«До Авдеевки генерал Мордвичев не был медийным. Но сейчас ему дают ресурсы, он показывает результат»

Игорь Рублев: «На данный момент есть улучшение нашего положения и некоторое возвращение контроля над населенными пунктами в юго-западном и юго-восточном секторах, от Гири до Суджи» Фото предоставлено Игорем Рублевым

«Линия фронта более-менее стабильна»

— Игорь, почему киевское командование приняло решение о вторжении в Курскую область, какие, на ваш взгляд, у них были планы?

— Мы не можем точно говорить, что противник планировал, но, как кажется на данный момент, в определенный период текущего лета у них появилось мнение, что какие-то переговоры в конце года им с нами провести придется. Видимо, под эти переговоры они захотели создать себе максимально благоприятные условия.

В Запорожье, на донецком фронте, оскольском участке фронта они этого сделать не могли бы, они бы там не взяли территорий. В итоге они решили ударить нас, как им казалось, в место, которое менее укреплено, на старой границе. В общем, если посмотреть мой канал, то можно увидеть, что я еще в начале года предполагал, что старая граница — это единственное место, где с военной точки зрения возникают вопросы.

Очевидно, у них был план занять очень много территорий, чтобы их реально было менять. Но по крайней мере, пока это не получилось. Да, они отхватили ощутимо много территорий. Скажем, главком ВСУ Сырский говорит о занятых 1,2 тысячи квадратных километров. Реально, конечно, около 800, но все равно нам не в кайф терять свою территорию даже на время, это, впрочем, понятно. С другой стороны, 800 километров ни на что не поменяешь, и на наших нет такого давления. Сейчас там очень маленький кусочек занят противником и тенденция такая, что, скорее всего, через некоторое время наступит полная стабилизация.

Свои действия они рассчитали довольно плохо, по крайней мере так кажется на данный момент. К тому же если посмотреть на покровское направление, они стали заложниками своей собственной пропаганды, темы, что беспилотники FPV — это замена артиллерии и что можно сидеть в посадках и отбиваться ими от целой армии. Не получилось.

— По Lostarmour (сервис с актуальными потерями в военных конфликтах — прим. ред.) видно, что территория, контролируемая противником в Курской области, начинает сужаться.

— Не согласен. Если смотреть по Lostarmour, то они изначально закрасили максимум зоны, на которой что происходит, мы не знали. На самом деле это сделали правильно, многие на них ругались, мол, нет привязок, а уже рисуете. А уже на третий день, когда наши силы стали подходить, мы же не с нуля начали занимать населенные пункты, которые прямо перед противником были, иначе наши передовые подразделения в окружение попадали бы.

Мы стали относительно издалека выстраивать оборону. Там, где зафиксирован наш контроль, и там, где были привязки противника, образовалась натуральная серая зона. Настоящая серая зона, что происходит в которой, никто не знал. Они ее всю закрасили. На данный момент есть улучшение нашего положения и некоторое возвращение контроля над населенными пунктами в юго-западном и юго-восточном секторах, от Гири до Суджи. Еще в районе Коренево и Ольговка, но там почему-то люди решили, что населенные пункты под противником, хотя врага там не было — он просто накатывал на них. Но там ведь нет такой обороны, как в Запорожской области: нет мин и блиндажей, особенно в той зоне, где сейчас идут бои. Они постепенно начинают выстраиваться, но в Ольговке и Коренево кто бы их копал под снарядами и постоянными накатами? Поэтому они, конечно, туда заходили, но потом пришли привязки, что наши там были и отбились.

Последствия украинского обстрела Курска Фото: © Илья Питалев, РИА «Новости»

— Какими силами противник может располагать на данном участке?

— Очень тяжело оценивать, потому что противник занимается тем, что побатальонно дергает свои бригады. В интернете гуляет картинка с инфографикой, на которой нарисованы бригады, задействованные на курском направлении, но если бы все бригады, которые там были перечислены, оказались бы задействованы полным штатом, то там бы противник оперировал силами в тысяч 50 человек, а это не соответствует действительности.

Какие-то бригады там на восстановлении стоят, от них буквально батальон дернули. Так вот если считать побригадно, то очень тяжело оценить. Потолок — тысяч 30.

— Включая тыловые части?

— Так точно, это не только штурмовики. Если бы там было 30 тысяч штурмовиков, нам пришлось бы гораздо тяжелее.

— Есть мнение, что на данном участке Киев сжигает свои ресурсы. Насколько это верное мнение?

— Еще в первую неделю, особенно даже в первые дни, у всех, да и у меня в том числе, было очень неприятное настроение. Нам реально прорвали фронт, пусть локально, пусть мы это купировали, но все равно было довольно тяжело и не совсем понятно, как жить дальше. Так вот, противник очень серьезно жжет свои резервы, причем резервы хорошие, мотивированные, наверное, даже ценнее техники. Скажем, 150-я серия бригад, новые подразделения, мы видим их на покровском направлении, они вообще ничего не стоят, они не способны упорно обороняться.

Вот эта мысль, что они жгут резервы, была нашей главной отдушиной, за которую мы цеплялись. И почти три недели спустя мы можем сказать, что это скорее правда. Да, они захватили определенный участок территории, но цена не только в потерях, но и в стратегическом просчете, учитывая, что мы не купились и начали давить под Покровском. Нельзя на 100 процентов утверждать, но на данный момент кажется, что второй «нахрюк» они повторить в ближайшее время не смогут. Если судить по количеству опытных бригад, задействованных в штурме. Потери они несут действительно большие.

Апти Алаудинов говорил, что пять бригад уже уничтожены. Не думаю, что они уничтожены [окончательно], но они явно потеряли боеспособность, и восстанавливать их нужно довольно долго. А также стоит вопрос в качестве, оно не сохранится. Люди, наловленные на улице, мобилизованные, пусть и даже выбранные с определенным отбором под эти бригады, все равно не будут того же уровня, что были в начале августа. Они станут слабее.

— Какой смысл разбивать бригады на батальоны?

— Логику противника постичь тяжело. Но я полагаю, что у них очень неоднородная пехота. Есть хорошие старые бригады, закаленные в боях, устойчивые, та самая украинская пехота, которая и есть причина того, что война продолжается. С ней тяжело что-то сделать. А есть бригады свеженаловленные, которые никогда не станут настолько устойчивыми и мотивированными. Поэтому они хорошую бригаду побатальонно разбивают и пытаются укрепить участки, которые им кажутся наиболее проблемными.

«Под Купянском мы двигаемся» Фото: © Евгений Биятов, РИА «Новости»

«Какой-то заколдованный участок»

— Купянское направление. Кажется, участок застыл в формате Первой мировой, по Залужному. Но, согласно сводкам, это один из самых кровопролитных участков фронта. Что там происходит?

— Под Купянском мы все-таки двигаемся. А вот насколько участок кровопролитный — сказать сложно. Тут надо понимать, что сводки министерства обороны скорее общую температуру по участку показывают. Понятное дело, что никто подтверждений на каждого убитого не присылает. Вместе с тем, конечно, потери противник несет, а мы продвигаемся, но мне кажется, что силы, задействованные там с нашей стороны и стороны противника, не такие, какие мы задействуем на других участках.

— Насколько это в целом важный участок?

— На мой взгляд, вообще неважный. Нам бы его не то чтобы забыть, но двигать тогда, когда он двигается, а вот прямо сейчас, учитывая, что случилось в Курской области, задача выхода на Оскол вообще нерелевантна. Стратегически мы этим ничего не решим, а силы потратим. Поэтому покровское направление, угледарское важны, но оскольский фронт, на мой взгляд, глубоко второстепенен.

— Напротив Лисичанска есть город Северск, вокруг которого образуется такой карман, где с одной стороны страшный населенный пункт Белогоровка, Серебрянское лесничество и прочие места. Тоже странная местность, медвежий угол, в котором люди убивают людей, чтобы убивать людей. Что там происходит?

— Согласен, какой-то заколдованный участок, Бермудский треугольник этой войны. Там и сил вроде бы не очень много, потому что участок маленький, но тем не менее там кровопролитные бои идут 2,5 года, и общие потери за это время весьма большие. Для нас это не самый приятный участок. Но, как это ни удивительно, определенные подвижки там есть. Некоторые поспешные объявления, может быть, и были, но тем не менее фронт действительно стал двигаться, скажем, станцию Выемка заняли, да и в целом с южной стороны мы данный участок подвинули довольно неплохо.

«Лично я не верю в какую-то ценность Часова Яра на данном этапе, ибо он нам был нужен для того, чтобы взломать Торецк, а Торецк взломался сам собой» Фото: Nariman El-Mofty / AP / TASS

— Часов Яр. Тоже серьезное сражение, битва за город, которая в случае успеха упирается в битву за следующий город. Почему это происходит и зачем нам это нужно?

— В свое время я написал материал по данной теме, достаточно большой. Лично я не верю в какую-то ценность Часова Яра на настоящем этапе, ибо он нам был нужен для того, чтобы взломать Торецк, а Торецк взломался сам собой. И да, я согласен, что взлом Часова Яра приносит войну за другой город. Глобально ничего не изменится, а сил требуется много.

Однако есть один нюанс. Курская авантюра противника определенным образом нам, возможно, помогла. У нас тут был ряд проблем, которые никак не решались. Например, клещеевский карман: мы целый год бились, и у нас ничего получалось. Непонятно, честно говоря, почему, скорее всего, узнаем только после СВО, но факт остается фактом: у противника там очень устойчивые позиции. И вот уже сейчас, когда они ослабили в том числе и этот участок, так вышло, что мы примерно треть клещеевского кармана слопали. На западном берегу Северский Донец – Донбасс мы тоже имеем продвижение. Не уверен, что оно случилось после того, как начались курские события, но данные о продвижении пришли после.

Однако этот участок также второстепенный, потому что он дает мало. Нам надо бы, конечно, ликвидировать плацдарм у Клещеевки, нужно бы двигаться вдоль канала на севере в сторону Григоровки да и Часов Яр лучше бы видеть под своим контролем, но все-таки это благостные пожелания, а не стратегическая необходимость.

— Закончилось сражение за Нью-Йорк и продолжается сражение за Дзержинск. Судя по карте, мы точно так же упираемся в забор из городов, идущий до Славянска?

— А вот здесь другая история. По Торецку и вообще по этой ситуации с Нью-Йорком проблема в том, что этот фланг нашей группировки, которая наступает в районе Новогродовки, сильно отстает. Если бы здесь шли дела лучше, мы бы чувствовали себя там безопаснее, могли бы больше сделать. Поэтому обязательно нам проносить Торецк, от Нью-Йорка идти на запад, брать Сухую балку, Александрополь, Калиново. Вот этот участок важен, здесь нужно, конечно, показать определенный успех.

«Самое интересное для нас направление — это южное, на Кураховку»

— Получается, что некогда узкий Очеретенский выступ разросся до весьма существенного фрагмента территории, откуда мы выходим к деревне Воздвиженка, Покровску, Мирнограду, населенному пункту Селидово. Какое из этих направлений наиболее значимое для нас?

— Из четырех перечисленных ни одно. Есть еще направление на Кураховку, и вот оно самое важное. Я у себя разбиваю это продвижение по секторам, просто потому что тут что-то похожее на прорыв и тяжело говорить как о чем-то цельном.

На Воздвиженку мы почему-то сознательно не идем. Трасса эта, скорее всего, медийная тема. Если мы ее перережем, глобально ничего не изменится. Прежде всего потому, что мы уже рядом находимся и там все контролируется дронами. Понятно, что проскочить можно, но какие-то глобальные военные перевозки уже невозможны. Поэтому цель, конечно, интересная — перерезать трассу, но в настоящее время нам нужно другое. Вероятнее всего, направление на данном участке будет второстепенным, а вот основным окажется южное.

