется). Я занимался привозом российских звезд, я привозил Диму Билана, группу «Руки Вверх», Михаила Шафутинского, Свету и так далее. Понравилось, как работает Шафутинский, как работает Билан. Когда я заходил в зал, я чувствовал, какая от него прет энергия. Также мне очень нравятся песни Сосо Павлиашвили, его эмоциональность. Я даже в некоторых песнях пытался также, как он, передать свои эмоции. Когда ты выходишь на сцену, зритель должен тебе поверить. И своим ученикам я говорю: без разницы, как ты поешь, главное — чтобы ты заставил зрителя поверить. Это, например, как в конкурсе, где голосует зритель. Можно петь под фонограмму, но ты выйди на сцену, сделай шоу и заставь зрителя тебе поверить.

— А какой ваш любимый жанр музыки?

— Ой, я по жанрам не специалист. Хотя я меломан. Принято считать, что у нас есть своя, татарская эстрада. И мне многие могут сказать: «Что это за песня? Это не татарская песня, что ты поешь?» Меня часто спрашивали журналисты, почему у нас не может быть нормального татарского шоу-бизнеса, где будет качественное шоу? Я думаю, потому что они делают акцент на татарскую мелодию. А народу нужно что попроще. Мало действительно тех, кому интересна серьезная музыка. Если ты поешь песню на татарском языке, это не значит, что она татарская. Тем, кто так считает, я просто желаю удачи. В музыке нет никакого языкового барьера. Бывают зарубежные песни, где я вообще не понимаю слов, но мне нравится, ведь это же музыка. Аналогичный пример можно привести и с русской эстрадой. Да, Надежда Бабкина, конечно, хорошо поет. Но если все будут петь в таком формате, то кто будет это слушать? Хотя обидеть никого не хочется. Каждый выбирает то, что ему нравится.

— А вы поете дома? По праздникам или просто так?

— Конечно, пою. Вообще без проблем. И спеть, и на курае сыграть могу (смеется). У меня даже есть хорошие треки, которые начинаются с игры на курае. Я постоянно играю на нем. Когда, например, езжу снимать «Салаваттан Саяхэт», я беру его с собой и, если представляется возможность, играю на нем. И делаю это, между прочим, неплохо.

— Салават, с вами случались какие-то забавные случаи во время концертов?

— Бывали, да. Однажды позвонила девушка, которая представилась корреспондентом одного из казанских журналов, и предложила встретиться. Я подумал, что все это как-то странно, обычно они мне звонили и предлагали размещаться за деньги. Мол, если вы заплатите, то мы вас напечатаем, а тут звонок, денег не предлагают. В общем, как-то мне было по пути, и я зашел в редакцию этого журнала, спросил эту девушку, а мне ответили, что у них такой нет и не было. После этого я позвонил девушке, сказал, что я заходил в редакцию и что мне сказали, что такая у них не работает. Она начала как-то странно оправдываться, заикаться. В итоге выяснилось, что она просто хотела встретиться и где-нибудь посидеть, пообщаться. Оказалось поклонницей, да еще и которая работает в сфере МВД.

Был еще такой случай: мне позвонили журналисты из телеканала ОТР, просили встретиться. Тут я подумал, почему они выбрали меня? Есть миллион татарских исполнителей. Опять развод? Назначил им встречу. Оказалось, никакого обмана — действительно, съемочная группа. Мне, конечно же, стало интересно, почему они выбрали именно меня, и они ответили: «У нас был вариант снимать вас или другого артиста, кстати, очень популярного певца, и мы остановились на вас». В итоге это оказался сюжет об известных в соцсетях людях. Там меня представили как певца номер один на татарской сцене. Надо мной потом еще подшучивали, мол, ну, Салават, ну что за тема? Я говорю: «Это они сами так решили. А что? Я ведь и есть номер один» (смеется).

— Если серьезно, считаете себя популярным?

