Присоединение Крыма и его интеграция. Новая Россия и Новороссия

На присоединении Крыма к России поднялся и до сих пор держится рейтинг президента Путина в стране и в мире

КРЫМ КАК ЦЕЛЕБНЫЙ ПЛАСТЫРЬ ДЛЯ ИЗБОЛЕВШЕГОСЯ НАЦИОНАЛЬНОГО СОЗНАНИЯ

«...а в Крыму сегодня +17...».
Нам об этом радио с утра в Москве вещает!
Целый день теперь я буду улыбаться!
Севастополь был и будет русским, братцы!
Караван идет. И пусть собака лает.

(С.Староверов, офицер запаса, весна 2014 г.)

Ни в коем случае нельзя умалять духоподъемное значение воссоединения Крыма. Возвращенный полуостров стал целебным пластырем для изболевшегося национального сознания. В этом смысле данное событие, конечно, перекрыло эффект сочинской Олимпиады. Легко представить, что без крымской виктории настроения в обществе к концу года, особенно после валютно-финансовых потрясений, были бы разбиты вдрызг. И на фоне экономических неурядиц года Олимпиада воспринималась бы уже со скептической досадой по поводу непомерной цены, уплаченной за спортивные победы. Потому что в глубине души все понимают подлинную цену грандиозных шоу профессионального спорта, ставшего разновидностью бизнеса, коммерции и пиара для начальства.

Не на успехе Олимпиады, а на этом событии №1 поднялся и до сих пор держится рейтинг президента Владимира Путина в стране и в мире — и тот, что по опросам (85% в декабре), и реальный. Последний, конечно, значительно ниже, но держится — за Крым, за мужские поступки на фоне политических ЛГБТ, за еще не умершую надежду на «хитрый путинский план» (ХПП) и в немалой степени по причине того, что возможные альтернативы нынешнему лидеру выглядят пока неубедительно. К тому же надо различать, что внутренний рейтинг отражает относительную степень доверия и настроения «антимайдана», а внешний — протестные настроения в адрес западных лидеров, это их «антимейнстрим». К концу года президенту пришлось задействовать и этот виртуальный ресурс («человек делает рейтинг, а потом рейтинг делает его авторитет»), чтобы сгладить общую картину событий и провалы в экономике. Самый большой кредит доверия выдан правительству («в целом справляется...») — и этот камень сильно потянул вниз.

Разумеется, нельзя сбрасывать со счетов и поднявшуюся волну долгожданного массового энтузиазма — «русская весна» в противовес болотному майдану! И даже если убрать за разумные скобки конъюнктурную ура-патриотическую пену, по меньшей мере это подарок для старшего поколения (праздник со слезами на глазах!) — по сути, единственный настоящий за четверть века. А чем еще мы успеем порадовать уходящее поколение в ближайшие годы? Тех, кто сохранил в душе ценности, несводимые к материально-денежному расчету...

Другое дело — управленческий рейтинг крымской виктории, которую необходимо учесть в оценке действий власти. Для этого оставим в покое те ценности, которые проверяются только на длинной исторической дистанции и о которых поется в песне: «Мы за ценой не постоим».

УПУЩЕННАЯ КРЫМСКАЯ СТРАТЕГИЯ

Попробуем представить, что потраченные на Олимпиаду за три-четыре года ресурсы заблаговременно, начиная еще с периода президентства Леонида Кучмы (два срока — до 2005 года), в «тучные» для России годы, и на взаимовыгодной договорной основе с Украиной направлялись бы на поддержку и развитие Крыма, которым сама Украина, кстати, никогда всерьез не занималась.

Основания для такого современного формата экономической и культурной «колонизации» и исторические примеры имеются в достатке — это и преобладающее русское население полуострова, и база Черноморского флота, и инфраструктурные проблемы смежной территории, и много чего еще. Богатый опыт культурно-экономической интеграции регионов, формально принадлежащих другой госюрисдикции, давно уже апробирован Европой, Северной Америкой и Китаем, хотя особо не афишируется.

Теоретически с Украиной можно было бы договориться, сохранив там базу украинского флота, используя ценовые рычаги по газу и его транзиту и разного рода льготы и скидки, которые Россия и так все эти годы предоставляла Украине, но только без видимых позитивных результатов (не считая коррупционного профита посредников от скандальных газовых переговоров и договоров). Значит, руководящие головы думали о другом, смотрели под ноги, а не вперед и выше.

