Тимур Бекмамбетов Тимур Бекмамбетов: «Как освоение космоса невозможно без государства, так и подъем киноиндустрии невозможен без его помощи»

«ЕСЛИ БЫ ВСЕ БЫЛИ ПРОФЕССИОНАЛАМИ, НЕ БЫЛО БЫ ПРОБЛЕМ НА ЗЕМЛЕ»

— Тимур Нуруахитович, мы для вас собрали вопросы наших читателей, и их поступило много...

— Просто у меня фамилия такая, что все думают, что я из Татарстана... (Улыбается.)

— Почему вы решили продюсировать фильм «Время первых» и почему не стали его режиссером-постановщиком? (Дорофеев Андрей)

— Мы же все космонавты! Я родился в далеких 60-х годах, когда профессия и понятие «космонавт» означали очень много. У меня внутри на всю жизнь остался этот образ мечты, первооткрывателя, человека, который живет не так, как все. Поэтому, когда Евгений Миронов пришел и сказал мне, что встречался с Алексеем Архиповичем Леоновым и очень хочет рассказать историю его подвига, для меня просто не стояло вопроса, интересно это или нет. Много разных людей предлагают разные идеи, но Жене я ответил, что мне это интересно. Мы встретились с Алексеем Архиповичем. Когда услышали историю его полета, стало очевидно, что это готовый сценарий удивительного фильма. Мы все знали только макушку айсберга этой истории: ну полетели, все хорошо, победа советской космонавтики... Но то, что за этим стояло, мы не знали, я, прожив 50 лет, никогда об этом раньше не слышал.

Я понял, что данный сценарий чем-то напоминает фильмы «Аполлон 13», «Марсианин», «Гравитация» вместе взятые, но, в отличие от двух последних картин, все, что рассказал Леонов, — правда, на это есть документы, часть из которых по-прежнему засекречена. И сам факт, что фильм основан на реальных событиях, дает удивительную энергию кинематографистам. Ты очень уверен в том, что говоришь, потому что рассказываешь не вымышленную историю. Когда я делаю фильмы про то, как пули летают за угол, я понимаю, что придумываю, а здесь это правда, есть мерило — человек, который все это пережил.

— Всем нам известно, что у истории этого полета конец хороший — космонавты, несмотря ни на что, вернулись живыми. Данный факт придавал какой-то дополнительный стимул в работе над фильмом?

— Конец хороший, потому что Алексей Архипович до сих пор очень активный, жизнедеятельный, с невероятным чувством юмора. Как он рассказывает свои истории — это просто надо только записывать! Наши с ним беседы — это еще 10 фильмов.

— Вы на самом деле будете продолжать с ним сотрудничество?

— Конечно! Я буду счастлив, если наше сотрудничество продолжится. Он рассказывал историю «Союза — Аполлона», как в космосе советские и американские космонавты пожали друг другу руку и обнялись, в то время как на Земле шла подготовка к ядерной войне. Он с любовью рассказывает о своих американских коллегах, с которыми не один пуд соли съел. Это залог мира. Если бы все были профессионалами, не было бы проблем на Земле.

«МОЛОДЫМ ЛЮДЯМ ХОЧЕТСЯ ВИДЕТЬ ИСТОРИЮ УСПЕХА»

— Фильм «Время первых» создавала большая команда кинематографистов из разных стран. Как вы считаете, какой в итоге получился фильм — русский, казахский или американский? (Ирина Антонова)

— Фильм получился современный, молодежный. Фильм для аудитории. В конце концов, мерилом нашего успеха является не чье-то мнение, а зрители — с чем они ушли с фильма. Бывает, что реклама фильма обманывает, зрители обижаются. Но в нашем случае это не так, наш фильм — бомба.

— Ваш прогноз: фильм будет иметь успех?

— Да! Мне кажется, что это тот фильм, который люди ждут, так как это высокотехнологичное кино о героях, а молодым людям хочется видеть историю успеха. У нас не так много историй успеха, а это был реальный успех. И совершенно неважно, что это происходило давно, потому что актеры молодые, зритель вместе с ними себя идентифицирует и вместе с ними впервые выходит в открытый космос.

— Какие эпизоды полета «Восхода-2» остались за кадром фильма и почему? Рассказывал ли Алексей Леонов при встрече с вами о каких-либо непонятных с точки зрения современной науки явлениях, увиденных им во время того полета? Как, например, он объясняет благополучный исход полета при столь массовых нештатных ситуациях? (Альберт Хайруллин)

— Вы знаете, во время полета «Восхода-2» было столько нештатных ситуаций, «приключений», которые пережил Леонов, что все просто не поместились в один фильм. Было такое количество драматических ситуаций, что фильм был бы 8 часов, если бы мы все включили — от старта до приземления...

— Нет желания сделать сериал на эту тему?

— Сериал — не знаю, об этом сразу надо было подумать, но у нас есть планы и дальше рассказывать историю жизни Алексея Архиповича. Первым полетом его приключения не кончились, он еще минимум два раза попадал в драматичные ситуации. Например, история покушения на Брежнева, которая закончилась тем, что пуля пролетела мимо Леонова. Космонавты ехали точно в таком же «ЗИЛе», как и Брежнев, но машина с Брежневым свернула, а они поехали прямо. И человек, который покушался на генсека, выпустил обойму в машину с космонавтами. Погиб водитель, ранило охранника, а одна из пуль пролетела мимо Леонова.

— Чем он сам объясняет такое свое везение?

— Чудом.

— У него было столько ситуаций, в которых можно было погибнуть, а он живее всех живых... Всевышнего он не вспоминал?

— Вспоминал. Но не в ритуальном смысле, а в душе. Его бережет Всевышний — это он точно знает.

В РОССИИ ПРОИЗВОДСТВО ФИЛЬМОВ ПОХОЖЕ НА УВЛЕЧЕНИЕ, А НЕ НА БИЗНЕС

— Почему все-таки не вы стали главным режиссером фильма «Время первых»?

— По нескольким причинам. Первая причина — я очень люблю затевать много разных проектов и просто не в состоянии объять необъятное. Вторая — я абсолютно комфортно себя чувствую, мои творческие амбиции всегда бывают удовлетворены, когда я являюсь продюсером фильма. Продюсер — это человек, который принимает участие в самой интересной части проекта: придумать, собрать команду...

— ...Найти деньги...

— Ну деньги — это следствие... Да, может быть, найти деньги... Главное — вдохновить весь процесс, придумать идею, понять, что это такое будет. И в конце — ездить и давать интервью, выходить на поклон... Это самая приятная часть, а самая сложная — делать фильм. (Смеется.)

Есть замечательный режиссер — Дмитрий Киселев, который в нашей компании вырос — он пришел, когда ему было лет 17, еще студентом. И начиная с тех далеких 90-х годов он делал со мной все фильмы — «Ночной дозор», «Дневной дозор», «Ирония судьбы», «Особо опасен» в Америке, замечательный фильм «Черная молния», который я очень люблю. Он сначала был у меня монтажером, потом — режиссером. Он просто часть меня! Я был очень рад, когда он согласился сделать фильм «Время первых». Я так не смог бы сделать.

— Сколько стоит «Время первых»?

— Окончательная сумма станет известна после того, как все подсчитают, а предварительно — 500 миллионов рублей.

«Главное — вдохновить весь процесс, придумать идею, понять, что это такое будет. И в конце — ездить и давать интервью... Это самая приятная часть, а самая сложная — делать фильм» (автографсессия в «Киномакс-Тандем»)
Фото: Ирина Ерохина

— Сложно было их собрать?

— Очень сложно! Бюджет фильма сначала был меньше. Когда его отсняли, мы поняли, что не получились некоторые моменты, поэтому переснимали эти сцены. Так бывает. Я принимал участие в создании нескольких фильмов в США и уверяю вас, что практически нет ни одного американского фильма, который бы не переснимался и не доснимался. Конечно, все дополнительные расходы они заранее закладывают в бюджет. На уровне сценария люди до конца не могут понять, что в итоге получится. Так и у нас получилось. Мы превысили первоначальный бюджет, пришлось обращаться к разным людям за помощью. На последнем этапе очень помог Альфа-Банк, который дал нам возможность закончить фильм. Я когда-то снимал рекламу для Альфа-Банка... К тому же Алексей Архипович Леонов — вице-президент этого банка.

— А частные пожертвования олигархов были?

— Нет, пожертвований никаких не было, это были наши собственные реинвестиции. У нас есть доходы от наших фильмов, например от «Елок», и мы их реинвестируем на следующие проекты. Часть суммы была нашими ресурсами, часть — заемные деньги.

— Фильмы в России окупаются?

— Какие-то да, какие-то нет. Ситуация очень и очень сложная, в последние три года стало гораздо сложнее. Раньше производство фильмов более-менее было похоже на бизнес, а сейчас все это больше и больше похоже на увлечение... Только благодаря государственной поддержке существует сегодня в России кинематограф.

— Поддержка государства — это нормально?

— Это ненормально! Просто нужны какие-то системные протекционистские меры (в хорошем смысле этого слова). Ничего страшного в этом нет, это было в каждой кинематографической стране. Знаю, такие меры существуют во Франции: там введен налог на показы, который идет на поддержку французского кино, и оно в состоянии конкурировать. Есть фантастический опыт Южной Кореи, где на пять лет ввели квоты на иностранные фильмы и за это время смогли поднять и вырастить свою киноиндустрию. Везде, где происходит скачок развития собственного кино, это всегда связано с разными формами поддержки государства. Конечно, просто запретить иностранные фильмы нельзя, но ограничить показ можно и одновременно инвестировать в производство, учить людей. Это очень сложный процесс.

— Какая система господдержки кино могла бы сработать в России?

— Мне кажется, ограничение зарубежных фильмов, но это надо сделать по очень правильным, умным принципам, не допускающим коррупции, вкусовщины. И одновременно нужны значительные инвестиции для того, чтобы произошел резкий скачок собственного кинопроизводства.

— Значительные инвестиции — это со стороны бизнеса или государства?

— Совместно с бизнесом, но без государства это сделать невозможно. Потому что бизнес во многом построен... по законам бизнеса — реклама и т. д. Как освоение космоса невозможно без государства, так и подъем киноиндустрии невозможен без его помощи.

«Я сделал все, что мог, чтобы этот фильм понравился зрителю, но все будет зависеть от того, как распорядится судьба. Счастливого полета»
Фото: Ирина Ерохина

АМЕРИКАНСКИЕ ФИЛЬМЫ О КОСМОСЕ НАЧИНАЛИСЬ... В ЛЕНИНГРАДЕ

— Американцы в своих фильмах наших космонавтов показывают в ушанках, на ржавых кораблях... Почему?!

— В каком-то смысле фильм «Время первых» — первый. К нашему ужасу, страна, которая является одним из лидеров космического дела, не произвела ни одного значимого фильма про космос. И мы, снимая «Время первых», столкнулись с тем, что должны изобретать заново все, что касается съемок таких фильмов. Мы должны были изобретать, как снимать невесомость, как использовать компьютерную графику, сколько должно быть этой графики, сколько актеры должны играть сами. До нас не было такого опыта.

— Американский опыт подобных съемок вы не изучали, не применяли?

— Конечно, мы изучали американский опыт. Наш режиссер Дмитрий Киселев с детства увлечен темой космоса, он знает все про «Звездные войны», про «Гравитацию». Он замечательно справился со своей работой и снял невероятные по напряжению сцены в космосе.

Как-то в Китае мы встретились с Альфонсо Куароном (мексиканский кинорежиссер, сценарист, продюсер — прим. ред.), который снял «Гравитацию», и я ему рассказал, что снимаем фильм о Леонове, на что он мне ответил, что тот его консультировал и многому научил. Когда я спросил у Алексея Архиповича о «Гравитации», он ответил, что все неправильно показали, так не бывает...

С одной стороны, наши космонавты бывают консультантами американских кинематографистов, с другой — не надо забывать, что вся история фильмов о космосе началась у нас: в конце 50-х годов режиссер Павел Клушанцев снял первые фильмы про путешествия в другие галактики, про космические корабли. Это были настоящие научно-фантастические фильмы. Именно он придумал, как снимать невесомость. Помните знаменитый кадр в фильме «Космическая одиссея» Стэнли Кубрика, когда космонавт движется по стене и потолку? Это придумал в Ленинграде режиссер Клушанцев. Он снял фильм «Планета бурь», который в нашем фильме «Время первых» смотрит на экране Леонид Брежнев. У этого фильма Клушанцева необычная судьба. Мой знакомый продюсер Роджер Корман, с которым я работал в США, приехал в Россию в начале 60-х, взял этот фильм посмотреть и увез его в Америку. Украл! Потому что на тот момент СССР не подписал конвенцию о защите авторских прав. Он утащил эту картину, своего ассистента попросил переписать сценарий, потом перемонтировал и переозвучил. В итоге фильм получился совершенно про другое, его выпустили на экраны. С этого началась эпопея американских фильмов о космосе, а тем ассистентом, который это сделал, был Френсис Форд Коппола, молодой начинающий кинематографист. Так что американская история фильмов о космических приключениях начиналась в Ленинграде в конце 50-х годов, во времена, когда летели первые спутники и корабли, когда человек впервые вышел в открытый космос...

«После „Дозоров“ и „Особо опасен“ в Голливуде за мной закрепился образ жесткого кино. Что касается „брутальности“, то я не сказал бы, потому что есть „Елки“»

«ЗАПАДНЫЕ КОЛЛЕГИ ВОСПРИНИМАЮТ МЕНЯ С ОПАСКОЙ»

— Большинство ваших работ являют собой удачный симбиоз западных методов кинопроизводства и какого-то русского брутального фатализма в сюжете. Насколько сложно вам придерживаться этой грани? И как это воспринимают ваши западные коллеги? (Евгения)

— Это вопрос для длинного разговора... Западные коллеги воспринимают меня с опаской. В Голливуде у каждого кинематографиста есть своя «маска», некий образ. Там много людей, нет времени вдаваться в тонкости души каждого, поэтому люди запоминают друг о другие какие-то примитивные вещи: этот — смешной, этот — такой-то. После «Дозоров» и «Особо опасен» в Голливуде за мной закрепился образ жесткого кино. Что касается «брутальности», то я не сказал бы, потому что есть «Елки»...

— В Америке вас называют русским режиссером?

— Да, русским.

— А в душе вы себя как ощущаете — русским, казахом или советским человеком?

— Все-таки, наверное, советским... В зависимости от того, с кем я разговариваю, потому что в разных компаниях, в разных ситуациях открывается другая часть тебя. Если я разговариваю в Казахстане, то я больше становлюсь казахом, если в Москве, то москвичом. Это происходит из-за того, что люди ищут контакта и твоя натура подстраивается под собеседника.

— Сценарист Ираклий Квирикадзе сюжет для замечательного фильма «Лунный папа» взял из своей старенькой записной книжки, в которой он записывал жизненные истории. А у вас есть подобная записная книжка? (Галия)

— Такая записная книжка у меня тоже есть — называется компьютер. Я записываю, но очень часто теряю — меняю компьютер и забываю переносить свои записи. Поэтому стараюсь больше рассказывать людям. Я все-таки родом из Казахстана, а казахская культура по сути своей не письменная, поэтому мне больше нравится рассказывать, чем записывать. Писать мне скучно.

— Рассказываете с надеждой, что эти люди запишут и что-то создадут?

— Нет, я просто получаю удовольствие, когда рассказываю истории. А для дела я рассказываю писателям. (Смеется.)

«ВИЖУ ВО МНОГИХ ФИЛЬМАХ В РАЗНЫХ СТРАНАХ «ОТПЕЧАТКИ» «ДОЗОРОВ»

— Меня как ценителя серии «Дозоров» интересует, когда выйдет продолжение. Все-таки с момента выхода «Дневного дозора» прошло уже 12 лет. Слышал, что продолжение будут снимать в США, а не в России. Так ли это? (Azat)

— Думаю, что мы этот сюжет незаслуженно бросили. В свое время это было вехой, а сегодня он смотрится как ретрофильм. Честно сказать, это очень странное кино. Оно ведь очень повлияло и на кино в мире. Фильм не был в каждом кинотеатре по всему миру, как «Звездные войны», но он был во всех странах, все кинематографисты его видели.

До сих пор я вижу во многих фильмах в разных странах «отпечатки» «Дозоров». Началось это давно. Например, после большого количества дешевых историй про супергероев вдруг неожиданно вышел «Темный рыцарь». Я не говорю, что они что-то украли у меня, просто там появились рассуждения о добре и зле, которые мне очень близки: что добро есть добро, а зло не всегда зло... Это же было основой «Дозоров». Сергей Лукьяненко сумел придумать такой удивительный философский сюжет, когда борются два начала — добро и зло, они оба нужны, иначе мир погибнет, они уравновешивают друг друга. Эта гениальная идея потом стала распространяться в коммерческом кино в разных странах.

Мне просто жалко, что мы эту историю оставили. Впрочем, оставили по причинам, не зависящим от нас. Скорее всего, причина в самом нашем обществе, в нашем зрителе. «Дозоры» мы сняли в 2002 - 2004 годах, и все-таки это фильмы про 90-е годы, это рефлексия аморальности, отсутствия стержня и поиска моральных основ в 90-е годы. Это было время, когда добро становилось злом и наоборот, была смута в стране и в головах. А сейчас мы живем в период, когда в общественном сознании черное и белое очень жестко разделено. Пропаганда, идеология появились в стране. «Дозоры» сегодня выглядят немного странно — как ретрофильм про предыдущее время. Может быть, новое время придет...

— Вам не кажется, что в российском обществе опять смута надвигается?

— Не дай бог! Время от времени бывает неспокойно... Не знаю, насколько хватит запаса прочности, чтобы удержать ситуацию. То, что назревают реформы, что фильм снимает не Бекмамбетов, а Киселев, — это слава богу. Думаю, новому поколению людей, которым сегодня 20 - 30 - 40 лет, нужно себя реализовать, поэтому мы должны отойти в сторону. Это так же, как мы в 90-е годы смогли себя реализовать, потеснив старшее поколение. Может быть, этим самым мы причинили кому-то боль, но мы, все молодое поколение, прорвались и оторвались. И сейчас такой же период. Главное, чтобы это мирно произошло, чтобы не было антагонизма, чтобы была эволюция, а не революция.

— Продолжение «Дозоров» — это пока только замысел или предпринимаются какие-то конкретные шаги?

— Я встречался с Лукьяненко, мы с ним фантазировали, но не могу сказать, что мы готовы уже производить.

«ЕЛКИ» БУДУТ ВСЕГДА!

— Не чувствуете ли, что сериал «Елки» изжил себя? Да, первые «Елки» были интересные, вторые тоже ничего. Но дальше одно и то же: 5 - 7 мелких историй, немного сплетенных между собой. Может, что-то новое сможете предложить на новогодние каникулы в ближайшие годы? (Azat)

— Полтора-два года назад у меня было такое ощущение, мы думали: ну сколько еще можно, мы уже сняли три фильма «Елки», надо что-то другое. И мы решили сделать ретрофильм «Ёлки» про времена Первой мировой войны. Но потом оказалось, что для массового зрителя это какой-то новый продукт, его не все приняли. Затем мы сняли «Самый лучший день» — замечательный фильм, первый настоящий мюзикл в новом российском кинематографе.

После этого я понял, что мы должны вернуться к традиционным «Елкам», потому что Новый год — это праздник, когда люди хотят следовать традициям. Мы же вместо елки не приносим домой березу, потому что елка надоела. Мы же не покупаем каждый год новые елочные игрушки, а лезем на антресоль и достаем коробку со старыми. И каждый год готовим оливье, а не салат из крабов... Это праздник, когда людям хочется именно привычного, поэтому «Елки» будут всегда.

Мы думали, что «Елки» смотрят женщины в возрасте 27+. В этом году исследования показали, что наша главная аудитория — это тинейджеры. Выросло новое поколение, а мы забыли про них. Они начали смотреть «Елки», когда им было по 7 - 10 лет, они выросли на этом фильме, потому мы не можем их бросить, мы должны для них снимать фильмы и дальше.

— Вы уже готовите новый фильм?

— Уже съемки идут. Режиссером является Жора Крыжовников, он был режиссером «Самого лучшего дня» и «Горько!».

— Главных героев будут исполнять все те же — Сергей Светлаков и Иван Ургант?

— Да, те же. Некоторые говорят: давайте снимем других... Нет уж!

«МНОЙ ДВИЖЕТ ЛЮБОПЫТСТВО»

— Мне нравится ваше творчество. Ваши фильмы можно разделить на несколько категорий: обычные (типа «Елок»); фантастика (типа «Дозоров)»; завязанные на новые технологии (типа «Убрать из друзей», «Хардкор»). В каких проектах вам самому интереснее участвовать? (Azat)

— Продолжу перечень: мультфильм «Девять», недавно в Англии сняли политический триллер... Ответ очень простой: мне все время хочется делать что-то новое, находиться в ситуации, в которой я никогда не был. Мной движет любопытство.

— С какими актерами удобнее работать — нашими или зарубежными? (Azat)

— Хорошие актеры лучше, чем нехорошие. Они по национальности не делятся. В России очень хорошие актеры, очень сильная актерская школа. Проблема только в том, что у нас нет той индустрии, которая могла бы из них делать мировых звезд. Это проблема не актеров, а продюсеров.

«Константин не мой любимчик, он любимчик страны, я просто присоединился. С ним хорошо работать, у нас дружеские отношения»
Фото: ©Илья Питалев, РИА «Новости»

— Можно ли считать Константина Хабенского вашим любимчиком? (Azat)

— Константин не мой любимчик, он любимчик страны, я просто присоединился. С ним хорошо работать, у нас дружеские отношения. Мы с ним совместно уже много чего сделали, он нам «Елки» за кадром каждый год читает. И замечательно сыграл роль командира корабля Павла Беляева в фильме «Время первых». Константин Хабенский и Евгений Миронов создали два очень разных образа.

— От кого зависит, получится фильм или нет? Например, в российских сериалах практически одни и те же актеры играют, но в одном случае играют хорошо, а в другом так и хочется воскликнуть: «Не верю!»

— Прежде всего зависит от продюсера, потому что именно он определяет, какой режиссер будет. Вы не забывайте, что до нас доходит не все, что делается в Америке. Там тоже много плохого делают, просто там гораздо больше всего: если в России производится 150 фильмов, в прокат выходит не больше 50, то американских фильмов только к нам приходит порядка 250, а еще 600 не приходят. Просто до нас плохое не доходит.

«Поскольку идеологическое давление через СМИ очень сильное, то у людей сформировались определенные вкусы и взгляды на жизнь. И если ты будешь делать фильм, идущий вразрез с этими взглядами, они его просто не примут»

— В Россию приходит лучшее или фильмы среднего качества, которые можно купить подешевле?

— Среднего качества. И много. Здесь стоит вопрос — играть в защите или в нападении. Американская киноиндустрия играет в нападении — производит и во всем мире распространяет. А мы играем в защите, и это сложнее.

«СЕЙЧАС В ПРИОРИТЕТЕ ГОВОРИТЬ ПРО БУДУЩЕЕ»

— Планируете ли вы когда-нибудь снять фильм о Золотой Орде? (Мансур) Не хотели бы вы снять фильм о Волжской Булгарии? (Рустам) Готовы ли вы снять фильм по обновленной истории татарского народа? (Рим В.)

— Я считаю, что на Земле за эти короткие 300 - 400 лет ничего не меняется. Думаю, во времена Золотой Орды было ровно то же, что и сейчас происходит: те же самые народы жили на тех же самых землях. И Золотая Орда сегодня точно такая же, какой она была в те времена, только столицы поменялись. Просто власти периодически просят историков что-то менять, и получается, что кто-то на кого-то напал... Очень хорошо, что люди ищут героев в прошлом. Конечно, было бы хорошо, если бы мы находили героев сегодняшнего дня.