— А почему нет? Клипы у меня хорошие. К песням я подхожу очень тщательно, хотя те песни, которые сейчас у нас гиперпопулярны — это просто набор инструментов. Напихают того, третьего, гармошку, и получается винегрет. Музыка ведь должна быть интеллектуально грамотной.

— А как вы относитесь к различным музыкальным конкурсам?

— Я говорю молодым исполнителям: ходите, участвуйте в конкурсах, закаляйте характер, ведь где-то придется и поплакать. Когда вы сами себе дадите оценку, когда будите считать себя лучше — тогда вы и действительно станете лучше. Я в жизни не прошел ни один кастинг «Созвездия», меня прерывали, благодарили и звали следующего. Но как же так? Человек едет, готовится, волнуется, а они даже песню не дослушали. Ну вот кто они такие? Конечно, это звучит высокомерно, но если так не рассуждать, то далеко ты не уедешь. Поэтому в первую очередь нужно дать оценку самому себе и поверить в себя.

«ЭТОТ ПРОЕКТ ПОСТАВЛЕН НА РЕЛЬСЫ И РАБОТАЕТ ПРАКТИЧЕСКИ БЕЗ МОЕГО УЧАСТИЯ»

— Как продвигается ваш проект TatarStar?

— Проект зародился в сентябре прошлого года. Я ведь занимался татарской дискотекой у себя в Азнакаево и решил сделать это и здесь. Мы сделали его в одном из ночных клубов Казани. Мне он очень понравился, там была соответствующая атмосфера. Руководство заведения меня поддержало.

Сначала я делал концерты. Приглашал по 10 певцов за вечер, но понял, что посетителям ночного клубане не всегда хочется концерта, они больше хотят потанцевать сами. Ведь что нужно молодым? Пришел, потусовался, ушел. Они многого не знают про театр, про то, что там происходит. И вот через такую форму в виде дискотеки мы знакомили молодежь с интересными людьми, анонсировали мероприятия театров. Хотелось, чтобы это было со смыслом, не просто диджей и музыка.

Потом появилась идея делать телепередачи. К тому же это прекрасная площадка для молодых исполнителей. Я в их годы к телевидению близко не мог подойти, а мы предоставили им такую возможность. И буквально за год TatarStar завоевал огромную популярность не только среди молодежи, но и среди телезрителей всех возрастов. Это не только вечеринка, это также телевизионная передача. Также периодически мы приглашаем знаменитых людей Казани и Татарстана. Это актеры, модельеры, артисты, политики, бизнесмены. И вот через такую атмосферу хотелось познакомить молодежь с известными людьми нашей республики.

— Кто вам помог на начальном этапе? Много ли понадобилось средств для реализации проекта?

— Начинать было непросто, все-таки и помимо TatarStar существует немало концертов, татарских дискотек, которые себя хорошо зарекомендовали. На начальном этапе я на этих вечеринках ничего не зарабатывал. Я шел на вечеринку, деньги по карманам рассовывал, чтобы сразу со всеми расплатиться: диджеи, танцоры, операторы, монтажеры, те, эти. Чтобы не заставлять людей нервничать. Поэтому про меня все знают: я человек конкретный. Ведь люди выполнили свою работу, разве они виноваты, что я не заработал? Для меня само главное — не уйти в минус. Если я работаю в ноль, то все не так плохо. Этот проект — скорее, моя имиджевая позиция. Это не то, чем я живу, и не то, чем я зарабатываю.

— И когда настал тот момент, когда TatarStar принес тебе прибыль?

— Гм... Когда перешел в другой клуб. В первом клубе я так и не начал зарабатывать. Там этот проект тянет меня вниз, просто вытягивает из меня деньги. Я где-то их зарабатываю, а в итоге все уходит на TatarStar. Я ездил в Египет снимать клипы и понял, что меня это достало. Лучше вообще эту тему закрывать. Точнее, закрыть ее в первом клубе, где начинался этот проект. Перешел в другой клуб, который находится в центре Казани, а уже с этого года я вновь вернулся в первый. И теперь у меня в неделю две татарские вечеринки для совершенно разной аудитории. Первая — больше для студентов, вторая — для взрослого контингента. К тому же у меня появился партнер, и мы неплохо сработались.