Кстати, и Татарстан, будь на то добрая воля федерального центра, мог бы вполне конструктивно включиться в крымскую стратегию, продвигая модель свободной экономической зоны для Крыма, статус вольного торгового города с режимом «неомагдебургского права» для Севастополя и/или Симферополя, поддерживая идеи национально-культурной и хозяйственно-экономической автономии крымских татар и снижая тем самым остроту межнациональных трений. Причем даже в случае частичного успеха интеграционных межрегиональных проектов международный авторитет, управленческий опыт и инновационный потенциал Татарстана укрепились бы как минимум не меньше, чем в результате позапрошлогодней Универсиады.

Ющенко награждает члена УПА на торжественном вечере по поводу годовщины образования УПА

При такой заблаговременной и последовательной стратегии проблема интеграции Крыма была бы решена мирным, культурно-экономическим путем. Не исключено, что в благоприятной атмосфере межгосударственных отношений Киеву удалось бы избежать первой «оранжевой революции», прихода к власти Ющенко, а с ним и памятников Бандеры. А если представить, что к политике российского государства подключились бы и наши олигархи (которые сейчас пострадали от погромов дочерних банков и автозаправок на Украине, а также от последовавших западных санкций), то перспективы интеграции не только Крыма, но и всего Юго-Востока выглядели бы совсем не безнадежно. Уж точно не перспектива войны, которая теперь вполне реально маячит на горизонте.

Спрашивается, можно ли всерьез представить себе такой вариант интеграции Крыма? Расчетливый скептик скажет, что это фантазия и новогодняя сказка. Но кто бы смог лет пять назад сочинить такую дикую фантазию, которая сейчас творится на Украине?! Стратегия тем и отличается, что она терпеливо и последовательно взращивает «Белого лебедя» надежды, а затем практичной тактикой добивается превращения мечты в действительность. Потом другие называют это «экономическим чудом», «взлетом», «инновацией» и т.п. А сон стратегического разума рождает, рано или поздно, «Черного лебедя» Нассима Талеба.

О СТРАТЕГИЧЕСКОЙ И КАДРОВОЙ НЕМОЩИ УПРАВЛЕНИЯ

Стратегия интеграции Крыма как особой зоны, где пересекаются глобальные интересы и евразийские экономические связи, — для России это просто естественная стратегическая перспектива. Начавшийся геоэкономический перелом только добавляет в пользу этого новые аргументы в дополнение к тем, которые уже проверены историей. Но беда в том, что система госуправления страны до сих пор была напрочь лишена сколько-нибудь внятной стратегической линии, не говоря уже о просчитанном и обоснованном курсе, всерьез и надолго.

В 90-е годы царем Борисом был озвучен курс на рыночную экономику — через приватизацию, демократизацию и либерализацию. Этот курс, просчитанный не по-царски, но наведенный лихими подсказчиками, оставил в системе управления довольно грязные следы и последствия, не вычищенные до сих пор. А начавшийся после госбанкротства (дефолт 98-го) капитальный ремонт вертикали управления продолжается до сих пор, но ограничился пока только штабным кабинетом и приемной, а весь функционал остался прежний. И функция стратегического планирования в нем не предусмотрена, она без надобности, поскольку приоритетная в нынешней табели о рангах денежно-финансовая власть работает, как договорились еще при покойном царе, по инструкциям МВФ, Мирового банка, ФРС и ВТО. Экономический блок тоже, худо-бедно, соблюдает «вашингтонский консенсус», внося иногда кое-какие поправки на местную специфику.

Доминик Стросс-Кан

И никто из министров не вспомнит бедолагу Доминика Стросс-Кана (бывшего главу МВФ), который еще в 2011 году неосторожно заявил, что «Вашингтонский консенсус» «с его упрощенными экономическими представлениями и рецептами рухнул во время кризиса мировой экономики и остался позади». Но Стросс-Кана вывели из игры, и консенсус пока остался, как и старые рамки, за которые правительство РФ не высовывается, пока смотрит на Запад. Тем более что наш бывший «лучший министр финансов» тоже где-то рядом ходит, и совсем не в опале, а в «конструктивной оппозиции», и экономические перспективы страны просчитывает быстрее действующих министров (об этом чуть позже).

Поэтому даже оперативно-управленческая самостоятельность правительства жестко ограничена как со стороны западного ЦУПа, так и со стороны Кремля, потому что президент, окружив себя советниками и помощниками в основном из числа бывших министров своего бывшего кабинета, фактически создал «запасное правительство». Из его состава по мере необходимости президент и делегирует кадры на участки, требующие повышенного внимания и контроля: Виктор Христенко — на ЕвразЭС, Татьяну Голикову — на Счетную палату, Эльвиру Набиуллину — в Центробанк, Сергей Глазьев пока в запасе, чтобы потрепать тех, кто при исполнении. И, судя по всему, другого кадрового резерва у власти нет, а кадровые лифты заработают только после серьезной встряски системы и при условии осознания серьезности возникших вызовов.