— Можно сказать, что история — это не ваша тема в кинематографе?

— Это абсолютно неважно. Мне кажется, что сегодня труднее снимать исторические фильмы, потому что машина выглядит гораздо эффектнее, чем лошадь. Машина быстрее лошади, а космический корабль быстрее машины... Чем дальше мы идем, тем труднее молодым людям ассоциировать себя с пыльными чабанами на лошади. Мне кажется, что сейчас в приоритете говорить про будущее.

— Как вы относитесь к идее внедрения кинорибейтов в России? Как бы вы, к примеру, объяснили руководству Татарстана, которое обсуждает данную тему, какие преимущества в этом случае получил бы регион?

— Преимущества огромные! Во-первых, это один из способов продвижения региона в мире, потому что к вам будут приезжать снимать кинематографисты всех стран — пейзажи, объекты... И начнут развиваться отели, сюда будут летать авиакомпании. Будут приезжать художники, операторы, жениться на местных девушках, оставлять талантливое потомство. Туристы перестанут бояться далекого и неизвестного им города. Это очень полезная вещь, через рибейт прошли многие страны, например, Прага вся изменилась после того, как они ввели эти законы. Туда стали ездить кинематографисты, звезды. Кстати, мы там снимали «Особо опасен» с Анджелиной Джоли в главной роли. В Прагу сегодня стало больше приезжать туристов, город становится модным местом на планете. Так что очень советую подумать над этой идеей.

«Прямой цензуры нет — это точно. У нас никто не может запретить снимать тот фильм, который ты хочешь» (с министром культуры РФ Владимиром Мединским)
Фото: ©Илья Питалев, РИА «Новости»

«ЦЕНЗУРИРОВАНИЕ ПРОИСХОДИТ ЗА СЧЕТ ФОРМИРОВАНИЯ ВКУСА»

— Из истории кинематографа мы знаем, что в СССР многие фильмы подолгу лежали на полке из-за того, что не прошли «госприемку». В наше время такая цензура существует? Ваши фильмы подвергались критике со стороны чиновников от культуры? (Ильгизар Зарипов)

— Прямой цензуры нет — это точно. У нас никто не может запретить снимать тот фильм, который ты хочешь.

— А посоветовать вырезать какие-то сцены могут?

— Нет. Есть система ограничений по возрасту — не все можно показывать детям. У министерства культуры есть необходимость, право и обязанность цензурировать те проекты, которые финансирует государство. Не берусь судить, правильно или нет, но это логично. Например, в таком фильме нельзя идти в разрез с идеологией государства.

— У вас были такие ситуации?

— Мне государство ничего не финансирует. В России нет механизма запрета, в большей степени срабатывает экономический механизм. Поскольку у нас идеологическое давление через СМИ очень сильное, то у людей сформировались определенные вкусы и взгляды на жизнь. И если ты будешь делать фильм, идущий вразрез с этими взглядами, они его просто не примут. То есть цензурирование происходит за счет формирования вкуса — ты просто не можешь зрителю продать свой продукт, потому что он воспитан по-другому.

— Кто меньше мешает процессу — чиновники или бизнесмены, если они дали деньги на фильм?

— Особо не мешают ни те ни другие. Наверное, есть отдельные исключения, но системы нет. Производство кино — это сложный процесс, а если ты начнешь вмешиваться, то потом будешь отвечать за результат...

— Поступило несколько предложений: «У меня есть наброски двух разных сценариев фантастических фильмов, которые, на мой взгляд, могут стать хитами при экранизации» (Михаил) «Куда отправлять сценарии?» (Руслан) «Пишу песни. Мечтаю, чтобы одна из песен прозвучала в кино. Как это сделать?» (Рустам) Что посоветуете нашим читателям?

— Пусть все отправляют в вашу газету, а вы перешлете нам...

— Тимур Нуруахитович, спасибо за интересный разговор. Успехов вам и вашему фильму «Время первых»!