Если честно, от ночных мероприятий, дискотек до утра я устал. Я уже около 15 лет в этой сфере еще с Азнакаево. Я прихожу из клуба в четыре утра, а утром мне вставать в семь, потому что в восемь какая-нибудь очередная встреча. Этот проект поставлен на рельсы и работает практически без моего участия. Бизнес поставлен, каждый знает свои обязательства.

— А есть ли новые какие-то идеи для проекта, новые планы?

— Активно работаем над телепроектом «Салаваттан саяхэт». Еще я работаю с молодыми исполнителями, мне просто самому интересно. Это как с клипом, сначала видишь какую-то картинку, представляешь те или иные кадры, думаешь и скорее хочешь увидеть конечный результат. Также и с новыми артистами, хочется увидеть, что же в итоге получится.

— Кстати, что насчет конкурса «Тюрквижн-2013» (тюркоязычный вариант «Евровидения» — прим. авт.), вы будите принимать в нем участие?

— В Татарстане финал конкурса «Тюрквижн» пройдет 21 ноября. Я обязательно там буду участвовать. Я мало что знаю о деталях мероприятия, да и кто поедет в Турцию — пока неизвестно.

«ЕСЛИ ГОВОРИЛИ ПО-РУССКИ, НАС НАКАЗЫВАЛИ»

— А когда вы последний раз плакали?

— Обычно просыпаюсь от того, что плачу во сне. Особенно когда снятся умершие. Будучи под впечатлением от каких-то фильмов, могу пустить слезу. Правда, не помню, когда в последний раз это было. Наверное, довольно давно.

— А вы религиозный человек?

—В Аллаха я верю. Держу уразу.

— А как вы пришли к этому?

— Это еще с детства. Я вот как себя помню, я всегда, когда ложился спать, читал молитву. Я даже не помню такого промежутка, когда ложился спать и вдруг ее не прочитал. Дома по-русски у нас разговаривать было нельзя, только по-татарски. Если говорили по-русски, нас наказывали. И три года назад я начал соблюдать уразу. Думаю, рано или поздно многие к этому приходят.

— В одной из социальных сетей я видела фотографию, на которой вы запечатлены с двумя детьми. Это ваши дети?

— Нет, своих пока нет. Это племянницы — дети младшего брата. Одна родилась буквально полтора месяца назад, а второй два с половиной года. У нас с ними страшная любовь. Племянниц я люблю больше, чем брата, скажу откровенно. Потому что и они меня любят больше (смеется).

— При такой занятости у вас, наверное, очень мало времени на отдых. Если появляется, как вы любите отдыхать?

— Иногда просто бездельничаю. Вообще, когда бывает свободное время, стараюсь как следует поспать. Порой хожу в спортзал. Кстати, мой тренер — татарский певец Асхат. Он вице-чемпион СССР по бодибилдингу, и вообще он невероятно интересный человек. Ему 51 год, и когда я об этом узнал, я просто обалдел. Как он сам говорит: «Это моя фишка. Куда бы я ни пошел, если люди узнают, что мне за 50, они просто в шоке». К нему часто обращаются те, у кого проблемы с позвоночником: грыжа, сколиоз. Некоторые вещи нельзя вылечить, но можно нарастить мышцу. Так что, когда бывает свободное время, я хожу к нему. За границей я был два раза: первый раз я ездил в Египет снимать клип Гульназ Султановой, второй раз снимал клип себе и для Гузэлем.

— У вас есть жизненное кредо?

— Так, сейчас надо что-то быстро придумать. Гм... Кажется, в ходе разговора я там что-то умное говорил, просто вставь потом цитату (смеется).