Опыт последнего десятилетия подтверждает, что природа нынешней властной вертикали такова («свой среди чужих — чужой среди своих»), что она ни в коем случае не доверит системе управления не то чтобы стратегию, а даже определение оперативно-тактических приоритетов и режима собственной работы (см. заключительное заседание правительства в конце года с участием президента).

Ну какая в этих условиях может быть стратегия в системе управления? Будьте довольны и тем, как Госдума и кабинет министров оперативно проголосовали, подписали бумаги и провели процедуры по оформлению Крыма в состав России. А дальше дела пошли гораздо хуже, и не случайно уже к концу года кто-то из ответственных крымчан на полуофициальном уровне заявил в адрес думских руководителей и медведевских министров: мол, ну что вы все так часто и бесполезно приезжаете к нам в Крым и заседаете, а вопросы не решаются! Прямо по татарской поговорке о разумных пределах гостеприимства — «три дня кунак, но потом ишак» — в том смысле, что после праздника надо начинать работать. Тревожный знак, но вполне уместная реакция! Стоило бы еще несколько непризнанных республик присоединить к России, чтоб они заставили работать московских чиновников.

В КОЛЕЕ ЧУЖИХ СТРАТЕГИЙ

Итак, присоединение Крыма можно было бы оценить по высшему баллу... Если бы у России, хотя бы в тайной дипломатической глубине, была стратегия розыгрыша козырной карты Крыма в большой геоэкономической игре между западом (ЕС) и востоком Евразии (Китай). Однако наличие такой стратегии напрочь исключается по всем признакам.

Михаил Зурабов и Петр Порошенко

Достаточно вспомнить одиозные (не только с точки зрения дипломатии) фигуры наших послов на Украине: покойный Виктор Черномырдин (много чего сдавший американским «партнерам» по комиссии Гор — Черномырдин, в том числе стратегические запасы урана, унаследованные от СССР) и нынешний посол Михаил Зурабов, бывший министр здравоохранения и глава пенсионного фонда — герой скандальной монетизации льгот, пенсионной реформы, страховой медицины и пр. Деятельность его на разных постах постоянно возбуждала как массовые, так и локальные протесты отдельных групп населения и профессиональных кругов. Поэтому послали на Украину.

Реальные стратегические планы по Украине осуществляла не Россия, а Германия (от лица Евросоюза), США и Китай, каждая сторона в своих интересах. Россия оказалась только вовлеченным участником этих планов в связи с запоздало осознанной необходимостью отбить Украину от ЕС в Таможенный союз. А крымский вариант возник как побочный продукт конфликта альтернативных интересов США и Китая по поводу точки обеспечения продолжительного военного конфликта или, наоборот, узловой точки «Великого торгового пути». При этом все риски достались России.

Но, оказавшись в колее чужих стратегий и заручившись минимальными гарантиями, президент России организовал блестящий тактический маневр, вывернув ситуацию в свою пользу. При этом, как утверждают осведомленные источники, «наши» ЧВК опередили «партнеров» всего лишь на полтора-два часа, что говорит о напряженности ситуации и ювелирной точности вежливых действий.

Поэтому — заслуженные 4 балла, хотя осадочек горький. В течение года к оценке результатов военно-тактического искусства добавился заметный проектно-управленческий минус: инфраструктурная необеспеченность Крыма усугубляется из-за фактической блокады со стороны Киева. При этом, поставляя Украине уголь и электричество без предоплаты, российские власти пока не добились адекватного поведения от украинских «партнеров». Строительство моста через Керченский пролив пока отложено на несколько лет, а работа переправы вызывает нарекания и т.д. В итоге вынужденный неуправляемыми обстоятельствами способ присоединения создает как минимум среднесрочные трудности и препятствия для реальной интеграции Крыма.

Но и эта оценка (4 с минусом) в следующем году будет выставлена на пересмотр в сторону понижения, если Крыму не будет предложена опережающая модель экономики, а будет предложено «догонять» те правила игры, которые и в России уже ни на что не годятся.

НОВОРОССИЯ: УЗЕЛ СЕТЕВОГО КОНФЛИКТА ИЛИ ЧЕРНОВОЙ НАБРОСОК НОВОЙ РОССИИ

Позитивный смысл Новороссии проявляется только в одном — это антиолигархический, в широком смысле антисистемный проект. Одна из первых попыток прорыва к новой системе жизнеустройства и новой экономике. Во всех остальных смыслах это слишком кровавая и неоправданная жертва и фактическое обслуживание преступно-корыстных интересов глобальных игроков. Даже борьба за языковую и культурную свободу и местную самостоятельность наполняется и поддерживается энергией антиолигархического протеста. Эта энергия родила и киевский майдан, который потом увели в другую сторону. Без этой энергии получается только то, о чем потом говорят: «Не нужно было браться за оружие».

Позитивный смысл Новороссии проявляется только в одном — это антиолигархический, в широком смысле антисистемный проект

Такие антисистемные проекты будут и дальше возникать по ходу глобального кризиса и сопровождающих его военных конфликтов. В конечном счете в таких кузницах будут коваться и проверяться на прочность, не отходя от пламени конфликтов, новые уклады хозяйства и инструменты управления. «Гуманитарные катастрофы», конечно, противны духу толерантного потребительского общества, но по-хорошему сломать и похоронить отживший образ жизни оно, как видно, не в состоянии, поэтому придется по-плохому...

Уже в самом начале можно было догадаться, что Новороссия сыграет роль актуальной для нашего времени «Парижской коммуны», хотя бы для России и других обломков СССР. Во всяком случае, она сразу же подвела черту под той «новой Россией», которая сложилась после 1991 года, и с тех пор почти четверть века испытывает хронический кризис государственности и хозяйственной необеспеченности. «Путинский бонопартизм» на глазах трансформируется в «цезаризм» — высшую и последнюю форму «демократического авторитаризма» со всеми его плюсами и минусами. А экономика с помощью финансов ведет войну с хозяйственной самодостаточностью и остатками активов, доставшихся от СССР.

Парижская коммуна тоже возникла как побочный продукт войны — Франко-прусской. Ее уроки неприемлемы для обывательского сознания, но вполне понятны для нынешних когнитариев, которые не путаются с «креативным классом». Кому надо, переведут уроки на современные реалии — как-никак почти полтора века прошло, и форма изменилась, хотя суть осталась. Всеобщее вооружение народа и прямое народовластие как основа самоуправления. На это привыкли возражать в том смысле, что «кухарка не годится...» и т.п. Но кухарок давно уже нет как профессии, а нынешние домработницы часто умнее «ксюшсобчак», которые изо всех креативных сил рвутся управлять и направлять. Вообще-то, нравится или нет, но пришла пора завершать дискуссии с оружием, а лучше — с рабочим инструментом в руках.

Коммуна в Париже просуществовала 72 дня, антиолигархическая Новороссия — почти вдвое дольше, а теперь ушла в подполье, зажатая со всех сторон проолигархическими политиками, наемными полевыми командирами и челночными функционерами. Не успевшие уйти подвергаются зачистке. Силы были неравны изначально — даже на пике борьбы, весной и летом, на одного более-менее сознательного бойца-новоросса приходилось два-три наемника олигархов, уголовника или мародера, не считая силовиков и нацгвардейцев с самостийной стороны.

Тем не менее стихийный новороссийский проект сумел на первом этапе одержать промежуточную победу, отстояв пророссийский плацдарм, и отступил, только «не дождавшись основных сил, перенаправленных на учения и отведенных в резерв». Такой ценой оплачен созданный на ходу проект экономической модели и валютно-финансовой системы Новороссии, с привязкой к рублю и хозяйственному обороту с Таможенным союзом. Разумеется, все это отвергнуто марионеточным руководством, которое сложилось по привычной схеме, а теперь, судя по всему, должно выполнить роль «похоронной команды».

Не менее важно то, что новороссийский опыт на примере конфликта с «десантом влияния» Сергея Кургиняна показал практическую бесперспективность модели «СССР-2». Да, позитивные ценности социализма останутся в фундаменте (как и позитивное наследие капиталистического хозяйства), но строить здание новой постолигархической экономики надо по новым проектам, прежние модели не выдерживают образовавшейся нагрузки проблем и возможностей.

Коммунаров называли «штурмующие небо». Этот опыт бесценен. Славянским бойцам и примкнувшим интербригадовцам — благодарность за честь. Павшим — память и поддержка их семьям. Героев у нас пока нет — они скачут на Украине.

За гуманитарные конвои, отправку «отпускников» и прием беженцев российской системе управления на уровне ЦУПа оценка 3 с минусом. При инерции системы, неспособной уловить свежий тренд, привыкшей подавлять любую инициативу снизу, и привычке латать дыры на ходу по-другому не бывает. Скажите спасибо регионам и МЧС, которые сработали лучше. Более точную оценку покажут только «черные информационные ящики», которые вскроются позже.

Продолжение следует

Читайте также:

7 итоговых событий 2014 года: стресс – тест для системы управления. Часть 1-я

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции