«Российская оборона устояла по всей протяженности линии боевого соприкосновения» «Российская оборона устояла по всей протяженности линии боевого соприкосновения» Фото: © Алексей Майшев, РИА «Новости»

«Российская оборона устояла»

— Иван Павлович, какова ваша оценка состояния линии фронта?

— Линия фронта формируется действиями противоборствующих сторон. Исходя из этого, вывод может быть один: украинские вооруженные силы, начиная наступление три месяца назад (сейчас это стало очевидным), действовали без внятного стратегического плана. Задача была двинуть войска, а там уже как бог положит. Судя по тому, что они предпринимали, это было именно так.

Во-первых, силы были разделены, не выбрали направление главного удара. Темп операции был, прямо скажем, очень небыстрым, а это критически важно, когда начинается операция прорыва. Так что все это подчинялось воле коллективного Запада, который действиями западных же политиков, где-то и СМИ, хотя они играли небольшую вспомогательную роль (в основном это общая политическая позиция политического истеблишмента, который находился в некоей эйфории), пытался передать ее Украине, киевскому командованию. А там далеко не все, в первую очередь командование ВСУ, попали под «очарование» всей этой ситуации.

Не все думали, что нужно наступать, что это гарантирует победу, но в любом случае Киев должен был выполнять поставленные перед ним военно-политические задачи. Поэтому нынешняя оперативная конфигурация, назовем ее так, в районе зоны проведения специальной военной операции абсолютно точно отражает то, что три месяца назад творилось в умах западных военных и политиков. В итоге они наткнулись на стену, которую не могут перейти, продвижения у них нет никакого, за исключением очень небольших территорий в серой зоне.

Российская оборона устояла по всей протяженности линии боевого соприкосновения. Ситуация для Киева патовая, а вот для Российской Федерации, Москвы наступает время принимать определенные решения. Полагаю, что эта работа как раз сейчас и ведется. Тем не менее с учетом все еще очень большой западной помощи, прежде всего военно-технической, работа ведется без какого-либо шапкозакидательства и излишне оптимистичного наступательного порыва. Есть четкое понимание ситуации, а также проработка возможностей того, каким образом нам предстоит взломать линию обороны противника, а это сделать будет очень непросто.

— Американцы в августе слили украинские карты с планами действий. Все было в этих планах хорошо, кроме одного: они не учитывали наличие противника. Почему так вышло?

— Это правильная постановка вопроса, сейчас все более очевидно становится. Во всех политических и военных планах, в подготовке к любой военно-политической масштабной акции у Запада почему-то отсутствует Россия как таковая. Все решается в контексте того, что ее просто нет! Как будто существует некий вакуум, который нужно преодолеть имеющимися силами, а то, что существует РФ со своей армией и вытекающими последствиями, в том числе оборонно-промышленным комплексом, военно-политическим руководством, — это у них всегда пропадает. В принципе, ясно почему.

Они пленники идеологии, а их идеология состоит в том, что русских нужно расчеловечить, а сама Россия не имеет права на существование. Подчиняясь такой идеологии, они выстраивают свою стратегию. Это для них, безусловно, не подарок. Более того, подобное губительно для них с военной точки зрения, это просто абсолютный идиотизм, но тем не менее в истории есть масса фактов, примеров, когда, подчиняясь идеологии в целом, ей же подчиняли военную машину и всевозможные военные операции. Скажем так, возможности противника не то что преуменьшались, их как бы не было, говорили: «Идите вперед, победа за вами!» И вот тут то же самое, это присутствует на всех уровнях. Кстати, командование вооруженными силами Украины своими высказываниями (не только в лице главкома Валерия Залужного) как бы говорило: «Ну вы посмотрите, никакого вакуума нет, перед нами хорошо оборудованные русские позиции, русские дерутся здорово и, видимо, скоро нас разобьют». Это пытается объяснить командование ВСУ западным «партнерам», а те, в свою очередь, не слышат и никак не хотят взять на заметку. Это не включается в процесс принятия решений. Поразительно, но факт. Полагаю, что это со временем станет тем феноменом, который будут рассматривать в мировых военных академиях.

