Когда за науку берется администратор, может быть любой результат, но только не научный

Рафаэль Хакимов

ПРОФАНАЦИЯ НАУКИ СТАЛА ТОВАРОМ В УСЛОВИЯХ РЫНОЧНЫХ ОТНОШЕНИЙ

Разрывы круглых бухт, и хрящ, и синева,
И парус медленный, что облаком продолжен, —
Я с вами разлучен, вас оценив едва:
Длинней органных фуг — горька морей трава,
Ложноволосая, — и пахнет долгой ложью,
Железной нежностью хмелеет голова,
И ржавчина чуть-чуть отлогий берег гложет...
Что ж мне под голову другой песок подложен?
Ты, горловой Урал, плечистое Поволжье
Иль этот ровный край — вот все мои права,
И полной грудью их вдыхать еще я должен.
Осип Мандельштам.

4 февраля 1937

В глобальную экономику можно войти только благодаря научным открытиям. В «Стратегии социально-экономического развития Республики Татарстан до 2030 года» очень скупо говорится о научной составляющей «умной» экономики. Там правильные слова, но слишком общая констатация известного факта: «недостаточное финансирование крупным бизнесом внутренних инноваций и прикладных научных исследований». В «Стратегии-2030» высказано пожелание: «Необходимо воссоздать и институализировать механизм постоянных научных и проектных исследований в сфере пространственного планирования, например, в форме исследовательского института территориального планирования Республики Татарстан». Или дается описание будущего: «10 инновационных кластеров «умной» экономики формируются в ходе конвергенции технологий и продуктов современных экономических комплексов, которые имеют потенциал для того, чтобы за счет синергетического эффекта в процессе кластерной активации выйти на новый уровень развития и стать основой «умной» экономики». Из этого не ясно, как надо менять систему научных исследований с тем, чтобы появилась «умная» экономика. Впрочем, «Стратегия-2030» такой цели и не ставит.

Одна из любимых тем руководителей РАН и других научных и учебных учреждений — это недофинансирование науки. Вполне справедливая претензия. Россия в этом вопросе сильно отстает от развитых стран. Плохое финансирование — плохие результаты (например количество патентов), корреляция очевидна. Казалось бы, логично увеличить финансирование и получить адекватную отдачу. Это так только на первый взгляд. Допустим, государство решило раскошелиться. Куда закачивать деньги? В здания, оборудование, чем сегодня любят похвастать, или же это человеческий капитал? Такой вопрос вполне закономерен, поскольку на оборудовании надо уметь работать, да и само оборудование закупается под людей, а не наоборот, иначе не будет открытий. Капитал в науке — это люди, а не здания и оборудование.

Если увеличить финансирование существующих академических и университетских структур, то администрация этому обрадуется, поскольку будут расширяться возможности для «распила» бюджетных денег. Открытий все равно не будет. В лучшем случае улучшат рейтинги. Сегодня всех сориентировали на повышение своего рейтинга, который почему-то считается результатом. Все кинулись платить деньги за публикацию статей, аж целые журналы скупают, которые в результате сами после этого теряют рейтинги, начали ликвидировать «неперспективные» направления с низким рейтингом, куда попала татарская тематика, организовывать якобы международные конференции, некоторые из них проходят заочно, причем на любую тему с обязательной публикацией докладов в международных журналах — только заплати, и тебе нарисуют любой рейтинг. Профанация науки стала товаром в условиях рыночных отношений. Есть спрос — будет предложение. Ученые больше не говорят об открытиях, творческих проблемах, об интересах Татарстана, они покупают (!) рейтинги, а университеты занялись пиаром. Послушаешь их, в мире лучших университетов не существует. Там построили новые корпуса, здесь завезли уникальное оборудование, а открытий как не было, так и нет. Если ты нечаянно заговоришь о реальных научных исследованиях, то тебя примут за придурка: «Зачем тебе это?» Действительно, зачем? Всем нужны только рейтинги. Проблема в том, что рейтинг не может быть результатом и даже ориентиром. Результат появляется, когда республика ощущает рост экономики благодаря научным исследованиям.

В предыдущей статье на примере Высшей школы исторических наук и всемирного культурного наследия Института международных отношений, истории и востоковедения Казанского (Приволжского) Федерального университета (извините за длинное название, не моя фантазия) я пытался показать, как порой расходятся интересы современных научных и учебных заведений с интересами республики и татарского народа. Кстати, надо поздравить с получением престижной Государственной премии им. Тукая руководителя института с длинным и пышным названием Р. Хайрутдинова (получил за что-то, не очень ясно!) и его верного помощника, подчиненного и одновременно начальника А. Ситдикова (археологи тоже в душе поэты!). Теперь они будут в одном ряду с великими татарскими поэтами, вошедшими в хрестоматию. Теперь их будут изучать в школе как выдающихся людей, внесших неоценимый вклад в дело процветания татарского народа. А татарский язык они подучат на досуге. И здесь профанация.