Лезть в Покровск, конечно, круто, но нужно обеспечить фланги. Для этого надо Мирноград брать хотя бы частично и южнее Покровска очень серьезно продвинуться, к Селидово например. Просто потому что огромная клешня не вытянется к Покровску.

Я думаю, что украинское командование рано или поздно это направление подопрет нормальными бригадами. Подпереть Покровск не очень сложно, Мирноград тоже, а Селидово спасти уже довольно тяжело. Картографы противника говорят, что Селидово обречено. Впрочем, думаю, бои там будут еще серьезные.

А вот самое интересное для нас направление — это южное, на Кураховку. Это выход к Курахово, пусть и через водохранилище, возможность срезания огромного кармана от Невельского и до Галициновки. Это серьезно облегчит нашу логистику, например, разблокирует нашу железную дорогу, которая идет от Донецка и южнее, мы рано или поздно сможем ею пользоваться. И если мы угледарское направление поднимем, то точно сможем. Это главная стратегическая цель сейчас. В общем, конечно, это глобальная цель на полгода.

«Генерала Мордвичева поставили на острие атаки, когда началась авдеевская операция. Были сознательно выбраны та группировка и тот командующий, которые показывали результат. А он и до Авдеевки результат показывал» Фото: Вадим Савицкий / пресс-служба минобороны РФ / ТАСС

— А почему успех проявила именно группа войск «Центр»?

— Генерала Мордвичева поставили на острие атаки, когда началась авдеевская операция. Были сознательно выбраны та группировка и тот командующий, которые показывали результат. А он и до Авдеевки результат показывал. Поэтому сейчас ему дают ресурсы, создают необходимые условия для его успеха, а он свое положение оправдывает. Он не очень медийный был до Авдеевки.

— Угледар, судя по карте, вплотную находится к ЛБС, а мы его уже столько времени не можем взять. Отчего такие сложности?

— Я очень надеюсь, что все это изменится в самое ближайшее время, но сложность в том, что Угледар находится на высоте и прикрыт шахтами «Южнодонбасская-1», «Южнодобасская-3». Они не дают к нему подобраться с востока. Вот сейчас мы к этим шахтам подошли, перекрыли трассу Угледар – Константиновка. Мы очень многое из суперпозиции Угледара убрали, ослабили его оборону. Поэтому штурм Угледара должен произойти в некоем обозримом будущем.

— Насколько вообще угледарский участок фронта важен для противника?

— Очень важен. Вся эта линия довольно долго давала противнику стратегическое преимущество, потому что они там могли держать малое количество людей и быть уверены, что они отобьются от всего, что на них будет нападать. Можно было за счет укрепов малыми силами сдерживать наши большие силы, они могли не переживать. Они и до сих пор могут плюс-минус не переживать, но когда Угледар падет, то мы сможем двигаться с этой стороны буквально куда угодно. Можем на Пречистовку, Богоявленовку, и уже придется подпирать эти участки. Так что для противника удержание данного укрепа — критический момент.

«У противника до сих пор, все три года войны, основными танками остаются Т-64 и Т-72, в том числе модификации от поляков» Фото: © Евгений Биятов, РИА «Новости»

«За 2,5 года СВО мы проделали просто световой скачок вперед»

— «У Украины заканчиваются людские ресурсы» — впервые такая новость появилась еще осенью 2022-го. И вот уже два года как они продолжают заканчиваться. Смогут ли они вообще когда-нибудь исчерпаться?

— Люди по-любому будут, но вопрос стоит в их качестве. И вот тезис о том, что закончатся людские ресурсы, означает, что закончатся хорошие людские ресурсы. И мы видим, что такая тенденция действительно есть.

Учитывая, что на Украине уже практически нет промышленности, так что им не нужно много людей для работы, все равно уже мобилизация серьезно бьет по стране. Даже Зеленский при всем его карманном статусе в трансатлантических элитах сопротивлялся новой мобилизации, понимая, что это уже будет тяжело для Украины, финансово в том числе.

— А как обеспеченность материально-техническими ресурсами?

— Здесь в прямом смысле слова у них какого-то краха не наступит, однако есть несколько позиций, которые у них очень сильно страдают последнее время. Во-первых, с танками в мире проблема, потому что в современной войне танк гораздо более уязвим, чем в XX веке. Соответственно, потери танков гораздо больше. У противника до сих пор, все три года войны, основными танками остаются Т-64 и Т-72, в том числе модификации от поляков. И эти танки потихоньку заканчиваются. Качество Leopard 1 и 2, а также Abrams было, мягко говоря, переоценено. Leopard 1 противник вообще предпочитает не использовать, поэтому потеря большого количества советских танков, которые неоткуда взять, — это серьезная проблема. В Курской области танков гораздо меньше, чем было в других попытках «нахрюка» противника. Проблема в том, что им это компенсируют большим количеством MRAP (бронемашины — прим. ред.).

А вот у нас с этим как раз определенные проблемы. У нас такого и производится немного, различных автомобилей типа «Тигр». Вот тут у противника преимущество. С БМП та же самая ситуация, по большому счету осталась одна страна — США, единственная, кто может что-то передать, скажем много Bradley, но вопрос собственного производства весьма актуальный. Большое количество, как в 2023 году, они вряд ли передадут. Поддерживать боеспособность — да, а вот чтобы что-то новое формировать, как они планируют 160-ю серию бригад формировать, думаю, не получится. Месячные потери достаточно высокие. А значит, мы будем видеть плавное сокращение качества и количества БМП и танков противника.

У нас тоже все здорово не будет, мы также несем потери, тоже нам нужно это возмещать, но я думаю, что у нас тут ситуация получше.

— Есть два тезиса. Первый: Запад вот-вот уже прямо сейчас раскачается и наконец-то надает Киеву оружия. Второй: Запад отнюдь даже не собирается это начинать. Какой из них ближе к правде, по вашему мнению?

— Естественно, они какие-то мощности выводят в эксплуатацию, что-то начинают производить, но все-таки это разные ситуации для России и Запада. Для нас это вопрос жизни и смерти, для них нет. Мы, как следствие, бросаем все ресурсы, которые можем, чтобы вывести свое производство если не на уровень Второй мировой, то к сопоставимым величинам. Противник, конечно, тоже свое производство увеличивает, но все-таки нет у них такой мотивации это делать.

Недооценивать все равно не стоит. Они еще долго могут питать Киев. Мы скорее ждем того самого катастрофического падения качества украинского личного состава, и было бы неплохо, если бы, помимо группы войск «Центр», и другие научились бы делать что-то похожее. Тогда все пошло бы гораздо быстрее.

— Насколько, на ваш взгляд, у нас вырос уровень компетенции войск?

— Мне кажется, что в любом случае за 2,5 года СВО мы проделали просто световой скачок вперед. То, что случилось с группой войск «Центр», она реально самая главная сила у нас, все остальные группы войск тоже гораздо сильнее. Буквально все. Вопрос в том, что этого пока недостаточно, чтобы сломать противнику хребет. Но я думаю, что дальнейшее улучшение наших войск, накопление опыта у солдат и командования даст результат. Все учатся. У нас качество войск объективно повышается, а вот у противника потихоньку падает, и вот это одна из моих главных надежд.

— Финальный вопрос: если вернуться в февраль 2022 года, можно ли было обойтись без СВО и решить дело миром?

— Я думаю, что она стала неизбежной гораздо раньше. Мне кажется, что наши поздно ей начали заниматься, возможно, коронавирус помешал этому, может, не стали форсировать события в разгар пандемии, но мое мнение — надо было начинать раньше. С другой стороны, потянули бы мы раньше экономически — большой вопрос, ибо что-что, а экономически мы точно выдержали. На мой взгляд, у нас на начало СВО были неверные политические установки, мы были слишком миролюбивые. Лучше бы мы без иллюзий смотрели на то, с чем столкнемся. Понятно, что задним умом все сильны, но пусть идет как идет.

Нам в одной лодке плыть. Пока рано делать разбор полетов, сейчас нужно просто выиграть.