«Запад сейчас в ужасе ищет ту схему, при которой им удастся сохранить политические позиции в мире» «Запад сейчас в ужасе ищет ту схему, при которой им удастся сохранить политические позиции в мире» Фото: Philipp von Ditfurth/dpa / www.globallookpress.com

«Запад слышит только то, что хочет слышать»

— Примерно к концу июня – началу июля стало ясно, что контрнаступ не удался, уже нужно ссаживать бойцов с техники и пускать пешком. Почему они тогда не стали пересматривать свои планы, если видели, что теория разбилась о практику?

— Несколько факторов, конечно, есть для этого. Для начала отмечу инерцию — и политическую, и военную, и военно-политическую — для Запада, конечно, прежде всего. Тут важно отметить, что против Запада играет взаимная восхищенность Лондона, Брюсселя, Вашингтона и Киева. Они говорят друг другу, что хотят услышать, то, что нравится собеседнику, а не то, что происходит в реальности на поле боя. И Киев, в том числе потому, что хочет подольститься своим западным кураторам, докладывает не совсем то, что происходит на самом деле. Владимир Зеленский один чего стоит, постоянно заявляет о продвижении вперед. Его матом кроют свои же бойцы на позициях, а он продолжает, прекрасно понимая, что никакого продвижения нет, а ситуация катастрофическая. А Запад слышит только то, что хочет слышать, — постоянное продвижение украинских войск вглубь российской обороны.

И вот, находясь в этой парадоксальной ситуации, когда все слышат только приятные вещи, они совершенно игнорируют то, что происходит на самом деле. А это уже, в свою очередь, является базой для принятия решений. И Соединенные Штаты неожиданно обнаружили (а это выглядело поразительно), что те рекомендации, которые они давали украинской армии, не выполняются, поэтому контрнаступ рассыпается, а украинские войска терпят поражение. Они увидели именно это, подобно тому, как в Афганистане не справлялись с задачей их ставленники. «Мы говорили афганской стороне, как правильно действовать, как воевать с талибами*, какое прекрасное американское оружие. А тут бац — подвели. Тут то же самое: не слушают нас, вот какие мы несчастные — всех учим, как правильно, а нас никто не хочет слушать…»

Позиция, безусловно, идиотская, очень похожа на то, что не один раз описывал в своих книгах Марк Твен, рассуждая об американцах (например: «Характерная черта американцев — невоспитанность. Мы нелюбезная нация. В этом мы намного переросли все народы, как цивилизованные, так и дикие (или не доросли до них). Нас называют изобретательной нацией, но другие народы тоже изобретательны. Нас называют хвастливой нацией, но другие народы тоже хвастливы. Нас называют энергичной нацией, но другие народы тоже энергичны. И только в нелюбезности, невежливости, невоспитанности мы не имеем пока соперников — пока черти сидят в аду» — прим. ред.).

Когда это произошло, когда стало очевидно, что наступление забуксовало, для всех стало ясно, что контрнаступ превратился в самопожирающую себя машину. Безумное количество людей, техники, денег во все это вкладывается и уходит в черную дыру, и остановить это никто не может, потому что ни украинские деятели, ни западные просто не в силах сами себе признаться, что ситуация критическая и очень опасная. Это просто для них невозможно, хотя они и осознают, что огонь пожирает их дом, но полить водой сил нет, потому что они в ужасе стоят и смотрят на пожар, завороженно смотрят и кидают в него все новое и новое топливо, бензинчику подливают. Вместо того чтобы просто потушить.

Запад сейчас в ужасе ищет ту схему, при которой им удастся сохранить политические позиции в мире, которые выглядят примерно так: украинские союзники действуют успешно, они наступают, но прямо сейчас, вероятно, нужно остановиться, закрепиться на достигнутых рубежах. А их нет, так как их просто не достигли, ни один ключевой пункт не взят. Даже Работино, о котором трубят две недели, — это уже просто ровное поле, которое раскатывает наша и украинская артиллерия, туда зайти никто не может, это серая зона. Но сформулировать, в чем же заключается победный момент начавшегося три месяца назад наступления, крайне сложно. Обмануть уже тяжело, можно обмануть западного читателя и зрителя, тем более они и обманываться рады. Но обмануть политиков, которые имеют доступ к документам, различной секретной информации, очень сложно. Да и невозможно. И по поводу этого принимаются решения, можно видеть, какая свара идет в Соединенных Штатах.

В принципе, они все солидарны, что нужно уничтожить Россию. А некоторые уже давно поняли, что это задача невыполнимая, более того, опасная для государственности самих США. Ситуация вышла настолько из-под контроля и приобрела настолько глобальный характер, что сами Соединенные Штаты становятся ее заложником. А маленькая по сравнению с США Украина диктует условия военно-политического поведения Америки и тащит их за собой в ад, и это стало для многих понятным. Но никто не может себе позволить отказаться от главной установки — уничтожить Россию.

Иван Павлович Коновалов родился 25 декабря 1967 года в городе Осинники Кемеровской области. Российский военный журналист, военный эксперт, кандидат исторических наук. Директор центра стратегической конъюнктуры.

С 1992 по 2003 год работал на российских телевизионных каналах, в основном военным корреспондентом. Затем являлся военным обозревателем издательского дома «Коммерсантъ» и РИА «Новости». Автор ряда работ о вооруженных конфликтах современной истории, а также по проблемам строительства Вооруженных сил РФ.

В 1986–1988 годах отслужил срочную службу в Советской армии в Монголии. В 1989-м поступил на дневное отделение факультета журналистики Московского государственного университета им. Ломоносова, который окончил в 1994 году.

С 1992-го работал на Первом канале в «Останкино», был редактором и ведущим международных новостей в программе «Утро», вел свою кинорубрику «От „Мосфильма“ до Голливуда».

С 1994 по 2003 год был военным корреспондентом в информационных программах ОРТ (1996–2000), РТР (2000–2001) и ТВ-6 (с 2002 года — ТВС) (2001–2003). Работал для программ «Новости», «Время», «Авторская программа Сергея Доренко», «Вести», «Сейчас», «Итоги», «Грани», выходивших на этих телеканалах.

Провел несколько выпусков информационно-аналитической программы «Время» вместо Сергея Доренко в феврале – марте 1999 года.

Работал в горячих точках, в том числе в Чечне (обе военные кампании), Таджикистане, Афганистане, Ираке, Сомали, Сербии и Косово. Особую известность приобрел благодаря репортажам из Багдада во время войны 2003 года в Ираке (операция «Шок и трепет»).

2003–2006 — заместитель директора центра анализа стратегии и технологий.

В 2006 году вел радиопрограмму «Военный совет» на радио «Маяк».

2006–2008 — первый заместитель главного редактора и начальник военного отдела журнала «Смысл».

С февраля 2007 года по июнь 2013-го — главный редактор издательства «Социально-политическая МЫСЛЬ».

С мая 2008-го по март 2011 года — военный обозреватель издательского дома «Коммерсантъ».

2011–2012 — военный обозреватель РИА «Новости».

С октября 2012 года — директор центра стратегической конъюнктуры. Это исследовательская организация, которая занимается вопросами международной безопасности, строительства вооруженных сил, оборонной промышленности и военно-технического сотрудничества.

В 2014-м был консультантом по Сомали российского боевика «22 минуты».

2016–2017 — начальник сектора военной политики и экономики Российского института стратегических исследований.

С марта по июнь 2017 года — военный обозреватель и эксперт на канале «Царьград ТВ».

Автор ряда книг и монографий, в том числе романов  «Журфаковский дворик», «Сержант и капитан», «История современного наемничества. „Дикие гуси“ и частные военные компании» и пр.

— За всю летнюю кампанию ВСУ потеряли, по словам Владимира Путина, более 70 тысяч убитых и, следовательно, более 100 тысяч раненых. Насколько эти потери существенны?

— Министр обороны Сергей Шойгу называл 66 тысяч за лето, это было где-то в августе, по-моему. Поэтому, скорее всего, так и есть. Потери в технике тоже грандиозные, украинская сторона, по разным данным, призвала, а вернее, мобилизовала с февраля прошлого года до миллиона человек, с учетом тех, кто присутствовал в ВСУ и нацбатах. Но в целом верхняя оценка — это миллион. Но вы сами видите, что происходит, люди просто разбегаются. Бегут в Европу, Россию, а Украина ведет отлов по полной программе, и набрать еще раз такое количество не представляется возможным.

На линии фронта присутствует примерно треть имеющихся сил. Часть — в резерве, часть — обеспечение тыла и прочие вспомогательные формирования. Это всегда где-то треть. Средний уровень поддержания группировки на всей линии боевого соприкосновения сосчитать сложно, убыль идет перманентная. Но с учетом тех сил, которые были задействованы именно в наступлении, начавшемся 4 июня, это явно до 40 процентов от всей группировки. Вот и представьте, какие потери. А это ведь ударные силы! Не тыловики, не резервы, не тербаты, которые еще не все перекинули на линию фронта и не все перемололи. На самом деле в условиях классической войны с точки зрения военной стратегии это поражение.

То, что мы не двигаемся вперед, исходя из наших собственных подходов, — это вопрос отдельный. Но когда теряется безвозвратно как минимум 40 процентов, а может, и того больше от наступающих сил и ударных резервов, то о каком наступлении может идти речь? Сейчас, очевидно, они просто отрабатывают номер. Нет уже сил повторить то, что они пытались провести 4–7 июня, когда действительно относительно массово наступали. Прорвать 60-километровую линию обороны, постоянно укрепляющуюся (там же три линии обороны и дополнительно на особо опасных местах отдельные укрепрайоны выстроены), безусловно, невозможно. Как следствие, у них потери катастрофические, и они определяют развитие конфликта на ближайшую перспективу. Украинская военная сила постоянно сжимается, и критическая точка сжатия, я полагаю, уже близка.

«Известны случаи, когда украинские танкисты специально ломали Leopard, выводили в неисправность, чтобы не выходить на линию фронта, потому что знали, что именно за ними будет охота» «Известны случаи, когда украинские танкисты специально ломали Leopard, выводили в неисправность, чтобы не выходить на линию фронта, потому что знали, что именно за ними будет охота» Фото: Daniel Karmann / dpa / globallookpress / www.globallookpress.com

«Некомплект может достигать 70 процентов»

— Владимир Зеленский подписал указ, допускающий к мобилизации больных легкими формами туберкулеза, ВИЧ, гепатитом. Кроме того, он же потребовал вернуть беглых из Евросоюза. Насколько сильно ВСУ некомплектны по личному составу?

— Сложно сказать. С учетом того что генштаб ВСУ откровенно обманывает даже своих союзников, выяснить правду до конца довольно сложно. Они скрывают цифры, подделывают статистику, и понять, какая именно сложилась ситуация, весьма сложно. Вместе с тем я еще раз оговорюсь, что некомплект — понятие относительное, смотря из чего исходить. Если они до сих пор сохраняют свои победоносные наступательные планы, то, я думаю, некомплект может достигать 70 процентов. Вы понимаете, о чем я говорю? Если говорить о ведении обороны, тогда цифра некомплекта может достигать 50 процентов, а может, и поменьше. То есть там достаточно сомнительный подход.

Проблема в том, что прежде всего не хватает опытных бойцов, подготовленных. И времени их подготовить нет. Тех, кого забирают по мобилизации, невозможно подготовить, времени на подготовку категорически не хватает. Их используют, чтобы затыкать образовавшиеся дыры, отправляют почти сразу на фронт. Как следствие, они становятся пушечным мясом просто по факту прибытия. И эту мясорубку не остановить, потому комплектация в классическом понимании слова невозможна. Помните фильм «Стена» по знаменитому 11-му альбому The Wall группы Pink Floyd? Там был кадр, как дети идут и падают в мясорубку. Это максимально точно характеризует сложившуюся ситуацию. Конвейер остановить невозможно! Понять, где комплектация реальная, уже невозможно, людей сметают и увозят, кого-то не записывают, тех, кто гибнет, не вывозят с поля боя, а кого вывозят — сжигают в мобильных крематориях, а кого-то довозят до дома, но это гораздо меньше, чем количество людей, погибших в реальности.

Так что, я думаю, 66 тысяч потерь за лето, о которых говорил наш министр обороны, — это то, что мы сумели зафиксировать, а реальная цифра, я абсолютно уверен, гораздо больше. Как следствие, говорить об этом очень сложно. Тут мы сталкиваемся с ситуацией, когда понятия «комплектация», «некомплект» и «военная статистика» размываются, не соответствуют реальному положению дел.

Ситуация очень похожа на 1945 год. Это был конец войны, когда в фольксштурм брали кого попало. Сколько тогда погибло в Германии людей, никто точно не знает. Их никто толком не записывал, просто выдавали фаустпатроны мальчикам и старикам, а они гибли. Никто это вообще не отмечал, не фиксировал. Здесь та же ситуация. Да еще и военкоматы навалились, они ведь тоже мухлюют. Недаром Зеленский принялся громить военкоматы, разворошил это гнездо территориальных центров комплектования. Там статистика — вообще не разберешься, и никто никогда точно не узнает, сколько именно попало на фронт людей, сколько в тыл ушло, сколько в территориальную оборону, сколько поставлено под ружье, сколько реально погибло, а кто дезертировал.

Сколько попало в плен, мы знаем, тут я уверен, что этих бедолаг сосчитать сумели. Но там-то, я уверен, совсем другая статистика. Так что понятие «некомплект» сложное в этой кампании.

— Мы за это лето увидели Challenger, Leopard, Bradley, Marder, Striker. Как выступила западная техника?

— Западная техника выступила предсказуемо, тут без вопросов. Просто нельзя было пускать в наступление никакие силы, пусть даже укомплектованные современной техникой, малыми пакетами, как говорилось в XVIII веке. Фридрих Великий, например, любил на этом акцентировать внимание. Что толку от того, когда тебе дали танк Leopard, но всего 60 штук? Что эти 60 штук могут решить на линии фронта длиной более тысячи километров? Их собрали в одно место на южном или запорожском направлении, пустили — и чего? А ничего, они все сгорели. То же самое касается и машин Bradley, например. Контрнаступ замысливался по классическим канонам: вроде бы есть тяжелая техника, к ней придана легкая, есть пехота, десант, а есть наступающие части, идущие в пеших порядках. Все это было предъявлено.

Расчет на что был? Танки взламывают оборону, а легкая бронетехника уже распространяется в тылу у противника, перерезая коммуникации, уничтожая узлы обороны, обеспечивая плацдарм, на котором накапливаются остальные войска, и наступление развивается. Но на этот раз, как мы уже отметили, не было учтено присутствие российских войск. Они думали, что будут наступать как на полигоне.

Касаемо технических характеристик. Leopard не смог себя проявить ни в чем, поскольку был уже заранее объявлен выгодной мишенью. На отлов этих танков бойцы были заранее настроены, более того, им обещали премии за подбитые немецкие танки. Как следствие, появление немецкой техники приводило к тому, что их выбивали, не обращая внимания на остальную технику. Известны случаи, когда украинские танкисты специально ломали Leopard, выводили в неисправность, чтобы не выходить на линию фронта, потому что знали, что именно за ними будет охота.

Ну и как в таких условиях они могли себя технически показать? Танковых дуэлей не было. Как танки огневой поддержки — тоже мимо. Чем они отличаются от артиллерии? Выехал, отстрелялся, ушел. Ничего прорвать они не смогли наступательным танковым клином, для этого мероприятия нужно больше танков. Но тут нужно уже заранее понимать, что бо́льшая часть танков будет уничтожена при подходе к нашим позициям. А как рассуждали западные кураторы, которые отдавали киевскому режиму эти танки? Вы их выпустите, они выйдут, и противник, только заметив их, струсит и побежит. Но не тут-то было!

Наверное, опыт-то Второй мировой они изучали… Хотя, бог его знает, есть у меня большие сомнения, что они что-то изучали. Их образование, манера мыслить свидетельствуют о том, что они в принципе мало что знают, а не только военный опыт прошлых лет. Создается впечатление, что это крайне необразованные люди, имеющие чрезвычайно узкую специализацию. Вот и повторяют те же ошибки, что их предшественники в ту войну.

Я бы сказал, не стоит учиться на своих ошибках, надо учиться на ошибках других. Изучать их опыт, перенимать его. Так что западная бронетехника не имела возможности что-либо показать, вся была уничтожена на дальних подступах. Во-первых, из-за неумелого планирования западных кураторов, а во-вторых, из-за неумелого использования техники украинскими экипажами. Они как-то не особенно научились этими танками управлять. Как танк огневой поддержки — зарядил, выехал, отстрелялся, ушел. Нет маневра, огня, использования характера местности.

Вот, например, наш знаменитый танк «Алеша» — вот это действительно мировой класс! И ведь все сняли на беспилотник, картина классического умелого управления боем. Командир использовал лесопосадку, которую наступающие балбесы не видели. А ведь они правда его не видели! Он почти вплотную подошел на огневой рубеж и положил колонну в 8 единиц бронетехники, два танка и 6 БМП и БТР. Вот это действия, вот это красота! А украинская сторона ни на проверенных Т-72, ни на западной технике такого не проявила. Ну а теперь ситуация уже такова, что авторитет немецкой промышленности сильно пострадал. Не в меру распиаренные возможности танка Leopard, а теперь Challenger уже всем понятны. Их авторитет стремительно упал, отношение к ним сильно изменилось не в лучшую сторону. Challenger же им дали всего 14 штук, и опять их стали выпускать в одиночку. Это показатель того, насколько Запад высокомерно относится ко всему русскому, ко всему незападному.

Они выпускают танки фактически в одиночку и не учитывают присутствие в наших боевых порядках такого противотанкового ракетного комплекса, как «Корнет». Он же давно существует! Сколько он пожег западной техники в одном только Ираке! Я был сам свидетелем того, как из «Корнета» танк Abrams сожгли во время штурма Багдада в 2003 году. А они подобное вообще не учитывают, это ведь самый дальнобойный комплекс. «Корнет» в обычной модификации бьет на 5,5 километра, оба Challenger им и сожгли, кстати. Западный Javelin — до 2,5 километра всего-то. А ведь там на него молятся, «святую Джавелину» придумали. Так вот, они даже это не учитывали. Потому так вышло.

— В начале разговора вы сказали, что у нас к чему-то готовятся. Когда наше наступление можно ожидать?

— Это произойдет тогда, когда наше военно-политическое командование, руководство выстроят ситуацию с учетом всех факторов не только на поле боя, но и факторов политических, безусловно. В нынешней ситуации по-другому не бывает, конфликт приобрел глобальный характер, надо учитывать очень большое количество факторов. Поэтому я бы не хотел бежать впереди паровоза. У нас в конце концов есть Генеральный штаб, который решает эти вопросы.

Но, повторюсь, решение этих вопросов будет происходить с увязкой мировой политической ситуации в целом. На этот конфликт смотрит весь мир, и мы являемся свидетелями того, как создается новая политическая реальность, в которой Соединенным Штатам и их «шавкам» будет отводиться совсем другое, четко определенное место. За это идет борьба, потому допустить ошибку мы не имеем права.