Так вот, если взглянуть на те суммы, которые «освоили» гуманитарии вышеозначенного института с пышным названием (это не миллионы, а десятки миллионов) и сравнить с жалкими результатами в виде бесполезных сборников, то станет понятна вся пропасть, отделяющая ученых от насущных задач республики. На эти деньги можно было бы на селе построить не один завод, десятки фермеров встали бы на ноги и при этом еще остались бы деньги для написания истории многих районов республики. Можно бесконечно увеличивать финансирование подобных заведений, но результата не будет — мегапроектов не ждите. Я не говорю, что не надо финансировать гуманитариев и вообще ученых, просто надо смотреть, куда идут деньги. Нельзя, например, зарплату историков держать на уровне ниже среднего по республике (причем виноватым оказывается Институт истории им. Марджани за неумение «зарабатывать»), в то же время нельзя десятки миллионов бездумно вбрасывать на псевдопроекты.

Институт истории им. Марджани за 15 лет подготовки фундаментального труда «История татар с древнейших времен в 7 томах» с авторским коллективом более 200 человек (включая иностранцев) не потратил даже доли того, что «освоил» вышеозначенный институт с очень длинным названием за последние пять лет. Там «освоение» достойно звания федерального уровня. У нас вообще не было целевого финансирования, а первые три тома взяли на себя спонсоры, последние четыре тома издали за счет внебюджетного финансирования. В целом кустарно работали, без размаха. Представляю, какие суммы «слупили» бы ученые КФУ, если бы в принципе были способны написать такую историю!

Маленькое отступление. Меня умиляют отчеты гуманитариев республики. Они полны констатаций того, что мы и так знаем, но набиты мудреными словами типа парадигма, тренд, дискурс, релевантные когнитивных элементы, являющиеся консонантными с последующей верификацией и т. д., а главное — там даны концепции, по которым государственные органы должны работать. Любимые словечки наших ученых — это «тиеш» (должен) и «кирәк» (надо). Отчеты состоят из перечисления: «тиеш», «тиеш», «тиеш», затем «кирәк», «кирәк», «кирәк». Иначе говоря, вся республика по их указаниям должна сделать то-то и то-то. Из всех рекомендаций 99% — чушь.

ПРИВЕЗИТЕ ЛЮБОГО ГЕНИАЛЬНОГО ЗАПАДНОГО УЧЕНОГО — ОН В РОССИЙСКИХ УСЛОВИХ НЕ СМОЖЕТ РАБОТАТЬ

«Бедная мудрость частенько бывает рабой богатой глупости».

Уильям Шекспир

Увлечение рыночной экономикой привело организаторов науки к принципиальной ошибке — они бросили клич «Зарабатывайте!», что многие поняли слишком буквально, мол, «Воруйте!». Им не сказали: создайте творческую атмосферу и делайте открытия, не сказали, какие первоочередные задачи стоят перед Татарстаном и какие проекты могут нас вывести на уровень глобальной экономики. Им даже не сказали в советском стиле «Внедряйте свои изобретения!». Было сказано просто и предельно четко: «Зарабатывайте!». Все кинулись искать деньги и начали их «пилить». Вокруг ученых засуетились чиновники, которые указывали, какие структуры упразднить и как управлять научными исследованиями. Вдобавок чиновники, депутаты и другие деятели, далекие от науки, стали наперегонки защищать диссертации. ВАК превратился в коррупционную машину. Он и без того был бесполезным органом для науки, а тут начал стимулировать всех на мздоимство. ВАКовские журналы стали мусоросборниками с установленной таксой за любую публикацию. Что именно публикуется, никого не интересует. Сегодня ВАКовские журналы можно закрыть с большой пользой для науки.

В России на продажу выставляют все что угодно, лишь бы покупали — любое шаманство, экстрасенсорика, гадания. Сегодня теологию ввели в ранг науки, утвердив такую специальность в реестре ВАКа. Точно так же можно назвать наукой астрологию или хиромантию — фокусники тем паче этого достойны, ведь им приходится опираться на многие научные достижения. Впору вводить степень кандидата и доктора шарлатанских наук — звучит прикольно...

«Татарская история была частью мировой истории, коснулась не только Азии, но также Восточной Европы» (фото: dumrt.ru)

Плачевное состояние науки в России, включая Татарстан, связано не с низким интеллектуальным уровнем наших специалистов, а с безграмотной организацией научных исследований. Привезите любого гениального западного ученого — он в российских условиях не сможет работать. Поместите наших специалистов в условия США или Европы, и они будут делать свою работу не хуже других.

Ученому не следует забивать голову вопросом зарабатывания. Более того, эффективные руководители не технические менеджеры, а организаторы научных исследований. Большое счастье, когда в одном лице соединяется ученый и администратор, как, например, в случае с Лобачевским или Курчатовым. Но и они, будучи руководителями, были в первую очередь учеными, а затем уж администраторами, и уж точно не коммерсантами. Никакой крутой руководитель не поможет административными мерами делать открытия. Давайте издадим самый строгий приказ в плановом порядке готовить Нобелевских лауреатов — вдруг получится. Ректор или директор должен быть примером служения науке и только во вторую очередь — умелым организатором.

Японцы, когда поставили себе задачу догнать и обогнать Америку по ряду направлений науки и техники, для начала наняли не крутых менеджеров, а Нобелевских лауреатов из Европы, которые возглавили важнейшие прорывные направления. Для организации научных исследований был создан архипелаг технополисов — научных городов. Если сегодня гуманоид по имени Pepper способен учиться в средней японской школе, то это результат грамотно организованных научных исследований. Когда за науку берется администратор, будьте уверены, там может быть любой результат, но только не научный. А если администратор крутой, сторонник вертикали власти, тогда люди будут заниматься администрированием, а не творчеством. В России организация научных исследований по большей части копирует армейские принципы командования — хуже не придумаешь.

Вывод из этой сентенции прост: или ты ученый и не думаешь, как добыть деньги, или ты бизнесмен от науки и просто морочишь людям голову заумными категориями.

Российских ученых сориентировали на зарабатывание денег, рейтинги заменили творческий подход, образование подстроили под интересы западных экономик, которые с нетерпением ждут наших выпускников. Для удержания молодежи в России недостаточно только патриотического воспитания, она не хочет посвящать свою жизнь борьбе с бюрократией и коррупцией, и понять ее можно. Если это не поменять в корне, Россия выпадет из глобальной экономики и останется сырьевым придатком Запада и Китая.

ПРИ ПОДБОРЕ УЧЕНЫХ НАДО ЗАБЫТЬ О РЕЙТИНГАХ, ПОСКОЛЬКУ ОНИ НИЧЕГО НЕ ГОВОРЯТ О РЕАЛЬНЫХ СПОСОБНОСТЯХ ИССЛЕДОВАТЕЛЕЙ

«Потерянное в горах не ищут на дне реки».

Чингизхан

Многие думают, что историю татар легче написать, чем построить молочную ферму или нефтеперерабатывающий завод. Считается, что на заработанные деньги от продажи бензина можно купить любого ученого. Ну купите и напишите! У нас богатых, возглавляющих списки Forbes немало. Почему же в России до сих пор не написали свою академическую историю государственности? Деньги-то были выделены. Почему Казахстан при гигантских затратах на исторические науки никак не может определиться со своей историей? Где многотомные академические издания с участием международных экспертов у Украины, Белоруссии, Азербайджана? Узбекистан всю свою историю свел к походам Тимура. Всем им государство выделяет целевое финансирование. Любое правительство понимает, что без собственной истории не может быть полноценного государства. История дает основания для собственной формы государственности. Академическую (а не авторскую и тем более любительскую) историю невозможно написать без интеллектуального капитала и правильной организации исследований. Деньги — вторичное. При наличии хороших специалистов деньги найти можно.

«Многие думают, что историю татар легче написать, чем построить молочную ферму или нефтеперерабатывающий завод» (фото: dumrt.ru)

Не существует методики подсчета эффективности в гуманитарной сфере, для бухгалтерии мы — «черная дыра», т. е. можно подсчитать затраты, но неясно, как считать прибыль, и получается, что мы в финансовых расчетах проходим как нахлебники. На Западе тоже не существует такой методики, но у них другая ментальность, они не боготворят рыночные отношения, они умеют ценить вклад гуманитариев без бухгалтерии. Там престиж гуманитариев не менее высок, чем у естественников. Их достижения пресса обсуждает публично, ибо гуманитарии ищут пути развития общества, без чего не может существовать никакая экономика. Вопросы государственного устройства, реформирования общественных институтов, стратегических целей и т. д. — все это вопросы гуманитарного профиля и без решения этих проблем бесполезно говорить об экономике, ибо все, что заработаешь, может уйти в свисток, а локомотив не сдвинется с места. У нас же обсуждение вопросов развития общества может завершиться судебным иском. Попробуй высказать свое мнение о Библии или Коране — тут же найдут статью Уголовного кодекса. Право на мировоззренческие взгляды ничего не значит: «Не сметь обсуждать святое!». Полный застой...

В развитых странах престиж ученого в целом необычайно высок, но это не оценивается только в деньгах. Например, в США обычный профессор получает 70 тыс. долларов в год, а полный (Full) профессор — 100 тысяч. В то же время выпускник экономического факультета Стэндфордского университета свою карьеру начинает с 200 тыс. долларов, при этом он не может стать профессором университета — для этого надо съесть пуд соли. Престиж и «зарабатывание» не коррелируют. На Западе к доктору наук, профессору непременно будут обращаться, упоминая степень или звание, а у нас эта научная степень девальвирована до предела (как и госпремии). В России в научных исследованиях не имеет смысла обращать внимание на научную степень или звание сотрудника, приходится выяснять, является ли он настоящим ученым или получил степень за другие «заслуги».

При тотальной коммерциализации всего и вся, отсутствии идеологии и солидной коррупционности государства трудно надеяться на понимание простой истины — работа ученого не в зарабатывании, а в научных открытиях, которые нужны родной республике, а значит, и стране. В Татарстане вся наука (независимо от административного подчинения) обязана работать на республику. Приставка «федеральный» не означает, что темы должны быть не татарстанские, а какие-то «федеральные». Кстати, в Московском университете занимаются темой Орды и Руси. С ними вообще приятно работать. Там нет провинциального стремления к пышным титулам. Вместо «Института международных отношений, истории и востоковедения» КФУ просто «Исторический факультет МГУ» вместо «Высшей школы исторических наук и всемирного культурного наследия» — «Кафедра истории». Студенты знают татарскую историю лучше, чем наша профессура. А ведь они тоже, казалось бы, федералы, как и КФУ, но отличаются тем, что уловили мировые тренды.

Многие наши ученые под видом фундаментальных исследований занимаются перепевом пустых вещей, обильным цитированием друг друга, выясняют тонкости псевдопроблем, которые никому не нужны. Чаще всего эти якобы фундаментальные исследования оказываются простой отмазкой от разработки прикладных вещей, нужных для республики. На самом деле серьезные фундаментальные исследования как раз и вытекают из конкретных прикладных задач, но не наоборот.

Татарская, татарстанская тематика, с одной стороны, оценивается как неперспективная, с другой — становится основанием для оценки труда ученых вне мировых критериев, как якобы очень специфичной. Ни для первой, ни для второй позиции нет оснований. Для примера возьмем историю. Татарская история была частью мировой истории, коснулась не только Азии, но также Восточной Европы. Эта тема не узкая и не локальная, а значит, она интересна для мирового сообщества, просто это надо преподнести в должном свете. Нет оснований принижать татарскую тематику и тем более прятаться за специфику, снижая требовательность к исследователям. Татарская/татарстанская тематика не стоит на обочине мировых научных проблем, она не менее значима, нежели какие-то стандартные и давно изученные на Западе вопросы. В ней содержится громадный потенциал для новых открытий в истории, этнологии, причем с конкретными прикладными результатами по укреплению солидарности народа Татарстана.

Науку нельзя отдавать на откуп рынку, это проблемы государственной значимости. Крупные корпорации имеют собственные научные интересы, связанные с непосредственным продуктом для конкретного рынка, а функция государства определять общее направление научных исследований, их финансирование и систему контроля. Не отдают же вопросы обороны, охраны границ, экологии на откуп отдельных корпораций по рыночным соображениям. Наука не менее значима для будущего страны, нежели, скажем, таможня.

Второй вывод: увеличение финансирования само по себе без параллельного реформирования научного сообщества не даст должного эффекта.

Академия наук Татарстана (фото: antat.ru)

ПУБЛИЧНАЯ ЭКСПЕРТИЗА ВМЕСТО КУЛУАРНОГО РАСПРЕДЕЛЕНИЯ ГРАНТОВ

«Тот, кто не научился жить, довольствуясь малым, всегда будет рабом».

Квинт Флакк Гораций

Возникает стандартный в таких случаях вопрос: что делать?. Забюрократизированность научной сферы вынуждает выходить из тупика бюрократическим способом, т. е. республика должна поставить задачи для разработки мегапроектов с видимым результатом, а не кучей бумаг, которую нормальный человек понять не сможет. Конкурсы и тендеры — хорошее прикрытие для кулуарных договоренностей тех же самых шустрых ребят, которые и сегодня не обижены — они умеют обставить дело так, что все будут довольны, а результатов не будет. При подборе ученых надо забыть о рейтингах, поскольку они ничего не говорят о реальных способностях исследователей, к тому же нужна команда, а не набор остепененных ученых.

Для оценки значимости проектов в мировой практике прибегают к экспертизе научного сообщества типа больших академий. У нас оно существует номинально — эксперты вроде бы собираются в Академии наук, но в лучшем случае один раз в год для выборов академиков и член-корреспондентов и вручения наград. Я не припомню, чтобы гуманитарии обсуждали свои проблемы, тем более публично. Сегодня эти функции по факту перешли к международным конференциям.

Когда я предлагал превратить Академию наук Татарстана в экспертное сообщество, то меня готовы были съесть с потрохами: «Ты хочешь превратить Академию в клуб академиков?!», «Ату, его, Ату!». Во-первых, клуб — это тоже неплохо. Мы как раз нуждаемся в экспертном сообществе, а не в ГБУ, как сегодня. Публичная экспертиза вместо кулуарного распределения грантов — один из путей выхода из кризиса. Во-вторых, существует потребность в привлечении к экспертизе реально действующих ученых, а не только заслуженных академиков, многие из которых преклонного возраста, а некоторые уже и неходячие. Молодые и активные гуманитарии оказались вообще вне влияния Академии наук. В данном случае это не критика Академии наук РТ, а констатация факта. В качестве вице-президента я тоже несу ответственность за будущее Академии и пытаюсь найти пути ее реального реформирования с учетом международного опыта.

В нынешней ситуации при отсутствии организованного экспертного сообщества остается ручное управление, т. е. прямое финансирование со стороны президента РТ нужного проекта с непосредственным контролем над его выполнением. Любой другой вариант приведет к обычному проеданию денег, а вместо результатов будет отчет, к которому, смею заверить, никто не сможет придраться — ни Счетная палата, ни кто-то другой.

«Способность — ничто без возможности».

Наполеон Бонапарт

Мегапроекты и есть современное лицо Татарстана, это — приток инвестиций и двигатель экономики. Гуманитарии здесь могут внести свою лепту, что доказало проведение 1000-летия Казани. Это событие стало не только прелюдией к Универсиаде, но также открыло путь к развитию новой отрасли республики — туризма, повысило инвестиционную привлекательность Татарстана. Насколько научное сообщество не готово к таким проектам, показывает история с получением государственной премии РТ за доказательство 1000-летия Казани. Нам комиссия дважды отказывала в такой премии, и тогда возмутился сам президент: «А за что же дают премии?» С ним не стали спорить. Девальвация государственных премий и других званий показывает отсутствие реальных критериев оценки творческого труда. Публичное обсуждение претендентов на премии присутствует, но оно неинтересно даже для узкого круга специалистов.

Вывод третий: если не мыслить мегапроектами, то никаких открытий не будет.

Наука и технологии стремятся в будущее, открывая нам все новые горизонты во всех областях человеческой деятельности. Татарстан никогда не сможет конкурировать с Силиконовой долиной или научными центрами Европы, но нигде не будут заниматься твоей культурой и никогда научные открытия не будут делать под твои интересы. Если мы не сумеем реформировать сферу научных исследований, тогда вынуждены будем адаптировать чужие открытия, покупать лицензии, плестись в хвосте мировых событий и никогда не построим «умную» экономику. Интересы Татарстана должны быть приоритетными для всех ученых без исключения. Не страшно, если за них не дадут Нобелевскую премию, но если мы будем исходить из своих потребностей, то наша наука окажется двигателем экономики, и мы уже не будем в роли догоняющего, а в роли тех, кто покупает чужие разработки вчерашнего дня. Не догонять, а идти наперерез — это значит иметь свою систему образования, учитывающую мировые достижения и ориентированную на интересы многонационального народа Татарстана.

Кому есть выбор, выбирает;

Кто в путь собрался, — пусть идет;

Следи за картой, кто играет,

Лети скорей, кому — полет.

Ах, выбор вольный иль невольный

Всегда отрадней трех дорог!

Путь без тревоги, путь безбольный —

Тот путь, куда ведет нас рок.

Зачем пленяться дерзкой сшибкой?

Ты — мирный путник, не боец.

Ошибку думаешь ошибкой

Поправить ты, смешной слепец?

Всё, что прошло, как груз ненужный,

Оставь у входа навсегда.

Иди без дум росой жемчужной,

Пока горит твоя звезда.

Летают низко голубята,

Орел на солнце взор вперил.

Всё, что случается, то свято;

Кого полюбишь, тот и мил.

Михаил Кузмин. Ноябрь 1907

Рафаэль Хакимов

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции